– Они развелись?
– Нет… Оглянувшись назад, Владимир смог со стороны рассмотреть кипевшие страсти. Прошел год. Сейчас они иногда случайно встречаются с Анной и беседуют на все темы, в том числе и личные. Но спокойно, без надрыва. Владимир комментирует: «Страсть улеглась, внутри стало как-то пусто. Хотя моя бывшая любовница при редких встречах первой же фразой неизменно произносит: «Володенька! У меня после тебя никого не было, сейчас нет, и никогда не будет!» Но в любом случае, если между ними вновь возникнут какие-то отношения, то они будут уже совсем другими, ибо «нельзя дважды войти в одну и ту же реку!» – философски заметил Валентин. – Можно упрекнуть Владимира в недостаточной любви к Анне. Но ведь такая любовь дается богом, вероятно, за какие-то особые заслуги, которых у него не было. Любить самому – гораздо большее счастье, чем быть любимым. Думаю, что она любит его и сейчас, но взамен хочет его ЦЕЛИКОМ. Часть – ее не устраивает. Такова сила и чистота ее любви. Она думала, что удовлетворится меньшим, и поняла, что жестоко ошибалась. Так мне кажется. Я спрашивал Владимира: «Что ты сам-то думаешь обо всем этом?» Он ответил: «Сожалею ли я о романе? Конечно, нет! Жалко ли мне, что он окончился? Теперь уже нет. Вывернуться наизнанку можно один раз. Ну, или считанное число раз. В любом случае, тебя должна захлестнуть волна сильных желаний: изменений в жизни, страсти или чего-то подобного. Прыгать в этот омут из любопытства – безумие. Да и счастливого конца у этого романа все равно не предвиделось. Я не могу заплатить предложенную цену, потому что у меня есть долг в этой жизни перед другим человеком, посвятившим мне всю свою жизнь и сейчас нуждающемуся во мне больше, чем когда-либо. Кроме того, как ни странно, я люблю и Юлю, привязан к ней. А основное чувство, связывающее нас сейчас – это дружба. Мне совсем не хочется разрушать семейное гнездо, свитое нами за долгие годы совместной жизни. Я уж не говорю про пережитые вместе житейские бури – радости и победы, разочарования и невзгоды – иногда страшные, а иногда и трагические. Все это невозможно перечеркнуть одним волевым решением. Это тоже имеет огромную цену. И кто сможет определить, что в нашей жизни стоит дороже? Даже плохое здоровье Юли – в конечном итоге результат тягот нашей общей с ней жизни. Кончено, было бы хорошо избежать такого выбора, но так в жизни не бывает. Так что, в ответ на советы друзей и психотерапевта я с полной ответственностью ответил: «Не все так просто и однозначно!».
Можно соглашаться с ним, можно – нет, но это его выбор, который он считает правильным и сейчас единственно возможным. Хотя он говорит, что иногда воспоминания об Анне больно скребут по душе. Но это бывает все реже. Ни Владимира, ни Анну роман не сделал счастливее. А может быть, мне так только кажется? Я уж не говорю о Юле. Так что же, им надо было отказаться от него? Не думаю, ведь переживания и несчастные, и счастливые – и есть наша жизнь. От прошумевшей перед глазами бури, осталась чувство, возвышающее всех нас над обыденной жизнью. Мне посчастливилось быть свидетелем. Осталась грусть, оттого, что такой роман закончился несправедливо быстро (как мне теперь кажется). И какое-то непонятное чувство от соприкосновения с прекрасным, возвышенным, неподвластным людям. А может быть от чего-то подобного, чему еще не придумано названия. Да и возможно ли придумать названия всем оттенкам чувств, волнующих человека? Владимир сейчас вспоминает об этом философски: «Образ Анны постепенно отдаляется от меня, и всё прошедшее уже не кажется таким трагическим. Психика «приняла на баланс» посыл «все в прошлом». Но уж в реку забвения для меня образ Анны не канет никогда. Надеюсь, она тоже не забудет меня. Ведь это и есть наше душевное богатство, которое надо ценить, и это то единственное, что навсегда останется в наших бессмертных душах». Что ж, за неимением лучшего и эта позиция хороша, хотя, я думаю, он немного лукавит не только передо мной, но и перед собой. А впрочем, я ему не судья…
Валентин, наконец, взглянул в лицо своего слушателя. Я отнимала позвоночник у печенной на гриле рыбы Дорадо. Она не отдавала, цепляясь за лимон и петрушку.
