— Вот, Илья Константинович, полюбуйтесь, — обратилась к нему старуха, — это моя внучатая племянница Женька, и она терпеть меня не может!
— Никогда не поверю, — с улыбкой проговорил пожилой мужчина и поднялся со стула. — Илья Константинович Алпатов, — представился он. — Профессор этнографии.
Женя вроде даже не протягивала ему руку, но как-то так получилось, что ее ладошка оказалась в смуглых пальцах Алпатова, и он легонько коснулся ее губами.
— Очень приятно, — пробормотала, смутившись, Женя. Никто и никогда в жизни не целовал ей рук.
— Столько церемоний ради какой-то маленькой замарашки, — проворчала старуха.
Несмотря на недовольный голос, она посмотрела на мужчину мягким взглядом, и Женя сразу заподозрила, что этот пожилой джентльмен старухе небезразличен.
— Матильда Петровна, я должен откланяться, — сказал Илья Константинович.
— Уже? — вскинула брови старуха.
— Да, дела. Да и вам с внучкой нужно поговорить. Думаю, вы не слишком часто встречаетесь.
— Вы нисколько нам не помешаете! — сказала Женя, но тут же осеклась и снова покраснела. Как-то слишком уж высокомерно это прозвучало: «Вы нам не помешаете». На самом деле это Женя помешала им своими приходом, и именно она здесь — третий лишний.
— И тем не менее мне пора, — сказал Илья Константинович с вежливой улыбкой. — Приятно было познакомиться, Женечка. А вы, Матильда Петровна, все же подумайте над моим предложением.
— Милый мой, да тут и думать нечего, — ответила старуха. — Мой ответ: нет. Вы уж не обижайтесь. У меня свои привязанности и привычки, и я не хочу менять их на старости лет.
— Что ж… — Илья Константинович улыбнулся. — Нет значит нет. Настаивать не в моих правилах. Всего вам доброго, девушки.
Когда он ушел, Матильда Петровна печально вздохнула.
— Какие манеры, — проговорила она мечтательно. — Он мне напомнил моего отца и твоего прадедушку Николая Александровича Ремизова. Великолепный был кавалер! Ну, что ты встала? Садись в кресло!
Женя послушно села. Старуха смерила ее насмешливым взглядом и протянула:
— Вот ты, значит, какая. А ведь не стала возражать, когда я сказала, что ты меня терпеть не можешь.
— Тетя Матильда, я…
— Сиди спокойно. Этому креслу почти двести лет, и на нем не нужно ерзать. Между прочим, когда-то оно стояло в палатке у самого Наполеона!
«Интересно, как это огромное кресло смогло уместиться в палатке?» — подумала Женя, с сомнением покосившись на огромные подлокотники, обтянутые потемневшей от времени парчой.
— Я сказала «палатка», а следовало сказать «шатер», — поправилась тетя Матильда. — И вообще, не задавай глупых вопросов.
«Неужели я произнесла это вслух? — подумала Женя. — Боже, как это бестактно. А вдруг старая ведьма читает мои мысли? Ой! — Женя торопливо прикрыла рот ладошкой и, глядя на Матильду, с усилием подумала: — Простите за «старую ведьму», бабушка! Я просто не так выразилась».
Но тетя Матильда не обратила на ужимки двоюродной внучки никакого внимания.
— Твой отец погиб несколько лет назад, — сказала она сухо. — Почему ты пришла ко мне только сейчас?
— Я… — Женя сглотнула слюну, усиленно соображая, что бы такое ответить.
— Не знаешь, что ответить? — Тетя Матильда усмехнулась, и Женя поразилась тому, какие белые и крепкие у нее зубы. — Ладно, не мучайся, — произнесла тетя Матильда уже более добродушным голосом. — Родственники вовсе не обязаны ходить друг к другу в гости. Так что там случилось с твоим женихом, замарашка?
