Все мои чувства обострились, я наблюдала за происходящим словно со стороны в замедленной съемке: вот его глаза расширяются от удивления, вот пальцы белеют, впиваясь в перила ограждения, а волосы взлетают от очередного порыва ветра…
– Это был ты, – невозмутимо констатировала я, вернее, некая самоуверенная особа, невесть каким образом поселившаяся во мне. – Тогда, в Ньюгрейндже.
– Я, – вынужденно признал он и сам стал отвечать на рвущиеся у меня с языка вопросы: – А как еще к тебе подойти? У тебя на лбу написано: «Не влезай – убьет!» Притом ты вечно не одна, а с этим клоуном…
– Нелюбезно ты о брате, – уколола я.
– У вас что-то было с ним? – напрямик спросил Максим.
– У нас… э-э-э… – запнулась я.
Не рассказывать же все перипетии нашей детской дружбы.
– Понятно, – отвернулся он. – А со мной ты, значит, просто поиграть решила, позлить бойфренда…
– Минуточку, – возмутилась я. – Разве я первая начала?
– Конечно! С самого приезда мне глазки строила!
– Ничего я не строила! Это ты заскучал тут, девки у вас, мы видели, страшные… Вот и решил поразвлечься с заезжей дурочкой! То же мне, поцелуй в темноте, как романтично! Так мог поступить только трус! – выпалила я и судорожно вдохнула.
– То есть ты думала, что это мой дорогой брат Женечка? – уточнил он.
– Ничего я не думала! Кроме того, что так поступать подло!
– Хватит шпарить как по учебнику, – поморщился Максим. – Наслушался уже – сыт по горло. И вообще, пошли отсюда – спасибо, поговорили. Я все понял.
– А мои чувства кого-нибудь интересуют? – возмутилась я. – Что ты понял?
– Что ты любишь своего дорогого Женю.
– Не люблю! То есть не знаю… Я не могу, когда на меня так давят…
– Никто на тебя не давит, – устало проговорил он. – Думай сколько влезет.
– Столько не влезет, – сердито уточнила я. – Мы уезжаем скоро.
Он пожал плечами и ничего не ответил. И я поняла, что продолжать разговор бессмысленно – ничего нового друг о друге мы уже не узнаем.
Возвращались мы молча. Своих обнаружили в том же сувенирном магазинчике. Увидев Женьку, я почувствовала себя предательницей, хотя мы ничего друг другу не обещали и вообще были просто друзьями.
Я готова была спрятаться под прилавок, но наше появление никакого ажиотажа не вызвало – нас вяло поприветствовали, а затем вернулись к разглядыванию сувениров.
– А что вы с зонтом? – обратила внимание Оксана.
– Дождь начинался, – пояснила я, убирая в сумку зонтик, который так и таскала в руках.
– Разве это дождь? – усмехнулась она. – Мы тут на такой даже внимания не обращаем.
Я ждала язвительных комментариев Женьки, но он был непривычно молчалив, что говорило красноречивее любых подколок. Слишком сильно он старался казаться невозмутимым, чтобы это оказалось правдой.
Я фыркнула – смешно! Можно подумать, он ко мне неравнодушен. Да если так, у него была масса возможностей проявить свои чувства – не здесь, а там, дома. Или дома у него нет времени на эти глупости, а здесь, в поездке, можно и расслабиться?..
Голова у меня пошла кругом. Нет, не выйдет из меня роковой женщины. Не умею я интриговать и сталкивать парней лбами, оставаясь при этом белой и пушистой, этакой оскорбленной невинностью.
«Не умеешь, – ехидно заметил кто-то внутри меня, – а все-таки рассорила братьев!»
Чепуха! Никого я не ссорила, они и без меня практически не общались, да и какие они братья – седьмая вода на кефире…
В общем, мысли путались, и я поняла – если еще немного подумаю об этом, у меня в голове случится короткое замыкание. И я усилием воли заставила себя на что-нибудь переключиться – вот хотя бы на эту миленькую подвеску для телефона с кудрявой черной овечкой, спину которой украшал зеленый листок клевера – знаменитый ирландский трилистник.
– Нравится? – раздался над ухом тихий голос Максима.
Я вздрогнула от неожиданности – дежавю!
– Нравится, говорю? – словно не заметил моего замешательства он. – Давай подарю на память об Ирландии.
– Только об Ирландии? – с горечью повторила я.
Не ответив, он снял подвеску со стойки и понес к кассе. Там он попросил у Оксаны карту и без проблем ею расплатился.
