– Возьмите, Георгий Егорович. Здесь все написано.
Волостнов положил папку на ворох бумаг.
Его стол был завален множеством книг, папок, исписанными бумагами. Следовало бы провести на столе ревизию да выгрести ненужный хлам, но все не доходят руки. А потом, он не забыл одно верное правило – как только выбросишь какой-нибудь листок, так непременно в нем появится необходимость.
Так что, когда бумаги уже не будут умещаться на столе, тогда придется за них взяться.
– Я обязательно изучу. А сейчас расскажи мне в двух словах, что там обнаружил?
К каждому поручению стажер относился как к серьезному экзамену, чем выгодно отличался от своих ровесников. Если так пойдет дальше, то можно будет ходатайствовать перед руководством, чтобы его оставили в отделе.
– Дом записан на генерал-полковника в отставке Савву Платоновича Саторпина. В этом же доме проживает его сын с женой и малолетней дочерью. Но, кажется, у него с женой сейчас какая-то размолвка. Сын генерала возглавляет небольшой банк. Ни в каких финансовых злоупотреблениях не замечен. Обычная семья. Не бедная.
– Чем занимается генерал в свободное время?
– Консультирует одно крупное охранное предприятие. Коллекционирует картины, предметы искусства, бывает на торгах за рубежом.
– Значит, деньги у него водятся?
Пожав плечами, Виктор ответил:
– Не удивительно. Сын возглавляет банк, да и у старика, видно, какие-то накопления имеются. Все-таки генералы у нас никогда бедными не бывали.
– Тоже верно… – Волостнов задумался. – А откуда такая информация по поводу его коллекции?
– Все это имеется в нашей базе данных. Три года назад был ограблен его приятель, тоже коллекционер, и генерал проходил по этому делу как свидетель.
– Понятно… И что у него украли?
– Со слов пострадавшего, было похищено два полотна Лукаса Кранаха-старшего – «Портрет женщины» и «Чаша Грааля».
– Хм… Это серьезно.
Явно смущаясь, юноша продолжал:
– Я тут поинтересовался судьбой этих картин, промелькнула информация, что сейчас они находятся в одной из частных коллекций в Америке, в штате Огайо. Уже через четыре года произойдет натурализация, и вернуть картины в Россию будет невозможно.
– Это уж точно. Только как их выцарапать из Америки? Ладно, подумаем… В деле не написано, как к владельцу попали такие картины?
– Он говорит, что был очень выгодный обмен. У него было несколько картин русских авангардистов, которые он и поменял на Лукаса Кранаха.
Волостнов невольно хмыкнул:
– Верится с трудом. Нужно или очень любить русских авангардистов, или… Впрочем, спасибо. Ладно, иди пока, я тут посмотрю еще.
Стажер удалился. У Георгия Волостнова была собственная версия предстоящего ограбления. А что, если предположить фантастическое – что в особняке у этого отставного генерала действительно находится Священное копье?
Старик провоевал почти всю войну. В Германии его часть располагалась неподалеку от Нюрнберга. А ведь Гитлер спрятал эту святыню именно там, в галерее под одной из крепостей. Многочисленные свидетели рассказывают о том, что долгое время Адольф Гитлер таскал наконечник копья в собственной сумке в качестве талисмана и именно в это время ему способствовала невероятная удача – он завоевал Польшу и половину Европы. Провидение уберегло его от десятков покушений. Вокруг него гибли люди, а он даже не был контужен. А все это время в Нюрнберге лежала искусная копия, выставленная на всеобщее обозрение. Удача от него отвернулась в тот самый момент, когда по какой-то причине он решил поместить копье в галерею в Нюрнберге, где оно пролежало до самого конца войны. А вот далее следы Священного копья затерялись. Самым неожиданным образом у Священного копья обнаружилось сразу три близнеца: один был найден в подземной галерее в одном из замков в Нюрнберге, другой всплыл в Вене, третий обнаружился в Берлине в одном из исторических музеев. А что, если предположить, что было еще и четвертое копье, и почему ему в этом случае не быть настоящим? И, может быть, сейчас оно находится в коллекции отставного генерала на Рублевском шоссе.
Весьма подходящее местечко!
В таком случае можно связать расцвет Рублева с тем, что на ней находится Священное копье, дарующее его владельцу неслыханное могущество. Так что сила этого копья поневоле распространяется и на соседей.
О существовании таких вещей не распространяются. О них знает только самый доверенный круг, чаще всего это ближайшие родственники.
