Любопытный пес понял, что грозный зверь спит, и принялся отважно обнюхивать прутья клетки.
— Осторожнее, а то попадешь льву на ужин, — предупредила Кейт.
— Но почему же не положено?
Темные волосы упали ему на глаза, и в эту минуту пришлось признать, что принц выглядит так, будто действительно имеет право целовать кого угодно и когда угодно. Опасная, неудержимая чувственная сила не знала границ. Сразу вспомнилось предупреждение Генриетты: да, этот человек действительно очень походил на ее отца, так что ждать от него верности было бы непростительной ошибкой.
Кейт любезно улыбнулась и постаралась объяснить как можно мягче:
— Потому что вы подходите далеко не каждой женщине. Бог мой, неужели все принцы ведут себя так же разнузданно?
Он подошел ближе и посмотрел на Кейт с откровенным любопытством.
— Только не говорите, что дама появляется при дворе в Марбурге или где-то там еще, откуда вы к нам приехали, и ждет поцелуев от первого попавшегося принца, который случайно оказывается рядом.
— Разумеется, нет!
— Тогда с какой же стати вам пришло в голову, что меня можно поцеловать?
— Если честно, то только потому, что вы бесстрашно разгуливаете в темноте.
Прекрасное объяснение.
— Разгуливаю по необходимости, из-за собак, — обиделась Кейт.
— Вы долго со мной разговаривали, и при этом рядом с вами нет дуэньи. Бервик сказал, что в поездке вас сопровождает лишь одна горничная.
Еще бы! Гувернантку Марианна давным-давно уволила.
— Непременно взяла бы с собой на прогулку горничную, но у нее случилось несварение желудка.
— По-моему, вы просто забыли ее позвать. Уверяю: при дворе молодые леди никогда не забывают своих горничных и никогда не ходят в гордом одиночестве. Порхают исключительно стайками, как ласточки. Или бегают сворами, как собачки, — неожиданно добавил он, услышав, как Цезарь рычит на льва.
Вряд ли стоило объяснять, что мачеха уволила гувернантку на следующий же день после смерти отца, и потому Кейт так и не научилась порхать, как ласточка.
— Да, наверное, мне действительно не стоило выходить без горничной, — согласилась она, — но из этого вовсе не следует, что каждая девушка готова с вами целоваться.
Принц молча посмотрел ей в глаза.
— Что за нелепый разговор! — не выдержала Кейт. — Пойдем же, Цезарь! Давно пора возвращаться.
Непослушный пес продолжал рычать.
— Что за несносное создание! — Она подхватила упрямца на руки.
— Знаете, а ведь я мог бы вас соблазнить, — невозмутимо констатировал принц.
Нет, это уже слишком!
— Вы не имеете права расхаживать где попало и соблазнять встречных дам! — возмутилась Кейт.
— Больше того, если бы я уже не был обручен, то всерьез задумался бы о том, чтобы сделать вам предложение и жениться.
Кейт презрительно фыркнула:
— Можете раздумывать сколько душе угодно. Все равно ничего подобного не сделаете и отлично это знаете.
Принц шагнул ближе и внимательно посмотрел на нее своими невероятными бархатными глазами. Внезапно оказалось, что губы у него совсем не тонкие, а пухлые, мягкие и чувственные.
— Я сварливая стерва, не забывайте, — предупредила Кейт. — Подумайте только, что творите! Вы же принц, а ведете такие непристойные разговоры. Никогда не повторяйте эту ужасную ошибку, а не то действительно придется жениться, да еще и после дуэли с разгневанным отцом.
— С вашим отцом? — деловито уточнил Гейбриел.
— Мой отец умер, — ответила Кейт и почувствовала, как дрогнуло сердце. — Но у вас с ним немало общего. Боюсь, именно это обстоятельство и делает меня невосприимчивой к вашим необыкновенным чарам.
— Не говоря уже о том немаловажном факте, что вы влюблены в Димсдейла. А ваш отец хотел, чтобы вы связали судьбу с этим достойным джентльменом?
— Отец умер семь лет назад и не имеет отношения к нашему странному разговору. А вы сошли с ума. Отлично понимаете, что не можете на мне жениться, так зачем же вселяете напрасную надежду? А вдруг поверю? Так или иначе, вам предстоит свадьба с русской княжной.
— Да, мне действительно необходимо жениться на богатой наследнице, — пожал плечами принц. — Кстати, вы тоже относитесь к их числу. И при этом невесте вовсе не обязательно поражать воображение аристократической родословной. Достаточно обладать достойным приданым. — Он нескромно посмотрел на грудь Кейт. — И соблазнительными формами.