— Он… пропал. Вчера, около пяти часов вечера. Во время представления фокусника. — Женя вскинула руки к груди и взволнованно проговорила: — Тетя Матильда, я знаю, что вы помогаете милиционерам искать преступников! Может быть, вы найдете Игоря? У меня есть немного денег, и я…
— Ах, оставь, — поморщилась старуха. — Мои услуги стоят слишком дорого, и тебе, замарашке, они не по карману.
— Значит, вы…
— Милая моя, да перестань же ты мямлить! Говори спокойно и четко. Ведь ты моя родственница, а значит, в твоих жилах течет моя кровь.
— Простите. — И Женя снова покраснела.
Некоторое время старуха внимательно разглядывала девушку, потом усмехнулась и сказала:
— Удивительно. На вид ты полная рохля, но твой характер полон сюрпризов. Ты сама не знаешь, какой юркий и забавный зверек таится в твоем не слишком поворотливом теле. А ну-ка, дай мне свои руки!
Женя протянула ладони, и старуха крепко сжала их своими желтыми морщинистыми пальцами.
— А теперь замри, — скомандовала тетя Матильда. — И не верти головой, пока я не разрешу.
«Прямо как на приеме у врача», — подумала Женя, но головой вертеть перестала, справедливо рассудив, что со старухой, у которых такая репутация, лучше не спорить.
— Ну что ж, — сказала в конце концов тетя Матильда, — в целом неплохо.
— Вы о чем?
— О твоей судьбе, замарашка. Не скажу, что все пройдет гладко. Но и не так плохо, как можно было предположить, глядя на твою недотепистую физиономию.
Женя вдруг рассердилась.
— Я пришла к вам не затем, чтобы узнать свою судьбу, — сказала она. — Я хочу найти Игоря!
— Глаза твои — враг твой, — невозмутимо сказала тетя Матильда. — Верь не им, а своему сердцу.
— Мое сердце говорит, что я должна его найти!
Старуха поморщилась:
— Ну вот, опять. Ты совершенно не умеешь слушать, замарашка.
— И не называйте меня замарашкой! — Женя вскочила с кресла. — Если не можете помочь — не надо. Но я не позволю себя оскорблять!
— Он жив, — сказала вдруг Матильда.
— Что?
— Тот, о ком ты говоришь, жив, — спокойно по
вторила тетя Матильда. Она секунду помолчала, затем мрачно добавила: — Но лучше бы ему быть мертвым.
— Что это значит? — удивилась и рассердилась Женя. — Где он?
— А сама-то ты что об этом думаешь?
— Я думаю, что он в Москве!
Старуха усмехнулась и прикрыла в знак согласия веки.
— Я знала! — горячо воскликнула Женя, прижимая руки к груди. — Я это чувствовала! Я поеду в Москву и найду его!
Тетя Матильда посмотрела на родственницу насмешливым взглядом и заявила:
— До Москвы далеко. Скажи мне, милая девочка, у тебя есть деньги на путешествие?
«Действительно, — подумала Женя, сразу погрустнев. — Я совсем забыла о деньгах».
— У тебя нет денег, — констатировала тетя Матильда. — И где ты намерена их раздобыть?
Женя подумала и пожала плечами:
— Еще не знаю. Может быть, я что-нибудь продам.
— Чтобы что-то продать, нужно сначала что-то купить, — рассудительно сказала старуха. — А у тебя ничего нет.
Тетя Матильда помолчала, изучая внучатую племянницу грустным взглядом, вздохнула и сказала:
— Детка, ты и представить себе не можешь, какое трудное путешествие тебя ждет. У тебя на лбу написано: «Обмани меня!» И уверяю, моя милая, в Москве найдется не одна сотня человек, готовых откликнуться на этот призыв. Придет время, когда тебе понадобится быть очень смелой. Если струсишь — погибнешь. Ты готова рискнуть?
— Я готова, — твердо ответила Женя.
Матильда Петровна неопределенно хмыкнула.
