– Да… я тоже хочу быть просто человеком… Расскажи, что было дальше, – попросила Ксюха.
Паша сорвал травинку, пожевал ее задумчиво:
– А дальше было вот что: он начал с ней встречаться в надежде, что Лиза откроет ему секрет зеркала. Кое-что он и сам знал, уже тогда. Знал о его огромной силе, запредельных возможностях, о неисчерпаемых магических ресурсах. И по самонадеянности своей думал, что сможет всем этим пользоваться и управлять. Они встречались целый год, но этот год не приблизил Игната к зеркалу ни на шаг. Лиза никогда не обмолвилась ни словом о нем. А он к тому моменту уже готов был весь ее дом по кусочкам разнести, так ее возненавидел! Мать Лизы долго болела, все дело в том, что она не могла уйти, не передав дочери своего дара – или проклятия, это уж как кому нравится. А Лиза не хотела быть ведьмой. Она что могла делала для матери, лечила, ухаживала за ней, и благодаря ее стараниям та кое-как передвигала ноги. Дядьку все это страшно бесило.
И однажды он сорвался. Пришел к ней, она, как всегда, обрадовалась. А дядька, дурак, только сильнее разозлился. Разве мог Игнат променять такое могущество на жизнь обычного человека! Он ведь гордый был!
Так вот, в тот вечер он не выдержал, сорвался и наговорил ей всякого. Требовал показать ему зеркало. Заявил: если оно ей не нужно, так пусть отдаст его тому, кто достойнее ее. Она сначала засмеялась, ответила, что он не представляет, о чем просит. Потом посуровела, спросила прямо: любит он ее или нет? Вот тогда-то Игнат и признался: «Какая любовь!» Да еще и обозвал ее дурой. Это ведьму-то потомственную!
Вот она ему и ответила. Дядька ее слова хорошо запомнил.
– Значит, так тому и быть… Если этому миру не нужна любовь, то пусть получает зло. – И добавила презрительно: – Убирайся!
Игнат не отступился. Он уже тогда кое-что умел. Не ушел, сцепился с ней. И неизвестно, кто из них кого убил бы, если бы не Лизина мать. Припечатала его напоследок, да так, что он потом несколько лет раны зализывал. Из деревни он, конечно, уехал, подался в дальние страны, искал тайные знания – и находил их…
Но его страсть, желание обладать зеркалом, не исчезла. И дядька вернулся в деревню. Только прежнюю Лизу он уже не встретил, а столкнулся с ведьмой Хавронихой.
Пару раз они пересекались на узкой дорожке, но скоро поняли: им друг друга не одолеть. И они заключили что-то типа джентльменского соглашения: не вмешиваться в дела друг друга. Игнат остался жить в деревне. Деревенские к нему не совались, боялись, понятное дело. А ходила к Игнату только тетка его, баба Люба. Они с ней не то чтобы дружили, нет. Думаю, она его спасти хотела – от него же самого. Только поздно было… Дядька ее уважал, может, и побаивался, но к своему спасению относился равнодушно. Посмеивался частенько – мол, раскаиваться ему не в чем, зла особенного он никому не делал, поскольку люди его мало интересовали. Ну правильно: его интересовало зеркало. Ну а дальше ты и сама все знаешь, – Паша взглянул на Ксюху, ожидая ответа.
– Нет, не все, я многого так и не поняла, – призналась Ксюха.
– Что же тут непонятного? – пожал плечами Паша. – Баба Люба была единственной, кого боялась Хаврониха. И вот однажды Игнат узнал, что зеркало это баба Люба забрала. Уж как ей это удалось, неизвестно. Только силы у Хавронихи явно поубавилось.
Игнат – к тетке: так, мол, и так, отдай зеркало, тебе оно без надобности, а мне – позарез нужно! Она ему отказала. Мол, таким вещам в мире не место. Короче говоря, он раньше думал, что его тетка – глупая старуха, на побегушках у нашего попа, а она… Тогда он попробовал у нее зеркало выманить, и так и сяк к ней подбирался. Нет, не вышло.