Кейт подняла Цезаря повыше, пытаясь прикрыть восковые прелести.
— В жизни не предполагала, что когда-нибудь доведется участвовать в столь неприличном разговоре.
— Видимо, вести себя бестактно меня заставляет ваш возраст, — спокойно пояснил принц. — Должен признаться, что порой веду непристойные беседы, но только не с девушками, едва достигшими брачного возраста.
Замечание больно ранило Кейт, хотя она и не поняла, считают ли ее слишком молодой или слишком старой.
— И часто вы признаетесь дамам, что готовы жениться на деньгах?
— Как правило, мы обсуждаем иные желания.
— Даже представить невозможно, до чего мило, — пробормотала Кейт. — Но вы же знаете, что я обручена. К тому же не могу похвастаться богатством. — Рассказ Генриетты о мистическом приданом особого доверия не внушал и больше напоминал сказку.
Принц удивленно поднял бровь.
— Правда? А Димсдейл об этом знает? Бервик, например, уверен, что к вашей персоне прилагается весьма солидное приданое.
— Конечно, знает, — уверенно кивнула мисс Долтри. — И все равно любит.
— Интересно. А на меня племянник произвел впечатление человека, у которого чувства числятся в списке под номером вторым — следом за материальной стороной отношений.
— В отличие от вас. Вы-то непременно отправили бы их в самый конец.
— Так же как и вы, — ничуть не обидевшись, уточнил Гейбриел.
— Означает ли это, что ничто не мешает мне выгуливать собак, не опасаясь, что вы снова выпрыгнете из темного угла? — осведомилась Кейт и поставила Цезаря на землю.
— Можно было бы сделать такой вывод, — задумчиво произнес принц. — Одно плохо… вы слишком красивы.
Пока Кейт приходила в себя после неожиданного комментария, его высочество властно обнял ее и заглянул в глаза.
И вдруг все изменилось. Сдержанная энергия, которая остро ощущалась в каждом движении, в каждом слове, внезапно сконцентрировалась в поцелуе — в призыве, отвергнуть который не было сил. Кейт считала, что поцелуй — это прикосновение губ, а оказалось… оказалось, что главное — вкус и ощущение. Огонь и шелк.
Да, на вкус этот человек напоминал огонь. Кейт уступила, приоткрыла губы и почувствовала, что дрожит, когда услышала, как принц шепчет ей какие-то горячие, ласковые слова. Смутно вспомнилось намерение преподать урок, объяснить, что не положено целовать первую встречную.
Наверное, в подобных случаях полагается дать пощечину. Но ведь тогда он перестанет ее целовать и снимет с талии большую теплую ладонь или… Спасло Кейт только чувство самосохранения. Поцелуй начался с вопроса, однако вскоре превратился в настойчивое требование. Несмотря на полное отсутствие опыта, тело ответило согласием.
И все же ехидный внутренний голосок не преминул напомнить, кто она такая и кого целует.
Кейт решительно отстранилась. Принц удерживал ее еще секунду — одну лишь великолепную, полную страсти секунду, — а потом разомкнул объятия.
Первым делом Кейт пришла в голову очень странная мысль: оказывается, у него длинные-предлинные, густые-прегустые ресницы. За ней последовала еще одна: его абсурдное тщеславие только что получило полное удовлетворение, и отныне он будет считать себя неотразимым даже для англичанок.
Долю секунды действовало спасительное самообладание — годы, проведенные рядом с мачехой, даром не прошли. Когда же запас терпения иссяк, Кейт открыла рот, чтобы разрушить невыносимое самомнение, однако не успела произнести ни слова: принц заговорил первым.
— Черт возьми! — В охрипшем голосе послышался голод, не позволивший Кейт усомниться в искренности его слов. — Ну почему, почему вы не русская княжна?
Внезапно все раздражение по поводу королевской помпезности куда-то улетучилось, и Кейт рассмеялась.
— Вы… — Она замолчала. Стоит ли подливать масло в огонь и без того ярко пылающего самомнения?
Собственно, почему бы и нет, если серьезные основания действительно имеются?
Кейт легко коснулась губами его губ.
— Если бы такие поцелуи можно было купить за деньги, то больше всего на свете я мечтала бы стать богатой наследницей и даже не отказалась бы от королевской родословной.
Он сжал ладонями ее лицо и произнес странным, похожим на стон голосом:
— Еще один раз: хочу запомнить ваш вкус.
Оба думали об одном — о вкусе. Поцелуй напоминал темный мед и еще что-то неясное: гладкое, неудержимое, горячее.
