— Не совсем так, — с азартом вступил в новый спор Муму. — Сперва преступление совершалось, а потом мы мешали довести его до конца. Иными словами, камушки конкретно предупреждали об уже существующей опасности.
— О какой же существующей, если мы с вами предотвращали ее, — стоял на своем Луна.
— И к тому же не о существующей, а о грозящей, — внесла свою лепту в спор Варвара.
— Перестаньте! — схватился за голову Иван. — Я уже совершенно запутался и ни во что не врубаюсь.
— Если совсем честно, я тоже, — признался Луна.
В гостиной снова повисло тяжелое молчание. Это был первый случай, когда камушки Маргариты не только не внесли ясность в расследование, но и окончательно все запутали.
— Ну, и что дальше? — окинул мрачным взором всю компанию Герасим.
— Думаю, будем действовать, как решили сначала, — откликнулся Павел.
— А разве мы что-то решили? — ошалело покрутил головой Иван.
— Ну, Ваня, ты даешь, — томно вздохнула Варя и добавила: — История называлась — ранний склероз.
— Я бы сказал суперранний, — вмешался Муму. — Мы договорились отсмотреть сегодня все новостные программы.
— Ах, да! — воскликнул Иван. — Ну, конечно.
— Ограбили музей, значит, все в порядке, — продолжил Герасим. — А если нет…
— Хорошее у тебя, Герочка, представление о порядке, — ехидно покосилась на него Варвара.
— Я имею в виду, что в таком случае наша версия об ограблении подтвердится, — пропустил колкость мимо ушей Каменное Муму. — И мы можем продолжить слежку за преступниками. А вот если ни одна из новостных программ об ограблении не сообщит, значит, мы вообще пока не знаем, что задумал кто-то вместе с каким-то Павлом.
— Может, и не вместе, — предположил Луна. — Этот Павел, по логике вещей, простой исполнитель.
— Как он тезку защищает, — усмехнулась Варя.
— Ну тебя! — отмахнулся Луна. — Я просто прикидываю наиболее вероятные варианты.
— А вот кто, интересно, у них господин Кузнецов, телефон которого тебе удалось добыть? — посмотрела Марго на Павла.
— Не знаю, — ответил тот. — И явно не узнаю, пока мы с вами туда не съездим и как следует не покрутимся возле дома.
— Что толку крутиться зимой возле многоэтажного дома? — не испытал воодушевления Муму. — Если бы летом, можно еще надеяться на раскрутку каких-нибудь местных дворовых бабок.
— Но зимой, — подхватила Варвара, — такие бабуси обычно впадают в анабиоз.
— Черт их знает, во что они там впадают, — буркнул Муму, — но во дворе их до весны не сыщешь. Поэтому крутиться нам надо не возле дома, а возле самой квартиры. А как это реализовать, просто ума не приложу.
— Это потому, что у тебя ум каменный, — с ангельским видом проговорила Варя. Похлопав длинными ресницами, она собиралась добавить еще какую-то колкость, но Луна скороговоркой произнес:
— Ребята, у меня есть кое-какие идеи по поводу слежки. Но еще должен до завтра подумать и уточнить некоторые детали. К тому же давайте все-таки дождемся вечерних новостей.
— Действительно, — поддержал Иван. — От них очень многое зависит.
— Э-эх, — с тоскою выдохнул Герасим. — Ждали, ждали… Сначала адреса. Потом когда, наконец, Наташка сгинет. А теперь снова ждать.
— Ничего не поделаешь, — развел руками Луна.
В это время вернулась бабушка Маргариты.
— Ладно. Пошли по домам, — поманил друзей в переднюю Павел. — И не забудь, Марго. Завтра встречаемся на двадцать минут раньше.
— Погодите, — жестом остановила ребят Маргарита. — А кто какие новости сегодня будет смотреть?
— Без разницы, — шепотом, чтобы не услышала Ариадна Оттобальдовна, отозвался Павел. — Если произошло ограбление, то все сообщат.
— Между прочим, я об этом давно уже сказал, — с апломбом изрек Каменное Муму. — И если бы ты, Маргарита, внимательно меня слушала, тебе сейчас не пришлось бы задавать лишних вопросов.
— Слушай, учитель ты наш жизни, — вытолкнула Герасима в переднюю Варя. — Лучше скорей одевайся. Ой, здравствуйте, Ариадна Оттобальдовна, — совсем другим тоном обратилась она к бабушке Марго. — Как поживаете?
В новостях о Пушкинском музее вообще речи не было. Это и сообщили наутро друг другу ребята. Затем, поеживаясь от сырого мороза с пронзительным ветром, Команда отчаянных в полной тьме направилась к школе. Весь путь от дома до «Пирамиды» Иван и Герасим вдвоем тащили свернутую в рулон новогоднюю газету. Ее атаковали порывы ветра со снегом.