И вот однажды Игнат спросил у нее: «А коли ты помрешь, куда же оно денется?» И услышал в ответ: «С собой заберу».
Ксюха слушала, замерев, боясь пропустить хоть слово.
– Он запомнил ее слова. Два года тому назад, как ее схоронили, выбрал подходящее время и отправился на могилу…
Зеркало в гробу лежало, под ней, под бабой Любой то есть. Дядька не рассказывал, как ему это удалось. Скорее всего, просто потому, что само зеркало так хотело. Иначе Игнату его ни за что бы не добыть!
Итак, он стал обладателем могущественнейшего артефакта. Зеркало его ожиданий не обмануло. Оно накапливало силу – и отдавало ее его владельцу. Оно давало человеку уверенность и дарило ему безграничные возможности. Открывало любые двери, распечатывало тайные знания. Если Игнат когда-нибудь и был счастлив, то именно в то время. Но он не знал, что, обладая зеркалом, его хозяин со временем превращается в его раба! Хаврониха совершенно обезумела, она искала свою пропажу повсюду. Дознаться о том, что зеркало у Игната, она не могла. И все свои силы она бросила на дом бабы Любы, – сказал Пашка, глянув на Ксюху, – поэтому ты и оказалась главным препятствием для Хавронихи. Кто же знал, что баба Люба до сих пор присматривает за всеми нами? – Пашка усмехнулся. – Скоро дядька понял, что зеркало завладело им окончательно. Он пытался бороться, но его попытки делали зеркало все сильнее. Оно перестало подчиняться Игнату. А тут еще Хаврониха поссорилась со Славкой, тем самым. Он, придурок, ночью на реке за ней подсматривал. Что с него возьмешь, пьяный был! Но Хаврониха затаила на него зло. Я уже говорил, прежней силы в ней не было, но природного дара не убавилось. Так вот, явилась она к Игнату и говорит: «Надо кое-кого наказать, да так, чтоб другим было неповадно». И изложила ему свой план. У парня должна была состояться свадьба, так Хаврониха решила отобрать у него невесту. Мол, порчу она сама наведет, а Игнат, значит, пусть поможет ей… Игнат не хотел в это дело ввязываться. Но зеркало… Оно – требовало! Вдвоем они и обтяпали это дело. Невесту Хаврониха припрятала для своих нужд. Деревня молчала. Кое-кому глаза отвели, а у кого и память отшибло. Славка запил, одним словом, все было шито-крыто.
– Лично меня одно удивляет: почему Хаврониха не догадалась о том, что зеркало все это время у твоего дядьки было? – спросила Ксюха.
И Пашка ответил:
– Опять-таки, я думаю, оно само так хотело. Вот и все. – Пашка вздохнул и посмотрел на Ксюху. – А с тобой еще проще было. Хаврониха Игната попросила, он и сделал – отдал его тебе. Она-то думала, что ты ей зеркало прямо в руки принесешь. Но ее план не сработал.
– Баба Люба, – эхом отозвалась Ксюха.
– Она…
– Выходит, я была просто пешкой? – расстроилась Ксюха.
– Нет, – не согласился с ней Паша, – Хаврониха была уверена, что ты оставишь зеркало себе, но ты ведь не оставила, уничтожила его.
– Грустно мне, – призналась ему Ксюха.
– Почему?
– Жалко их, – ответила она.
Позже Ксюха приходила на пепелище одна, потому что временами ей казалось, что она видит их вдвоем: зеленоглазую красавицу Елизавету и светловолосого парня Игната, как две капли воды похожего на повзрослевшего Пашку.
Они стояли рядом, Лиза доверчиво прижималась к плечу Игната, а он обнимал ее рукой за плечи, но смотрел куда-то поверх ее головы, и взгляд его оставался отрешенным…
Она любила его, а он… он хотел добыть проклятое зеркало. Зеркало поглотило их обоих.
