– Не понял. Ты что, нас всех в коррупционеры записал?
– Не кипятись. Ты прекрасно все понимаешь. И знаком с подобными типами. Мы в прокуратуре на таких годами материал собирали, а потом нас вызывали к начальству и говорили, что дела нет.
– И что ты предлагаешь? Может, всему МУРу пойти к тебе в подмастерья?
– Я предлагаю эту падлу не упускать. Я предлагаю установить такую слежку, чтобы об этом знали только наблюдающие. И еще я предлагаю прочесать местность вдоль железной дороги – от Москвы до Мытищ и от Мытищ далее. Его не случайно сбросили с железнодорожного моста. Значит, убийство произошло неподалеку.
* * *Высокий парень в обтягивающих джинсах и кожаной короткой куртке лениво прогуливался по двору обшарпанного дома в Марьиной Роще. Из крайнего подъезда вышла худенькая девушка в искусственной шубе, похоже, с чужого плеча, порыжевших, растоптанных сапогах. Она посмотрела по сторонам и направилась к ближайшему магазину. Видного парня девушка сразу заметила: ее походка изменилась, худые бедра заходили из стороны в сторону, тонкие ноги пошли «крестиком», как у моделей. У входа в магазин девушка небрежно встряхнула прямыми волосами, которые не мешало бы вымыть, и бросила на парня, следовавшего за ней, призывный взгляд грубо подведенных глаз. Она скрылась внутри, а парень набрал номер на мобильном.
– Сергей, это Вадим. Птичка в принципе клюнула. Начинаю действовать.
Когда девушка вышла, Вадим стоял за углом магазина и какое-то время наблюдал, как она ищет его взглядом. Она пошла по улице, явно разочарованная, и тут он догнал ее.
– Не помешаю?
Через десять минут он знал, как ее зовут, сколько ей лет и где она живет.
– У меня дома родители, – с ходу сообщила она.
– А у меня нет, – успокоил ее он.
Вадим остановил такси, назвал адрес и уставился на девушку с явным интересом. Та томно откинулась на спинку сиденья и, отбросив полу шубы, выставила острые коленки.
– Приехали. – Он помог ей выйти у девятиэтажного серого дома. – Сейчас забегу в бар, возьму чего-нибудь и пойдем ко мне.
Люся Соколова – так звали девушку – явно наслаждалась ситуацией и старалась вести себя, как героиня любовного сериала. В скупо обставленной однокомнатной квартире на первом этаже она сразу нашла зеркало и с удовольствием посмотрела на свое отражение, потом поймала взгляд Вадима и поерзала на месте, предвкушая страстные объятия. Вадим сжал ее плечи, снял шубу и умело избежал поцелуя.
В комнате он поставил на стол вино, водку, закуску, потянул ее рядом с собой на диван.
– Ты один живешь? – спросила после первой рюмки Люся.
– Как видишь. Переживаю здесь трудные времена. Пришлось продать машину, сдать новую квартиру. Понимаешь, пролетел на одном деле. На крутые бабки попал.
– А жены у тебя нет, что ли?
– Была. Из-за нее и попал. Мы с ней фирму одну забодяжили. А они с партнером кинули меня.
– Иди ты!
– Да, девочка. Такова жизнь.
– А ты что?
– А ничего. Есть идеи. Найду хорошие бабки и такой бизнес заделаю! Я свою бывшую фирму вместе с бывшей женой проглочу. Чисто конкретно, без бандитских разборок. А ты замужем?
– Очень мне надо.
– Но ты рожала.
– А ты откуда… – опешила она.
– Догадался. Нет, ты не думай, фигура у тебя классная. Просто у рожавших женщин взгляд особый появляется. Мне нравится. Меня заводят опытные бабы.
– А…
Люся пьянела на глазах. Сняла сапоги и с ногами забралась на диван.
– А мне тоже бизнес предлагали.
– Не наркотики?