— Моя власть не простирается за пределы этого города, — сказала она. — Там, куда ты намерена отправиться, даже мое заступничество не сможет тебя спасти. Впрочем…
Она вдруг вытянула вперед кулак и медленно разжала пальцы. На узкой старческой ладони лежало золотое кольцо с темным камешком.
— Что вы, — смутилась Женя. — Не нужно.
— Я не дарю тебе этот перстень, — холодно проговорила старуха. — Я просто его тебе возвращаю. Когда-то он принадлежал твоему отцу. Он был капитаном дальнего плавания, если ты помнишь, и привез это колечко из далекого путешествия. Никогда не понимала, что хорошего в том, чтобы болтаться в утлом суденышке посреди бушующего океана. Впрочем, каждый борется со скукой по-своему.
Женя во все глаза смотрела на перстень.
— Значит, это перстень моего отца? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Да. В свое время он отдал мне его на хранение. Не знаю, в чем тут дело, но твой отец страшно этим колечком дорожил. Видно, оно напоминало ему о чем-то личном. Я чувствую, что от этого перстня исходит сила. Он будет оберегать тебя. Всегда держи его при себе.
— Хорошо, — сказала Женя, взяла перстень и сунула его в карман ветровки.
— Обещай мне! — гаркнула вдруг старуха, резко подавшись вперед, да так, что Женя испуганно вздрогнула. — Обещай, что никогда с ним не расстанешься!
— Хорошо, — ответила Женя растерянно. — Я обещаю.
Старуха пристально посмотрела ей в глаза, вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— Ты настоящая растяпа, и ты жестоко за это поплатишься. Но изменить твою судьбу я не в силах. Чему быть, того не миновать. Запомни одно: Москва кишит нечистью. А теперь иди и постарайся быть смелой.
— Хорошо, — ответила Женя растерянно. — Я обещаю.
Старуха пристально посмотрела ей в глаза, вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— Ты настоящая растяпа, и ты жестоко за это поплатишься. Но изменить твою судьбу я не в силах. Чему быть, того не миновать. Запомни одно: Москва кишит нечистью. А теперь иди и постарайся быть смелой.
— Спасибо, тетя Матильда.
— Иди, — устало сказала та и прикрыла веки.
Женя подождала несколько секунд — не скажет ли старуха еще что-нибудь, но та, судя по всему, задремала. Женя потихоньку поднялась с кресла и на цыпочках вышла из гостиной.
Когда в прихожей щелкнула замком входная дверь, старая Матильда открыла глаза и недовольно пробормотала:
— И это моя наследница. О, боги, куда катится мир?
5
Женя торопливо шагала по улице, страдальчески морща лоб и размышляя, где бы раздобыть денег, как вдруг на пути у нее выросла большая тень. Женя вздрогнула и остановилась.
— Что вам нужно? — испуганно спросила она.
Верзила улыбнулся.
— Прости, сестренка. Там, в баре, ты просила помощи, а я от тебя отмахнулся.
Теперь Женя его узнала. Это был приятель Игоря. Кажется, другие парни называли его Паштет.
— Прости, что был груб, — продолжил верзила, поглядывая на Женю исподлобья, — но я в самом деле не знаю, куда подевался Игорь. И, честно говоря, не знаю, как тебе помочь. Но он был моим приятелем. Поэтому если я могу что-то для тебя сделать…
— Я собираюсь поехать в Москву и разыскать его, — сказала Женя. — Но у меня нет денег.
Паштет прищурил недобрые глаза и рассудительно произнес:
— Без денег в Москве делать нечего.
— Я знаю, — грустно сказала Женя. Брови ее страдальчески дрогнули. — У меня нет денег, но есть это.
Она достала из кармана перстень и протянула его Паштету. Тот взял кольцо, повертел его в руках и удивленно сказал:
— Вещь недешевая. Где взяла?
— Получила по наследству. — Женя заглянула Паштету в глаза и дрогнувшим голосом спросила: — Ты сможешь это продать?
