Лежащий в кармане сотовый телефон отвлек его от размышлений виброзвонком. Хвастун достал трубку и посмотрел на определитель. Это сделал дозвон Клим. «Интересно, что ему надо?» – Хвастун вышел в коридор. Они заранее договорились, что для общения будут использовать рабочий тамбур вагона, в котором едет Хвастун.
– Короче, беда у нас, – с ходу заговорил Клим. – Щербину с Гвоздем повязали…
– Откуда знаешь? – расстроился Хвастун.
– Упакованных провели в штабной вагон, – отрапортовал Клим.
– Значит, слушай меня внимательно, – принял решение Хвастун. – Рушник передам я сам. Попытаюсь с ними пообщаться и завязать знакомство. Прощупаю, что из себя представляют, расспрошу, куда едут, кто встречает…
– Может, с ними и увяжемся? – осторожно предложил Клим.
– Как это? – не понял Хвастун.
– Они выходят в Тайшете.
– Мы тоже, – напомнил Хвастун.
– Едут, журналистка сказала, до Ульев… Я карту смотрел, глушь конкретная. Реки, горы и леса…
– И что? – не понимая, к чему клонит подельник, часто заморгал Хвастун.
– Давай геологами прикинемся и поедем вместе?
– Геологами, говоришь? – Идея Клима неожиданно понравилась Хвастуну. – А что, надо подумать над твоим предложением…
* * *– Что-то долго никто не идет, – с тревогой глядя на проносящиеся вдоль дороги деревья, вздохнул Никита Лукич.
– Понимает человек, что мы еще не обустроились. – Агата поставила на столик банку с медом, которую уложила в дорогу жена Панкрата Наталья Ивановна.
– Смотри, тятя, сколько коров! – протянул с верхней полки Василий.
– Да ладно тебе, – раздался голос Андрейки, который устроился на полке напротив. – Тощие какие.
– Сам ты тощий! – озлобился Василий. – Справные…
– Почему ругаешься? – нахмурился Никита Лукич. – Негоже так с братом разговаривать.
– Да не только с братом, вообще ни с кем, – пряча под полку сумку, сказала Агата. – Грех это.
Поле кончилось, потянулся лес.
– У нас коровы завсегда лучше! – не унимался Андрей.
– Хватит спорить! – строго сказала Агата и села. – Умаялась я…
– Ляг, полежи, – хмыкнул Никита.
– Как же. – Она поправила платок, который никогда не снимала.
В двери постучали.
Никита Лукич переглянулся с Агатой и встал.
– Здравствуйте! – поприветствовал Никиту невысокий, со слегка выпирающим животиком мужчина лет пятидесяти. – Берестов Никита Лукич, если не ошибаюсь?
– Не ошибаешься, мил человек, – обрадовался Никита, пропуская гостя в купе. – Берестовы мы как есть… А вы кто же будете?
– Зовут меня Сергей Аркадьевич, – представился мужчина, садясь на край нижней полки. – Вам звонили насчет меня…
– А как же! – кивнул Никита и опустился напротив. – Панкрат Миленович при мне говорил.
– Кто такой Панкрат? – недоверчиво прищурился мужчина.
– Родня наша, – объяснил Никита. – Жили мы у него до поезда.
– Вот, – Сергей Аркадьевич протянул сверток, – передать вам просила еще в Москве девушка…
– Вот оно, – непроизвольно вырвалось у Никиты, когда он развернул рушник. – А не сказала, где взяла?
– Сказала, – кивнул Хвастун. – Недалеко от аэропорта, среди разбросанных вещей.
– А почему они разбросаны и кто их разбросал? – не понял Никита.
– Насколько она мне успела объяснить, это, – Самохвалов показал взглядом на лежащий на коленях Никиты Лукича рушник, – было в чемодане, который у вас похитили. Так?
– Именно так и было, – подтвердил Никита Лукич.
