Глава 23
Июль зажигал по всему западу. Монтана, Айдахо, Колорадо, Калифорния, Дакота, Нью-Мексико изнывали от жары и молили о дождях. Хватало вспышки молнии, малейшей человеческой небрежности, чтобы искры, подхваченные порывами ветра, превращались в пожары.
Восемнадцать суток подряд пожарные-парашютисты, растерявшие все накопленные за зиму жировые запасы, прыгали в горящие леса и боролись с огнем в каньонах, горах и лесах. Боль, изнеможение, травмы, реки соленого пота… Под непрерывным градом огненных ядер, легко преодолевавших с таким трудом возведенные преграды, некогда было думать о чем-то постороннем, даже о безуспешной охоте на Лео Брейкмена, которая шла уже третью неделю.
Зули — и среди них Роуан — пробивались вверх по склону горы Блэкмор с отчаянием смертников, брошенных в самое пекло. Огонь метался над землей и огненными змеями обвивал стволы. Люди валили горящие деревья, спиливали и срубали нижние ветви, пытаясь остановить огненный фронт, не допустить верховых пожаров. Не дать ведьме победить.
Взглянув на подбежавшего Галла, Ро сдернула бандану, залила парой глотков воды пожар, бушующий в горле.
— Полоса держится. — Галл ткнул большим пальцем себе за плечо. — Несколько головешек перелетели, но мы дружно на них пописали. Гиббонз отправит пару человек следить за мелочовкой, а остальных пришлет к тебе.
— Выгодная сделка. — Роуан цедила воду, подсчитывая мелькающие в дыму желтые рубахи и шлемы, озаренные всплесками пламени ожесточенные, усталые лица. В этот миг Ро любила их с фанатизмом почти что религиозным. Любила их всех, каждую черточку, каждую мозоль, каждый ожог.
— Лучшая работа на свете, — прохрипела она.
— Если любишь голодать, потеть и дышать дымом, — согласился Галл.
Ухмыльнувшись, Роуан вскинула на плечо топор-мотыгу.
— А кто не любит? Пошли наверх. Надо бы расширить полосу… — Ро осеклась, схватила Галла за локоть.
Вихрь пламени, вырвавшийся из огненной стены и подхваченный ветром, взвился вверх на добрую сотню футов и с леденящим душу воплем выдернул два дерева, дохнул жаром в лицо.
— Огненный дьявол. Бежим! — Ро выхватила рацию и, следя за огненным вихрем, закричала: — Наверх. Все наверх! Пошевеливайтесь! Гиббонз, огненный дьявол на южном фланге. Не подходить.
Ревущий золотой смерч, невыразимо прекрасный и не менее жуткий, несся к линии вырубки, изрыгая пламя и огненные ядра. Дрожащий от взрывов обжигающий воздух рвался в легкие. Ро увидела, как упал Мэтт, как Галл подхватил его. Держа в поле зрения огненного дьявола, Ро бросилась к ним, подставила плечо под вторую руку Мэтта.
— Подвернул лодыжку. Только и всего.
— Скорее, скорее!
Огненный дьявол неумолимо приближался. Ро поняла, что им не удрать. И уж точно не с хромающим между ними Мэттом. За спиной Мэтта Галл сжал ее локоть, она ответила тем же.
Вот и конец, думала Роуан, упрямо продвигаясь наверх. Не успеть даже укутаться в шелтер[34].
— Туда! — Галл дернул ее вместе с Мэттом вправо, и они преодолели еще пять бесценных футов. Галл толкнул под огромные валуны сначала ее, потом Мэтта, следом заполз сам. — Милости прошу.
Камень взрывался и осыпал их осколками, словно пулями. Пронизывая черный дым огненными языками и искрами, вспыхнуло и со зловещим треском рухнуло дерево.
— Мэтт, дыши чаще, глубоко не вдыхай. — Роуан крепко сжала его руку.
— Джим чувствовал вот это? — Слезы и пот катились по лицу Мэтта. — Он вот это чувствовал?
