– Есть небольшая, – сказала она нерешительно, но, подумав, добавила: – Вообще, я являюсь практикующим адвокатом.
Никаких эмоций.
– И я закончила юридическую академию с красным дипломом! А теперь, если других вопросов у вас нет, презентацию объявляю законченной. Все ясно?
– С вами все ясно, – издевательски улыбнулся мужчина, и его реплика звучала почти символично. Он сделал «страшные глаза» своим коллегам и, пресекая возможный смех, приложил палец к губам.
«Похоже, я с ним еще намаюсь», – с досадой подумала Дроздова и, отгоняя мрачные предчувствия, заявила:
– Попрошу подойти ко мне моего заместителя.
Она поднялась. Сотрудники последовали ее примеру, и уже через минуту конференц-зал опустел. Юристы отправились по своим кабинетам, переговариваясь вполголоса и тихонько посмеиваясь…
Во время обзорной экскурсии Насте уже удалось увидеть свой кабинет, но теперь у нее появилась возможность осмотреть все более внимательно. Разумеется, все было на высшем уровне.
Вход в кабинет предваряла просторная приемная с традиционным местом для секретаря и рядом удобных кресел для посетителей.
– Добрый день, Анастасия Евгеньевна, – приветствовала ее невысокая хорошенькая девушка. – Добро пожаловать в офис. Я – ваш личный секретарь, Марина. Можете обращаться ко мне за всем, что вам потребуется.
Вот как! Не «секретарша», как принято говорить почти повсюду, а «личный секретарь». Звучит респектабельно и начисто освобождает это слово от некоторого налета вульгарности. Марина, ко всем прочим достоинствам, оказалась еще и далеко не глупа.
Девушка распахнула перед новой начальницей дверь, и Настя, сделав шаг, ступила в большое помещение, которое отныне станет для нее вторым домом. Она огляделась.
Внушительный стол занимал добрую треть кабинета. За ним можно было просматривать деловые бумаги, работать на компьютере и делать необходимые звонки. Здесь было два телефона, устройство селекторной связи, факс и другое коммуникационное оборудование.
У противоположной стены расположились замшевый диван, кофейный столик и четыре удобных кресла. Внутреннее убранство кабинета венчали несколько прекрасных акварелей кисти модных современных художников.
Еще одна дверь вела в комнату отдыха, отделанную звуконепроницаемыми панелями. Здесь можно было отдохнуть от рабочей суматохи и даже прилечь на полчасика.
Закончив осмотр, Настя уселась за свой рабочий стол, на котором уже были разложены кипы деловых бумаг, памятных записок, докладных и статистических отчетов. Она крутанулась в кресле несколько раз, поджимая под себя ноги. Кабинет вокруг нее вертелся колесом.
– Во-от так! Еще раз, – пропела она, делая очередной разворот. Настя чувствовала себя маленькой девочкой на карусели в парке.
Это было забавно. Поэтому она не сразу заметила своего первого посетителя, высокого мужчину с папкой в руках, того самого, который задавал на ее презентации заковыристые вопросы. Он застыл на пороге, наблюдая за ней с усмешкой на губах.
– Да. В чем дело? – спохватилась она, хватаясь руками за стол.
– Мне зайти позже? – поинтересовался он. – Ну, тогда, когда вы наконец накатаетесь?
В первый момент у Насти мелькнула трусливая мысль придумать хоть какое-нибудь оправдание своему странному поведению на рабочем месте, но ничего дельного на ум не пришло. Она холодно кивнула мужчине.
– В следующий раз попрошу стучать прежде, чем заходить в кабинет.
– В следующий раз непременно, – улыбнулся он.
«Как пить дать, через пятнадцать минут он разнесет слух о моих забавах по всему офису», – с тоской подумала Дроздова, а вслух поинтересовалась:
– Что вам угодно?
Вопрос прозвучал церемонно, совсем не так, как хотела его задать Анастасия, и противный мужчина опять начал скалиться.
– Вы просили меня зайти.
– Я?!
– Да. Я ваш заместитель.
Ах, вон оно что! Признаться, Настя уже успела забыть о первом своем распоряжении и теперь испытывала неловкость и досаду оттого, что коллега застал ее не в самый удобный момент. Надо же было случиться тому, что из всех мужчин, присутствующих на ее презентации, заместителем оказался именно он, пижон с модной стрижкой!
– Присаживайтесь. – Она указала ему на кресло.
Мужчина сел и положил папку на кофейный столик перед собой.
– Кофе? Чай? – спросила она и тут же осеклась, потому что забыла имя своей секретарши.