— Марго, — то и дело спрашивал Каменное Муму, — ты хорошо все запаковала?
— Нормально. И прошу больше ко мне с этим не приставать.
— Я просто волнуюсь за судьбу газеты, — не унимался Герасим. — Если она намокнет и там что-нибудь расплывется, наш многодневный труд пойдет насмарку.
— Ну, конечно, — нараспев произнесла Варя. — Наш дорогой Мумушечка чуть своим каменным носом не пожертвовал, когда снимался с Птичкой.
— Я серьезно, а она издевается, — продолжал ворчать Муму.
Тут, к счастью, они подошли к школе. Темный двор был пустынен, словно глубокой ночью.
— Кажется, мы сюда приперлись первые, — сказал Иван.
— Кстати, было бы не так плохо, — дернул на себя дверь Герасим. — Видите, открыто. Сейчас к себе в класс поднимемся и спокойно повесим, пока никто не мешает.
В вестибюле развалился в кресле охранник в камуфляже. Вид у него был сонный.
— Чего, молодежь, так рано? — зевнул он.
— Дело есть, — хмуро проговорил Герасим.
— Ученье — свет, неученье — тьма, — вяло проговорил охранник и снова зевнул.
— Давайте, давайте, — показалась из раздевалки уборщица Елизавета Сергеевна. — Нечего здесь грязью топтать. Переодевайтесь-переразувайтесь.
— Слова «переразувайтесь» в русском языке нет, — мигом вступил в спор Муму. — Надо говорить переобувайтесь.
— Ты меня не учи, — обиделась Елизавета Сергеевна. — Мал еще. И вообще мне во внуки годишься.
— Различие в возрасте — не аргумент, — охватил очередной полемический задор Герасима. — А говорить нужно правильно. Ой!
Это Варвара изо всех сил ткнула его пальцем в бок. Затем они с Марго принялись совместными усилиями заталкивать Муму в раздевалку.
— Осторожней! У меня же газета! — сопротивлялся он.
— Так его, девчонки! — мстительно захихикала старушка Елизавета Сергеевна. — Э-эх, здоровый такой, а хилый.
Герасим надулся, но отвечать не стал.
Разделавшись с куртками и сменной обувью, друзья побежали вверх по лестнице. Шаги их гулко отзывались в пустом школьном здании.
— Ой, а класс-то, наверное, еще закрыт, — вдруг сообразила Варя. — Пошли назад. Надо у Елизаветы Сергеевны ключ взять. А то, боюсь, наша Ольга не скоро появится.
Ребята остановились на лестничной площадке.
— Надо было все-таки Ольгу предупредить, — начал было Муму.
— Марго, — вмешался Луна. — Иди уговаривай Елизавету. Она тебя любит. Попросишь ее открыть класс.
— Объясни, что у нас ситуация, — выразительно глянула на подругу Варя.
— Сейчас она вам устроит ситуацию, — тон и вид Каменного Муму не предвещал ничего хорошего.
— Заткнись, изваяние, — шикнула Варя. — Заткнись, Каменное. Марго, — повернулась к подруге она. — Все-таки попытайся, а?
— Ладно. — И Марго, вздохнув, побежала вниз.
— Не даст она ключи, — проводил девочку хмурым взглядом Муму.
— Если так, то можешь благодарить себя, — откликнулась Варя. — Тебе что, делать больше нечего, как Елизавете русскую грамматику преподавать? Наверняка она обозлилась.
— Но я же не знал тогда, что нам от нее ключи понадобятся, — развел руками Герасим. — Вот если бы вы напомнили мне, что в такое время классы еще закрыты, я совершенно по-другому повел бы себя с Елизаветой.
— Потрясающий человек, — закатила глаза Варвара. — Выходит, Елизавету разозлил ты, а виноваты в этом мы.
Муму буркнул что-то невнятное. Признавать собственную вину было не в его привычках.
— Если класс не сможем открыть, повесим газету в коридоре, — предложил Иван.
— Не хотелось бы, — возразил Луна. — Это все-таки наша газета. Да и зацепить в коридоре не за что.
— Гвозди вобьем, какие проблемы, — откликнулся Герасим.
— Да-да, да-а, Мумушечка, — тряхнула головой Варя. — А потом Тарас Бульба все эти гвозди в тебя вобьет.
— Точно, — развеселился Иван. — Он скажет нашему Муму: «А поворотись-ка, сынку». А потом начнет гвозди вбивать.
Тарасом Бульбой ребята прозвали завуча «Пирамиды» Афанасия Ивановича Майбороду. Он был толстым, огромным и носил пышные казацкие усы.
— С Тарасом связываться не стоит, — решительно произнес Луна.
Тут снизу послышались медленные шаги. Иван поглядел в пролет.
