В составе сокращенной стрелковой дивизии штата № 4/120 также предусматривался отдельный разведывательный батальон штата № 4/126 со взводом Т-38 (три танка, из них один радийный).
При случае отмобилизования оба типа дивизий переходили на штат военного времени № 04/400, утвержденный НКО СССР 5 апреля 1941 года. По этому штату в составе отдельного разведывательного батальона стрелковой дивизии военного времени (штат № 04/406) была танковая рота Т-38 (Т-40), состоявшая из командования и трех взводов по пять танков (всего 36 человек и 16 танков).
Кроме того, к этому времени в составе стрелковых войск Красной Армии было еще два типа стрелковых дивизий — так называемая «восточная»[10], содержавшаяся по временным штатам 1939 года, и трехтысячная[11].
В состав «восточных» стрелковых дивизий входил отдельный разведывательный батальон временного штата № 5/25, который имел танковую роту Т-38. Рота была практически идентична танковой роте батальона штата № 4/100, но в ее состав дополнительно был включен легковой автомобиль с шофером и 4 человека с ремонтной летучкой типа «А».
Трехтысячная дивизия также имела в своем составе отдельный разведывательный батальон штата № 5/56 сокращенного состава с танковой ротой Т-38 из трех машин.
К началу Великой Отечественной войны в составе Красной Армии осталось только два типа стрелковых дивизий — типовая и сокращенная, по штату имевшие в своем составе разведывательный батальон с ротой плавающих танков. Но, как следует из документов, бронетехника была далеко не в каждой роте. Там же, где плавающие танки имелись, их состояние в большинстве случаев было плачевным. Ведь к этому времени большинство Т-37А и Т-38 находились в эксплуатации уже несколько лет и были сильно изношены. Особенно это касалось танков Т-37А, моторесурс которых во многих случаях составлял не более 50 моточасов.
Кроме того, к началу войны плавающие танки были в составе 287-го отдельного танкового батальона 8-й отдельной стрелковой бригады Ленинградского военного округа. Эта бригада дислоцировалась на полуострове Ханко и по состоянию на 1 января 1941 года имела 12 Т-37А.
Танки Т-38 перед началом учений. Московский военный округ, лето 1936 года (ЦМВС).
Легкие танки Т-37А перед началом парада по случаю окончания Больших Киевских маневров. Сентябрь 1935 года. На переднем плане справа танк с бронекорпусом производства Подольского завода имени Орджоникидзе, слева с корпусом Ижорского завода (РГАКФД).
ПЛАВАЮЩИЕ ТАНКИ В СОСТАВЕ ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫХ ВОЙСК. В составе воздушно-десантных войск танки Т-37А появились в 1936 году, когда был введен штат № 15/690 авиадесантной бригады ВВС Красной Армии. Согласно этому штату в состав бригады вводился мотомеханизированный батальон 2-ротного состава — 189 человек, 6 45-мм пушек, 18 82-мм минометов, 16 танков Т-37А, 6 бронеавтомобилей Д-8, 32 автомашины и 6 мотоциклов.
Директивами НКО СССР от 4 ноября 1940 года все авиадесантные бригады переходили на новый штат № 04/15 воздушно-десантной бригады (мирного и военного времени), по которому в составе посадочно-десантной группы имелась рота танков Т-40 2-взводного состава (30 человек, 11 танков Т-40).
Последующими директивами НКО СССР от 26 апреля 1941 года большинство воздушно-десантных бригад сводилось в пять воздушно-десантных корпусов, в составе которых были сформированы отдельные танковые батальоны штата № 04/121 (мирного и военного времени). Батальон состоял из трех рот и должен был иметь 162 человека, 50 танков Т-38 (Т-40), 8 автомашин. Танки поступали из состава разведывательных батальонов одиннадцати стрелковых дивизий, которые переформировывались в воздушно-десантные и противотанковые артиллерийские бригады. Но так как все эти дивизии были сформированы весной 1941 года и танков практически не имели, то недостающую матчасть корпуса должны были получить со складов военных округов. К началу Великой Отечественной войны танковые батальоны воздушно-десантных корпусов были полностью укомплектованы личным составом, но имели большой некомплект боевых машин.
В боях лета 1941 года почти все плавающие танки, имевшиеся в составе воздушно-десантных частей, были потеряны.
БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ПЛАВАЮЩИХ ТАНКОВ
Впервые танки-амфибии вступили в бой в 1939 году, причем действовать им пришлось на самых различных театрах. Их дебютом стало участие в боевых действиях против японских войск на реке Халхин-Гол в мае — сентябре 1939 года. Здесь эти машины применялись в условиях пустынно-степной местности и только для действий на суше.