— Дыши часто и поверхностно. Сквозь бандану, как в шелтере.
Через мгновение жар стал невыносимым. Ро показалось, что они вот-вот сами вспыхнут, как факелы. Она нащупала руку Галла и сжала ее.
И вдруг визжащий ветер заткнулся.
— Стихает. Правда. Правда? — повторила Ро, не веря себе.
— Ты что-нибудь видишь? — спросил Галл.
— Дым вроде рассеивается. Много мелких очагов. Но очаги не стена, не дьявол. — Роуан повернулась, насколько смогла. — Мэтт, пролезь за меня. Я хочу выглянуть. — Она протиснулась к Галлу, осторожно высунула голову, огляделась. — Он все-таки не стал верховым, не прокатился стеной. Только мелкие очаги. Боже, Галл, у тебя куртка дымится. — Пока Галл стаскивал куртку, Ро колотила по ней ладонями. — Ты обгорел? Обжегся?
— Вряд ли. — Он задом выполз из-под валуна. — Земля еще горячая. Осторожнее.
Роуан выползла следом за ним, включила рацию, услышала, как Гиббонз вызывает ее по имени.
— Здесь Ро, Галл, Мэтт. С нами все в порядке. Как остальные? Все отчитались?
— Теперь все, — с облегчением ответил Гиббонз. — Где вы, черт побери?
Роуан встала, осмотрелась, чтобы поточнее его сориентировать.
— Мэтт растянул лодыжку. Мы с Галлом справились бы с очагами, но мы бросили снаряжение, поэтому… — Она услышала крики, увидела желтые рубахи. — Забудь. Прибыла кавалерия.
Из дыма выскочил Доби, за ним Триггер.
— Надо же так напугать. Пристрелили бы, и дело с концом. — Доби обхватил Галла, хлопнул его по спине. — Во что вы вляпались?
— Ничего особенного. Покружились с дьяволом. И хватит причитать. Если не поторопимся, снова придется делать ноги.
Триггер присел на корточки рядом с Мэттом, протянул ему закопченный помятый шлем.
— Держи сувенир. Нашел твой чепчик для мозгов. Чертов везунчик! — Триггер пылко сжал Мэтта, вздохнул с облегчением. — Везучий сукин сын. — Он положил шлем на землю рядом с Мэттом и побежал за Доби тушить мелкие очаги.
Роуан опустилась на колени и стала расшнуровывать ботинок Мэтта.
— Давай посмотрим твою лодыжку.
— Я уж решил, мне конец. Я бы сдох там, если бы вы с Галлом меня не вытащили. Вы спасли мне жизнь… а ведь сами жуть как рисковали!
Роуан осторожно пощупала распухшую у щиколотки ногу.
— Мы Зули. Когда один падает, другие его подбирают. Думаю, перелома нет. Просто растяжение, но короткие каникулы ты заработал. — Ро заглянула в его глаза, улыбнулась и начала туго бинтовать поврежденное место. — И правда, чертов везунчик!
Несмотря на бурные протесты Мэтта, его эвакуировали, а остальные вернулись к своим обязанностям. К утру с пожаром было покончено, но подчищали — закапывали, забрасывали, тушили — еще целый день.
— Галл, ты добровольно вызвался остаться, — заметила Роуан.
— Пора бы покончить с волонтерством.
— Я остаюсь с тобой. Остальные выметаются.
— Неплохая сделка.
— У нас есть пайки и холодный горный ручей, в котором пивная фея оставила упаковку пива.
— А говорят, нет такой феи.
— Что они знают? Хотелось бы на нее взглянуть и заодно проверить, не тлеет ли где-нибудь. Ты со мной?
— А ты как думаешь?
— Тогда прошвырнемся, пока солнце не село.
Неторопливым шагом они пошли через выжженный лес, выискивая дым и тлеющий огонь.