Тут снизу послышались медленные шаги. Иван поглядел в пролет.
— Поднимаются.
, — Кто? — перегнулись через перила остальные.
— Марго с Елизаветой, — первой разглядела
— Ну, вот, — хлопнул Герасима по плечу Иван. — А ты говорил: «Не даст ключи, не даст ключи».
— И был прав, — с большим чувством собственного достоинства отвечал Муму. — Если Елизавета сама поднимается, значит, ключи Марго не доверила.
Девочка и уборщица достигли ребят. Елизавета Сергеевна тяжело отдувалась. У Марго, шедшей чуть позади, тоже вид был усталый. Победа явно далась ей не легко.
— Бегай теперь из-за них взад-вперед по лестнице, — ворчала на ходу пожилая женщина. — Другие люди как люди. А у этих вечно сюрпризы.
— Это потому что Новый год скоро, — пояснил Герасим.
— У тебя каждый день Новый год, — смерила Муму недобрым взглядом уборщица.
— Совершенно не каждый день, — не унимался тот. — Новый год бывает один раз в году.
В это время Луна наступил ему на ногу.
— Ты чего? — удивился Герасим.
— Заткнись и молчи, — прошептал ему в самое ухо Павел. — Иначе мы действительно в коридоре останемся.
— Ой, Елизавета Сергеевна, мы так старались, так старались, — вкрадчиво прощебетала Варя. — Хотелось всем в Новый год удовольствие доставить.
— Хотелось им, — была очень недовольна уборгцица, что ее заставили лишний раз подниматься наверх. — Ежели каждый начнет поступать, как ему хочет…
Она не договорила. Однако по ее виду всем стало ясно, что Елизавета Сергеевна глубоко осуждает подобное своеволие.
Дверь она все-таки отперла.
— Только не баловать мне тут, — погрозила она пальцем всей компании. — А то чего сделаете, а неприятности все на меня.
И она удалилась. С лестницы до ребят донесся ее возмущенный крик: к — От чумовой!
В следующий момент в класс влетел Сеня Баскаков.
— Не опоздал? Ура!
— Ты лучше, Баск, нам скажи, с Елизаветой все в порядке? — внимательно посмотрела на вновь прибывшего Варя.
— Чего ей будет, — явно не хотелось фиксироваться на подобных мелочах Сене. — Лучше давайте скорее вешать.
— Нет! Подождите! Я тоже! — вихрем вбежала в класс Дятлова. — Ой, чуть не проспала! Чуть не проспала! Будильник вчера забыла включить!
Иван и Павел уже осторожно снимали оберточную бумагу с рулона.
— Ваня, я помогу, — кинулась к ним Наташка.
— Не мешай, — очень тихо произнесла Марго.
Наташка послушно остановилась на полпути.
— А куда вешать? — оглядывал классную комнату Герасим.
— Сюда, — указала на пространство между двумя стендами Маргарита. — Края закрепим на стендах. Газета растянется и отлично повиснет.
— Правильно, — поддержал Баск.
— Тем более что других вариантов нет, — добавила Варя.
Все четыре стены кабинета литературы были почти полностью завешаны. Под потолком по всему периметру комнаты располагались портреты великих писателей. Ниже следовали таблички с мудрыми изречениями классика изящной словесности. Одну стену занимали окна. Другую — доска и всяческие учебные таблицы. А задняя стена класса была заставлена шкафами. Так что для газеты осталось только пространство между дверью и двумя красочными стендами. Один из них назывался «Литература и жизнь». А второй — «Лучшие сочинения нашего класса». Кстати, долгое время его почти полностью занимало сочинение Чичи «Сто причин, почему учителю нельзя строить рожки». Поклонница передовых педагогических методов, Ольга Борисовна сочла, что Юрин труд во всех отношениях достоин внимания ребят.
Теперь на стенде висели два произведения. Одно, под названием «Жизнь прекрасна и удивительна», принадлежало перу Дятловой и изобиловало преувеличенными восторгами всем и вся. Второе носило заголовок «Почему я не люблю Дж. Д. Рокфеллера». Его написал Сеня Баскаков. Это был подлинный крик души, ибо у автора имелись веские основания для лютой ненависти к одному из отцов американского бизнеса.
— Чем «Новогодний калейдоскоп» крепить будем? — осведомился сейчас у друзей Баск.
— Скотчем и кнопками, — предложила Марго.
— О, женщины! — возопил Муму. — Где ваша логика? Скотч, между прочим, мигом отлипнет.
— Если только скотчем прилепить, то отлипнет, — спокойно отозвалась Марго. — А если в сочетании с кнопками, то выйдет, как надо. Сперва втыкаем кнопки, а сверху, чтобы они не вылетели, прилепляем скотч. Ватман-то тяжелый.
— Девчонки правы, — одобрил «технический гений» Баскаков.