Не исключено, что однажды он кому-то проговорился о том, что это и есть то самое Священное копье, что решало судьбы многих государств на протяжении тысячелетий, и тотчас объявился желающий им завладеть.
Георгий Волостнов достал «Атлас реликвий мира», где несколько страниц было уделено Священному копью. Фотографическое изображение завораживало, а что тогда говорить о самом предмете.
С этим копьем связано немало историй, и трудно сказать, где тут правда, а где откровенный вымысел.
Римский император Константин Великий благодаря копью разгромил войско Максенция, превосходящего его в численности. Именно эта победа позволила императору объединить империю и провозгласить христианство основной религией. Столетием позднее король Теодозий осадил Рим, но после того, как он овладел реликвией, тотчас принял христианство. А еще через сорок лет король остготов Теодорих с копьем в руках разбил орды свирепого Аттилы. Еще три сотни лет спустя правитель франкского государства Карл Мартелл с копьем в руках принял участие в сражении против арабов при Пуатье и разбил их наголову, тем самым предотвратив их вторжение в Западную Европу.
А Карл Великий настолько уверовал в силу копья, что всегда держал его рядом с собой, не проиграв при этом ни одну военную кампанию. Хитрый дипломат и коварный правитель Фридрих Барбаросса, сумевший восстановить Священную Римскую империю, человек, отправивший в изгнание самого римского папу, утонул в реке Селиф в ту самую минуту, когда из его руки выпало Священное копье.
От мысли, что Священное копье находится где-то поблизости, у Георгия Волостнова перехватило дух. Если оно в действительности настоящее, то найдется немало охотников заполучить его.
Можно составить психологический портрет человека, пожелавшего заполучить наконечник Священного копья. Конечно же, он должен обладать колоссальным честолюбием. Его должна обуревать непомерная гордость от того, что подобной вещью владеет именно он. Желание заполучить такой сильный предмет всегда находится на грани безумия. Так что можно предположить, что такой человек немного не от мира сего.
Теперь другой вопрос, для чего ему нужно завладеть этим копьем?
Во все времена Священное копье старались заполучить для того, чтобы управлять миром. С тех далеких пор мало что изменилось, люди и сейчас жаждут власти.
Кто же тогда может быть этим человеком?
Какой-нибудь художник, пожелавший заткнуть за пояс самого Микеланджело? Или, может быть, ученый, пожелавший осчастливить человечество своим открытием? А может быть, искусный политик, надумавший властвовать над всем миром?
Ладонь, перебиравшая карандаш, заскользила по листку бумаги, вычерчивая предполагаемый портрет преступника. Подобную привычку Волостнов приобрел, работая в управлении (кто бы мог подумать, что ему когда-нибудь понадобится умение рисовать!). Рука с легкостью вывела овал, подрисовав слегка выпирающие скулы, нос, пожалуй, крупный, с легкой горбинкой, брови кустистые, взгляд прямой, прожигающий.
Странное дело, но портрет, нарисованный в ходе оперативной работы, не однажды совпадал с внешностью преступника, оставалось только удивляться такому предвидению. Если бы подобное случилось один раз, то его можно было бы отнести к категории случайностей, но когда аналогичное происходит едва ли не при каждом расследовании, то иначе как предвидением его не назовешь.
Дорисовав последние черточки, Георгий положил портрет в папку. Интересно будет посмотреть, когда отыщется настоящий преступник.
Ясно одно – этот человек жаждет управлять миром, нечто связанное с шизофренией. Точно такой же идеей был одержим Адольф Гитлер и все те, кто так или иначе соприкасались с этим наконечником.
А вот как же генерал-полковник? Весьма интересный вопрос.
А что, если в окружении президента появился некто, кто решил подвинуть своего хозяина? От этой мысли Волостнова бросило в жар. У человека, стоящего близко к лидеру страны, невольно возникает мысль, что в должности главного лица государства он смотрелся бы не хуже.
А может быть, даже и лучше…
Если подумать, то людей, находящихся от главы государства на расстоянии вытянутой руки, не так уж и много. Всего-то три или четыре человека. В политику они пришли почти одновременно, с разницей в несколько месяцев, и нынешние подчиненные президента имели гораздо большие шансы взобраться на самый верх. Во всяком случае, до своего президентства глава страны находился на второстепенных ролях. Скажем так, был обычным чиновником, без малейшего потенциала преодолеть еще одну служебную ступень, и уж вряд ли кто мог бы представить, что он будет влиять на судьбы народов.