— Я хотела сказать, когда все закончится — совсем все… — начала Роуан, — но скажу сейчас. Я думала, нам конец. Если бы ты не заметил камни, не сообразил бы так быстро, не миновать бы нам судьбы шлема Мэтта.
— Я не собирался тебя терять. И если бы ты шла с моей стороны, то сама заметила бы эти камни.
— Кто знает… Это было прекрасно, — с благоговением вдруг сказала она. — Может быть, это безумие — так говорить и так думать о том, что пыталось тебя убить, но это было прекрасно. Тот вращающийся огненный столб как будто вырвался из другого мира. И в каком-то смысле так оно и есть.
— Когда сталкиваешься с подобным, сразу понимаешь, что тебе его не победить. Ты бежишь, прячешься, молишься, и если остаешься жив, то некоторое время все передряги реальной жизни кажутся незначительными.
— Некоторое время. Наверное, поэтому я хотела задержаться здесь. На базе нас ждет столько дерьма… Лео Брейкмен еще где-то скрывается. Он не огненный дьявол, но он прячется где-то в лесах. — Роуан шумно выдохнула. — Каждый раз, как нас вызывают, я думаю, не наткнемся ли мы на новое тело. Его или еще чье-то. И если не Лео поджег лес, то поджигатель тоже скрывается где-то там.
— Прошло три недели. Длинная пауза.
— Но не конец.
— Да. Не похоже, что все закончилось.
— И от дерьма никуда не денешься. — Роуан кивнула. — Поверни туда, а я пройду здесь. Так мы проверим больший участок и встретимся в лагере. — Она взглянула на часы. — Скажем, в шесть тридцать.
— Время коктейлей и деликатесов.
До полянки у журчащего ручья Роуан добралась раньше Галла. Если накануне лагерь жужжал, как пчелиный рой — рой очень усталых, очень грязных и вонючих пчел, то сейчас здесь было тихо, как в церкви. Роуан сложила свое снаряжение, проверила, охладилось ли пиво и упаковка колы, которую по ее просьбе опустил в ручей ММ.
Подставляя лицо мирному вечернему солнцу, Ро вдруг поняла, что с гораздо большим удовольствием выпьет банку колы в этой горной глуши, чем бутылку шампанского — в самом шикарном ресторане Монтаны или любого другого города.
Она сходила за сумкой, достала маленькие бутылочки жидкого мыла и шампуня, вернулась к ручью. Стянула ботинки, носки, грязную рабочую одежду и вошла в воду. Ручей едва достигал ей колен, но она чувствовала себя, как в раю. Она опустилась в воду и, сидя в журчащем потоке, смотрела на стену спускающихся к воде деревьев, на раскинувшееся над ними небо без единого облачка. А потом она не спеша мылась — как другая женщина мылась бы в горячей ароматной ванне — и наслаждалась прохладной, чистой водой, уносящей стекающую с нее пену.
Подтянув колени к подбородку, Роуан обхватила их руками, положила на них голову, закрыла глаза. И резко распахнула их, почувствовав нависшую над ней тень… лениво улыбнулась Галлу и улыбалась, пока не увидела фотоаппарат.
— Скажи, что ты меня еще не сфотографировал, или придется разбить твою камеру.
— Это для моей личной коллекции. Роуан, ты воплощенная мечта. Богиня ручья. Как водичка?
— Холодная.
Галл сел на берегу, стянул ботинки.
— Я тоже не прочь охладиться.
— Поздно. Уже почти семь.
— Мне пришлось сделать крюк.
— Ты нашел свежие очаги?
— Нет, все чисто. Но я нашел это. — Он приподнял букетик полевых цветов, воткнутый в бутылку из-под воды.
— Ты же знаешь, что здесь нельзя рвать цветы, — заявила Роуан, но не сумела сдержать улыбки.
— Мы их спасли, и я решил, что горы вполне могут и поделиться. Уф, жуть как холодно, — простонал Галл, заходя в воду. — Но здорово.
Ро вытащила бутылочку с мылом, которую воткнула между камнями, и бросила ему.