– Дело в том, что воры выбрасывают ненужные вещи, а тем более чемоданы. Ведь это не только хлам, а еще ко всему улики…
– Что такое улики? – нахмурился Никита.
– Это вещи, которые подтверждают факт преступления, – со знанием дела пояснил Самохвалов.
– А дальше что? – Никита посмотрел Хвастуну в глаза.
– Девушка эта выгуливала собаку и нашла. А как раз перед этим смотрела телевизор…
– Спасибо вам большое. – Никита снова развернул рушник, осмотрел его, словно проверяя, в целости рисунок или нет, и стал осторожно сворачивать.
– Девушка еще сказала, что вы обещали за эту вещь деньги, – для убедительности картины и чтобы подольше задержаться в купе, заикнулся Хвастун.
– Да, – спохватился Никита и потянулся к висевшему на стенке пиджаку.
– Нет, что вы, ничего не надо! – предостерегающе выставил перед собой ладони Самохвалов. – Она просила передать, что просто рада помочь…
– Есть же люди и среди…
Никита едва не сказал мирских, но одумался и просто закончил:
– …среди совсем незнакомых нам.
– Тем Россия и славится, – повеселел Самохвалов. – Можно узнать, если не секрет, чем эта вещица вам так дорога?
Никита посмотрел на гостя. Показалось, как-то напряжен новый знакомец и взгляд странный какой-то. «Хотя чего это я?» – удивился он.
– Смысл большой в эти письмена и рисунки заложен. – Никита Лукич погладил свернутый рушник и передал Агате. – Прабабке моей прадед наказал его шить. Больше пока ничего не знаю, – развел руками Никита. – Сам на месте, которое здесь обозначено, не был…
– Так, может, там клад зарыт? – напрямую спросил Самохвалов.
Никиту Лукича аж пот прошиб. Не хотел он, чтобы про цацки царские кто-то еще знал. Это он крепок и равнодушен до богатства. А есть люди послабее. Но и врать грех, тем более что человек, видно, хороший. А что глаз недобрый, так это сейчас у всех так кажется.
– У нас не принято богатство заводить, – ушел от ответа Никита Лукич. – Плохо это. Бери столько, сколько нужно…
* * *Глядя сквозь проносящиеся мимо фермы моста на водную ширь Оби, берега которой, как и всех крупных рек России, были усеяны коттеджами, Матвей стукнул яйцом по столу и стал снимать скорлупу.
– Ты ничего не чувствуешь? – спросила Марта.
– Голод, – лаконично ответил Матвей и перевел на нее взгляд. – Сексуальный…
– Кто о чем, а вшивый о бане. – С этими словами она взяла из его рук яйцо, потянула носиком и сморщилась: – Фу! Это есть нельзя!
– А что можно? – Матвей вопросительно уставился на Марту. – Утром ты колбасу в мусор отправила, сейчас яйца. Когда до меня очередь дойдет?
– Хочешь отравиться? – прищурилась она.
– К Томску подъезжаем. – Матвей показал на окно. – Сейчас купим что-нибудь…
– Покупать на вокзале, тем более в такую погоду – самоубийство, – с назиданием сказала она.
– Тогда я тебя сожру, – спокойно ответил он.
– Пошли в вагон-ресторан? – неожиданно предложила Марта.
– Давно бы так. – Матвей ударил себя ладонями по коленям и встал.
Ресторан находился через вагон и был заполнен меньше чем наполовину. Причем все посетители предпочли сторону, противоположную солнечной.
Придерживая Марту за талию, Матвей провел ее к столику в центре, у перегородки, делящей вагон пополам.
Марта устроилась у окна. Матвей напротив. Подошедший официант положил перед ними меню.
Матвей открыл красную папку и протянул Марте.
– Щи, солянку, – пробежав взглядом по компьютерному тексту, стала перечислять она, – минеральную воду…
– Какую? – спросил официант.
– Без газа, – уточнила она и подняла взгляд на Матвея: – Пить что-нибудь будешь?
Он лишь покачал головой.
– Знаешь, о чем я подумала? – спросила Марта, когда официант ушел.
– Я не озвучиваю без разрешения чужие мысли, – пошутил он.
– Разрешаю.
– Говори. – Матвей убрал со стола руки, давая возможность официанту поставить тарелки с салатом.
– Тебя теперь могут по судам затаскать…
– С чего ты взяла? – удивился он.
– Ну как, полицейские записали все твои данные…
– Не затаскают, – отмахнулся Матвей. – Чтобы избежать даже гипотетической возможности такого развития событий, я договорился, и они оформили задержание, как будто осуществили его своими силами.
– Понятно. – Марта наколола вилкой оливку и отправила в рот.
– А вообще, с тобой опасно находиться рядом, – небрежно глянув на вошедших с другой стороны двоих посетителей, усмехнулся Матвей.
– Почему?
– Ты неприятности притягиваешь, – на полном серьезе сказал он.
– Кто бы говорил, – хмыкнула она. – А сам?
– Я их ищу, – заостряя внимание, он поднял вилку. – А это две разные вещи.
Поезд стал сбавлять ход. Мимо поплыли заборы и какие-то заводы, торчащие лесом унылых труб…
– К Томску подъезжаем, – заговорил сидевший за соседним столиком спиной к Матвею мужчина. – Утром будем на месте.
– Подкинули нам с тобой Щербатый с Гвоздем проблем, – раздался другой голос. – Надо же…
Дальше Матвей не разобрал из-за грохота. Поезд слегка дернулся, и загремела сцепка. Однако этого хватило, чтобы понять: с ними едут подельники Гвоздкова и Щербины, которых он обезвредил и сдал полицейским. Матвей успел расспросить сотрудников о задержанных. Оперативники были немногословны, но Матвею, в виде исключения за помощь, в двух словах описали «подвиги» этой парочки. Он знал, парни никогда нигде не работали и с самого детства занимались воровством. Последним их преступлением было ограбление какого-то менеджера нефтяной компании. Вышли на них через третьего участника группы, некую Осипову Беллу Николаевну, которую взяли на вокзале. Она и указала на вагон, в котором уезжали дружки…
– Подкинули нам с тобой Щербатый с Гвоздем проблем, – раздался другой голос. – Надо же…
Дальше Матвей не разобрал из-за грохота. Поезд слегка дернулся, и загремела сцепка. Однако этого хватило, чтобы понять: с ними едут подельники Гвоздкова и Щербины, которых он обезвредил и сдал полицейским. Матвей успел расспросить сотрудников о задержанных. Оперативники были немногословны, но Матвею, в виде исключения за помощь, в двух словах описали «подвиги» этой парочки. Он знал, парни никогда нигде не работали и с самого детства занимались воровством. Последним их преступлением было ограбление какого-то менеджера нефтяной компании. Вышли на них через третьего участника группы, некую Осипову Беллу Николаевну, которую взяли на вокзале. Она и указала на вагон, в котором уезжали дружки…
– Ты не боишься, что Щербатый или Гвоздь нас вложат? – неожиданно спросил сидевший к Матвею спиной мужчина.
– Вряд ли, – выдержав паузу, ответил его собеседник. – Хотя все может быть.
– А если нас уже ведут? – не унимался сосед Матвея.
– Тогда скоро с ними встретимся, – спокойно ответил второй голос.
Матвей запомнил вошедших и представлял обоих. Сейчас говорил тот, что старше, с большими залысинами и оттопыренными ушами.
Поезд встал. Подошедший официант выставил металлические тарелки с борщом.
– Чего замолчал? – спросила Марта, беря ложку.
– Знаешь, кто такой оптимист? – одновременно слушая бандитов, спросил Матвей.
– Ну, это человек, который всегда верит в хорошее, – попыталась она угадать.
– Тоже верно, – согласился он. – Еще тот, кто даже на кладбище видит плюсы.
Марта прыснула со смеху:
– Нашел место, где анекдоты травить!