Оба думали об одном — о вкусе. Поцелуй напоминал темный мед и еще что-то неясное: гладкое, неудержимое, горячее.
И вдруг он отстранил ее.
— А вы опасный человек, — медленно произнесла Кейт.
Его улыбка доказала, что монументальное тщеславие в нем вновь восторжествовало.
— Принцы, — вздохнула она. — Наверное, какую-то пользу человечеству вы все-таки приносите.
Замечание откровенно обидело его, и Кейт отметила это с удовлетворением, потому что колени дрожали, а ноги…
— Нет, — жестко возразил его высочество. — Уверяю вас: от меня толку мало. А теперь, мисс Долтри, если не хотите оказаться в объятиях очередного нетерпеливого незнакомца, советую немедленно вернуться в свою комнату и больше никогда не выходить во двор без сопровождения.
Глава 14
Следующим утром Кейт повела собак на прогулку в сопровождении Розали. Было еще очень рано, но она привыкла просыпаться на заре и дольше спать не могла, хотя Фредди наотрез отказывался вставать: жалобно скулил и даже пытался спрятаться под одеяло. А едва включилось сознание, сразу вспомнилось вчерашнее происшествие, и сон окончательно улетучился.
— Пойдемте, — позвала она собак. — Сегодня будем гулять без поводков. Посмотрим на льва при дневном свете, только помните: если будете плохо себя вести, долго не проживете.
Шаги гулко отдавались в пустом дворе. Во мраке ночи замок выглядел уютным надежным убежищем, а сейчас, в косых лучах утреннего солнца, казался древним, безучастно холодным и неподвластным времени. Стоял, стоит и будет стоять вечно. Кейт вздрогнула и зашагала быстрее.
Лев тоже проснулся. Увидев гостей, зевнул и подошел ближе, заставив уважительно отступить.
Он оказался лохматым и потрепанным. Принято считать, что львы блестят и лоснятся, однако этот выглядел изрядно поношенным и напоминал старый ковер возле камина. Он с отвращением посмотрел на посетителей, отошел к дальней стене, развернулся и снова направился к решетке, то и дело потряхивая гривой, как будто тяжелая голова мешала двигаться.
— О, мисс! — испуганно заверещала Розали.
Цезарь тут же бросился к клетке и принялся воинственно ее обнюхивать. К счастью, одного щелчка пальцами оказалось достаточно, чтобы храбрец вернулся, и Кейт поощрила послушание кусочком сыра.
— Все слуги только и делают, что обсуждают этого льва, — сообщила горничная. — Утверждают, что хищник уже проглотил половину домашних животных. Не знаю, выживут ли наши собачки.
— Полагаю, первым отправится к нему в пасть Цезарь, — безжалостно приговорила Кейт.
Лев подошел вплотную к толстым прутьям и посмотрел на троицу голодным взглядом. Кейт бросила ему сыр. Хищник презрительно обнюхал угощение, однако решил не привередничать и съел.
— Какой страшный! — воскликнула Розали. — Только посмотрите на Фредди: бедняжка дрожит от ужаса. Лучше мы с ним навестим слониху. Пойдем подальше от этой огромной кошки, малыш. — Горничная скрылась за углом и направилась к другим клеткам, но Кейт мужественно осталась на месте, не в силах оторвать взгляд от великолепного зверя.
— Доброе утро, мисс Долтри, — послышался за спиной приветливый голос.
Кейт обернулась и увидела улыбающегося дворецкого.
— Доброе утро, мистер Бервик. Кажется, мы с вами единственные, кто уже проснулся.
— С животными долго не поспишь. Я вышел, чтобы посмотреть, как себя чувствует лев. Кажется, сегодня ему намного лучше.
Дворецкий не торопился, и гостья отважилась продолжить разговор:
— Не возражаете, если задам несколько вопросов по поводу замка?
— Ничуть, — любезно ответил Бервик и прислонился плечом к клетке, показывая, что располагает временем.
— Вчера я посчитала и пришла к выводу, что на освещение уходит не меньше двух сотен восковых свечей в неделю. Держите собственного мастера? Понятно, что без булочника в хозяйстве не обойтись, но где же вы находите тех работников, которые непременно обслуживают каждую деревню? Например, кузнеца?
Бервик был одет в роскошную ливрею с аксельбантами и высоким воротником. Выглядел он слугой высшего класса — безупречно вышколенным и опытным, — но вот в глазах что-то мелькнуло, и внезапно показалось…
Что за абсурд! Показалось, что она его уже знает — или по крайней мере где-то встречала.
— Замок располагает собственной свечной мастерской, — вежливо ответил дворецкий. — Но вы недооцениваете наш размах, мисс Долтри. Обычно в замке горит не меньше трехсот свечей, а в некоторых комнатах используем и масляные лампы. Ну а накануне бала я заказал намного больше, чтобы люстры ярко горели до рассвета.
— Потрясающе! — восхитилась гостья. — А сколько здесь слуг?
Бервик задумался, пытаясь подсчитать.
— Недавно нанял четырех новых и одного уволил. Значит, прибавилось трое. Всего получается сто тридцать семь — непосредственно в замке и рядом, в хозяйственном дворе.
— Основной доход составляет арендная плата? — осведомилась Кейт и тут же спохватилась. — О, простите. Такой неприличный вопрос!
Дворецкий поднял бровь.
— В отношении денег англичане проявляют чрезмерную щепетильность. Да, замок окружен фермами, которые регулярно вносят арендную плату. Но этих средств едва хватает на поддержание хозяйства. Принц не считает доход достаточным: здесь немало постоянных обитателей.
Кейт почувствовала, что краснеет.
— О, я вовсе не имела в виду финансовое положение его высочества!
— Но почему же? — пожал плечами Бервик. — Бедствующих принцев в Марбурге пруд пруди, уверяю вас. Принц Гейбриел — единственный обладатель собственного замка.
Волосы Бервика были тщательно зачесаны назад, но стоило ему пожать плечами, как прядь упала на лоб.
И в этот момент лицо внезапно изменилось: теперь перед гостьей стоял принц собственной персоной.
Кейт не сумела скрыть изумления.
Дворецкий мгновенно определил причину замешательства и едва заметно улыбнулся, отчего сходство с хозяином лишь усилилось.
Кейт с трудом пришла в себя.
— Сегодня состоится пикник в саду, за замком, — невозмутимо как ни в чем не бывало сообщил Бервик. — Дамы выразили желание осмотреть ту часть зверинца, которая находится за лабиринтом. Да и катание на лодках доставит немало удовольствия.
Лев снова улегся спать.
— Не кажется ли вам, что зверю нужна более просторная клетка? — поинтересовалась гостья. Несомненное близкое родство слуги и господина странным образом облегчило процесс общения.
— И насколько бы вы предложили ее расширить?
— Представьте свинарник. Взрослую свинью с выводком можно разместить в стойле размером шесть на шесть футов, но многие фермеры все-таки предпочитают более просторные вольеры. А этот лев занимает намного меньше места, что, конечно же, неправильно.
Кейт подняла глаза и встретила озадаченный взгляд собеседника.
— Понимаю: мне не положено знать размеры хлева, — вздохнула она.
— Кому дано судить, что положено и что не положено знать человеку? — чуть смущенно заметил Бервик. — Впрочем, должен признать, что те немногие английские леди, которых мне довелось встретить в Оксфорде, считали неподобающими колоссальное количество тем.
— О, так вы тоже были в Оксфорде? — оживилась мисс Долтри. — Позвольте спросить: учились или сопровождали принца?
— Учился, — охотно ответил дворецкий, — и в то же время прислуживал его высочеству, так что обстоятельства сложились наилучшим образом для нас обоих. Я изучал философию, принц изучал историю, и каждый из нас изучал женщин. Как вы понимаете, в то время мы были еще очень молоды.
Кейт улыбнулась.
— И что же, в вашей нынешней деятельности философия помогает?
— Даже не представляете, до какой степени! Не проходит и дня, чтобы философские размышления не способствовали разрешению различных деликатных проблем.
— Полагаю, затруднения возникают главным образом в отношении первенства, старшинства и превосходства?
— Родственники принца отличаются редким своенравием. — Дворецкий не смог скрыть легкого раздражения. — Вы вчера успели познакомиться с мистером Типпетом, не так ли?
— Полный бледный джентльмен?
— Да-да, именно он. Так вот, этот господин служит чтецом и приставлен к одной из тетушек его высочества. Княгиня Софонисба отличается пристрастием к пышным разноцветным перьям.
Кейт сразу вспомнила грозного вида даму с монументальным бюстом.
— До чего же мило, что пожилая леди имеет возможность слушать чтение, — вежливо вставила она.
— Помимо книг, Типпет читает судьбу по линиям на ладонях. Во всяком случае, так утверждает он сам, — с оттенком иронии пояснил Бервик. — Как бы там ни было, а князь Фердинанд буквально сводит его с ума постоянным требованием изучить ладонь: надеется когда-нибудь получить самый правильный ответ.