К началу конфликта в составе 11-й танковой бригады 57-го Особого корпуса, дислоцировавшегося в Монголии, имелось всего 8 танков Т-37А. Эти машины впервые использовались в бою с японским отрядом полковника Ямагато 28–29 мая 1939 года, поддерживая огнем свою пехоту.
Легкий танк Т-40 на улице освобожденного Юхнова. Западный фронт, март 1942 года (РГАКФД).
К началу июля в район конфликта прибыла 82-я стрелковая дивизия, танковый батальон которой насчитывал 14 танков Т-26 и 14 Т-37А. В последующих боях эти танки активно использовались для поддержки своих стрелковых частей. Всего за время действий на реке Халхин-Гол потери танков Т-37А (сгоревшими, окончательно разбитыми и отправленными в капитальный ремонт) составили 17 машин из 25 участвующих в боях (47).
Следует отметить, что танки-амфибии показали себя в боях не с самой лучшей стороны. Так, в отчетных документах, составленных после боев с японцами, по этому поводу говорится следующее: «Танки Т-37 показали себя непригодными для атаки и обороны. Тихоходны, слетают гусеницы, ходить по пескам не могут» (48).
В сентябре 1939 года Т-37А и Т-38 участвовали в так называемом «освободительном походе» Красной Армии в Польшу. Здесь они действовали главным образом в составе танковых батальонов стрелковых дивизий, Например, на 17 сентября 1939 года (день начала операции) в составе войск Украинского фронта имелось 109 Т-37А и Т-38 в танковых батальонах семи стрелковых дивизий и 4 Т-37А в 38-й танковой бригаде. Несмотря на то, что широкомасштабных боевых действий в Польше не велось, 20 — 22 сентября плавающие танки участвовали в столкновениях с польскими частями в районе города Холм. При этом было потеряно 3 Т-37А из состава танковых батальонов 45-й и 367-й стрелковых дивизий. В заключении «Отчета о действиях танковых войск Красной Армии в Польше» о плавающих машинах говорилось следующее:
«Танки Т-38 как машины разведки не соответствуют поставленным им задачам. В ходе всей операции они не успевали за танками Т-26…
Танки Т-37А в ходе маршей часто выходили из строя, проходимость низкая, отставали даже от пехотных подразделений».
Но, пожалуй, наиболее активно и массово плавающие танки использовались в ходе советско-финляндской войны. К 30 ноября 1939 года — моменту перехода границы с Финляндией — в танковых частях Ленинградского военного округа насчитывалось 2347 танков, из них 435 Т-37А и Т-38, что составляло 18,5 % всего парка. В ходе боевых действий количество плавающих танков возрастало за счет частей, прибывавших на фронт из внутренних военных округов.
Ремонт поврежденного в боях танка Т-37А на заводе подъемно-транспортного оборудования имени Кирова. Ленинград, сентябрь 1941 года (АСКМ).
Следует сказать, что во время советско-финляндской войны Т-37А и Т-38 использовались только в составе танковых и разведывательных батальонов стрелковых дивизий, а также в восьми отдельных танковых батальонах, сформированных в декабре 1939 года (см. главу «Организация подразделений плавающих танков»).
Плавающие танки использовались на всех участках фронта, от Карельского перешейка до Мурманска, причем довольно в суровых условиях. Дело в том, что зима 1939–1940 годов выдалась очень суровой. Снежный покров достигал толщины 110–125 см, а температура более 30 градусов ниже нуля (в январе на некоторых участках фронта температура достигала 40 градусов и более). Трудности усугублялись тем, что вся местность в полосе боевых действий представляла собой лесисто-болотистый район с весьма ограниченным количеством дорог, в большинстве грунтовых. Поэтому в ходе советско-финляндской войны основной формой использования Т-37А и Т-38 являлась охрана штабов и командных пунктов, делегатская служба и сопровождение колонн на маршах. Но на отдельных участках эти танки применялись для поддержки пехоты и для разведки, действуя весьма эффективно. Причем в начале войны были случаи использования Т-37А и Т-38 по прямому назначению — для форсирования водных преград. Вот несколько примеров.
2 декабря 1939 года взвод Т-38 из состава 361-го танкового батальона (всего 10 Т-26 и 20 Т-38) 70-й стрелковой дивизии 7-й армии Северо-Западного фронта был послан в разведку на станцию Ино. Произведя сложную переправу вплавь через реку с крутыми берегами и ледовым покровом и выполнив задание, на обратном пути взвод встретил до батальона финской пехоты с артиллерией. Танкисты вступили в бой, длившийся всю ночь. В результате этого попытка противника зайти в тыл наших частей была сорвана. Артиллерийским огнем финнов было подбито 3 Т-38,4 человека убито и 1 ранен. В дальнейшем до конца войны батальон поддерживал части 70-й стрелковой дивизии. Потери плавающих танков за время боев составили 10 Т-38 (4 разбиты артогнем, 2 подорвалось на минах и 4 вышло из строя по техническим причинам).