Если все эти выводы верны, тогда можно предположить, что во власти возникает серьезный кризис, нельзя исключать и того, что на президента готовится покушение. Во всяком случае, подобной версией пренебрегать не следует, а для того, чтобы убедиться в противном, нужно просмотреть личные дела самых влиятельных фигур государства.
А это весьма серьезная задача.
Пожалуй, ничто в России не берегут так свято, как личные дела первых лиц государства, ну разве что еще Оружейную палату с Алмазным фондом.
Придется проявить недюжинную смекалку, чтобы раскопать нечто существенное, что может пролить свет на личность каждого из них. На пути к секретам часто стоят пресс-секретари, которые стараются накормить любопытных самыми благоприятными фактами из биографии политика.
И вместе с тем следует быть предельно осторожным. Достаточно одного подозрения, что кто-то интересуется личными делами ближнего окружения Президента, и могут возникнуть весьма серьезные последствия со стороны Федеральной службы охраны.
Так что нужно действовать грамотно и аккуратно, чтобы не накликать на себя беду.
Глава 12
Центурион Гай Кассий Это был тот редкий день, когда центурион Гай Кассий был предоставлен самому себе. Пошел уже одиннадцатый год, как он находился на службе у императора Тиберия Клавдия Нерона, однако при этом не сумел скопить денег даже на новые доспехи. Единственное, чем приходилось довольствоваться, так это одеждой казненных, а еще перепадала мелочь от базарных торговцев, которых случалось защищать от бродяг. А ведь, нанимаясь на службу, он рассчитывал получить хорошее место где-нибудь в Риме, пробиться в число видных военачальников и обеспечить будущее своим многочисленным отпрыскам. Но вместо желаемого вынужден был пропадать на задворках Римской империи, а вместо сражений, о которых он так мечтал, довольствоваться функциями жандарма и разгонять недовольную толпу, что подступает к дворцу римского наместника в Иудее Понтия Пилата.
Даже его снаряжение, выглядевшее весьма богато, было позаимствовано у центурионов, оставивших службу, а кожаный пояс был пожалован римским наместником за доблестную службу. Стараясь не показать своего неудовольствия, Гай Кассий принял подарок. Но щекотливость ситуации заключалась в том, что кожаный пояс, балтеус, был отобран у обесчестившего себя солдата, изгнанного из армии. И всякий раз, когда его взгляд падал на пояс, он невольно вспоминал обесчещенного беднягу. Не выдержав позора, солдат бросился со скалы в море. Грех его был сомнительным и состоял в том, что он соблазнил дочь одного из военачальников накануне ее свадьбы с видным сановником. Если за подобную провинность всех центурионов лишать воинского звания, то у Рима в скором времени вообще не останется верных солдат.
Пояс был весьма хорош.
Украшенный серебряными накладками с рисунками из мифологии, он представлял собой настоящее произведение искусства. Но вместе с тем он принадлежал настоящему воину, и в нескольких местах Гай Кассий увидел следы от ударов меча.
Так что можно было предположить, что обесчещенный воин был не только большим модником, но и весьма искушенным бойцом.
Кинжал Кассий получил у местного торговца взамен шерстяной туники, доставшейся ему от казненного. Чешуйчатые доспехи приобрел у ветерана легиона, вознамерившегося прожить остаток жизни в объятиях молодой жены. Единственное, что осталось ему от службы, так это меч, купленный им незадолго до того, как его перевели в Иудею, и служивший ему своеобразным напоминанием о разбившихся надеждах.
Поставив у порога щит и аккуратно положив на скамью меч, Гай Кассий прошел в комнату. Сел за стол. Он вдруг понял, что очень устал. Два года он жил надеждами на то, что его наконец отзовут обратно в Рим, где он успешно продолжит свою службу. Но неожиданно осознал, что все его надежды призрачны. Ему придется состариться и умереть в далекой Иудее. Как никогда прежде он почувствовал, что очень соскучился по родным местам, селу Цобингену, находящемуся в самой середине Европы. Там остались у него мать и сестра. Самое время написать им послание, покаяться в явных и мнимых грехах и выразить надежду на скорую встречу.
Разгладив пергамент, он пододвинул к себе склянку и взял перо. Первая фраза не шла. Мысли улетучились мгновенно, как если бы их не было вовсе.
А ведь так многое хотелось поведать!