О чем они молчали, стоя на выжженной пустоши?
Может быть, Игнат пытался вымолить у нее прощение? Так ведь Лиза простила его, прыгнув за ним в огонь.
«Эта история скоро станет легендой, – думала Ксюха, – жаль, что у легенды такой печальный, даже страшный конец…»
Ксюха вообще теперь предпочитала почаще оставаться в одиночестве. Она боялась. Боялась самой себя. Она видела, как смотрит на нее Пашка. «Пашка, милый Пашка… Я бы тоже на тебя так смотрела, да не могу, ведь тебя любит моя подруга… А я больше не хочу никакого зла, даже самого маленького!»
И еще: иногда, когда она смотрелась в зеркало – самое обычное зеркало, – то видела изумрудный отблеск в своих глазах.
Ирина Щеглова. Смерть за дверью
Глава первая
Почему одним – все, другим – ничего?
Вот вопрос вопросов! А то пишут: «Быть иль не быть?» Да лучше вообще не быть, чем быть такой! Варя стояла перед зеркалом и хмуро рассматривала свое отражение.
Угораздило же уродиться такой!
Уродилась – уродина. Вот именно – уродина.
Варя медленно провела ладонью по лбу, следя за тем, как ее зеркальный двойник проделал то же самое.
«Может, челку остричь?»
Мысль о челке разозлила ее еще больше.
«Какая челка! Опомнись! Челку она отрежет! А ноги тебе кто удлинит? Кто тебе росту добавит? С лицом что делать будешь? Да-да, вот с этой самой физиономией, что сейчас маячит перед тобой в зеркале?!»
Варя резко отвернулась и отошла в сторону. Незачем себя травить. Настроение и так – ниже плинтуса.
Особенно после вчерашней вечеринки.
«И зачем я туда поперлась?! Ведь не хотела же! Дура! Дура! Еще и вырядилась всем на посмешище! Платье новое нацепила!»
Варя в сердцах схватила сумку, затолкала туда учебники и тетради со стола. Чуть не сломала застежку.
Варя в сердцах схватила сумку, затолкала туда учебники и тетради со стола. Чуть не сломала застежку.
«Ладно, если бы еще кто-то нравился… да и кто у нас может понравиться? Смешно даже!»
Она фыркнула от возмущения, вспомнив своих одноклассников. Покосилась на новое синее платье с яркими полосками, брошенное на спинку стула. Платье, видимо, почувствовав свою вину, сжалось, рукав беспомощно сорвался и повис, касаясь пола.
– У! – Катя схватила ненавистное платье и, скомкав, затолкала в шкаф, с глаз долой. Платье было свидетелем ее вчерашнего позора. Пусть невольным, но свидетелем. Школьная вечеринка вспомнилась так ярко, как будто она еще не кончилась, как будто Варя до сих пор отплясывала в кругу одноклассников, уверенная в собственной неотразимости.
Отплясывала до тех пор, пока не услышала у самого уха:
– Варь, ты че так ссутулилась?
Повернула голову и встретилась взглядом со смеющимися глазами Ленки Гориковой. Ленка – известная язва, но к Варе она никогда не приставала. Раньше не приставала. Потому что у нее с Варей ничего общего. Варя остановилась. Замерла, распрямила плечи и оглядела лица ребят и девчонок. Вон, шушукаются две… Смеются, чуть ли не пальцами тычут. «Это они надо мной», – пришла внезапная страшная догадка. Как она сразу не заметила! Ведь за весь вечер ее ни разу не пригласили на медленный танец. Можно было догадаться. Правда, ее и раньше не особенно приглашали… Варя знала, что далеко не красавица, и, в общем, ни на что особенно не претендовала. С одноклассниками у нее всегда были ровные отношения, ее никто не задевал, и она никого не трогала. Не выставлялась, но старалась быть дружелюбной. И ей даже казалось, что в классе ее уважают. Но сейчас над ней смеялись в открытую! Она стала посмешищем! А этого Варя стерпеть не могла!