— Поживем — увидим, кто прав, — неопределенно проговорил Каменное Муму.
Впрочем, спорить с ним сейчас ни у кого не было времени. Работа закипела. Едва ребята расправили и закрепили «Новогодний калейдоскоп», Баск увидал фотографию Муму с попугаем.
— О-отпа-ад! — расхохотался он. — А почему без подписи? Не придумали?
— Придумать-то придумали, — внесла ясность Варвара. — Но Мумушечка запретил.
— Потому что это была бы очень глупая и неостроумная подпись, — свирепо взирал Герасим на Варю.
— А какая? — допытывался Баск.
— Естественно, «Я — ор-рел, Гер-расим — тр-рус», — подражая голосу Птички Божьей, сообщила Варя.
— Ну, классный мужик этот ваш попугай! — снова захохотал Сеня. — Давайте по-быстрому подпись сделаем.
И Баск полез в сумку за фломастерами.
— Не будет никакой подписи, — преградил-ему путь к газете Герасим. — У других нет, и у меня не будет.
— У других нет, а у тебя будет, — заявил Баск. — Ты пойми, дурачина, это же уникальная вещь. Подпись, придуманная не человеком, а птицей!
И он попытался отпихнуть Герасима в сторону. Вообще-то накачанный Сеня был несравненно сильнее Каменного Муму. Однако сейчас от крайнего возмущения сил у Герасима прибавилось чуть ли не втрое. И Баск никак не мог пробраться к газете.
— Муму, лучше уйди по-хорошему, — наконец потребовал он.
— Не уйду, — упирался Герасим. Его обычно бледное лицо сейчас алело, как спелый помидор. — А если ты, Баск, такой друг животных, то можешь сам с этим крокодилом в перьях сниматься. И пускай он тогда подпись тебе изобретает.
— Потом снимусь, — пообещал Баск и вновь попытался отпихнуть Герасима.
Тут дверь широко распахнулась.
— Ура! Открыто! — одновременно ввалились в класс Чича с Колом. — О-о! — тут же обратили они внимание на «Новогодний калейдоскоп». — Это чего, ваше?
— Наше, — угрюмо подтвердил Герасим.
— Ладно, живи без подписи, — проявил гуманизм Баскаков.
Юрка Чичелин и Ленька Колобашников уже вовсю изучали газету.
— Ну, вы, ребята, даете! — воскликнул Чича. — Как Колобков подловили!
— И Тараса Бульбу! — с восторгом разглядывал другую фотографию Ленька Колобашников.
— Все по классу «люкс», — скромно потупила взор Варвара.
На фотографиях, столь восхитивших Кола и Чичу, запечатлелись англичанка Лариса Михайловна, которую за фигуру, будто склеенную из нескольких разновеликих колобков, а также за страсть все вынюхивать и сплетничать в «Пирамиде» прозвали Следствие Ведут Колобки, или просто Колобки, и завуч «Пирамиды» — Тарас Бульба. Оба педагога были сняты во время обеда. Вернее, когда и та и другой лишились своих обедов, так сказать, несолоно хлебавши. А если быть совсем точными, на снимках зафиксировался сам процесс расставания с едой и посудой. Причем в этот процесс оказались вовлечены практически все, находившиеся поблизости от двух уважаемых педагогов.
Фотографии Колобков принадлежали Баску. Это была целая серия наподобие комикса. Вот англичанка смотрит в тарелку. Лицо ее искажено ужасом. Затем она вскакивает. Рот ее широко раскрыт. Она явно исторгает жуткие вопли. На следующем снимке Колобок отпихивает от себя стол. Еда взмывает в воздух, чтобы обрушиться на рядом сидящих.
Майбороду снял Иван. Ему удалось сделать всего один кадр. Однако, по мнению Кола и Чичи, работа Пуаро ничуть не уступала Сенино-му комиксу. Афанасий Иванович, крепко сжимая двумя руками совершенно пустой поднос, смятенно взирал на собственный обед. А «обед по полной программе» торжественно парил в воздухе, словно в столовой на мгновение нарушились законы гравитации.
— Обалдеть! — продолжали восхищаться Юрка и Ленька.
— Как вам удалось такие моменты засечь? — спросил Чича.
— Повезло, — скромно ответила Маргарита.
Команда отчаянных и Баск украдкой перемигнулись. Марго лукавила. Стремясь сделать интересную газету, ребята и впрямь сперва старались поймать забавные ракурсы. Однако поначалу у них ничего не выходило. Сколько вооруженные фотоаппаратами Ваня и Баск ни гонялись за учениками и педагогами родной «Пирамиды», те, как назло, вели себя вполне обыкновенно. Поэтому Команда отчаянных решила: если интересные ситуации сами по себе не хотят возникать, их надо организовывать.