Паштет взвесил перстень на ладони и сжал его в кулаке.
— Тебе ведь нужно срочно? — уточнил он.
Женя кивнула:
— Да.
— Тогда придется отдать его за полцены.
— А на билет до Москвы хватит?
— Хватит. И еще на гостиницу останется.
— Тогда продавай. За час управишься?
Паштет смерил Женю любопытным взглядом.
— Возможно. Слушай… Прости, забыл, как тебя зовут…
— Женя. Женя Ремизова.
— Женя, а ты не боишься, что я исчезну вместе с кольцом?
Она покачала головой:
— Нет. В тебе что-то есть. Что-то, что отличает настоящих мужчин от обычных мелких жуликов.
Паштет едва заметно усмехнулся.
— Забавная ты девчонка, — пробасил он. — Ладно. Попробую сбыть твою цацку с рук. Если получится, сможешь отправиться в Москву уже завтра. Одного не пойму: почему ты так уверена, что Игорь Соболев в столице?
— Просто я это знаю.
— Откуда?
Женя улыбнулась:
— Звезды подсказали.
— Звезды? — Паштет слегка прищурил серые глаза. — Как, говоришь, тебя зовут?
— Женя Ремизова. А тебя?
— Павел. Но друзья называют меня Паштет. Оставь мне свой номер телефона. Как только проверну дельце с перстнем, тут же тебе позвоню.
— Хорошо. — Женя смущенно улыбнулась. — Паштет, — робко, но с чувством сказала она, — спасибо, что согласился мне помочь.
— Не за что, — просто ответил тот.
6
Паштет стоял у деревянной стойки, пожевывая спичку, и смотрел на тощего барыгу, сидевшего на стуле и разглядывавшего перстень сквозь большую лупу.
— Хорошая вещь, — вынес вердикт барыга. — Старинная. Не чета нынешним. Могу дать тебе за нее две тысячи долларов.
— Этого мало, — сказал Паштет.
Барыга глянул на верзилу и усмехнулся.
— Это хорошая цена, — сказал он. — Ты знаешь, Паштет, я тебя никогда не обманывал. В любом другом месте тебе не дадут за эту безделушку и штуки. А я даю две.
Паштет несколько секунд обдумывал его предложение, затем кивнул.
— Хорошо.
Тощий отсчитал две тысячи долларов и кинул пачку мятых купюр на стойку.
— Держи. Если появится еще что-нибудь, ты всегда найдешь меня здесь.
Паштет пересчитал деньги и хотел спрятать их в карман, но барыга схватил его запястье и сказал, сильно понизив голос:
— Слушай, Паштет, я тут собираюсь провернуть одно дельце. Мне нужен компаньон.
Паштет перекатил изжеванную спичку из одного угла губ в другой и поинтересовался:
— Что за дело?
— Боксерский поединок, — ответил барыга. — Дело верное. Один из бойцов ляжет в третьем раунде. Ставки один к пяти.
Паштет чуть прищурил недобрые глаза и поинтересовался:
— А зачем тебе я?
— Я пустой. Ты выгреб все, что у меня было. Выиграешь десять штук — четыре из них мои. У тебя останется шесть. Навар — четыре штуки. Идет?
Паштет задумчиво постучал по стойке пальцами.
— Ну, так как? — нетерпеливо спросил тощий и плотоядно облизнулся. — Ты согласен?
— Когда бой? — осведомился Паштет.
— Через час.
Павел поскреб в затылке.
— Так говоришь, дело верное?
— К гадалке не ходи! — заверил его барыга. — Только подумай: за час ты заработаешь четыре куска.
Паштет все еще колебался.
— А если дело не выгорит? — спросил он недоверчиво.
— Получишь две штуки назад! Паштет, я тебе отвечаю своими деньгами. Ну, подумай сам: я ведь не идиот, чтобы тебя обманывать. Ты парень серьезный. Случись что, вернешься сюда и открутишь мне голову.
