Мы обошли ее кругом и в небольшом углублении обнаружили металлическую створку без каких-либо признаков ручки или кнопки. Остановившись поодаль, мы стали совещаться.
— Подойдем поближе, она сама и раскроется, — предложил док-авантюрист. — Автоматика, как пить дать.
— На сегодня хватит, — покачал головой Пряник. — Возвращаемся. Еще успеешь сунуть туда свою глупую голову.
Плохо. Нам надо было отделаться от Пряника хотя бы на минуту — у дока за пазухой была бутылочка, и нам позарез требовалась ее живительная влага.
— Мы можем попытаться, — поддержал Клистира я. — Все равно это рано или поздно придется сделать.
— Вы хотите сказать, что идти должен я? — набычился Пряник.
Невинно заулыбавшись, мы дружно кивнули. Пряник сунул под нос доку гигантский шиш.
— Во, видали? Командор приказал осмотреть объект только снаружи и никуда не лезть. Возвращаемся!
Не успел он это произнести, как прозвучал громкий щелчок, и дверь с тихим жужжаньем медленно поползла вверх. Мы как по команде подскочили и заняли боевые позиции. По лицу дока побежала струйка пота.
— Спокойно, — прошипел Пряник. — Без команды не стрелять!
Из образовавшегося проема навстречу нам выкатилась… стиральная машина на гусеничном ходу. Она была выкрашена в чудесный перламутровый оттенок, переливавшийся на солнце всеми цветами радуги. Лампочки по периметру ее корпуса весело перемигивались. Машина размахивала манипуляторами, похожими на щупальца и вращала маленькой круглой башенкой, на которой были закреплены видеокамеры. Несколько секунд эта башенка вращалась вокруг своей оси, потом остановилась, наведя на нас камеры. Щупальца взметнулись вверх и тщательно протерли объективы. Те с еле слышным шуршанием задвигались взад и вперед, фокусируясь на нас. Наконец, все это сооружение замерло, лампочки перестали мигать и из динамика, скрытого где-то в сплетении щупалец, раздался поскрипывающий голос:
— Здравствуйте, ребятки! Добро пожаловать на мою гостеприимную планету! То-то я вас заждался!
Мы ошарашено молчали. Этот странный допотопный робот, хозяин планеты, уже знал о нашем прибытии. Впрочем, ничего удивительного тут нет: он, очевидно, засек приближение нашего корабля по радару и наблюдал за нашей посадкой. Только чему он так радуется? Для чего нас ждал? Или это скрытая угроза?
— Отвечай, кто ты?! — угрожающе приказал Пряник.
— Ой, простите, ребятки! — воскликнул робот, закрывая объективы щупальцами. — Старый я, старый! Программа уже не та, процессор перегревается, памяти не хватает. Не удержался от радости, забыл представиться. Я Няня, Тот Самый Няня.
— Что значит «тот самый»? — спросил я.
Лампочки робота недоуменно мигнули, он неопределенно развел щупальцами и сказал:
— Не знаю, бесценные. Просто все меня так называют, — внезапно голос его стал плаксивым. — Позор на мою дырявую башню! Не могу объяснить — не знаю. Зовите меня просто Няней. Так меня звали и ваши соплеменники, что несколько лет назад были со мной здесь. Все это я для них построил. И они были здесь счастливы. Ах, как мне было приятно с ними! Жаль, что они так быстро улетели.
— Какие еще соплеменники? — недоверчиво спросил Пряник.
— Двое замечательных землян и их наставница. Они называли ее Мамочкой. Благородная особа чистейшей души, славных порывов и ангельского характера.
— Мамочка?! — в один голос переспросили мы.
— Это у нее-то ангельский характер? — удивленно прошептал док.
— Так вы ее знаете? — воскликнул Няня.
— Нет! — хором ответили мы.