– Да ты что! Не на ту напали. Не. Девка одна меня нашла. Знаешь, вся такая… в общем, супер. На тачке. И говорит: ты мне, типа того, сразу понравилась. Мне партнерши нужны. Я, типа, тоже бедная была. А потом отдала своего пацана одним людям. Те передают детей на воспитание богатым. Бабки наличные, все такое. А потом детей обратно забирают и мамашкам возвращают. Потом другим опять отдают. Представляешь? В общем, она миллионершей стала со своим пацаном.
– А ты чего ж?
– Да ерунда получилась. Она мне адрес дала. Говорит, там пустая квартира, никто не живет, приходи с ребенком, сказала когда, и жди, пока я не приеду. Я пришла, жду час-два, а потом скучно стало, я сбегала за подружкой. Она мужиков привела. Ну, принесли выпить-закусить. А дальше я не поняла. Может, та девка приходила, народ увидела и не вошла. Или не смогла. Короче, мы на другой день уходить собрались. Тут подружка и говорит: «Что ты пацана будешь туда-сюда таскать? Может, она подойдет. А мы домой сходим и вернемся». Мы пошли. Чего ему сделается? А соседи ментов вызвали. Щас Максимка в больнице. Потом та девка опять ко мне заходила. Че ты, мол? Я объяснила. А она: ну, заберешь его из больницы, я опять приеду. Все, говорит, остается в силе. Бабки, в смысле.
– И когда забирать пацана пойдешь?
– Послезавтра его выписывают.
– Хочешь, я с тобой поеду?
– Ну. Кайф.
– Заметано. Я в десять утра во дворе у тебя буду.
Через полчаса Вадим загрузил Люсю в такси. Когда он высаживал ее у подъезда, она судорожно цеплялась за его руки и пристально смотрела в лицо, пытаясь вспомнить, было что-то между ними или нет.
* * *Топик заскулил тихо, тоненько и деликатно. Дина рассеянно взглянула на него и продолжала меланхолически есть ванильное мороженое из большого пластикового сердца. Топик вывел более выразительный звук – протяжно и басом.
– Ты обнаглел, старик! – заметил Сергей. – Мы же только что пришли с гулянья.
– А он вовсе и не гулять просится. Все думают, собакам нужны еда и гулянье. Топику же требуется общение. Он чувствует потребность в разговоре. Сейчас, например, спросил: ну и что вы молчите, как два сыча?
– Почему молчим, – вздохнул Сергей. – Мозги заклинило. Скажи мне, собака, такое бывает?
Топик поднял уши, внимательно посмотрел на Сергея и в чем-то заверил его помахиванием хвоста.
– Давай все-таки выстроим наши дела и планы, – предложила Дина. – Что с работниками дома ребенка, что с людьми, имеющими отношение к семье Федоровых, и с девушкой по имени Сандра?
– Начну с конца. С завтрашнего дня во дворе так называемой Сандры будет дежурить мой человек. Теперь круг семьи Федоровых…
– Сандра – тот же самый круг.
– Согласны. Но есть еще женщина в городе Александрове – по крайней мере была там когда-то, – родившая от Олега Федорова ребенка. Девочку. Если та жива, ей сейчас лет двадцать. На днях я поеду в Александров… Теперь сотрудники дома ребенка. Оставляем их в покое. На время, конечно. Если мы действительно вышли на человека, имеющего прямое отношение к похищению, то он нам и нужен. Кто ему помогал, узнаем обязательно.
– Если… Значит, ты не уверен?
– Это может быть ряд зловещих совпадений. Но доктора мы обязательно найдем.
– Ой, я забыла тебе кое-что показать. Нашла в столе у Степана. Просто фотография девочки, которую его мать не знает. Но на обороте знаешь что?
Дина принесла из комнаты старый черно-белый снимок.
– Это остатки жвачки. Как на свидетельстве о браке, которое прикрепили к двери в туалете автостоянки. Я возьму на всякий случай? – сказал Сергей.