– Точно, – хлопнул себя по лбу Женька. – Как я не догадался – карточкой же можно платить!
Но магазин уже закрывался, и все, что мы успели купить – черную овечку с зеленым листком на спине, которая теперь моталась на шнурке за моим телефоном.
– Ух ты, шесть часов, – удивилась Оксана, когда нас вежливо выставили на улицу. – Здесь всегда время незаметно летит. Пора домой двигать… Но в Белфаст мы все равно заедем, – сама себе сказала она. – Не могу я вас без столицы Северной Ирландии оставить.
Белфаст мы осматривали в стиле туристов из рекламы какого-то фотоаппарата – таксист катал их по Риму на бешеной скорости и на ходу комментировал: «Термы!», «Фонтан!», «Колизей!».
– Красная телефонная будка! – показывала Оксана. – Типично английская. А вот красный почтовый ящик – тоже как в Англии. А вот, смотрите, копия Биг-Бена…
На центральной площади мы все же вышли из машины, чтобы насладиться прекрасными зданиями в викторианском стиле – видимо, Оксана поняла, что без этого поездка по Белфасту потеряет смысл. Мы сфотографировались и у телефонной будки, и у почтового ящика, и у огромного колеса обозрения, в этот поздний час, к сожалению, не работавшего.
– Вроде тут еще музей «Титаника» есть, – вспомнил Женька. – Он же именно здесь был на воду спущен.
При упоминании «Титаника» я покраснела, но этого, к счастью, никто не заметил.
– Некогда, – с сожалением ответила Оксана. – Да и закрыт он уже. Но вы не расстраивайтесь, там ничего подлинного нет, сплошная реконструкция.
– Конечно, – хмыкнул Максим. – Откуда там подлинное возьмется – все ж на дне морском валяется.
– Не умничай, – одернула его она и снова посмотрела на часы: – Поехали? Дорога неблизкая, а уже темнеет.
Мы почти бегом направились к машине. Я бы многое отдала за то, чтобы сесть на переднее сиденье, но мне, естественно, никто не стал этого предлагать. Я предвкушала двухчасовую поездку на раскаленной сковородке – меж двух огней почти в буквальном смысле, – но неожиданно для себя отключилась и благополучно проспала до самого дома, к которому мы подъехали глубокой ночью.
– Оксан, сколько у тебя с нами хлопот, – покачала головой тетя Ира, когда мы, сонные, по очереди вылезали из машины. – Мы-то устали, а ты столько часов за рулем!
– Ничего, я привычная, – весело отмахнулась та. – Зато хоть какое-то разнообразие. А то работа-дом. Благодаря гостям я всю Ирландию посмотрела! Так что приезжайте еще, – весело заключила она.
– Спасибо, – пробормотала я себе под нос. – Уж лучше вы к нам.
Глава 11 Трое в тумане
Приехав домой, мы сразу разошлись по комнатам и завалились спать – день получился очень длинным и насыщенным событиями. Я ждала, что утром я посмотрю на ситуацию свежим взглядом и ужаснусь тому, что сделала – сама поцеловала малознакомого парня! А ведь мне еще предстояло несколько дней с ним общаться, старательно делая вид, что ничего не было… Хватит ли у меня на это сил?
Впервые я подумала о возвращении домой без грусти. Расстояние в несколько тысяч километров мало способствует выяснению отношений. Правда, какие-то нехорошие люди придумали электронную почту, аську, а совсем уж отпетые злодеи – скайп…
Я зажмурилась и помотала головой, словно проводя в голове перезагрузку. Чего теперь жалеть, что сделано, то сделано! Больше я ничего предпринимать не буду, подожду, как станут развиваться события.
– Куда бы вас сегодня отправить? – задумалась Оксана после завтрака. И пояснила: – Я просто сегодня весь день занята.
– Разве у тебя не по сменам в супермаркете работа? – удивилась тетя Ира.
– Так я же говорила, что еще в одном месте подрабатываю, – смущенно пояснила та. – Бебиситтером… Э-э-э…
– Няней, – подсказала я.
Она кивнула:
– Да, с ребенком одним сижу. Так что придется вам самим на автобусе путешествовать. Можно в Лимерик, часа два туда ехать…
– Там из достопримечательностей один замок, – оповестил общественность Женька, глядя в мой путеводитель.
– Еще стихи, – добавила я.
– Про стихи тут тоже есть, – кивнул он. – Но вряд ли их там кто-то читает прямо на улице.