— Жаль, — сник робот. — А я как раз хотел спросить, как она поживает, не собирается ли вернуться. Впрочем, я верю, что, где бы она сейчас не находилась, ей там хорошо. Иначе она непременно вернулась бы. Уж я-то знаю.
Я мысленно усмехнулся. Да уж, хорошо Мамочке там, в тюрьме. Ничего не скажешь.
— Зубы заговаривает, — прошипел Пряник и, целясь Няне в середину корпуса, рявкнул: — Что это за место и каковы твои функции? Есть тут кто кроме тебя? Отвечай!
— Что же вы, ребятки, такие грубые?! — захныкал Няня. — Разве можно так разговаривать со старшими?
— Может и нельзя, — неожиданно смягчился Пряник. — Только ты все равно отвечай… пожалуйста, а то негостеприимно получается.
— Что же вы, ребятки, такие нетерпеливые? Конечно же, я вам все расскажу. Это трастфумбер второй категории, переоборудованный для представителей, как вы себя называете, Солнечного Союза. Здесь производят плакунарную диклопонацию, перимедацию, а также сифоральную триумбацию в случае диухальной флокции. Можем и типатировать, клонально, разумеется, но, думаю, на пользу это вам не пойдет. Ну а я Няня, просто Няня.
— Здесь что, медицинский центр? — подозрительно спросил Пряник у дока. — Ты что-нибудь понял?
Тот удивленно пожал плечами.
— Впервые слышу о подобном… Может, новые технологии? Я давно уж не читал медицинские журналы… Говорил я Стиву, так нет…
— У, докторишка, — пробормотал Пряник. — Только и умеешь, что банки ставить!
— Почему это? — обиделся Клистир. — Я, между прочим, окончил Ваашский Университет, специализировался у самого Пикули, имел практику на Савое-I и…
Головорез отмахнулся.
— Кто здесь есть кроме тебя? — обратился он к роботу, с интересом прислушивающемуся к разговору.
— Я один, — заверил тот и печально развел манипуляторами. — А Мамочка улетела. Давно уже. Жалко! Любопытная особа была, доложу я вам, яхонтовые мои! Вы с ней, случайно, не знакомы?
— Нет! — завопили мы с доком.
— Уже спрашивал, — заметил я.
— Провалы в памяти, — жалобно пискнул Няня. — Это все от переживаний. Так жалко, что Мамочка улетела. Ну, это ничего, вы, ребятки, тоже хорошие, не хуже ее будете.
Как странно все это…
— А что в башне? — наседал Пряник.
— Пулутарий, естественно, — ответила Няня. — А разве не видно?
— Видно, видно, — мрачно усмехнулся Пряник и потихоньку стал отступать, подавая нам знаки.
— Хотите взглянуть?
— Да нет, уж лучше как-нибудь в следующий раз, — заторопился вдруг Клистир. — Дела, понимаете ли… Профессор, мы ведь с тобой срочную партию в трехмерные шахматы не доиграли, помнишь? — он заморгал мне обоими глазами, словно эпилептик.
— Ага, — сказал я, — не доиграли.
И чего они всполошились? Лично я не видел ничего тревожного в этой ситуации. Вот, помню, на Мамлеке-III…
— Ну, вы доиграйте, ребятки, и приходите, обязательно приходите, — сказала Няня. — Это очень важно. Для вас же. Думаю, все у нас получится, сапфиры моего сердца! Вы мне сразу приглянулись.
— Отступаем! — прошипел Пряник, потянув меня за рукав. — Опасность второй степени! Не упускать его из виду! Смотреть по сторонам! И под ноги! Клизма — впереди, я — прикрывающий. Спокойно. Идем. Не паникуем. Шагом марш!
Док обычно обижается, когда его называют Клизмой, но сейчас он никак обиды не показал. Я подумал, как можно одновременно смотреть по сторонам, под ноги, да еще и не упускать это чучело из вида, но мне это, как ни странно, удалось. Мы стремительно отступили за кусты, стараясь не показывать Няне своего испуга. А чего мы испугались-то? Черт его знает. Просто какое-то странное ощущение, будто вся душа выворачивается наизнанку. Впрочем, неприятным это ощущение, пожалуй, не было. Просто непривычно как-то.
