— Какая интересная формулировка, — насмешливо фыркнул Тай, и я разделил его веселье. Валлендор высказался очень точно, а я до сих пор не задумывался, что наше присутствие для них — действительно серьезная проблема. — Что, неужели никаких предложений?
— Конкретно о вас, эль Таналиор, мысль появилась у Лита, — кивнул он на Налатина. — Магу с магом легче найти общий язык. Насколько я понимаю, сильнее всего в жизни вас привлекают эксперименты и исследования, так что, полагаю, вы будете не против продолжения этого занятия?
— Заманчиво, — с некоторым удивлением протянул Тай, вскинув брови.
— Правда, с финансированием у нас пока… тяжело, — поморщился Валлендор. — Уточните, пожалуйста, какое именно направление вас интересует?
— Преимущественно ритуальная магия, — медленно проговорил хаосит, испытующе глядя на собеседника.
— Тогда есть конкретная идея. Пока мы пребываем в некотором беспорядке, я предложил бы вам заняться разбором библиотеки. Силами нескольких энтузиастов было спасено огромное богатство, книги собраны из многих старых домов и частью привезены из других мест — уединенных поместий, иных городов. К примеру, ритуал, который проводила Тилль, нашли среди тех книг совершенно случайно. А потом, конечно, возможность экспериментов. Только, разумеется, без жертвоприношений, — поспешно добавил он. Валлендор говорил с некоторой неуверенностью и даже как будто сомнением, но я едва удерживался от понимающей усмешки.
Что ни говори, а психолог этот эльф отличный. Не знаю, как долго он готовился к разговору, но Тая просчитал идеально. Мне даже не надо было смотреть на друга, чтобы понять: глаза у него загорелись и выражение лица стало, как у почуявшей дичь охотничьей собаки. Предложив покопаться в старых книгах и поманив перспективой исследований, Валлендор купил его с потрохами.
— Что ж, резонно. Думаю, у нас есть шанс договориться, — сумел удержаться от решительного «да», но не сумел удержаться от предвкушающей ухмылки Таналиор.
— Это радует, — с облегчением кивнул правитель. — Детали, думаю, утрясем в ближайшем будущем. А вот что касается вас, эль Бельфенор, все гораздо труднее. Надобности в боевых магах, к счастью, нет, да и предложение сражаться на нашей стороне вы вполне могли бы посчитать оскорблением. Склонности к мирным стихийным специальностям у вас, очевидно, тоже нет, да и преподавательская стезя вряд ли привлечет, так что… я в тупике. — Он красноречиво развел руками.
— Честно говоря, я тоже, — мрачно ответил ему. — Особого желания жить среди… местных и в этом городе я не испытываю. Впрочем, воевать с вами теперь, да еще в моем положении, тоже не хочется, и вряд ли когда-нибудь захочется. Насколько я понимаю, в пределах охваченной ритуалом территории мои перемещения не ограничены? В таком случае я предпочел бы поселиться где-нибудь подальше от цивилизации и не мозолить вам глаза, — огласил я единственную версию собственного существования, которая пришла в голову и не вызывала безоговорочного отторжения.
— Ну… не самый худший вариант, в самом деле, — скрепя сердце согласился собеседник. — До окончания расследования прошу остаться в городе, а там — вы вольны двигаться, куда посчитаете нужным. Только, пожалуйста, сообщите примерное направление. Для статистики.
— Конечно, для статистики, — хмыкнул я. — Сообщу, мне не сложно. А по поводу расследования — кажется, уже выяснилось, что я ни при чем?
— Этот вопрос обсуждайте с Мельхиором — Валлендор поднял руки в жесте капитуляции. — Он настаивал, чтобы члены делегации светлых, включая участников ритуала, находились под рукой. Мое дело — только поспособствовать реализации его желаний. Да, еще один небольшой организационный вопрос! Насколько я понял, времени на сборы перед отбытием сюда вам двоим не дали и у вас отсутствует даже минимальный набор необходимых для жизни вещей? Мы сейчас не в том положении, чтобы обеспечить привычные для жизни условия, но кое-чем помочь способны. В частности, поставить на довольствие при казармах, предоставить хоть какую-то смену белья и другие мелочи и по возможности поспособствовать доставке всего необходимого из дома. Жить вы, разумеется, можете в том особняке, который отведен для светлых. Наследник сегодня отбыл, удерживать его мы не вправе, остальные участники ритуала благополучно переселены в другие места, так что там останетесь вы и бывшая охрана Владыки. Если понадобится что-то еще — обращайтесь к бригадиру Кхавре Рыху, которого можно найти при казармах, он выполняет функции кастеляна. Бригадир поставлен в известность о вашем присутствии, так что проблем возникнуть не должно.