– Что за стихи на улице? – спросил с лестницы Максим.
– Лимерики, – любезно пояснил Женька и зачитал с листа: – Короткие юмористические пятистишия, написанные определенным размером. Например…
с чувством продекламировал Максим.
– Лимерики, – любезно пояснил Женька и зачитал с листа: – Короткие юмористические пятистишия, написанные определенным размером. Например…
с чувством продекламировал Максим.
– Браво, – поаплодировал ему Женька. – Тоже в школе учили?
– Ну а где же еще, – небрежно отозвался тот.
– На русском? – вкрадчиво поинтересовался мой друг.
– Ты меня поймал, – сокрушенно признался тот. – Лимерики я читал на русском. Что делать, моя страшная тайна раскрыта…
Я почувствовала себя лишней, хотя сама начала разговор про стихи.
– Поезжайте тогда в Корк, – вмешалась в поэтическую беседу Оксана. – Большой город, много чего посмотреть можно. В общем, Ир, там магазинчик один есть…
– Что-то я за вчерашний день так устала, что никуда не хочу, – неожиданно призналась тетя Ира. – Пусть дети съездят, я дома отдохну, а после обеда, может, по магазинам спокойно пройдусь.
Вот это была новость дня! Я с подозрением посмотрела на маму своего лучшего друга – неужели она что-то заметила и решила дать нам возможность спокойно, без взрослых, выяснить отношения? Или она болеет за Женьку – допустим, они с моей мамой сговорились нас сосватать? В детстве они частенько шутили на эту тему, пока мы решительно не пресекли эти глупые приколы. Но вдруг идея осталась? Правда, почему она не учитывает присутствие Максима, которое никак нельзя назвать незаметным? Или думает, что тот деликатно не будет соперничать с братом? Но Женька ему далеко не родной брат. Впрочем, какое соперничество, мы живем в разных странах и, скорее всего, скоро расстанемся надолго, если не навсегда…
Окончательно запутавшись, я мысленно махнула на все рукой и пошла во временно оккупированную мною спальню Барби – собираться в Корк.
Когда мы уезжали из Уотерфорда, погода была вполне приемлемой – пасмурной, но хотя бы без дождя и пронизывающего ветра. Но едва рейсовый автобус причалил к автовокзалу в Корке, Ирландия проявила себя во всей красе – небо беспросветно обложило низкими серыми тучами, и полил несильный, но монотонный дождь, не оставлявший никаких надежд на то, что он в обозримом будущем кончится.
Мы постояли некоторое время под крышей автовокзала, а потом Максим сказал:
– Чего ждем? Открывайте зонты и вперед!
У него самого зонта, конечно, не оказалось, и Женька отдал ему свой, а мы с ним спрятались под моим. Это, естественно, не способствовало хорошей защите от дождя, и Женька ворчливо поинтересовался:
– А ты принципиально зонт не носишь?
– Хоть носи, хоть не носи – все равно промокнешь, – философски отозвался тот. – Тут вообще народ спокойно к погоде относится – уже ко всему привыкли.
Словно в подтверждение его словам, идущая впереди нас компания из трех человек вдруг опустила зонты, посмотрела на небо, а потом синхронно закрыла их и как ни в чем не бывало пошла дальше под проливным дождем.
– Видали? – кивнул Максим.
– Да, – только и проговорил Женька. – Суровый ирландский пипл.
Кое-как доскакав по стремительно разрастающимся лужам до первого описанного в путеводителе собора, мы вошли внутрь. Теплее не стало, но хотя бы сверху на нас не лилась вода. К тому же, как оказалось, здесь имелось дополнительное развлечение: за отдельную плату можно подняться и позвонить в колокол.
Мы, конечно, не могли упустить эту возможность и вскоре уже карабкались по узкой винтовой лестнице – не такой крутой, конечно, как в соборе Килкенни, но тоже очень впечатляющей. На одной из площадок мы заметили висящие на перилах разноцветные наушники и остановились.
– Зачем это? – удивилась я.
– Если ты стоишь прямо под колоколом, то может нехило дать по ушам, – пояснил Женька.
Запасшись наушниками, мы стали подниматься дальше. К нашему разочарованию, прямо под колокол туристов не пускали – мы оказались в небольшой комнатке, куда спускались веревки от колоколов, за которые и надо было дергать.