Финские солдаты осматривают трофейный танк Т-37А. Полоса 9-й армии, декабрь 1939 года (фото из коллекции Е. Muikku).
Место разгрома 44-й стрелковой дивизии — танк Т-37А из состава 312-го отдельного разведывательного батальона. 9-я армия, февраль 1940 года (АСКМ).
Не менее успешно действовал 381-й отдельный танковый батальон 18-й стрелковой дивизии 8-й армии, имевший к началу войны 22 Т-26 и 15 Т-38. В ходе боев рота Т-38 преодолела вплавь реку Пенсин-Йоки, своим огнем обеспечив переправу пехоты. При этом было потеряно два танка. Основные потери батальон понес после того, когда в январе 1940 года 18-я стрелковая дивизия попала в окружение в районе Митро. Причиной этого являлось неграмотное использование танков пехотными начальниками. Машины посылались в бой без пехотного прикрытия, артиллерийской поддержки и разведки. В результате этого к концу войны в батальоне осталось всего 5 боеспособных танков.
Кроме 381-го, в составе 18-й стрелковой дивизии имелся и 456-й отдельный танковый батальон (рота Т-26 и рота Т-38), показавший себя с самой лучшей стороны во время боев в окружении. При этом танки зарывали в землю по башню, а в трудные минуты боя Т-38 выдвигались вперед для поддержки пехоты. С середины января из-за отсутствия горючего они использовались как неподвижные огневые точки. Всего за время войны было потеряно 10 танков, из них 5 Т-38.
Довольно активно использовались плавающие танки в Карелии, в полосе действий 9-й армии. К началу войны ее танковые части состояли из 177-го отдельного разведывательного батальона 122-й стрелковой дивизии (17 Т-37А, 2 бронеавтомобиля) и отдельного разведывательного батальона 163-й стрелковой дивизии (12 Т-37, 2 Т-38, пять броневиков). Вначале танки использовались для разведки, боевого охранения и связи. Затем, после выхода 163-й дивизии на дорогу Петанко — Суомуссалми, Т-37А и Т-38 были распределены между стрелковыми полками для поддержки пехоты. К 20 декабря в результате боев почти все они вышли из строя, подорвавшись на минах.
В составе 14-й армии, действовавшей в условиях Крайнего Севера на Мурманском направлении, имелось 114 танков, из которых 34 были Т-37А и Т-38 (30 %). Здесь в условиях полярной ночи плавающие танки в основном использовались для патрулирования дорог и сопровождения колонн.
Что же касается восьми отдельных танковых батальонов Т-37А/Т-38, сформированных специально для действий в Финляндии, то их участие в войне было различным. Некоторые из них вообще не воевали, занимаясь охраной дорог и командных пунктов, другие действовали достаточно эффективно. Правда, для форсирования водных преград они не использовались — к моменту их прибытия на фронт реки и озера покрылись прочным ледяным покровом. Ниже приводятся сведения о составе и боевой работе каждого из этих батальонов.
14-й отдельный танковый батальон действовал на Карельском перешейке в полосе 13-й армии. Имел в своем составе 54 танка, в боях не участвовал, занимался охраной тылов. К 25 февраля 1940 года в батальоне осталось 32 Т-38 и 8 Т-37А, остальные вышли из строя по техническим причинам.
Трофейные танки Т-37А, доставленный финнами на ремонтный завод в Варкаусе. Весна 1940 года (фото из коллекции Е. Muikku).
Танк Т-38 сопровождает транспортную колонну. Карельский перешеек, февраль 1940 года (АСКМ).
18-й отдельный танковый батальон (командир старший лейтенант Водопьян) прибыл на Карельский перешеек 11 декабря 1939 года, имея 54 Т-38. В феврале 1940 года был придан для поддержки 136-й стрелковой дивизии. В ходе боев танки использовались как подвижные огневые точки на флангах и в промежутках между боевыми порядками наступающей пехоты. Продвижение их было скачками, от одного рубежа к другому. Кроме того, батальон охранял командный пункт дивизии, вывозил с поля боя раненых и подвозил боеприпасы. Потери в ходе войны составили 6 Т-38 (1 сгорел, 2 подбито, 3 вышло из строя по техническим причинам).