— Любопытно, — усмехнулся Тай. — Благодарю.
— Воздержусь, — одновременно с его словами я отрицательно качнул головой, и Валлендор уставился на меня с недоумением. — Я вполне способен обеспечить свое пропитание и быт самостоятельно, — пояснил ему. — Насколько понимаю, ловля рыбы и прогулки по окрестностям не запрещены?
— Нет, но, надеюсь, мне не нужно предупреждать…
— Надеюсь, вы не хотите оскорбить меня и предположить, что офицер может заниматься разбоем? — перебил я, и в голосе против воли прозвучала надежда.
А что, неплохое решение проблемы: все-таки разругаться с местным правителем и отправить его вслед за Владыкой в честном бою. Главное, никакого принятия решения от меня этот поступок не потребует. Простейший путь.
— Нет, что вы. Я имел в виду настроения местных жителей и отношение их к подобным вам. Вне города нам будет сложнее предотвращать возможные столкновения. Вы точно уверены, что не желаете воспользоваться нашей помощью?
— Нет необходимости, — качнул я головой. — Полученная подготовка позволяет мне обеспечивать себя всем необходимым.
— Включая одежду?
— Если возникнет такая необходимость. — Я спокойно кивнул. Пару секунд Валлендор пристально меня рассматривал, после чего, чуть прищурившись, с непонятной интонацией проговорил:
— Брезгуете?
— Да, — коротко ответил я, не желая вступать в полемику и пускаться в подробные объяснения.
Брезгливость была не единственным и уж точно — не основным аргументом. Главное, мне претило задаром брать что-то у местных. Сделать это — значило получить некий аванс, что-то пообещать взамен, иначе это казалось равносильным воровству или попрошайничеству. Поскольку я планировал минимизировать собственные контакты с ними, а до всего прочего не готов был опуститься даже под страхом смерти, обсуждение вопроса считал бессмысленным. А воспринимать подобное внимание как компенсацию за причиненные неудобства не получалось. Наверное, потому, что основные неудобства мне причинил ныне покойный Владыка, не найдя нужным предупредить, что отбываю я навсегда.
— Что ж, ваше право, — медленно кивнул он, хотя сказать, судя по интонации, хотел что-то совсем иное. — Мне вот еще что непонятно. Если у эль Бельфенора был приказ, как Владыка сумел заставить участвовать в ритуале вас, эль Таналиор? — Валлендор предпочел сменить тему и заодно — собеседника. И я не мог бы сказать, что подобное пренебрежение меня расстроило, гораздо сильнее испортили бы настроение уговоры. Не удивлюсь, если местный правитель это прекрасно понял.
— Учитывая, что некоторое время до этого я находился под стражей и был приговорен к смерти, ваш ритуал послужил настоящим спасением.
— И за что же вас приговорили? — удивленно уточнил Валлендор, да и я не удержался от ошарашенного взгляда в сторону друга. Интересные, однако, выясняются подробности!
— Разумеется, за участие в заговоре против Владыки, — невозмутимо отозвался Тай.
— Обоснованно?
— Не знаю, мне доказательств не предъявляли, — тонко улыбнулся хаосит в ответ.
Разговор на этом быстро завершился, и нас выпроводили наружу.
— Почему ты не сказал? — мрачно уточнил я, как только мы вышли на свежий воздух.
— А что бы это изменило? — иронично уточнил Тай, без труда сообразив, что я имею в виду. — Прости, но даже если бы я дал знать, ты бы ничем не помог. Все произошло очень быстро, в большой спешке и секретности. Учитывая, что меня взяли одного и за двое суток ни разу даже не допросили, а потом поставили ультиматум — либо я отправляюсь в ссылку и остаюсь здесь, либо меня очень тихо и больно казнят, наверное, именно для этого и арестовали.
— Владыка настолько опустился, что ни в чем не повинного высокородного светлого арестовали без соблюдения даже элементарных формальностей? — уточнил я.
— Почему ты решил, что неповинного? — огорошил меня Тай, покосившись насмешливо и даже в чем-то сочувственно. — Ваша офицерская присяга не ограничивает в словах и мыслях, но полностью исключает полноценное сопротивление. А общество действует ровно наоборот: ты вынужден тщательно следить за словами, но при этом способен на решительные действия.