— Вот тут ты прав, — самодовольно усмехнулся Паштет.
— Ну, так что? По рукам?
Паштет хмыкнул и швырнул деньги обратно на стойку:
— Держи. Но не вздумай меня кинуть.
Барыга сгреб доллары и убрал их в ящичек конторки.
— Боксера зовут Ракета, — сказал он. — Бой будут транслировать по местному телеканалу. Ты сможешь посмотреть его в любом спортбаре.
— Я посмотрю, — пообещал Паштет.
Час спустя Павел сидел за стойкой бара и, потягивая пиво, глазел на экран телевизора. Бой был в разгаре.
— Давай, Ракета, — бормотал Паштет. — Давай.
— Да ты что, парень! — удивился бармен. — Самосвал его запросто сделает. Ты посмотри, какой он здоровый. А какой у него хук левой! А как он работает джебом! Не боксер, а загляденье!
— Давай, Ракета, — упрямо бормотал Паштет, не обращая внимания на болтовню бармена. — Давай, родной.
Третий раунд подходил к концу. Ракета бросился в атаку, провел серию ударов по корпусу Самосвала, затем увернулся от удара и выкинул вперед правую руку.
«Вот оно!» — пронеслось в голове у Паштета.
Однако дальше случилось нечто ошеломляющее. Самосвал легко уклонился от удара, дав противнику завалиться вперед, затем ударил Ракету левой рукой по ребрам. Тот крутанулся вокруг собственной оси и тут же получил удар в челюсть. Замерев на пару секунд, он закатил глаза и рухнул как подкошенный.
— Этого не может быть, — пробормотал Паштет изумленно. — Не может быть.
Бармен хлопнул его по плечу.
— Успокойся, парень. Я тебе сразу сказал, что у Ракеты нет шансов.
Паштет швырнул на стойку мятую купюру, повернулся и зашагал к выходу.
«Ну, тощая сволочь, — думал он. — Только попробуй не вернуть мои деньги, я из тебя всю душу вытрясу!»
7
Завидев разъяренного Паштета, барыга вскочил со стула и попробовал скрыться в подсобке. Однако не успел. Паштет настиг его у самой двери.
— А ну, стоять! — рявкнул он и схватил беглеца за шиворот.
Тощий попробовал вырваться, но хватка у верзилы была железная.
— Паштет, я сам не знал! — запричитал барыга. — Мамой клянусь!
— Плевать я хотел на твои клятвы, — пророкотал Паштет. — Где мои деньги?
Барыга молитвенно сложил руки и плаксиво затянул:
— Паштет, позволь, я тебе все объясню.
— Не нужно мне никаких объяснений. Верни мне деньги.
— Я верну! — заверил барыга и с такой силой мотнул головой, что она едва не сорвалась с кадыкастой шеи. — Честное слово, верну! Но только не сейчас!
— Что значит «не сейчас»? Ты же обещал.
— Ну да, обещал, — согласился барыга. — Но я же не знал, что все так закончится. Ты пойми, Паштет, нас с тобой обоих кинули! Я ведь тоже пострадал. И даже больше, чем ты!
— Верни — мне — мои — деньги, — раздельно проговорил Паштет и хорошенько встряхнул барыгу.
— Завтра! — пискнул тот. — Честное благородное, завтра! Сегодня я не при деньгах, но завтра обязательно что-нибудь придумаю.
Паштет несколько секунд смотрел барыге в глаза, тот выдержал взгляд верзилы и даже попробовал добродушно улыбнуться. Наконец Паштет вздохнул и отпустил его.
— Вот и хорошо, — подобострастно проговорил тот. — Зачем нам ссориться, мы ведь друзья! А друзья должны помогать друг другу. Есть у меня на примете одно дельце — как раз для такого крутого парня, как ты. Если мы его провернем, каждый получит по двадцать кусков, а может, даже больше!