– Возьми, конечно. Попробуй установить, кто это. Может, в Александрове… Ну, это я от балды совсем говорю.
Душераздирающий вой раздался совсем рядом. Дина, Сергей и Топик на мгновение уставились друг на друга. Потом Дина сообразила:
– Ох, это же на одиннадцатом. Там муж грозился жену убить. Нелю. Ты спустись в квартиру под нами, а я милицию вызову.
Сергей звонил и стучал в дверь минут десять. Дина, позвонив в милицию, звала соседку, свесившись из окна. Но в ответ раздавались лишь страшные стоны. Наконец подъехала милицейская машина. Дина набросила куртку и спустилась этажом ниже. Сергей стоял озабоченный: «Придется, наверное, вскрывать». Двери лифта распахнулись, из него вышел участковый Иван Николаевич.
– Не открывают, значит, – спокойно констатировал он. – Будем заходить. Гостями то есть будем.
Милиционеры бились над металлической дверью минут пятнадцать. Стоны стали тише. Отчетливо раздался хорошо поставленный женский голос: «Чтоб ты сдох, бл…кая скотина!»
– Странно, – пробормотала Дина.
Сергей достал из кармана металлическую пластинку.
– Иван Николаевич, вы разрешите?
Многочисленные замки на мощной двери защелкали, как скорлупа орехов. Мужчины ворвались в прихожую. Дина помедлила. Услышала голос участкового: «Вызывайте «Скорую»!» Тогда она робко вошла и ахнула.
Через полчаса наиболее любопытные жильцы подъезда наблюдали, как бригада «Скорой помощи» погрузила в машину носилки с крупным человеком. Он был живым, так как утробно, не переставая, стонал. Дина успела даже рассмотреть маленькие бледно-голубые перепуганные глазки.
Затем Иван Николаевич вывел Нелю в норковой шубе, с длинными, картинно распущенными волосами, и, придерживая за локоть, помог ей сесть в милицейский автомобиль.
– Ножом пырнула, – сообщил собравшимся Сергей, замыкавший процессию. – Не опасно. Ему спасла жизнь жировая прослойка.
Затем Иван Николаевич вывел Нелю в норковой шубе, с длинными, картинно распущенными волосами, и, придерживая за локоть, помог ей сесть в милицейский автомобиль.
– Ножом пырнула, – сообщил собравшимся Сергей, замыкавший процессию. – Не опасно. Ему спасла жизнь жировая прослойка.
Все многозначительно переглядывались, не находя слов. Дина встретилась глазами с Шурой.
– От! – лаконично подвела та итог.
Сергей посмотрел на часы и стал прощаться с Диной.
– Мы не закончили беседу, но ничего не поделаешь. Жильцы оказались на редкость активными.
– Не говори. Надо же, все боялись, что он ее убьет.
– Так обычно и бывает. Ладно. Я поехал. Буду держать тебя в курсе.
Дина поднялась к себе в квартиру и обнаружила, что Сергей забыл на столе фотографию незнакомой девочки.
* * *Раиса Чеберяк холодно смотрела на Панина.
– И кто же за тобой следит? Милиция? Спецслужбы? Или задолжал кому-то?
– Рая, ты меня знаешь: расчеты я веду очень аккуратно. И никакой слежки со стороны милиции, спецслужб тоже нет. У меня точная информация. То есть водил меня мент, но в частном порядке.
– И где он?
– Пришлось избавиться.
– Спятил, что ли? Ты его грохнул? И пришел ко мне прятаться? Да…
– Не кипятись, Раиса. Парень был в отпуске. Его никто не ищет. Меня в связи с ним вычислить практически невозможно. Поступить иначе я не мог. Он наш санаторий в Мамонтовке нашел и очень заинтересовался. Так что тебя это тоже касается. Но я уверен, что все утрясется. С ним произошел несчастый случай. Я на какое-то время удалюсь от дел, и посмотрим, как дальше пойдет. Все пока приостановим.
– Может, поедешь куда-нибудь?
– Думаю, сейчас суетиться с билетами, поездами-самолетами просто ни к чему. Никто не знает, что я к тебе поехал. Чем ты рискуешь?
– Ладно, обеспечу тебе пансион. Сиди, соображай, как все уладить. Но какие-то мысли у тебя есть? Кто нанял мента? Или он сам?
– Трудно сказать. А что, если кто-то из наших захотел самостоятельно вести дела? Тот, кто не любит подчиняться, делиться, отчитываться?
– Ты не про меня случайно?
– Что ты, Раиса. Как ты могла подумать? Мы люди опытные, партнеры, друг другу доверяем.
– Тогда не Сандра ли?
– Как знать. Гонору очень много, а ума не набралась у старших.
– Девка, конечно, курва, но чтоб под нас рыть, с ментом связаться… Хотя насчет связаться – на нее похоже. Я ей никогда не верила. Это ты слюни распускал. Ладно, проверим. Сиди, я пойду распоряжусь. – Раиса вышла из кабинета и, закрывая за собой дверь, со вкусом произнесла: – Козел старый!
Глава 29
Директором школы оказалась немолодая полная блондинка, закрепившая пучок волос на макушке заколкой с ярко-розовым шелковым цветком. Голубые тени и светло-розовая помада довершали макияж. Несмотря на столь ясельную расцветку, директриса всем своим видом выражала Дине недоверие и демонстрировала неприступность. Трудно было понять, у нее такой характер или ее заклинило, когда Дина показала корочку Союза журналистов. Пришлось выслушать целую лекцию о продажности и лживости СМИ. «Если человек называет газеты СМИ, значит, долго ждал случая выложить все, что накипело», – обреченно думала Дина, пытаясь не задремать после бессонной ночи.
– Нет, вы меня не поняли, – воспользовалась она паузой. – Точнее, я не успела объяснить. Это не для газеты. И тем более не по заказу ваших недоброжелателей. Мы, группа журналистов, психологов, социологов, решили выпустить книгу – размышления, наблюдения, попытка анализа. Условное название – «Поколение Икс». О том, какие сейчас дети, почему они такие, что хорошо и что в них плохо и тому подобное. Есть у нас и глава о жестокости. И я вспомнила, что именно ученицу вашей школы очень страшно убили. Марину Федорову.
– А при чем тут школа? Ее убили дома.
– Да нет, школа наверняка ни при чем. Но не бывает преступлений без последствий. Без влияния на всех, кто оказался в его поле. Дети очень восприимчивы. В школе не было случаев неоправданной жестокости, агрессии? Я у вас спрашиваю просто как у специалиста. Мы сошлемся на ваше мнение.
Взгляд директрисы смягчился, и она минут сорок изрекала банальности типа «дети есть дети».
Дина изображала безумную заинтересованность и не забывала издавать восхищенные и удивленные восклицания.
– А вообще я вам так скажу, – совсем потеплела собеседница. – Что значит – дети? Они с седьмого класса живут друг с другом, пьют пиво и курят. И придурков среди них столько же, сколько среди взрослых. На помойке роза не вырастет. Есть, конечно, очень умные ребята, старательные…
– Я о жестокости спрашивала, – напомнила Дина, подозревая, что пришла напрасно.
– Ну, преступлений в школе, мы, конечно, не допустим. А драки бывают. Воровство. Чего там говорить. Дети завидуют. Одному пять рублей дают на обед, а другого на «Мерседесе» привозят, мобильник на уроке звонит, доллары в кармане.
– Завидуют только богатству?
– Ну, наверное. В основном.
– А, скажем, тому, что какого-то ребенка родители очень любят, встречают, провожают, беспокоятся? Не у всех же такие семьи. Вот Марину Федорову очень любили родители и бабушка с дедушкой. Это не могло кого-то злить, например?
– Ну, могло. Но при чем это?
– Я просто так. Мотив нащупываю. А со стороны к вам не приходили ребята? Отобрать что-то у школьников, украсть? Я знаю, это бывает.