38-й отдельный танковый батальон прибыл на Карельский перешеек 20 декабря, полностью укомплектованный танками Т-37А. Использовался для охраны коммуникаций, а в феврале участвовал в нескольких боях. Потери батальона составили 18 машин, из них 4 от артогня, остальные вышли из строя по техническим причинам.
41-й отдельный танковый батальон прибыл на фронт, имея 54 танка Т-37А и Т-38. Действовал в составе 13-й армии на Карельском перешейке, в боях не участвовал, использовался для охраны тылов.
81-й отдельный танковый батальон прибыл на фронт в составе 54 танков Т-37А и Т-38. Был включен в состав 13-й армии на Карельском перешейке, использовался для патрулирования дорог, в боях не участвовал. На 14 февраля 1940 года в строю осталось 37 танков, остальные вышли из строя по техническим причинам.
21-й отдельный танковый батальон (командир капитан Еремин) прибыл в состав 8-й армии, имея 52 Т-37А и 2 Т-38. В январе 1940 года получил 2 тягача Т-26, 5 БА-10 и 10 БА-20. В боях не участвовал, использовался для сопровождения транспортных колонн и охраны штабов.
79-й отдельный танковый батальон (командир капитан Коденец) прибыл в состав 9-й армии 22 декабря 1939 года в составе 42 Т-37А и 12 Т-38. Машины были сильно изношены, но, несмотря на это, удачно действовали в районе Суомуссалми, прикрывая отход 163-й стрелковой дивизии. Двигаясь по льду озера, они являлись как бы подвижными броневыми огневыми точками, отбивая атаки противника, предпринимаемые им против арьергардов стрелковых частей. Успеху действий батальона способствовало отсутствие у финнов противотанковых орудий, а также то, что действия велись на очень небольшом пространстве. Ледяная поверхность озера с неглубоким снежным покровом позволяла танкам появляться там, где финны проявляли активность в наступлении. Генерал X. Сииласвуо, командовавший финскими войсками в том районе, писал об этом: «Танки, маневрируя по льду, препятствовали всяким нашим попыткам атаковать отступающего противника».
Потери батальона за время войны составили 34 танка: подбито в бою — 21 Т-37А, оставлено на территории противника — 1 Т-37А и 2 Т-38, вышло из строя по техническим причинам и отправлено на завод — 4 Т-37А, 60-й отдельный танковый батальон (командир капитан Небывалое) прибыл в состав 9-й армии 22 декабря 1939 года, имея 54 Т-38. После марша Кемь — Ухта, продолжавшегося трое суток, в условиях снегопада и метели, удалось собрать и отправить на фронт лишь одну роту (15 машин). С 31 декабря 1939 года, совместно с 79-м танковым батальоном, действовал в полосе 163-й стрелковой дивизии. Потери за время войны составили: 13 Т-38 (1 подбит артогнем, 3 оставлено на территории противника, 9 вышло из строя по техническим причинам и отправлено на завод).
Эшелон с техникой, захваченный немцами летом 1941 года — на платформах танки Т-26 и Т-40, на переднем плане 76-мм пушка Ф-22 (РГАКФД).
Общее количество потерь плавающих танков в ходе советско-финляндской войны оценить довольно сложно, но некоторые выкладки привести можно. Так, по сведениям Автобронетанкового управления РККА, на 1 марта 1940 года на фронте имелось 718 Т-37А и Т-38, из них: в 7-й и 13-й армиях (на Карельском перешейке) — 425, в 8-й и 15-й армиях (Петрозаводское направление) -107, в 9-й армии (направления Кемь — Кандалакша) — 152, в 14-й армии (Мурманское направление) — 34. Из этого количества безвозвратные потери составляли 94 машины (49). Если учесть, что к ноябрю 1939 года в Красной Армии числилось 3660 Т-37А и Т-38, то в советско-финляндской войне участвовало 20 % всего наличного парка плавающих танков.
В целом в ходе боевых действий Т-37А и Т-38 показали низкую надежность и эффективность: корпус разрушался даже от взрыва противопехотной мины, броня пробивалась огнем противотанковых ружей, вооружение оказалось недостаточно эффективным. Двигатель танков оказался маломощным, вследствие чего маневренность машин на местности оказалась недостаточной, сцепление с грунтом слабым, а проходимость в условиях глубокого снежного покрова очень низкой. В некоторых частях на траки гусениц Т-37А и Т-38 наваривали шипы, изготавливаемые из подручных материалов. Там, где такой возможности не было, переворачивали наизнанку (гребнем наружу) от двух до восьми траков. Все это давало положительный результат, несколько повышая проходимость танков.