— Пользуйся. Такое впечатление, будто, кроме нас, во всем мире никого нет, но мне не хотелось бы долго чувствовать, что мы единственные на земле — кто бы возился на кухне? — а пока мне очень нравится.
— В выжженном лесу поют птицы. Представляешь, они уже возвращаются хотя бы просто разобраться, что же случилось. А в живом лесу за лугом, где я нашел цветы, я видел лосей. Может быть, мы здесь единственные люди, но жизнь возвращается.
— Пора одеваться, не то я превращусь в ледышку. — Роуан встала, вода заскользила по ее телу, сверкая в лучах солнца крохотными бриллиантами.
— Ух ты! — восхитился Галл.
— За восторг и цветы ты заслужил пиво. — Она вышла из воды, уже дрожа и энергично растирая тело руками. — На ужин спагетти с мясным соусом, фруктовый салат, крекеры с мягким сыром и фунтовый кекс.
— Сейчас мне для счастья хватило бы и картона, но от твоего меню уже слюнки текут.
— Я разведу огонь, — сказала она, одеваясь. — А ты, когда отмоешься, достань пиво. Коктейли, закуски… Дерьмо собачье.
— Вот дерьма не хотелось бы даже сейчас.
— Не шевелись. Или… шевелись — и очень быстро.
— С чего вдруг?
— Жизнь возвращается, включая здоровенного медведя на том берегу.
— О, черт. — Галл осторожно повернулся. Огромный медведь вразвалочку спускался к ручью.
— Возможно, это воплощение твоей мечты, но лучше вылезай из воды.
— Брось в него чем-нибудь! — Галл пригнулся и тихонько стал продвигаться к берегу.
— Чем бросаться-то? Грязными словами? Вот влипли… Он на нас смотрит.
— Возьми мотыгу. Будь я проклят, если позволю медведю сожрать меня голым.
— Это точно приятнее, чем одетым. Но мы ему не нужны. Медведи питаются ягодами и рыбой. Вылезай, чтобы он не принял тебя за очень большую рыбину.
Галл вылез на берег и уставился на медведя. Тот, в свою очередь, пристально смотрел на него.
— Отходи. Медленно. Вообще-то он просто полюбуется на нас и уйдет. Но береженого бог бережет.
Роуан не успела нагнуться за мотыгой, как медведь повернулся к ним задом, присел, навалил огромную кучу и зашкандыбал туда, откуда пришел.
— Вот что он о нас думает. Убедительная демонстрация. — Роуан растянулась на земле и расхохоталась. — Настоящий мужчина погнался бы за ним и отомстил за оскорбление… а я, как настоящая женщина, занялась бы потом твоими ранами.
— Я бы с удовольствием, но должен защищать тебя. — Галл запустил пальцы в мокрые волосы. — Боже, как же я хочу того пива.
Вскоре Галл решил, что готовые макароны с пивом у потрескивающего костра в глухих горах — штука не менее романтическая, чем хорошее вино в хрустальных бокалах при свечах в шикарном ресторане. Роуан, как он заметил, смогла сбросить напряжение — впервые за последние недели, наслаждаясь послевкусием хорошо проделанной работы и уединением в спасенном ими живом лесу.
— Галл, а твоя семья выезжала на природу? — отвлекла его от раздумий Ро.
— Очень редко. Тетя больше любит современные удобства и хорошее гостиничное обслуживание. Я отдыхал в палатках с друзьями. Мы сматывались на побережье, выбирали местечко… Я всегда мечтал добраться на восток, пройти по Аппалачской тропе, но зимой — галерея, летом — пожары. Так и не собрался.
— Да, было бы здорово. А мы из Монтаны почти не выбирались. Здесь столько всего интересного! Каждое лето папа старался выкроить пару свободных дней подряд и провести их со мной. Мы никогда не знали заранее и собирались внезапно.
— Еще лучше! — заметил Галл и был награжден благодарной улыбкой.