– Ну? Что скажете? – намекнул рассказчик на овации.
– Поучительная история! Вы ее словно читали, а не рассказали! Много раз повторяли?
– Нет, не повторял вообще! Я их записываю, свои истории и прячу от жены. Если найдет, не дай бог, она не переживет…
– Вашу жену зовут Юля?
– Да… Юля. Тоже Юля, как и жену Владимира. Но она совсем не такая у меня. Ранимая, интеллигентная…
– У вас талант рассказчика, Валентин! Я бы слушала и слушала!
– Да? Спасибо. Мне многие говорили об этом. У меня есть еще одна очень старая история…
– Про Владимира?
– Нет. Уже про меня. Но такого молодого меня, что кажется, это о ком-то другом. Могу рассказать…
– С удовольствием! Но, может, вы разберетесь с едой? Вы же с работы, голодный!
– Да, да, поем, – нетерпеливо произнес Валентин, и, глотнув из рюмки, начал: В общем, было это тоже очень давно, во время студенческой практики, в жарком Таджикистане. В том же общежитии, в котором поселили нас с Лешей, жили и сотрудники местной гидрогеологической партии. Среди них были две девушки: техники-геологи Галя и Наташа. Были они молодыми, красивыми и общительными. Леша случайно познакомился с ними, и был приглашен в гости на вечеринку. Он сказал им про меня, и я также получил приглашение. Леше понравилась Галя, и надо же было такому случиться, что я, начав беседу с остротами и анекдотами с Наташей, к концу вечеринки уже вовсю болтал с Галей. Потом мы выпили с ней на брудершафт, а когда народ стал расходиться, спросил её, надо ли уходить. Галя сказала, что это совершенно не обязательно. Правда, произнесла, отвернувшись к окну, но однозначно. Колдовская ли атмосфера жаркого Таджикистана, обаяние ли Гали, наша ли молодость были тому причиной, или то, что Галя была моей первой женщиной а, скорее всего, все это вместе взятое так подействовало, что я как зачарованный смотрел на Галю. Она чувствовала мое внимание, и оно ей льстило. Я сказал ей, что у меня ещё не было женщины, и я ничего не умею. На эту тему она тут же успокоила меня, с улыбкой поцеловала в губы, прошептала, что все будет хорошо, и она мне поможет. Мне показалось, что это признание ее сильно обрадовало и возбудило. Я спешил, но она растягивала прелюдию, с вожделением потягиваясь, прошлась передо мной. Потом медленно, мне показалось, что вечность, снимала легкий пестрый сарафан. Я все-таки не выдержал и стал сам снимать с нее красивое белоснежное кружевное белье. Она позволила мне это, но всячески замедляла мои действия. В дальнейшем она взяла инициативу на себя. И действительно помогла мне со знанием предмета обучения! При этом она сказала, что в нашем случае, презерватив не нужен, и она постарается доставить мне такое удовольствие, которое я запомню на всю жизнь, чтобы всегда любил женщин. Ее слова оказались пророческими. Но длительной была только прелюдия соития, само же слияние закончилось через считанные секунды. Я несказанно расстроился из-за этого, но Галя снова тихо засмеялась, нежно поцеловала меня в губы и сказала: «Не переживай, скоро мы повторим все это, а за сегодняшнюю ночь еще и не один раз!» И действительно, скоро я почувствовал, что снова в состоянии войти в нее, а само возбужденное состояние и вовсе не покидало меня даже в период релаксации. Мы повторили слияния не только не один раз, а слившись воедино и не выходя около десяти раз, примерно, точным подсчетом ни она, ни я не занимались, нас обуревали другие чувства и желания. Для меня так время вообще остановилось. Рассвет я воспринял с таким удивлением, словно его вообще-то не должно было быть в принципе. Как я нашел в себе силы выйти из неё и уйти в свою комнату, мне неведомо до сих пор! Только под утро вернулся в комнату, где обитали мы с Лешей. Было уже утро, светило солнце. Леша проснулся и высказал мне свое «фэ». И только тут с ужасом понял, что только что увел у Леши девушку, с которой он познакомился и на которую «положил глаз» вчера вечером. В одночасье оказался перед Лешей по уши в «дерьме»! Эйфория волшебной ночи из восточных сказок «Тысяча и одна ночь» тут же улетучилась, пришлось опуститься с заоблачных высот на грешную землю. И самым большим грешником на этой земле был в этот момент я. Свет померк в глазах. Показалось, что солнце закрыла тень, хотя на небе не было ни облачка. Мучительно осознал полную правоту друга, ясно представил ситуацию со стороны, и сам себе перестал