Натянув на лицо улыбку, она покинула круг и быстро вышла из зала. Спустилась в вестибюль.
Зеркало!
Ее догнала Машка.
– Я выгляжу как дура? – в лоб спросила Варя.
Машка смутилась:
– Ну… ты только не обижайся, но я бы на твоем месте под расстрелом это платье не надела… где ты его взяла?
Варя вспыхнула:
– Сшила! На заказ!
Подруга опешила:
– Че, правда?.. Ну, не знаю…
Варя смотрела на себя в зеркало и как будто не узнавала. Дома ей казалось, что платье сидит вполне прилично, а сейчас она видела кургузую девчонку, нелепую, растерянную, ужасную, одним словом!
Нет, это же можно с ума сойти! Выходит, Варя была всеобщим посмешищем в течение всего вечера, и даже лучшая подруга не предупредила ее. А мама? Ведь они вместе ходили в ателье, вместе выбирали, вместе заказывали, и на примерках мама была, и потом, когда платье уже было готово, мама видела его, она долго смотрела на Варю, просила повернуться, пройтись. Варя послушно поворачивалась, мама, кажется, похвалила, но сдержанно, да-да, точно, она не восхищалась, не ахала, просто кивнула и пробормотала что-то.
Вчерашний провал вспомнился с необыкновенной яркостью.
Нет, это ужасно, мучительно, невозможно!
Варя оттолкнула стул с платьем, оступилась и чуть не упала, зацепившись за что-то. Чертыхнувшись, Варя взглянула под ноги и увидела черный жгут компьютерного кабеля, выползший из-под стола и свернувшийся змеиными кольцами.
Картинка была настолько отчетливой, что на мгновение Варе показалось, будто сейчас поднимется узкая змеиная головка и… Ее передернуло от ужаса. Варя встряхнула головой, прогоняя наваждение, и пнула ни в чем не повинный провод.
Варя злилась.
Хотелось немедленно отомстить. Всем. Мысли неслись вихрем, перегоняя одна другую, соперничая и путаясь. Вот, если бы она могла появиться в школе вся такая прекрасная, чтоб глаз не оторвать! Да! Чтоб ее привез белый лимузин и чтоб водитель дверцу распахнул, услужливо согнувшись. И она, вся такая надменная, медленно вышла, окинула скучающим взглядом здание школы, поморщилась и, ни на кого не глядя, прошествовала по двору, поднялась на крыльцо… Кстати, а зачем поднялась-то? На фиг ей эта школа не нужна! Достаточно просто показаться на глаза одноклассникам. Да, вот так, постоять минутку, произвести фурор и отчалить. А они пусть стоят и роняют слюни. Пусть обсуждают потом целый год, пусть попробуют посмеяться. Плевать она хотела на их насмешки! А если бы хоть кто-то посмел хотя бы взглянуть косо! О! Она бы тогда так наказала невежу! Заставила бы на колени встать! И прощения просить!
Да, именно так! Один взмах руки – и обидчик на коленях в пыли.
Варя так увлеклась своими мыслями, что и не заметила, как собралась, как вышла из дома, как добралась до школы.
Очнулась у ворот. Огляделась, недоумевая. Вздохнула тяжело. Нет, ничего не изменилось. Ни лимузина, ни шофера, ни могущества. У ворот стояла обыкновенная девчонка: куртка, джинсы, волосы кое-как собраны в хвост на затылке, не накрашена, да еще и ботинки не вычищены. Весна, все тает, грязь… Варя поморщилась, взглянув на обувь.
– Блин, забыла!
Мимо быстрым шагом прошли парни из класса, они о чем-то оживленно болтали и даже не заметили Варю. Один из ребят толкнул ее локтем, не обернулся, не извинился…
«Я что? Пустое место?!» – ужаснулась она.
Небось, если бы вместо Вари тут стояла красавица, парни начисто бы обо всем забыли. Ага, знает она: наперебой бросились бы знакомиться, каждый старался бы показаться самым крутым, комплиментами забросали бы, наизнанку выворачивались, стараясь угодить.