— То есть ты действительно участвовал в каком-то заговоре? — медленно проговорил я. И снова не появилось удивления. Может, я уже разучился испытывать эту эмоцию?
Я даже понимал, почему Таналиор не втянул меня в это безобразие. Из-за пресловутой присяги, клятвы, которую приносил Владыке любой воин и любой боевой маг, начиная обучение и поступая на службу, и которая среди прочего не позволяла посягать на здоровье и власть верховного правителя. Имелись, разумеется, оговорки, без которых ни один здравомыслящий эльф просто не пошел бы на такую меру; например, что самозащита не является нарушением клятвы. Но сознательное участие в заговоре к оным, разумеется, не относилось.
Как и любую магию, эту клятву можно было разрушить, причем для хорошего хаосита подобное не составило бы труда. Проблема в том, что разрушение ее несложно обнаружить при наличии Владыки среди живых, а подобное снятие клятвы в одностороннем порядке автоматически приравнивалось к государственной измене и каралось смертью. Разумеется, если удавалось доказать сознательность действий и умысел при избавлении от чар.
— Если ты имеешь в виду, замешан ли я в ночном происшествии, повторю вновь: увы, нет, я не имею к этому отношения. Но с удовольствием пожму руку тому, кто это сделал. И если вдруг узнаю, кто этот замечательный эльф или не эльф, сделаю все, чтобы об этом не узнал больше никто.
— Это ты на что намекаешь? — растерянно хмыкнул я. — Я же говорил, я в это время был занят совсем другим.
— Я просто объясняю собственную жизненную позицию, — с иронией заметил друг. — А чем ты был занят, уже, извини, весь город в курсе, и это совсем даже не сон, на который ты порывался сослаться. Я честно хотел сделать вид, что ничего не знаю, но — не могу, меня уже загрызло любопытство. Расскажи, друг мой старинный, где ты научился так лихо отплясывать? Я пытался тебя удержать в полной уверенности, что, если ты облажаешься при местных, не простишь этого ни мне, ни себе. А ты, оказывается, где-то успел научиться местным танцам. И ведь еще морду кривил, глядя на них. Нехорошо это, лицемерно, я бы даже сказал!
— Тай, уймись, — поморщился я. — Любой танец складывается из чувства ритма, умения владеть своим телом и чувства партнера, если таковой есть. Первые две способности прекрасно развивают тренировки со струной, о которых ты отзывался столь пренебрежительно. Да и третья в конечном итоге тоже неплохо развивается боевой практикой.
— Я-то надеялся, что здесь есть интрига, а ты — опять о том же, — с притворной грустью вздохнул хаосит. — Нет уж, избавьте меня боги от таких развлечений, я скорее себе голову отрежу, чем добьюсь приличных результатов. И не надо рассказывать мне о том, что сразу с боевой струной никто не тренируется, хорошо?
— Даже не думал, — усмехнулся я в ответ. Заразить друга детства (а с Таналиором мы были знакомы без малого всю жизнь — наши родовые земли граничили) собственной любовью к смертоносной стали, струне или более прозаичным клинкам я так и не сумел и уже достаточно давно оставил эти попытки. Кажется, владея настолько мощной разрушительной силой, он считал, что другие боевые таланты ему без надобности.
Я бы не сказал, что собственные тренировки когда-нибудь всерьез мне помогли, если не считать облегчения взаимопонимания с некоторыми собеседниками: осознание, что перед ними — без малого профессиональный убийца, очень многих заставляло следить за языками и поступками. Что в свою очередь избавляло от некоторых неприятных моментов, связанных с вызовом на бой чести и самим боем.
Но, главное, мне просто нравился этот процесс — как развлечение, как искусство, как возможность выложиться на полную не только в магическом плане, но и в физическом. Наконец, как возможность поддерживать себя в отличной форме, а физическая крепость как раз оказалась хорошим подспорьем в службе.
— Ладно, сменим тему. Расскажи, почему ты отказался от помощи местных? Про брезгливость можешь кому-нибудь другому говорить, я-то тебя знаю чуть лучше, конкретно через нее ты способен перешагнуть без труда.
— Тай, ты уже, считай, здесь прижился, точнее — приживешься, когда увидишь обещанную библиотеку и начнешь приносить им пользу, — принялся пояснять другу. — А я не хочу становиться обязанным хоть в чем-то и, освободившись от одного ярма, радостно влезать в другое. Раз моя присяга недействительна после смерти Владыки, а родная земля не желает больше видеть, и это отлучение одобрено богами заодно с ритуалом, выход у меня остается один: сохранять верность собственным представлениям о личной чести и нести ответственность только перед собой.
— Все, все, уймись, оставь свои проповеди, — скривился он. — Я, конечно, понимаю, но твои принципы и излишнее благородство уже столько лет… впрочем, ладно, я лучше промолчу. Каждый выбирает свою судьбу сам. Лучше давай о простом. Что ты планируешь делать в ближайшей перспективе, то есть — прямо сейчас?
— Озаботиться пропитанием, — хмыкнул я. — Так что прогуляюсь по окрестностям и посмотрю, что здесь у побережья творится с рыбой.
— То есть ты серьезно настроен заняться приготовлением пищи? — недоверчиво уточнил хаосит. — И считаешь это менее зазорным, чем получить от местных то, что нам, в общем-то, причитается?
— Воин, не способный самостоятельно прокормить себя, не достоин называться воином, — отмахнулся я. — Кстати, напомни, как ты относишься к рыбалке?
— К тому, что ты называешь рыбалкой, я отношусь резко отрицательно, — скривился он. — Нет уж, сам развлекайся, а мне на это смотреть больно. Вот какой ты после этого маг, а?
— Тупой, но сильный, ты же сам говорил, — рассмеялся я.
— Кхм. Действительно. Ну вечером все же надеюсь увидеть тебя живым и здоровым.
— А что, есть сомнения?
— Честно? — насмешливо уточнил он. — Есть у меня ощущение, что эта древняя девочка еще припомнит тебе решительно все и сразу. И испорченный торжественно-триумфальный момент, и собственное опрометчивое заявление, ставшее популярной местной сплетней, и вчерашний танец.
— Ты сгущаешь краски, — поморщился я. — Если бы она собиралась меня в чем-то обвинять, сделала бы это сразу.
— При чем тут обвинения? Друг мой, ты сейчас говоришь так, будто никогда не общался с женщинами, — усмехнулся Тай. — Обиженная женщина всегда найдет на ком сорвать собственную обиду, и в свете последних событий ты представляешься для этого идеальной кандидатурой.
— Ну да, нашелся знаток женских душ, — отмахнулся я. — Разберемся как-нибудь.
— Ну-ну.
Думать о Тилль лишний раз не хотелось. Жаловаться на что-то и сердиться было глупо, да и… совсем не этими эмоциями окрашивались мысли о темноволосой эльфийке.
Во-первых, указанный возраст совсем не вязался с ее поведением, речью и поступками. И это вызывало закономерное любопытство и желание разобраться, что же там не так в ее прошлом и как получилось, что среди нас оказалась первая дочь первого Владыки. Очень точное определение ей подобрал Тай — «древняя девчонка». По ощущениям она была значительно моложе меня, и я готов поставить на кон собственную голову, что здесь имелся какой-то подвох. Она не лгала, но… не походила целительница на настолько древнее существо. Ее слова, общий вид, манера поведения, — все это наталкивало на предположение, что Тилль пытается забыться или что-то забыть, причем пытается сделать это именно так, как делала бы достаточно молодая особа. Или как делал я сам — тоже, в общем-то, далеко не маг древности. Хотелось ей выбросить из памяти войну или что-то, что потеряла на этой войне — не знаю, но… Прожив семьдесят тысяч лет, она вряд ли сохранила бы способность настолько остро и искренне о чем-то переживать. А если бы сохранила — давно ушла бы за Грань либо от избытка чувств, либо — устав чувствовать. Эльфы не стареют, да, но редкий разум способен выдержать по-настоящему долгую жизнь.
Во-вторых, собственная чисто физиологическая реакция на эту женщину раздражала. В ней не имелось ничего неожиданного и даже накал собственных страстей я вполне мог объяснить: ночь действительно была великолепной, и вполне естественным казалось, что тело желает повторения. В конце концов, постоянной любовницы у меня давно нет, случайные связи возникали не так чтобы слишком часто, а физиологию никто не отменял. С телом вообще всегда все просто и понятно, а проблемы создает и находит себе исключительно разум. Сейчас я слишком хотел эту женщину, чтобы спокойно абстрагироваться от ощущений, забыть о них и не реагировать. Хуже того, физиология влекла за собой эмоции, и желания плоти будили желания разума. Хотелось вновь увидеть, услышать, потому что это значило — коснуться.
И, в-третьих, не давала покоя мысль о богах и возможных последствиях ночного приключения. Как они отреагируют на подобное, предсказать невозможно, и это тоже не добавляло хорошего настроения.