нравиться. Окончательно добила Лешина фраза, что ему наплевать на Галю, но что я показал свое полное неуважение к нему. Робкие оправдания, что Галя мне очень понравилась, звучали неубедительно, хотя и были правдой. Леша тут же, не без ехидства, спросил, правильно ли он понял, что вчера вечером только-только с ней познакомившись, сегодня утром я уже полюбил ее? Крыть было нечем! Ведь это было лишь легким любовным увлечением молодого человека, не без помощи винных паров и чарующей местной атмосферы потерявшего связь с действительностью. В умных книжках написано, как должен развиваться роман. Сначала участники знакомятся. Потом проходит длительный процесс ухаживания и лишь затем, минимум по прошествии нескольких месяцев, может быть, они смогут полюбить друг друга! Но для двадцатилетних молодых людей, переполненных желаниями, эмоциями и влюбленных в саму жизнь, бывает и по-другому! Тем более что речь шла не о глубоких чувствах, а всего лишь об увлечённости. Однако это не умаляло чувства вины перед другом. Довольно долго после этого я чувствовал неловкость и некоторую напряженность в отношениях с Лешей. Однако, я с нетерпением ожидал встреч Галей, забыв про все остальные развлечения восточной страны. Старался быстрее вернуться с работы к предмету своего увлечения. Как раз в это время проходил очередной традиционный песенный фестиваль в болгарском городе Сопоте. Каждый вечер мы слушали песни любимых исполнителей. Для нас это был особенный фестиваль. Наше эмоциональное состояние было таким, что каждая песня проникала в душу. Особенно сильно действовало выступление обоими нами любимой певицы из Болгарии – Лили Ивановой. Нас переполняли чувства, и жизнь была прекрасной! Мы не высыпались и ходили по земле как две сомнамбулы. Мой рабочий день заканчивался раньше, и я ждал в Галиной комнате ее прихода. Она прибегала с работы бегом. Я говорил, что в такую жару могла бы и не бежать, она отвечала: «…но ведь я знаю, что меня ждут!» Она отказывалась задерживаться на работе, стала часто отпрашиваться пораньше. Были и мелкие размолвки, но мы быстро мирились. Во время одной, самой длительной, двухдневной ссоры ко мне подошла другая девушка Наташа, и напомнила, что на вечеринке, мы начинали общение с ней. Предложила восстановить его, чтобы вывести меня из состояния удрученности, в котором пребывал по поводу размолвки с Галей. Я хорошо относился к Наташе, и мне не хотелось обижать ее отказом, и я молчал. Наташа не обиделась и спросила: «Сейчас, кроме Гали, никого из женщин для тебя не существует?». Чуть улыбнувшись, я ответил: «Угадала!». Галя не видела особых перспектив для продолжения романа после моего отъезда, да и я тоже. Я ведь был еще только студентом третьего курса, живущим в Москве в общежитии. Любовная связь и просуществовала только до моего отъезда из Таджикистана. Затем обменялись несколькими письмами, которые быстро стали серыми и безликими. Костер желаний на расстоянии быстро погас, а затем и вовсе превратился в пепел, рассеиваемый в пространстве ветром времени. Это и было «заключительным аккордом песни о любви», как говорится: «с глаз долой, из сердца вон»!
Через два года мы с друзьями, среди которых находился и Леша, были во время студенческих каникул в туристической поездке по Санкт-Петербургу, тогда – Ленинграду, и некоторым городам Прибалтики. Во время экскурсии по Таллинну нас объединили с группой туристов из Таджикистана, среди которых я заметил Галю. В очередной раз убедился в том, что мир тесен!
Мы стояли на противоположных сторонах кольца вокруг экскурсовода и сразу узнали друг друга. Думал, что она подойдет ко мне и что-то скажет, или, по крайней мере, сделает какой-то жест, но Галя, в течение всей экскурсии молча, неотрывно смотрела на меня, не подошла, не произнесла ни слова, даже просто рукой не помахала. Была зима, дул холодный ветер, хотя снега в Прибалтике в тот период не было. Она время от времени подносила к носу платочек и стояла какая-то съежившаяся, растерянная и несчастная. Стало жаль ее, хотел сам подойти, сказать что-то ободряющее, но решил, что она не хочет ворошить прошлое. А может быть, она как раз и ждала, что я подойду к ней, а когда не подошел, то также не захотела навязываться. Так нескладно, без единого произнесенного слова с обеих сторон и закончилась эта наша нечаянная последняя встреча.