Няня не сдвинулся с места, только помахал нам щупальцами и трогательно подмигнул зеленой лампочкой. Он очень милый, этот Няня. Незнакомые роботы на чужих планетах редко бывают просто милыми. Подозрительно это. Наша работа и наш образ жизни делают людей крайне мнительными, мы привыкаем воспринимать в штыки все непривычное и неожиданное. Это нередко спасает жизнь, но плохо отражается на характере и манерах. Вот и сейчас. Конечно, мы вели себя странно, глупо и бестактно, но что нам еще оставалось? Да и какой может быть такт в отношении бесчувственной железяки неизвестного производства, да еще и устаревшей конструкции?
— Вот тебе и перимедация, — без конца повторял док. — Сейчас и не то увидим.
Я чувствовал себя дураком.
— А что, собственно, случилось? — тихонько спросил я у Клистира.
— Не знаю, но все хреново, — ответил он, оттирая со лба пот. — Селезенкой чую!
Мы пропятились метров сто, деревья скрыли от нас робота, все свободно вздохнули, прибавили ходу и скоро вышли на широкую светлую аллею, посыпанную речным песком. По обочинам аллеи стояли фонтанчики с питьевой водой и старомодно изогнутые лавочки. Эх, присесть бы, отдохнуть, мелькнула у меня шальная мысль. Устал я что-то за сегодняшний день. На лице дока я прочел аналогичное желание. И только Пряник упрямо пер вперед, подгоняя нас.
— Выйдем через центральный вход, — сказал он. — У лаза нас наверняка уже ждут.
— А мы там пройдем? — пропыхтел с тревогой Клистир. — Они что, такие идиоты?
Мы пропятились метров сто, деревья скрыли от нас робота, все свободно вздохнули, прибавили ходу и скоро вышли на широкую светлую аллею, посыпанную речным песком. По обочинам аллеи стояли фонтанчики с питьевой водой и старомодно изогнутые лавочки. Эх, присесть бы, отдохнуть, мелькнула у меня шальная мысль. Устал я что-то за сегодняшний день. На лице дока я прочел аналогичное желание. И только Пряник упрямо пер вперед, подгоняя нас.
— Выйдем через центральный вход, — сказал он. — У лаза нас наверняка уже ждут.
— А мы там пройдем? — пропыхтел с тревогой Клистир. — Они что, такие идиоты?
— Мы тоже не совсем кретины, — отрезал Пряник. — Пробьемся. Оружие к бою! Не садиться! — добавил он, увидев, что док собирается примостить свой зад на соблазнительную скамейку.
Клистир недовольно хрюкнул, уже согнувшись в три погибели.
— Арчи, я же совсем на чуть-чуть!
— Ладно, — наморщив лоб, проговорил Пряник и тоже сел.
Он любил, когда его называли по настоящему имени, а док знал, как подлизнуться к нему. Я тоже присоединился. Мы проверили бластеры и перевели дух. Было тихо и спокойно, только журчала вода в фонтанчике и по-прежнему пели где-то птицы. Хорошо! С нами явно творилось что-то неладное! Но этого абсолютно не хотелось замечать.
— Я думаю, преимущества внезапности у нас нет, — сказал Клистир. — Может, посидим, обдумаем все?
Пряник дернулся было, чтобы подняться, но что-то удержало его. Он вдруг откинулся на спинку лавочки и рассеянно потер виски.
— Не понимаю, — пробормотал он, — что нас заставило отступить? Мы могли бы еще поговорить с ним, выведать необходимые сведения, в конце концов.
— Я тоже удивился, — поспешно заявил Клистир. — Что-то нас спугнуло, но это не имело к делу никакого отношения, ведь так?