– Нет, благодарю, – отказался мужчина. – Позвольте представиться, я – Логинов Олег Валентинович. Работаю в компании всего пять лет, начинал с должности простого юриста и вот уже три года являюсь заместителем начальника отдела. Ранее имел опыт работы в прокуратуре, в отделе экономики.
Ответ звучал как назидание. «Всего пять лет» казались пропастью перед одним-единственным днем в должности руководителя. Кроме всего прочего, Олег дослужился до своего нынешнего положения, а не был назначенцем со стороны. Да и практический опыт был ощутимым щелчком по самолюбию Дроздовой. Мужчина, должно быть, это понимал, потому и не сводил с Анастасии долгого насмешливого взгляда.
Она прокашлялась, чтобы придать голосу хоть какую-то уверенность.
– Олег, – сказала она. – Я здесь человек новый, и поэтому мне придется первое время положиться на вас. Введите меня, пожалуйста, в курс дела. Я очень хочу добиться успеха, но только не знаю, с чего начать.
Такое честное признание нисколько не обескуражило заместителя. Его улыбка стала еще шире.
– Видите ли, – заметил он снисходительно. – Мне трудно сказать, насколько применима к нам будет ваша специализация. Конечно, Вероника Анатольевна в некоторых случаях обеспечивает сотрудников своей компании защитой по уголовным делам. Но это, слава богу, случается нечасто. Среди нас нет воров и насильников. В основном мы ведем гражданские споры в общих и арбитражных судах. Как я понял, у вас в этих отраслях права есть проблемы.
– Немного, – призналась Настя.
– Вот видите! – В его голосе слышались торжествующие нотки. – Конечно, при Борисе Рудольфовиче было все намного проще. Будучи первоклассным специалистом, он брал на себя решение самых сложных вопросов. Не знаю, как ему удавалось, но он всегда выходил победителем, даже из самых запутанных и безнадежных дел. Теперь, когда вы заняли его место, мы будем ждать столь же оглушительных побед от вас.
– Скажите, что вы думаете о моем назначении, – Настя решилась на откровенный разговор.
– Вам сказать приятное или по совести?
– По совести, конечно.
– Ну, тогда, откровенно говоря, я не понимаю, что вы здесь делаете. На вашем месте, я подыскал бы для себя что-нибудь более подходящее.
– Например?
– Например, детский сад или среднюю школу. Женщинам нет места в юриспруденции.
Настя почувствовала, как в ней закипает раздражение. Этот самодовольный ублюдок хватил через край. А она еще пыталась получить от него дельный совет!
– Значит, вы ненавидите женщин? – спросила она.
– Почему? – искренне удивился Логинов. – От вас бывает очень большая польза. На кухне, например. Опять же воспитание детей…
– Постель, – подсказала ему Анастасия.
– Конечно, постель, – легко согласился он. – Там без вас неуютно.
– Ну, довольно! – подскочила она на месте. – Одно я вам скажу определенно, вы – самодовольный сукин сын. Удивляюсь, как Вероника Анатольевна назначила вас заместителем. Вам место в музее доисторических находок!
– О-го-го, какие выражения! – усмехнулся Логинов.
– Убирайтесь! – приказала она, указав пальцем на дверь.
Он встал и церемонно поклонился ей:
– Тронут вашим гостеприимством до глубины души!
Она едва удержалась, чтобы не запустить в него дыроколом…
Что-то ей Дворецкая говорила об увольнении строптивых сотрудников? Дроздова твердо решила подождать удобного случая и распрощаться с Логиновым навсегда. Он, без сомнения, это заслуживал. Кроме всего прочего, ей здорово не повело с предшественником. Теперь все ее поступки будут рассматриваться через призму успеха Корицкого. Ее станут постоянно сравнивать, и от этого можно будет сойти с ума. Бороться с тенью великого адвоката – задача не из легких!
Желание рассматривать акварели и крутиться в кресле исчезло совсем. Она погрузилась в мир деловых бумаг и отчетов.
Вечером, когда за ней заехал Стас, она взяла с собой вместительный атташе-кейс, до отказа набитый нужной документацией…
Дверь в кабинет Элеоноры Дворецкой распахнулась без стука. На пороге появился высокий представительный мужчина кинематографической внешности. Швырнув кожаный портфель прямо на стол, он заломил руки и пафосно произнес:
– Мир сошел с ума! Элли, может, хоть ты объяснишь, что происходит?
– Ты о чем? – вопросительно подняла брови дочь Дворецкой, хотя прекрасно понимала, о чем ведет речь господин Корицкий.
– О том, что со мной обошлись крайне непорядочно. И это все твоя мать! – Он поднял вверх указательный палец. – Когда я пришел сегодня в офис, охранник вручил мне две коробки с моими личными вещами и сказал, что меня уволили.
– Ничем не могу помочь, Борис, – пожала плечами Элеонора. – Ты же знаешь, это распоряжение Вероники. Оно обжалованию не подлежит. Я сама была поражена не меньше, чем ты.
Но Корицкий был не расположен выслушивать соболезнования. В нем клокотала обида.
– Она выставила меня за дверь, как паршивого щенка. И это за все то, что я сделал для компании! Нет, ну если у нее возникло желание пригласить нового специалиста, можно было бы поступить по-человечески: высказать претензии, объяснить причины. Но не так же, в конце концов! Кстати, кого она там нашла на мое место? Неужели того прощелыгу из университета? Я ведь говорил Веронике, что его докторская степень денег ей в карман не добавит. Или, может, подсуетился наш бывший прокурор города? То-то я смотрю, он стал частенько захаживать к Дворецкой!
Крупные губы Элеоноры изогнулись в хищной усмешке.
– Ты не поверишь, Борис! – усмехнулась она. – Думаю, что эта новость для тебя будет круче, чем известие об увольнении. На твое место поставили девчонку.
– Девчонку, в смысле?.. – неопределенно покрутил пальцами Корицкий.
– Девчонку, в смысле малолетнюю дурочку! – пояснила Элеонора. – В нашей компании это сенсация дня. Представляешь, Вероника подобрала ее в какой-то конторе.
– Она что, работает адвокатом? – насторожился Корицкий. – Тогда я должен ее знать. Как, говоришь, ее фамилия?
– Ну, откуда тебе ее знать? Она проработала меньше трех месяцев!
– Хм! – хрустнул он костяшками пальцев. – Но должно же быть здесь какое-то объяснение? Точно говоришь, не знаешь?
– Голову даю на отсечение! Не представляю, о чем думала Вероника, когда отдавала хорошо налаженное дело в руки вчерашней студентки. Да ты не знаешь главного. Эта особа будет жить в нашем доме! Да-да. Мать специально для нее распорядилась сделать ремонт в одной из лучших гостевых комнат.
У Корицкого лицо вытянулось от изумления. Он на время позабыл даже о своих собственных обидах, что было для него совершенно несвойственно.
– Здесь что-то не так, Элли! – сказал он. – Что-то не так.
– Вот и я думаю, – мрачно заметила Дворецкая. – Моя мать не привыкла раздавать авансы, и если она поступает таким странным образом, значит, у нее есть причины. Если только…
– Если только что?
– Если она не сошла с ума, разумеется.
– А это был бы выход. Для тебя, Элли.
– Не болтай ерунды.
– Да ладно, нас никто не слышит, – усмехнулся Корицкий. – Думаешь, я не знаю, сколько крови она у вас выпила?
– Это наше семейное дело, – мигом подобралась Дворецкая.
– Ну-ну, – с насмешкой взглянул на нее Борис. – Сколько тебе лет, милая? Только не говори банальности, мол, у женщин возраст не спрашивают.
– Сорок два.
– Сорок два. М-да! Задуматься, не так уж мало получается. Лучшая часть жизни уже позади. А кто ты у нас?
– А то ты не знаешь! – фыркнула Элеонора. – Я являюсь главным менеджером гостиничного комплекса «Жемчужина».
– Ой-ой! Только не надо сейчас говорить про отель международного класса, про все ваши звезды и прочие регалии. Слышали уже! Ты всего лишь управляешь гостиницей, прекрасно сознавая, что, если завтра твоей маменьке взбредет в голову назначить на твое место молодого расторопного мальчика, ты отправишься мыть полы. Что, я не прав? Тебе в отеле не принадлежит даже табуретка.
Кошачьи глаза Элеоноры сузились и стали похожи на две стальные бритвы. Корицкий говорил правильные, хотя и очень неприятные вещи.
– Ты знаешь, что я прав. В твои сорок два года тебе не принадлежит ничего! Даже свой автомобиль ты водишь по доверенности Вероники. Ну же, Элли! Я – адвокат, а перед нами, как и перед докторами, нужно разоблачаться донага.
– Да, конечно. Но ведь наступит время, когда…
– Когда Вероника умрет? – с готовностью подсказал Корицкий. – Наступит обязательно. Но тебе к тому времени исполнится шестьдесят. Неплохой возраст для начала новой жизни? С таким здоровьем и с такой кипучей энергией наша старушка проскрипит еще два десятка лет, не особо при этом напрягаясь. Кроме того, существует такая вещь, как завещание…
– К чему ты ведешь, не понимаю? – занервничала Элеонора.
– К тому, что твоя маменька может тебе ничего не оставить!
– В смысле как?
– В смысле того, что она может оставить все свое движимое и недвижимое имущество обществу защиты животных, например. Зная нрав Вероники, я особо этому не удивлюсь.
– Но я же дочь!
– Мне так показалось, что она не испытывает к своим детям особого расположения. Впрочем, может, это только мои домыслы.
– К чему этот разговор? Я не понимаю.
– Ни к чему. Просто маленькие прощальные реплики отставленного адвоката. Не думаешь ли ты, что я призываю тебя к каким-то незаконным действиям? Боже тебя упаси. Кстати, как, ты говоришь, фамилия девушки?
– Дроздова, – автоматически ответила Элеонора, погруженная в свои мысли.
– Запомню. Если эта особа – адвокат, то она обязательно появится в суде по одному из дел Дворецкой. Там мы и поквитаемся…
Корицкий давно убрался, а Элеонора так и осталась сидеть за столом, подперев рукой щеку. Визит адвоката оставил после себя неприятный осадок, хотя, если признаться, ничего нового она для себя не узнала. Корицкий просто разбередил давно саднящие раны и поднял из глубины души целую вереницу воспоминаний…
…Элеонора была старшим ребенком в семье Дворецких и по праву могла рассчитывать на любовь родителей. Впрочем, это не потребовало бы от них никаких усилий. Подвижная девочка, игривая и шаловливая, как котенок, вызывала только положительные эмоции. Ко всему прочему, она была еще и симпатична. Уже в пять лет она подавала надежды стать настоящей красавицей. Яркие зеленые глаза и необычного цвета волосы делали ее не похожей ни на кого и мигом выделяли из толпы.
Ее обожал отец. Тихий, интеллигентный человек, он мог часами играть со своей маленькой дочуркой, вызывая неодобрение Вероники.
– Ты разбалуешь девочку, – говорила она. – Ребенка нужно держать в строгости, а то даже и не заметишь, как она сядет тебе на шею…
Другим близким после отца человеком для девочки стала ее няня Даша. Это была незамужняя женщина, обделенная красотой и везением, но умеющая любить. Всю свою энергию без остатка она отдала детям Вероники, заботясь о них так же, как это могла делать родная мать. Зная строгий нрав хозяйки, Даша скрывала от нее проказы детей. Скорая на расправу, Вероника не особо вникала в тонкости детской психологии и могла жестоко наказать даже за самый невинный проступок…
Девочка становилась девушкой, и к пятнадцати годам Элеонора неплохо подросла и оформилась, превратившись в настоящую красавицу. Она казалась гибкой, как кошка, такой же игривой и хищной одновременно. В ней проснулся воистину африканский темперамент, и управлять целой лавиной охвативших ее чувств было сложно. Ведь она, по сути, еще была ребенком.
Визит в школу стал для нянюшки шоком.
– Вообще-то, я хотел бы видеть родителей девочки, – строго сказал учитель. – Лучше бы, конечно, мать.
– Но Вероника Анатольевна очень занята, – привычно оправдывалась Даша. – Но вам не стоит беспокоиться, я все ей передам.
– Ну, если так… Ваше дело. Меня беспокоит поведение Эли. Не то чтобы она прогуливала занятия или дерзила учителям, здесь другое. Она слишком рано стала взрослой. Когда она впервые принесла в школу эротический журнал, я сделал ей строгое внушение. Но случаи стали повторяться. На днях я увидел у нее в тетради не совсем приличные зарисовки, а вчера и вовсе услышал от нее такие анекдоты, что мне стало не по себе.
– Она рассказывала анекдоты вам? – опешила Даша.
– Нет, конечно. Своим одноклассникам. Но ее слушателями были в основном мальчики. Вы, надеюсь, понимаете, что такое поведение недопустимо?
– Я переговорю с ней, – обещала няня.
И переговорила…
– Не слушайте его, мама Даша, – навзрыд плакала Элеонора. – Это не мои рисунки. Мне их подсунул сосед. А что касается анекдотов, то учитель что-то напутал. Признаюсь честно, я стояла рядом. Хотя, конечно, мне нужно было уйти. Боже мой, как мне стыдно!
– Ты обещаешь, что больше такое не повторится?
– Обещаю. Только не говорите Веронике. Она меня убьет.
– Не буду. Но смотри, ты дала обещание…
Однако классный руководитель точно задался целью извести девочку. То и дело на бедную няню сыпались все новые замечания.
«Она курила в школьном туалете». «Она прилюдно целовалась с парнем из старшего класса на перемене». «Ее блузка просвечивает насквозь. А она даже не носит нижнего белья». «В трудовом лагере из-за нее произошла драка между местными ребятами и школьниками».