– Всего, – расстроился Женька. – Я-то думал…
Я же, наоборот, порадовалась, что не придется выходить на открытую всем дождям и ветрам площадку. В голове мелькнуло: лучшего места для романтического объяснения не придумать – кроме нас, больше дураков осматривать достопримечательности в такую шальную погоду не нашлось. Но куда девать третьего лишнего? Не с башни же сбрасывать. Также большой вопрос, кто тут лишний…
Я поежилась – то ли от холода, то ли от своего черного юмора. А я становлюсь циничной! Но плохо это или хорошо, я пока не понимала. Передо мной стояли более насущные задачи.
– Вот, наверное, весело жителям ближайших домов, – усмехнулся Женька. – Так-то колокола пару раз в день звонят, а тут туристы целыми днями названивают!
– Ирландцы – очень гостеприимная нация, – назидательно произнес Максим. – Для туристов ничего не жалко!
Словно в подтверждение его слов, на стене висели листы с рядами цифр – если дергать за обозначенные номерами веревки, можно было исполнить несколько мелодий. Мы этим не особенно заинтересовались, так как местных хитов все равно не знали, а вот Максим старательно сыграл нечто пафосное и торжественное.
– Гимн Ирландии, – пояснил он. – Правда, я наврал кое-где…
– Мы все равно не в теме, – успокоил его Женька. – Я как-то в ирландской музыке не силен.
– Я тоже, – призналась я.
– Да знаете вы, – утешил Максим. – Просто не догадываетесь, что это ирландская музыка. Ее все очень активно юзают.
– Например? – заинтересовался Женька.
– Ну, например, старая песня «Скутера» «How much is the fish?»[29] – это на самом деле ирландская народная, «Iv sistr» называется.
– Так про рыбу или про сестру? – не поняла я.
– Сестра тут вообще ни при чем, это же на ирландском, – начал объяснять Максим, но Женька его перебил.
– Я понял, – воскликнул он. – Это покупатель… как ее… Молли из Дублина! Которая призрак!
– Вот же фантазия богатая, – снисходительно покачал головой Максим. – Я точно текста оригинала не знаю, но она явно не про рыбу.
– Как же ты не знаешь, – упрекнул его братец. – Плохо уроки учил?
– Там про сидр, – неохотно ответил Максим.
– Вот алкаши, вечно у них все про выпивку!
– Недаром говорят, что русские и ирландцы очень похожи! – парировал тот.
На это Женьке ответить было нечем, или он просто утомился спорить. Мы спустились с колокольни и, как ни хотелось остаться в закрытом помещении, снова вышли под дождь. Мы предусмотрительно посмотрели карту из путеводителя под крышей, поэтому резво доскакали до следующего собора.
– Что, мы так и будем ходить от церкви к церкви? – уныло поинтересовался Женька, стряхивая с рукава холодные капли.
– В России вообще кроме церквей смотреть нечего.
– Есть еще монастыри!
В общем, поездка в Корк была безнадежно испорчена. Мы перекусили в «Макдоналдсе» в полном соответствии с Женькиной теорией питания за границей, вернулись на автовокзал и уже совсем скоро катили обратно.
– Как приятно сидеть в теплом автобусе, когда на улице холод и дождь, – зажмурилась я.
– Еще и туман, – добавил Женька.
И правда, – густая белесая пелена подступала почти вплотную к окнам, отчего становилось жутковато – как будто мы оказались вне времени и пространства, и ничего не осталось в мире, кроме нашего автобуса и этого тумана.
Вскоре Женька задремал. Меня тоже в тепле начало клонить в сон, когда я услышала сзади шепот:
– Нин!
Встрепенувшись, я оглянулась и увидела Максима, прижимающего палец к губам.
– Иди сюда, – тихо позвал он.
Я посмотрела на мирно посапывающего Женьку, которого в этот раз для разнообразия пропустила к окну, и, оставив сумку, осторожно перебралась на заднее сиденье.
Максим сразу по-хозяйски обнял меня, прижал к себе и безо всякого стеснения поцеловал. Мысли броуновскими частицами кружились в голове – надо оттолкнуть его… да что же это… так просто нельзя… Но ничего подобного я не сделала, растворившись в его объятиях.
Максим судорожно вздохнул, и я воспользовалась этим, чтобы отстраниться. Он не обиделся – провел рукой перед глазами, словно отгоняя какое-то видение, и прошептал:
– Нин… Ты мне сначала так не понравилась!
Я так опешила от этого заявления, что глупо захлопала глазами, как заводная кукла.
– А ты… – только и смогла выговорить я, ничего не придумав.
– Все время нос задирала, смотрела на меня, как на… – Он запнулся, а я как раз собралась с мыслями: