— Не смешно, — отрезал Герасим. — Лучше давайте думать, что предпринять.
— А что ты предлагаешь? — посмотрела на него огромными черными глазами Марго.
— Я, естественно, предлагаю выяснить, в чем суть этой встречи, — с важностью отозвался Герасим.
— И как же наш дорогой Мумушечка собирается это выяснять? — вкрадчиво осведомилась
— Разумеется, пойти в Пушкинский музей, — с апломбом изрек Герасим. — Явимся туда в назначенное время, и все сами услышим.
— Ума палата! — вмешался Иван. — Ты хоть подумал, кто и с кем завтра там встретится? Ведь настоящему Павлу не дозвонились.
— Ну и что, — ничуть не смутился Муму. — Павла не будет. Зато второй явится. И мы на него посмотрим. А по возможности и проследим, куда он из музея попилит. Глядишь, и выйдем на след чего-нибудь.
— Очень понятно, — не удержалась от нового выпада Варя.
— Погоди, — жестом остановил ее Луна. — Конечно, на след чего-нибудь мы просто так вряд ли выйдем. А вот если попытаемся понять, что эти типы замышляют…
— Уж наверняка ничего хорошего, — перебил Герасим.
— Нехорошего, Герочка, бывает много, и оно очень разное, — весьма логично отметила Варя.
— Вот именно, — кивнул Луна. — Зачем они встречаются в Пушкинском музее?
— Говорю же вам: картину хотят спереть, — вновь начал отстаивать собственную версию Герасим.
— Прямо завтра? — повернулась к нему Варвара. — Вот так. Придут. Обменяются своим паролем. И свистнут картину безо всякой подготовки.
— Почему без подготовки? — не сдавался Муму. — Может, у них разделение труда. Одни готовят, а другие — воруют.
— Папа решает, а Вася сдает! — пропела Варя.
— Интересно, ты можешь хоть что-нибудь в этой жизни воспринимать серьезно/ — охватило негодование Герасима.
— Могу, но не всякие глупости, — мигом нашлась Варвара.
— Интересно, почему это как я что-нибудь говорю, то обязательно глупости? — сильнее прежнего возмутился Герасим. Худое скуластое лицо приняло агрессивное выражение.
— На этот вопрос, Мумушечка, можешь ответить только ты сам, — с подчеркнуто кротким видом развела руками Варя. — Глупости-то твои, а не мои.
— Р-резонный вопр-рос, — послышался голос Птички Божьей, и он гордо вошел в гостиную.
— И этот туда же! — с ненавистью уставился на попугая Муму. — Перепелка фаршированная!
— Скорей перепел! — расхохотался Иван.
— Плевать! Все равно пусть уходит! — заходили желваки по лицу Герасима.
— Птичка, птичка, — потянулась к попугаю Марго. — Пойдем к бабушке.
Однако в планы Птички Божьей возвращение к Ариадне Оттобальдовне сейчас явно не входило. Увернувшись от юной хозяйки, он с криками: «Дискр-риминация! Свобода нар-роду!» — закружил по гостиной. Затем, подбежав к Герасиму, изо всех сил клюнул его в лодыжку.
Муму взвыл. Попугай, покосившись на него, изрек:
— Пр-роклятый тир-ран! Тр-ребуем повышения зар-рплаты!
— Сам ты тиран! — на полном серьезе вступил с ним в полемику Муму.
Остальные покатывались от хохота.
— Муму, не будь жмотом, — сквозь смех простонала Варя. — Повысь бедной Птичке зарплату.
— Его вообще надо на хлеб и воду, — продолжал возмущаться Герасим. — Распустили животное и еще смеются! Помяните мое слово: скоро эта змея пернатая тут вообще всех сожрет.
Слова Каменного Муму пришлись совершенно не по душе попугаю. Сперва он издал такой звук, будто захлебывается от возмущения. Затем очень мужественным голосом воскликнул:
— На бар-рикады!
Подскочив к Герасиму, Птичка Божья попытался клюнуть его в другую лодыжку, но враг на сей раз оказался проворней и ретировался в сторону.
— Игр-pa без пр-равил, — мрачно констатировал попугай.
— Как раз по правилам, курица недожаренная! — мстительно хохотнул Герасим. — Не любишь проигрывать!
Попугай отвернулся и с оскорбленным видом прошествовал в коридор. Оттуда послышался его жалобный голос:
— Бабуш-шка! Кошмар-р!
— Шантажист проклятый, — вновь опускаясь в кресло, проворчал Муму.
— Так как очередная встреча двух враждующих попугаев зявершилась, — кинула на Муму
исполненный убийственной иронии взгляд Варвара, — думаю, мы снова можем заняться делом.
— Делом? — с пафосом переспросил Муму. — В такой обстановке?
— Извини, — с характерной своей полуулыбкой отозвалась Маргарита. — Другой обстановки у меня нет.
— Ну, значит, продолжим, — призвал всех к порядку Луна. — По-моему, твоя версия, Герка, вполне имеет право на существование. В принципе, если люди встречаются с такими предосторожностями в Пушкинском, то, скорее всего, им что-то нужно именно там.
— И наверняка их интересуют не копии или слепки, — добавил Иван.
— Я тоже так думаю, — поддержал Луна. — Уж рисковать, так по-крупному.
— Положим, слепки-то как раз есть очень крупные, — сказала Варя. — Например, статуя Давида. Только тащить ее, ох, как тяжело. Даже вдвоем.
— Даже вдесятером! — развеселился Павел. И, представив себе, как десятеро неизвестных в масках, надрываясь и кряхтя, тащат по Пречи-стинке гигантского микеланджеловского Давида, мальчик добавил: — Тяжело и слишком заметно.
— Нет. Они охотятся за каким-то подлинным шедевром, — в третий раз повторил Герасим.
— Именно, — продолжал Павел. — И скорее всего, не очень большим. Например, сопрут какого-нибудь импрессиониста. Холст с подрамника срежут. Свернут в рулончик — и вместе с ним на улицу.
— Вот, вот, — подхватил Иван. — Так сказать, легко, удобно, компактно. А выручка — сразу несколько десятков миллионов долларов.
— Ребята, вы серьезно? — с изумлением посмотрела на друзей Маргарита. — Там же везде сигнализация, охрана, камеры наблюдения. Не говоря уж о том, что в каждом зале сидит по отдельной бабушке.
— Сигнализацию в таких случаях грабители отрубают. Бабушек отвлекают. И с камерами тоже что-нибудь делают, — столь уверенным тоном изрек Муму, словно сам каждый день воровал по шедевру из какого-нибудь музея.
— Ах ты, Мумушечко наше Каменное, — просюсюкала Варя. — Если бы все было так просто, музеи живописи давно бы опустели и закрылись.
— Это совсем не просто, но есть грабители высокого класса, которые умеют, — с чувством собственного достоинства ответил Герасим. — И тогда происходят кражи века.
— Кражи века обычно долго и тщательно готовятся, — гнула свое Варя.
— А кто тебе сказал, что эту кражу не подготовили? — внимательно посмотрел на нее Иван.
— Конечно, конечно, — тряхнула золотистыми кудряшками девочка. — Так тщательно, Ваня, готовили, что брякнули о готовящемся ограблении первому попавшемуся и совершенно незнакомому Луне.
— Ну, Варька, ты чего-то совсем уже! — воскликнул Павел. — Они ведь не знали, что я незнакомый и первый попавшийся. Подойди я своим нормальным голосом, этот тип наверняка тут же просек бы, что не туда попал, и положил бы трубку.
— Да-а, — тихим голосом протянула Марго. — Вот так великие замыслы рушатся по вине какого-то непрожеванного бутерброда.