– Хорошая история… Может, все-таки опубликуете?
– Да ну что вы! Этого никогда не произойдет! Во всяком случае, при жизни жены!
– Да тут уж чего бояться! Вы же еще не знакомы были с женой!
– Все равно! У нее слабое здоровье…
– Ваш ягненок уже остыл наверно, – с жалостью посмотрела я на заждавшееся блюдо.
– Ничего. Сегодня вечер холодного мяса.
– И горячих рассказов! – подхватила я.
– Да…, – Валентин мечтательно опустошил рюмку. – Хорошо пошло! Почему-то сегодня хорошо…. У меня, знаете, есть рассказ-мечта… я назвал его «Вселенная одна на двоих»
– Доверите?
Валентин глотнул воды и полез в свою сумку, висевшую за ремень на стуле. Извлек оттуда папку с листами А4 и протянул мне.
– Возьмите. Это надо читать. Я уничтожу его, как только вы прочтете. Читайте, я не буду вам мешать. – Он с грохотом отъехал на стуле и поднялся. В середине зала, упав на ближайшую официантку, видимо пославшую его в сторону туалета, резко крутанулся на каблуках сапог и ушел, борясь с действием алкоголя на вестибулярный аппарат. Его заправленные в короткие сапоги джинсы с растянутой от долгого сидения задницей, скрылись за поворотом. Вот они, берцы, в которых вышагивает по своему вольеру теряющий перья павлин! Ну, что там с его вселенной?
Заголовок – крупно, жирным шрифтом: «Вселенная… одна на двоих»
Далее шел текст, уложенный абзац к абзацу, словно пласты холодного мяса на тарелке:
«Звенит будильник мобильного телефона. Я просыпаюсь в обнимку с тобой. Ты лежишь еще сонная, размякшая, теплая спиной ко мне в одной короткой ночной рубашке на тоненьких бретельках, чтобы легко можно было добраться до любой, самой интимной части твоего тела. Ты знаешь, что мне нравится, когда ты спишь голой, в крайнем случае, именно так одета ночью, и потакаешь мне.
Я поворачиваю твое разомлевшее податливое тело к себе и, нежно прильнув к твоим теплым губам, ласкаю руками розовые соски, раздвигаю твои нежные обольстительные ножки с атласно-гладкой кожей и добираюсь до начинающей увлажняться «киски». Твои глаза еще закрыты, но на губах появляется легкая улыбка, а соски становятся твердыми и пунцовыми. Ты еще не проснулась, но понемногу начинаешь отвечать на мои ласки. Наконец, я с вожделением овладеваю твоим телом, таким родным, близким и знакомым до мельчайших деталей в самых потайных уголках.
И окружающий материальный и эфирный мир исчезает неизвестно куда, каким-то непостижимым образом растворяется без остатка, остается абсолютно пустая бескрайняя вселенная, в центре которой одни мы, ты и я. Все закончилось, но ты приобняла и не отпускаешь меня. Потому что мы все еще одни в пустом пространстве и мне просто некуда оттуда идти. Ты открываешь глаза, смотришь любящим взглядом и слегка целуешь в губы.
Мне трудно оторваться от тебя, но внешний мир начинает возвращаться из небытия, принимать материальные очертания, возвращаются посторонние звуки, наконец, он полностью материализуется. В голову вернулись трезвые правильные рассудительные мысли о том, что надо идти на работу и я, пересиливая себя, медленно разрываю нежное кольцо твоих рук, встаю с ложа любви и, вздохнув, начинаю одеваться.
Мы созваниваемся по многу раз на дню, с нетерпением ожидая вечера. После работы ты встречаешь меня в домашнем халатике, под которым снова никакой другой одежды нет. Я люблю, когда ты так одета днем дома, а со временем тебе самой стало приятно и комфортно заниматься домашними делами в таком виде. Мне нравится чувствовать, что ты находишься рядом без трусиков, что в любую минуту я могу овладеть тобой, и передо мной для этого нет никаких препятствий. Это ощущение приятно, оно волнует и возбуждает меня в любое мгновенье, когда я бросаю взгляд в твою сторону или просто подумаю о тебе. Ужин, растянутое чаепитие, бесконечные беседы о событиях дня в нашей с тобой жизни и обмен мнениями на общие темы.