Неожиданно перед дверью послышалась твердая поступь. Так могли стучать только калиги, подошвы которых были подбиты гвоздями. И приближение центурионов можно было услышать издалека. На первый взгляд вполне обыкновенное дело – он мог понадобиться в расположении гарнизона в любое время суток, но он почувствовал, что сейчас все обстоит несколько иначе.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Антоний Ювенал. Кассий невольно задержал взгляд на кожаном поясе центуриона – его меч висел с правой стороны, что указывало на офицерское достоинство. Еще какую-то неделю назад тот был рядовым солдатом, и вот теперь, угодив в любимцы к Понтию Пилату, возвысился, встав во главе гарнизона, охранявшего дворец наместника.
Пройдет какой-нибудь год, и он сам окажется у него в подчинении, а ведь Ювенал младше его на целых восемь лет.
Кивнув на разложенный пергамент, Антоний Ювенал спросил:
– Пишешь письмо?
– Да… Хотел сообщить о себе матери и сестре, – произнес Гай Кассий и, уткнувшись в стол, дал понять, что присутствие центуриона в эту минуту будет лишним.
Антоний не собирался уходить. Едва заметно улыбнувшись, сообщил:
– Нужно ехать.
– Куда? – невольно подивился Кассий, отложив в сторону перо.
– На остров Капри, – спокойно ответил центурион, не сводя с Гая Кассия взгляда.
В какой-то момент Кассию показалось, что он не способен противостоять откровенному вызову. И где-то в глубине сознания шевельнулось, что именно сейчас и решается его судьба.
– Вот как… Кому же я там понадобился?
– Императору. Тиберий Клавдий Нерон хочет тебя послушать.
Сказанное можно было бы воспринимать как шутку, если бы не серьезные интонации, с какими были произнесены слова. Удалившись от своей огромной империи на остров Капри, Тиберий любил вызывать к себе людей, которые могли бы рассказать ему о том, что делается в разных уголках его империи, и тем самым скрашивать его добровольное заточение.
Вот только что же хочет услышать император от обыкновенного центуриона?
– Вот как… Мне нужно написать письмо матери, – центурион взялся за письмо. – Думаю, император может подождать с полчаса.
Антоний Ювенал отрицательно покачал головой:
– Напишешь письмо в дороге. Я лично прослежу за тем, чтобы оно дошло по назначению. Во дворе тебя уже ожидает отряд, он будет тебя сопровождать.
– Знаешь, Антоний, я давно хотел тебе сказать: хотя я взял на себя вину за убийство твоего отца, но это сделал не я.
– Не кори себя, мне это известно. Я не желаю тебе зла.
– Значит, император Тиберий, – хмыкнул Гай Кассий. Сунув руку в карман, он достал серебряный динарий с изображением и титулатурой императора Тиберия и продолжил: – Что ж, посмотрим, похож ли он на свой портрет.
* * *
Разочаровавшийся во власти император Тиберий поселился на небольшом островке в Тирренском море, неподалеку от Рима, чтобы вкушать жизнь во всех ее проявлениях. Остров он превратил в рай на земле, выстроив двенадцать вилл, с многочисленными садами и парками, в которых росли декоративные деревья. В озерах плавало множество рыб, специально завезенных из атоллов. Однако уединение совершенно не мешало ему управлять обширной империей, и ежедневно он переправлял свои распоряжения в Рим.
Некогда Тиберий был одним из лучших полководцев, сумевших завоевать даже непокорную Германию. Так что ничто не мешало ему стать руководителем империи.
Добравшись до острова, Гай Кассий удостоился приглашения не сразу. Три дня он прожил на берегу моря в небольшой дощатой хижине, в которой молодая вакханка наделяла его пылкой любовью за сравнительно небольшую плату. Так что вместе с прекрасным видом он получал весьма недурное наслаждение.
На четвертый день своего пребывания на острове Гай Кассий понемногу стал забывать о действительной цели своего приезда и наслаждался теми небольшими радостями, что были на острове. Ему даже подумалось, что пояс воина он мог бы поменять на светскую тунику.
Во дворец его призвали на четвертые сутки. В дом вошли три молодых солдата и, глянув на центуриона, разнеженного в объятиях вакханки, сказали, не отводя взгляда, что через час его будет ждать во дворце император.
Времени оставалось ровно столько, чтобы наскоро одеться и топать во дворец. Поразмыслив, Гай Кассий облачился в красную тунику – именно в такой он вышагивал на парадах в Риме.
Дорога до дворца заняла пятнадцать минут. Трое солдат передоверили его центурионам, несшим караул у дверей дворца, а те в свою очередь, взяв Гая Кассия в плотное кольцо, препроводили в тронный зал.