— Кстати, теперь я почти уверен, что эти типы готовились давно и тщательно, — вдруг осенило Павла. — Мне ведь сказали: «Пароль остается прежним». Значит, им уже пользовались.
— То есть, — подхватил Иван, — ты хочешь сказать, что они где-то уже что-то украли?
— Вполне вероятно, — подтвердил Луна.
— И при этом исполнители не знакомы друг с другом? — спросила Варя.
— Скорее всего, — откликнулся Павел. — Иначе зачем пароль.
— Не проще ли сперва познакомиться? — удивился Иван.
— Вот именно, — усмехнулась Варя. — Как-никак они общее дело делают.
— Как раз в таких делах лучше не знать друг друга, — не поддержал ее шутку Павел. — Дело очень опасное. Риск велик. Непосредственный исполнитель может попасться. Но он никого не знает, кроме посредника. Поэтому раскрутить всю цепочку почти невозможно.
— И многие из подобных ограблений так и остаются нераскрытыми, — тоном лектора заверил Каменное Муму.
— Огр-рабление века! — вернувшись в гостиную, громким голосом провозгласил попугай.
— Тише, Птичка, — молитвенно сложила ладони Марго. — А то бабушка услышит.
— Бабуш-шка! Бабуш-шка! — радостно проорал Птичка Божья. — Огр-рабление века!
Ребята испуганно переглянулись. Им было чего опасаться. Старшее поколение всех пятерых семейств крайне неодобрительно относилось к успешной детективной деятельности своих отпрысков, которым с начала этого учебного года удалось самостоятельно раскрыть целых шесть опасных преступлений. Если бабушка Марго заподозрит, что внучка и ее четверо друзей вновь напали на какую-то тайну, это немедленно станет известно остальным родителям, бабушкам и дедушкам. И тогда Команде отчаянных, как называли себя ребята, нечего даже надеяться на успех. Опасаясь за жизнь и здоровье любимых детей, старшее поколение костьми ляжет, чтобы воспрепятствовать новому расследованию. А потому Герасим, строго глянув на попугая, свирепым шепотом приказал:
— Молчи, редиска!
До Птички Божьей, похоже, что-то дошло. Ибо он понизил голос до шепота и объявил:
— Совер-ршенно секр-ретно. Стопр-роцент-ный контр-роль качества.
— Не попугай, а гений, — в который раз подивился умственным способностям попугая Иван.
Птичка Божья, мигом расправив зеленую попугайскую грудь, с жизнеутверждающим пафосом провозгласил:
— Я — ор-рел, Гер-расим — тр-рус. Бабуш-шка! Подр-руга дор-рогая! Телевизор-р! Телеви-зор-р!
— Иди, иди сюда, мой милый! — раздался из глубины квартиры голос Ариадны Оттобальдов-ны. — Не мешай ребятам делать газету.
Попугай ушел. Впрочем, газета так и лежала на столе нетронутой. Команда отчаянных сейчас, естественно, была полностью поглощена предстоящей встречей в Пушкинском музее.
— Меня вот что интересует, — задумчиво произнес Герасим. — Они завтра встретятся, чтобы уже воровать или просто для предварительных расчетов и ориентировки на местности?
— Насчет ориентировки не знаю, — пожал плечами Луна. — Но в одном могу вас заверить: ограбление века завтра не произойдет. Потому что там кто-то будет ждать одного Павла. А придет совершенно другой. То есть я.
И Павел ткнул себя указательным пальцем в грудь.
Глава II БАСК И ДОНАТЕЛЛО
В тот вечер Команда отчаянных так и не удосужилась завершить новогоднюю газету. Когда настала пора расходиться, Герасим ханжески заявил:
— И правильно, что не стали доделывать без Дятловой. Иначе она бы очень расстроилась.,
— А она и расстроилась, — уточнил Иван, который беседовал с огорченной Наташкой по телефону.