Наконец, наступает наше излюбленное время, прелюдия сна. О, это совершенно особое время! Конечно, оно может заключать в себе и простые невинные ласки, поцелуи, поглаживания и нежные объятия со сказанными шепотом на ушко ласковыми уверениями в любви и пожеланиями спокойной ночи. Это если мы оба устали или кто-то из нас сегодня неважно себя чувствует. Но, даже в этом случае, ощущение близости, тепла, нежности и доступности родного тела дает приятное чувство душевного покоя и размягчающей нежности. Стук наших сердец в прижатых друг к другу телах дает ощущение полноты жизни, умиротворения и нежности к лежащему рядом любимому человеку.
Гораздо чаще невинные объятья и нежные поцелуи разогревают, возбуждают нас и постепенно переходят в страстные разнообразнейшие ласки и жгучие поцелуи во все части тела, какие только попадутся «под горячую губу». И время от времени именно в этот момент мы на практике опробуем весь разнообразный современный секс-арсенал, начиная от «Кама-сутры» и игрушек и заканчивая самыми изысканными и утонченными эротическими забавами. Мы в центре нашей вселенной, здесь никого нет, кроме нас двоих. Поэтому никто нам не указ, что можно делать в любовных развлечениях, а что категорически запрещено! Незаметно тает в непроглядной тьме ночи и наша вселенная, и мы бесконечно усталые, но умиротворенные и счастливые переносимся до утра в царство Морфея. Иногда ты переносишься туда раньше, не дождавшись завершения любовной песни, убаюканная нашим плавным ритмичным восхитительным раскачиванием на широченном ложе неги.
На грудь падает что-то пушистое мягкое, но весомое. Кошка. Я вздрагиваю и на мгновенье просыпаюсь. Один. В соседней комнате слышно ровное дыхание, это спит жена, а я, как и десяток последних лет, в одиночестве согреваю свое ложе, и события всего этого счастливого дня, к моему великому сожалению, мне только приснились. Разочарованно вздыхаю, поворачиваюсь на бок и снова засыпаю… Громкий звонок будильника. Просыпаюсь один, как обычно в последние годы. Первая мысль: сегодня рабочий день, а это значит, что я снова встречусь с ТОБОЙ. Сердце радостно и сильно бьется в волнении от предвкушения нашего свидания. Чаще всего мы встречаемся ранним утром, перед работой. Что делать, нам приходится выкраивать для любовных утех редкие ворованные часы, и тут уж не до выбора удобного времени дня.
Ты встречаешь меня у самого порога своей квартиры в одном легком полупрозрачном пеньюаре, под которым ничего нет. Ты знаешь, что мне нравится такая «форма» твоей одежды, которая показывает гораздо больше, чем скрывает и не создает никаких барьеров для мгновенного доступа к самым интимным частям твоего тела. Легкий приветственный поцелуй, и я с твоей помощью за считанные секунды скидываю и беспорядочно бросаю на пол, куда попало, свою одежду. Следом с твоих плеч немедленно соскальзывает и легким облаком медленно опускается к обворожительным ногам невесомый пеньюар. Наши обнаженные тела притягиваются непреодолимым взаимным влечением, как две половинки мощнейшего магнита и становятся, наконец, единым целым. И только тогда наши мятущиеся, стремящиеся друг к другу души начинают понемногу успокаиваться.
Наши иссохшие, почти кровоточащие от жажды губы сливаются в нежном глубоком бесконечном поцелуе. Только воедино с твоими губами – мои могут безболезненно существовать, не болеть и не кровоточить, только здесь они чувствуют себя на своем месте. И весь внешний мир исчезает, гаснет свет дня, меркнут краски, стихают до полной пронзительной тишины звуки. Мы оказываемся одни в самом центре нашей бесконечной вселенной. Там нет часов, поэтому мы не можем знать, сколько времени длится наш поцелуй. Такой невыразимо сладкий, и такой нестерпимо горький. От твоих медовых губ невозможно, просто нет сил, оторваться, и только огорчение от краткости нашей ворованной встречи через какое-то, неизвестное нам время, возвращает нас к жизни.