— Да, ты понимаешь. Пока я сама не стала пожарным, мне и в голову не приходило, что, может быть, в редкий выпавший выходной ему не так уж и хотелось возвращаться в лес и разбивать там палатку. Думаю, и ему не помешало бы хорошее гостиничное обслуживание.
— Но дети на первом месте, верно? Главное родительское правило.
— Может быть. Я думала о Долли и ее отце, о том, как они ругались. Возможно, из-за напряженной обстановки в семье она стала такой, какой была, или ее натура привела к этому напряжению?
— Скорее всего, и то, и другое.
— Да, чаще причин бывает несколько. А ты не задумывался, почему она нацелилась на Латтерли? Вокруг много холостяков. Она могла бы зацепить любого. Латтерли был лет на пятнадцать старше ее и далеко не мачо.
— Ты не учитываешь постель…
— М-да, в тихом омуте и тому подобное, но ведь, чтобы это выяснить, сначала нужно прыгнуть в эту постель. Женатый мужчина с тремя детьми. Священник. Если она действительно планировала дотащить его до алтаря, неужели она не представляла себе, что ее ждет? Жена священника. Мачеха троих детей. Да она бы взвыла от такой жизни!
— А вдруг она просто хотела доказать что-то? Увидела женатого священника с тремя детьми и подумала: а захомутаю-ка я его — или слабо мне?
— Не понимаю. Ну, переспи с ним, это я допускаю. Утоли зуд, если так уж приспичило, но не разрушай семью ради еще одной зарубки на столбике кровати.
— Ты не понимаешь, потому что ты совсем другая. — Галл открыл последние две банки пива. — А с его стороны — типичное поведение пожилого человека. Возможно, он поощрял ее. Ему льстило, что молодая красивая женщина хочет с ним спать, а этого вполне достаточно для развития интимных отношений за рамками проповеди.
Роуан вскинула голову.
— А ведь ты прав. Ему наскучил пресный брак, а она молодая неприкаянная мать. Так они и сошлись. Разумеется, мы совершенно не знаем Латтерли. Не переспал ли он с половиной своих прихожанок? А Долли была последней в его послужном списке…
— Если так, то копы это выяснят, если уже не выяснили. Сексуальную связь непременно кто-нибудь да заметит…
— … и к нашему возвращению все уже закончится. — Роуан разломила пополам кекс. — Об этом почти не говорят, но все думают. ММ особенно, потому что ему приходится думать обо всех, всех оценивать, за всех тревожиться.
— Да, проблем у него хватает, но он отлично все разруливает.
— В мой первый сезон был у нас некто Бутстреп. Нормальный вроде парень, справлялся неплохо, но любой — даже салага — мог сказать, что он уже всеми мыслями на пенсии. У него был небольшой домик где-то в штате Вашингтон, и именно там были все его мысли. Все знали, что он работает последнее лето. Он вел себя так отстраненно… ты представляешь? Даже с салагами.
Галл кивнул, попробовал кекс. Пища богов.
— Я понял. Не хотел ни с кем сближаться. Не хотел никаких личных отношений. Не хотел ничем и никем заниматься…
— Да, наверное. И тогда им занялся ММ. Ты же знаешь, какой он. Он — босс, но он один из нас. И все знают, если хочешь поворчать, или похныкать, или выпустить пар, иди к Майклу.
— Выпьем за ММ.
— С удовольствием. — Они чокнулись пивными банками. — Мне нравится спать с тобой.
В его кошачьих глазах запрыгали дьявольские искорки.
— Нелогичный вывод, но я переживу.
— Я серьезно. Меня вдруг осенило, что позади уже половина сезона, причем совершенно необычного сезона. Убийства, поджоги, вандализм, и я регулярно занимаюсь сексом.
— Будем надеяться, что во вторую половину перейдет только последний пункт.
— Хорошо бы. Галливер, дело в том, что, хотя мне очень нравится заниматься с тобой сексом, я вполне сознаю, что даже если мы прекратим заниматься сексом…