— Вот оно значит как. — Маргарита поджала губы и кинула на Ивана ревниво-изучающий взгляд.
Впрочем, девочка почти тут же взяла себя в руки. Винить во всем она могла только себя. Ведь именно благодаря ей Дятлова затесалась в их тесную и замкнутую компанию.
Дело в том, что однажды Марго и Варвара заметили: Дятлова на уроках просто пожирает взглядом Ивана. Подруги решили принять превентивные меры. Иными словами, Варя, велев Маргарите отвлечь чем-нибудь на перемене Дятлову, залезла в ее дневник. Именно с целью отвлечения Марго и ляпнула Наташке первое, что пришло ей в голову. Мол, Команда отчаянных собирается преподнести классу сюрприз в виде новогодней стенгазеты. От природы общественно активная, Наташка с жаром поддержала идею. Отступать было некуда. А самое главное, Маргарита добилась эффекта, прямо противоположного желаемому. Иван, который прежде в упор не замечал Дятлову, теперь частенько становился на ее сторону. И вообще вся мужская часть Команды отчаянных вполне благосклонно отнеслась к ее обществу. И Марго с Варей никак теперь не могли этому помешать. Хорошо еще, ребята не ставили Дятлову в курс детективной деятельности. Однако Марго сильно опасалась: если в самые ближайшие дни не завершить эту проклятую газету, то Наташка настолько вживется в их компанию, что от нее никогда уже не отделаешься.
— Ладно, — махнул рукой Луна. — На газету у нас еще есть несколько дней. Успеем. Тем более что она почти готова. А сейчас давайте решать, во сколько завтра в музей отправимся.
— Насколько я помню, тебе, то есть не тебе, назначена встреча в семнадцать ноль-ноль, — отозвался Муму. — Вот к пяти вечера и пойдем.
— А я считаю, что нужно заранее, — придерживался другого мнения Иван.
— На фига нам заранее? — мигом вступил в дискуссию Герасим.
— Осмотреться надо, — пояснил Иван. — И выбрать удобное место для наблюдения.
— Совершенно с тобой, Пуаро, согласен, — кивнул Луна. — Нам нужно так устроиться, чтобы и самим не засветиться, и абсолютно все видеть, что происходит возле этого льва.
— Донателло, — со свойственной ему дотошностью добавил Каменное Муму.
— В данном случае, Герочка, авторство статуи нам не очень важно, — ехидно произнесла Варя.
— Это тебе не важно, — высокомерно бросил Муму. — А там, между прочим, вполне могут быть еще какие-нибудь каменные львы.
— Несколько каменных львов! — схватилась за голову Варя. — Да еще наше Каменное Муму в придачу! Нет! Это какой-то ужас!
— Я, между прочим, совсем не шучу, — буркнул Герасим. — По-моему, в греческом дворике тоже стоит что-то каменно-львиное.
— Главное, чтобы не каменно-мумушное, — с издевкою продолжала Варя. — Потому что два Каменных Муму на один музей, по-моему, перебор.
— Глупо и плоско, — проворчал Герасим. —
Так когда едем в музей? — перевел он взгляд на Павла.
— Давайте сразу после уроков, — вмешалась Марго.
— Сразу? — задумчиво посмотрел на нее Луна. — А пообедать?
— Естественно, мы поедем после обеда, — скороговоркой отвечала девочка. — И предков надо предупредить.
— Верно! — воскликнул Иван. — Скажем, что у нас экскурсия.
— Замечательный предлог! — одобрил Павел. — Все поверят и даже обрадуются.
— Обрадуются! — всплеснула руками Варя. — Да они заплачут от счастья. Подумают, что мы наконец взялись за ум и решили приобщиться к высоким духовным ценностям.
— Хорошо бы они подольше так думали. — И круглое розовощекое лицо Луны озарила хитрая улыбка.