Фу! Какие все отвратительные!
Варя резко повернулась и почти бегом бросилась прочь от школы.
Она прогуляла занятия, бродила бездумно по городу, сидела на скамейке в сквере, подставив лицо весеннему солнцу, но оно не радовало. Даже, наоборот, раздражало. Когда замерзала, грелась в магазинах. Телефон отключила, не хотела отвечать на бесконечные эсэмэски подруги.
Да и какая она подруга! Нет у нее друзей! Нет! И никогда не было!
И вообще, люди ужасно злые. Варя припомнила все обиды, нанесенные ей когда-либо, даже тех мальчишек: лет пять ей было, а они чуть постарше. Варя с девчонками на пустыре играли, а эти пацаны напали на них. Подружки успели убежать, а Варю окружили, толкнули, она упала. Эти подлецы стояли вокруг и издевались. А она даже не заплакала: так сильно разозлилась, так возненавидела их, что страха не было, одна только злость. Пытка продолжалась недолго, одна из подружек вернулась со своим папой, пацаны, конечно, разбежались. Но Варя запомнила, на всю жизнь, кажется, запомнила, и если бы могла – отомстила! Она и сама не знала как. Не убивать же их, в самом деле, но наказать необходимо! Да так, чтоб у них начисто отпала охота издеваться над теми, кто слабее.
Она так много думала, что не заметила, как ушла довольно далеко от школы. Увидела вывеску «Зоомагазин». Вошла.
«Что, если купить себе черепашку? – думала она, рассматривая черепах. – Или лучше что-то более экзотическое?» – Ее внимание привлекла крупная ящерица, но почти сразу в соседнем террариуме она увидела змею.
Варя панически боялась змей. Попробуй заведи она себе такое домашнее животное, так ведь спать по ночам не сможет, ей будет мерещиться, что змея сбежала и вот-вот заползет к ней под одеяло.
– Бр-р-р! – Варя поежилась.
«Но вот если бы выдрессировать такую ядовитую тварь и носить повсюду с собой, уж тогда никто не посмеет насмехаться над ней! А иначе…» – Варя мстительно скривила губы в некоем подобии улыбки.
«Интересно, змей дрессируют?» – Она где-то читала, что пресмыкающихся дрессировать невозможно, слишком примитивны. Но есть же заклинатели змей, в Индии, например? Факиры заставляют кобру раскачиваться под музыку… или это у них музыка такая специальная, змеиная? А может, дело в дудке?
Нет, все-таки лучше, чтоб змея была не ядовитая, а то мало ли что! Можно завести удава, питона какого-нибудь древесного и носить его повсюду на плечах, вместо шарфика. Тоже мало не покажется!
Во всяком случае, очень оригинально, хотя и не так страшно.
Варя смотрела на неподвижную змею за стеклом и чем дольше смотрела, тем сильнее разочаровывалась. Ну, лежит она, ну и что. Если не ядовитая, так никто не будет бояться. А мальчишки еще, пожалуй, станут дергать за хвост и издеваться.
Домой Варя вернулась в сумерках, замерзшая, голодная и задумчивая.
На вопрос мамы: «Что так долго?» – промычала невнятное. Мама не уточняла. Ведь Варя еще никогда не прогуливала школу. Откуда же маме знать! Да и зачем ей знать?
Равнодушно повозив вилкой в тарелке, Варя, сославшись на уроки, закрылась в комнате. Она погрузилась в дебри Интернета, в поисках информации о змеях.
Начиталась и насмотрелась до такой степени, что боялась пошевелиться, ноги поджимала непроизвольно, опасливо поглядывала на пол, и вздрагивала, заметив скользнувшую тень.
– Нет, хватит! – приказала она самой себе. – А то мне и так повсюду змеи мерещатся.
Она так и не перезвонила подруге Машке.
О школе думать не хотелось.