– Да вроде ничего похожего… Ой, знаете, в соседней школе, сто пятнадцатой, она недалеко от нас, через дорогу, был случай. Мальчика зарезали. Прямо во дворе. Маленький, лет одиннадцати. Он ночью из школьного двора выполз на дорогу, его женщина нашла. Вызвала «Скорую», пока довезли, он умер. Никого не нашли. Вы спросите у директора, ее Тамара Ивановна зовут, она вам расскажет.
* * *Андрей впервые был на показе мод и впервые видел Наташу на подиуме. Он сидел в первом ряду в темном костюме и голубой рубашке, купленных матерью без примерки на распродаже. Но его присутствие обесцветило всех мужчин в зале. Приглашенные дамы, проходя к своим местам, смотрели на него откровенно и жадно, часть мужчин – блудливо и украдкой, и даже модели, участвующие в показе, умудрялись бросать на него незапланированные взгляды. Но Андрей видел только Наташу. В первом отделении она выходила в платьях, которые известные дизайнеры создавали для участниц знаменитого рождественского «Бала дебютанток» в Париже. Ежегодно двадцать четыре самые богатые и знатные невесты со всего мира собираются в отеле «Крийон», чтобы ослепить друг друга и прессу своей красотой и великолепием уникального наряда. Но вряд ли хоть одна из них могла сравниться с Наташей. Ее скромная, нежная, целомудренная красота гармонировала с каждым нарядом, всякий раз создавая неповторимый рисунок. Ее вдохновенное лицо, изящная фигура являли одно целое с симфонией цвета, изысканных линий, великолепия тканей. Она выглядела загадочной и недоступной в фиолетовом платье с пышными воланами от Кристиана Лакруа. Страстной и стремительной – в алом наряде от Живанши с длинным шлейфом и высоким разрезом на юбке спереди. Наташа скользила, как фея, в прозрачном платье цвета вечерних сумерек Донателлы Версаче. И заставила зал затаить дыхание, появившись в белоснежном одеянии из архива Пьера Кардена.
Андрей сиял, громко хлопал и время от времени оглядывался на зал, приглашая всех разделить его гордость и счастье.
Но когда Наташа появилась во втором отделении в серебристом костюме, состоящем из крошечных шортиков, маленького топа, не столько прикрывающего грудь, сколько открывающего ее, и небрежно наброшенного на плечи блузона, Андрей нахмурился. И до конца показа у него не разгладилась глубокая вертикальная морщинка между бровями.
Наташа, переодетая в джинсы и свитер, нашла его в фойе и потащила без слов к выходу, умело уворачиваясь от корреспондентов и фотографов. Они быстро оделись, а на улице Наташа показала ему ключи от машины.
– Я у подружки взяла. Здесь и от ее дома ключ. Дом за городом. Она прямо с показа уезжает на фотосессию.
Они сели в новенький вишневый «Опель», Наташа – на место водителя. Она влюбленно посмотрела Андрею в лицо:
– Почему ты ничего не говоришь? Тебе не понравилось?
– Может, все-таки я поведу? – недовольно произнес он. – Не привык я, чтоб меня, как мешок с мукой, возили.
– Ну что ты, – нежно шепнула Наташа, приблизив губы к его лицу. – Какой же ты мешок. Ты самый красивый. Девочки из-за тебя шеи себе свернули. Пожалуйста, давай пересядем. Нам по Ярославскому шоссе ехать. В Мамонтовку. Я сама, наверное, и не нашла бы. Но ты так ничего и не сказал: тебе понравилось или нет?
Он сел за руль, аккуратно выехал на проезжую часть и, повернув к ней голову, неловко произнес:
– Ты была… Не знаю, как сказать. Просто чудо какое-то. Но как ты могла выйти в этих трусах? – Он сжал ладонью ее колено так сильно, что ей стало больно. – Я хочу тебя, – непоследовательно пробормотал он охрипшим голосом.