– Послушай, Хвастун, а что ты будешь делать, если нам повезет и найдем мы тонну золотых царских червонцев? – неожиданно спросил молодой.
– Я, Клим, завяжу и свалю куда-нибудь за кордон из этой страны…
«Понятно, молодого зовут Клим, того, что постарше, Хвастун», – догадался Матвей, продолжая веселить Марту анекдотами. Для него не составляло труда говорить и слушать одновременно.
– Дальше эти староверы как добираться собираются, автобусом?
– Нашего Никитку встретить должны, – сокрушенно вздохнул Хвастун. – Родственник у него там. А автобусы в эту Улью, как я понял, не ходят. Только вездеходы да трактора.
– Слушай, – Клим слегка наклонился вперед, – а как нам тогда быть?
– Думаю, – ответил Хвастун. – Я ему уже сказал, что тоже до Тайшета еду.
– А зачем?
– Он не спросил…
– Может, чикнем их прямо в купе, заберем эту тряпку…
– Чего ты мелешь? – сквозь зубы процедил Хвастун. – А в Тайшете нас и встретят красноперые…
Из-за набирающего ход поезда слов снова стало не разобрать. Но и того, что Матвей услышал, было достаточно, чтобы сделать вывод: сотрудники, которые брали подельников Хвастуна и Клима, не знали, что в поезде едет целая банда. По всей видимости, та женщина, которая сдала бандитов, сделала это намеренно, чтобы увести опасность от Хвастуна. Как говорится, пожертвовала малым, чтобы сохранить большее. Полицейские же считали, что эта парочка попросту собиралась покинуть город на время интенсивных поисков. На самом деле эта шайка сопровождает какого-то старовера. Пока не совсем ясно, зачем, но и того, что Матвею удалось узнать, достаточно, чтобы сделать вывод: бандиты замышляют преступление.
Допивая чай, он уже знал, что Марта зря строила планы отдыха на Байкале. По крайней мере в ближайшее время. Он уже решил для себя, чем займется дальше.
* * *Почти ночь напролет Хвастун не спал. И не только потому, что выспался за день. Раз за разом, один за другим он обдумывал планы завладения богатством староверов.
Первый этап, по его мнению, прошел относительно гладко. Да, схватили и сняли с поезда Щербатого и Гвоздя, но ведь его и Клима не тронули. Хвастун был уверен, попались оба дружка за те сорок тысяч, что отобрали у мужичка с Украины. А «срисовали» их камеры. Для него не было секретом, что оба находятся в базе данных полиции. Сидеть им не привыкать, а сдавать его и Беллу они не станут.
«Хотя постой… – Чтобы не потерять нить рассуждений, Хвастун перевернулся на спину. – Почему их именно в поезде взяли? Билеты покупала Белла… Значит… – Он сел. – Неужели ее «засветили», а потом она остальных вложила? Тогда почему меня с Климом не тронули? Что, если Гвоздя с Щербатым «приняли», а за нами «хвост» приделали?»
Хвастун перевернулся на живот и уставился в окно. Светало. Разрезая серые сумерки и туман, поезд мчался через тайгу.
Нет, не могла Белка сдать его с Климом. Она брала билеты лишь Гвоздю с Щербатым, с ними где-то и попалилась. Клим покупал на себя и на него. Причем не на вокзале, а у своих барыг. А если среди пассажиров едут опера? Вдруг кто-то из этой троицы проговорился… Да и менты не дураки. Стоп! Хвастуна обдало жаром. Багаж! По характеру вещей вполне можно догадаться, что ехали они не за грибами. В бауле у Гвоздя был спрятан пистолет, а у Щербатого – обрез и две гранаты. Если к этому прибавить ножи, камуфлированную форму, купленную в охотничьем магазине, бинокль, две портативные станции, можно сделать самые разные выводы.
Хвастун сел, нащупал ногами тапочки и вставил в них ноги. Прислушался. Два мужика, которые ехали с ними, напившись с вечера, спали, наполнив спертое пространство купе перегаром. Виноват в этом большей частью был Клим, который накануне перебрался из соседнего вагона на освободившееся в Томске место. Едва войдя в купе и представившись его знакомым, он с ходу предложил отметить новоселье.
Хвастун встал и тронул Клима за плечо.
– Что? – спросил тот.
– Выйди, поговорить надо. – С этими словами Хвастун осторожно открыл двери.
Они направились в тамбур.
– Чего не спится? – заспанно проворчала попавшаяся навстречу проводница.
– Я чего тебя поднял, – прикрывая за собой двери, заговорил Хвастун. – У Щербатого с Гвоздем волына с гранатами была…
– Знаю, – кивнул Клим и поежился. В тамбуре было холодно.
– Если менты их нашли, значит, крутить станут, зачем и куда ехали…
– Думаешь, вложат? – Клим уставился в сереющее окно, поскреб заросший рыжей щетиной подбородок и покачал головой. – Не должны. Скажут, что просто из города хотели свалить. А волыну так прихватили. К тому же она чистая.
– Точно? – прищурился Хвастун.
– Точнее некуда, – заверил его Клим.
– Тогда ладно, – облегченно вздохнул Хвастун.
– А почему ты решил, что они багаж тоже взяли? – неожиданно спросил Клим.
– А как же…
– Да никак. – Клим зевнул. – Проверить надо.
– У них билеты были в конкретный вагон на конкретные места…
– Взяли обоих в соседнем вагоне, – напомнил Клим. – Они вещи бросили и вышли покурить. Когда увидели, что оперки шерстят, в соседнем вагоне спрятались. Там фраер какой-то попался крутой. Обоим навалял и повязал. Поэтому менты могли багаж оставить, а проводники, если и хватятся, то только на станции, где им выходить надо…
– Если все так, то хорошо, – облегченно перевел дыхание Хвастун.
– Ты лучше скажи, что делать дальше будем? – Клим зевнул.
– Узнай, где их сумки…
– Это само собой, – кивнул Клим. – Ты по поводу Тайшета что думаешь?
– Нужно купить пару пачек сахару и растолочь…
– Зачем? – удивился Клим.
– За этим Никитой и его семейством брат приедет на машине. Говорит, «КамАЗ» у него. Нужно будет раньше успеть, к машине подобраться и в бак сахар засыпать.
– Для «КамАЗа» пачка сахара, что слону дробина, – со знанием дела сказал бывший механик гаража. – Не берусь утверждать, но сдается мне, что дизелю он и вовсе нипочем…
– Сахар, растворяясь, вязкость дает, – стоял на своем Хвастун. – Должно получиться. Давай для верности шесть засыплем?
– Где его столько взять? – округлил глаза Клим. – Во всем ресторане не будет.
– Скоро станция, – отмахнулся Хвастун. – Наберем помаленьку. Другого выхода нет.
– А дальше? – продолжал допытываться спросонок туго соображающий Клим.
– От болтанки сахар разведется, и машина за городом заглохнет…
– Хотелось бы, – снова зевнул Клим, протирая глаза.
– Я сегодня к ним еще раз схожу, – задумчиво кусая губу, сказал Хвастун. – Скажу, будто нам надо в их район попасть. Никита говорит, они в самую глушь едут, где никакой цивилизации нет.
– А тебе зачем туда?
– Как зачем? – разозлился Хвастун.
– Ты не так меня понял, – усмехнулся Клим. – Зачем именно, я знаю. А им-то как объяснишь?
– По-разному можно сказать. – Хвастун почесал затылок. – Может, по ягоды собрался или на охоту…
– Ага, – повеселел Клим. – Скажи еще, по грибы… Сезон охоты кончился. Весна. Сейчас у зверя гон. Грибов, ягод нет. Рано. Разве что на рыбалку. Так если они далеко живут, как ты рыбу обратно довезешь?