— Будем надеяться, — откликнулись остальные.
— Если мы быстро пообедаем, то в четыре — начале пятого будем на месте, — сказала Марго.
— Это еще как успеем, — вновь возразил Герасим.
— А чего тут ехать-то, — отозвался Иван. — Уж в начале пятого-то наверняка прибудем.
— Мы-то прибудем, — снова заговорил Муму. — Но главное, чтобы там завтра никакой модной выставки не было. А то мы недавно с дедом пошли и час на морозе торчали в очереди, чтобы в музей попасть.
— Наверное, в выходной поперлись, — предположил Луна.
— Нет, — покачал головою Муму. — Это был будний день, правда, в период осенних каникул.
— Тогда все ясно, — усмехнулась Марго. — Детишек организованно водили смотреть большое искусство.
— Нет, — продолжал спорить Герасим. — Всему виной не каникулы с детишками, а модная выставка. Когда такие выставки бывают, в Пушкинском вечно очередь.
— Ну, вообще-то не всегда, — была в курсе Марго. — Но на всякий случай можем уточнить.
И она потянулась к журналу «Афиша». Пе-релистнув страницы, девочка нашла Пушкинский музей.
— Ничего особенного там сейчас нет. Так что можно не беспокоиться. Попадем.
— Тогда следующий вопрос, — воздел указательный палец Луна. — Кто-то припрется на встречу. Однако другого человека, естественно, не будет.
— Ну и… — выжидающе посмотрел на друга Иван.
— Ну и как мы вычислим, что это именно тот, кто нам нужен? — озадаченно произнес Луна.
— Но ведь он придет, — отвечала Марго. — И наверняка будет ошиваться возле этого льва Донателло.
— А если там еще кто-нибудь будет ошиваться? — предположил Луна.
— Сомнительно, — покачала головой Марго. — Копия льва Донателло — это все-таки не «Сикстинская Мадонна». К нему зритель валом не валит.
— «Сикстинской Мадонны» в Пушкинском нет, — мгновенно объявил Герасим.
— Это мы и без тебя знаем, — сказала Варя. — Важно, что лев Донателло бешеной популярностью не пользуется. Так что возле него толпы не возникнет. И полагаю, мы этого типа как-нибудь вычислим.
— Главное, после не упустить его, — гораздо больше волновался именно по этому поводу Иван.
— Вот именно, — сказал Луна. — Тем более что мое, а вернее совсем не мое, отсутствие может сильно его насторожить, и он по-тихому смоется.
— Если он на машине, нам все равно далеко за ним не уйти, — сказал Герасим.
— Тогда хотя бы запомним номер, — не растерялся Луна.
— Верно, — кивнул Иван. — По номеру можно установить, на кого машина зарегистрирована.
— Интересно, Ваня, как ты это собираешься устанавливать? — с изумлением посмотрела на него Варвара.
— Когда выяснится, что он уехал от нас на машине, тогда и сообразим, — ответил Пуаро. — Но в принципе это возможно.
— В принципе он может уехать на машине, но не на своей, а на такси, — сообразила Марго.
— Слушайте! — рассердился Павел. — Что с вами? Мы еще даже никуда не пошли и никого не видели, а вы нагородили полно предполагаемых трудностей.
— Лучше перестраховаться, чем недострахо-ваться, — веско произнес Герасим.
— Ото всего не застрахуешься, — перебил Павел.
— Святые слова, — подхватила Варя. — Вот мы сейчас будем думать, прикидывать, на какой машине от нас удерет нехороший дяденька. А нехороший дяденька свистнет по-быстрому какого-нибудь многомиллионного импрессиониста, побежит с ним на крышу музея, а там у него вертолет.
— Стр-ратегический р-расчет, — вновь возник в гостиной попугай.
— Опять приперся! — Лицо Герасима исказила гримаса. — Между прочим, ты мешаешь нам сосредоточиться.