— Конечно! — воскликнул я. — Может, вернемся?
— Н-н-не знаю… — Пряника, казалось, мучила какая-то мысль.
С минуту мы сидели молча, вытянув вперед уставшие, гудевшие ноги.
— Интересно, какое впечатление мы произвели на этого робота, — сказал я почему-то. — С пушками наперевес мы выглядели не очень-то приветливо.
— Ну да, — ответил док. — А чего мы их выставили?
— А мы их разве выставляли?
— Да нет. Только в руках держали.
— А зачем?
— Полагается. Для безопасности.
Пряник смотрел на нас круглыми от удивления глазами.
— Мы с ума сошли! — заявил он.
— Это почему еще? — вскинулся док, уперев руки в бока.
— А если бы на нас кто-нибудь направил оружие, что бы мы сделали?!
Лицо дока гневно потемнело.
— Я просто взял и засунул бы это оружие ему в…
— Вот именно! — подхватил Пряник. — И любой бы на твоем месте обиделся. Это же просто свинство: вломиться в чужой дом, размахивать оружием, угрожать. Это же как специально напрашиваться на грубость. И чего, спрашивается, в такой ситуации остается ждать от хозяев, от того же Няни?
— Да-а, проблема, — протянул доктор, почесывая в затылке. — Мы же могли случайно выстрелить и попасть в него. А он-то к нам со всей душой. Вот, хреновина-то какая получилась! Что делать-то теперь?
Пряник вскочил и с размаху разбил свой бластер о дерево.
— Проклятая жизнь! — закричал он. — Мы же превратились в мерзких скотов! Только и делаем, что грабим, уничтожаем, загаживаем все на своем пути! Что же это, мужики?! Разве это по понятиям: он с нами как с людьми, а мы его чуть не грохнули? Почему мы в каждом незнакомце видим врага? Почему мы сами враги для всего незнакомого? Сколько это будет продолжаться?! Мы уже стали хуже Мамочки. Слышали, что Няня о ней говорил? Разве о нас можно такое сказать? Даже Хьюлетт с Корявым Паркинсоном ангелы по сравнению с нами.
Мы с доктором подавленно молчали. Пряник был абсолютно прав. На всякий случай мы вынули батареи из своих бластеров и забросили в кусты. Мало ли что. Бластер — опасная штука, особенно когда он заряжен и в боевом положении. Запросто можно покалечить кого-нибудь или самому пораниться. Зачем зря рисковать? Опасаться нам все равно было нечего: булфроги за стеной, а здесь только Няня, который явно не хотел нам зла.
Пряник сидел на дорожке, держа в руках разбитый бластер, и горько плакал. У меня тоже на душе кошки скребли, да и Клистир выглядел скверно. Всех нас мучила одна мысль: как помириться с Няней.
К счастью, Няня вскоре сам выкатился из соседней аллеи.
— Что же вы, ребятки, такие грустные? — воскликнул он, всплеснув манипуляторами. — Поссорились что ли? Или беда какая стряслась? А? Ой, бедненький! — Няня нежно погладил Пряника по голове своим длинным щупальцем. — Ты сломал свою игрушку? Не плачь, я дам тебе другой пистолетик, еще лучше.
И в манипуляторах Няни неизвестно откуда возник новенький, блестящий бластер. Пряник вскочил, слезы у него мгновенно высохли. Все еще не веря своим глазам, он бережно взял Нянин подарок.
— Это же Андромедский супербластер СБ-65 с термоядерной подкачкой и инфралазерным самонаведением! — дрожащим голосом проговорил он. — Еще в детстве я мечтал о таком.
— Осторожно, он может быть заряжен, — сказал я.
— Да что я, совсем без башни что ли?! — обиделся Пряник, переводя оружие в безопасный режим. — Не буду же я из него стрелять.
— Вот и правильно, — обрадовался Няня. — Не надо ни в кого стрелять. Это опасно и очень невежливо.
— Во! — согласился Пряник. — А наши могут неправильно понять, если мы вернемся без оружия. Они же как дети малые.
— Да, — вздохнул Няня, — мальчики не могут без таких игрушек.
— А что, мы уже уходим? — спросил я.
— Ой, не хотелось бы, — сказал Клистир. — Тут так хорошо. Спокойно, тихо. Надоела уже эта беготня, стрельба. Преступный образ жизни так утомляет!
— Придется, — вздохнул Пряник. — Они нас, небось, заждались уже. Волнуются. Нехорошо будет, если мы тут прохлаждаться станем, когда нас там ждут.
— Может, еще посидим? — спросил доктор. — Уж больно уходить не хочется. Я бы в бассейне поплавал…
— А вы возвращайтесь, — предложил Няня. — И друзей своих приводите. Я буду очень рад с ними познакомиться.
— А можно? — с волнением спросил Пряник.
— Конечно, можно! — мне показалось, что Няня улыбнулся, во всяком случае, его лампочки мигнули очень приветливо. — Обязательно приходите. Все приходите. Тут мест на всех хватит. Я буду очень рад дорогим гостям. Все подготовлю, чтобы вам тут хорошо было. Сейчас, конечно, я уже не тот, что был раньше. Раньше бы я такое вам приготовил, вы и представить себе не можете. А сейчас стар стал — механизмы уже не те.
— Ничего, и так хорошо, — сказал доктор. — Один бассейн чего стоит! Неужели это все для нас?
— Для вас, мои мельхиоровые, все для вас, дорогие гости. Я уж так старался! Возвращайтесь, возвращайтесь скорее.
— Пошли, пацаны! — махнул нам рукой Пряник. — Раньше сядем — раньше выйдем. До свидания, Няня, мы обязательно вернемся.
Мы спокойно вышли через главные ворота. Естественно, никто нам не препятствовал. Прежние страхи показались нам смешными и нелепыми. На этот раз мы пошли в обход оврага, так что и булфроги нас на обратном пути не беспокоили. Но путь все равно был нелегкий. Всю дорогу мы молчали. Очень не хотелось возвращаться на корабль. Мы твердо знали, что вернемся к Няне, потому и сохраняли спокойствие. Но какое-то смутное чувство продолжало меня тревожить. Оно было сродни тому ощущению, что я пережил там, в парке у башни. Будто душу опять вывернуло наизнанку, но на этот раз в обратную сторону. Видимо, все еще сказывалось похмелье. Однако, до корабля мы добрались без приключений и как раз успели к обеду.
А после обеда командор собрал всех в кают-компании. Он сидел, слушая отчет Пряника, по своему обыкновению мрачно всех оглядывал и устрашающе топорщил усы.
— Итак, — хмуро сказал он, когда головорез закончил, — саркофага в овраге нет.
— Нет, — качнул головой Пряник.
— Только эти мерзкие булфроги, — тут же вставил док.
— И все это похоже на базу отдыха, — продолжал констатировать Бауэр.
— Похоже, — согласился Пряник.
— А Няня, значит, просто робот устаревшей конструкции?
— Да, и очень дружелюбный.
— Что значит «дружелюбный»? — поморщился Бауэр. — Роботы не бывают дружелюбными. Это всего лишь машины. Они делают то, что записано у них в программе. Так ведь, Вирус?
— Совершенно верно, — поддакнул Вирус. — Все дело в софте. Какой софт закачан, такие у него и фичи.
— Ты язык-то не распускай, — проворчал командор. — Отвечай на заданный вопрос и не умничай.
— Так точно, сэр!
— То-то. И чем же этот робот так дружелюбен?
— Вот, — сказал Пряник, показывая командору свой подарок.
— Ого! — глаза Бауэра округлились. — Андромедский супербластер СБ-65 с термоядерной подкачкой и инфралазерным самонаведением. На черном рынке оружия такой стоит тысяч пятьдесят.