Не удержавшись от вздоха облегчения, Фомич надавил на газ, и машина медленно выехала из двора. Глянув в стекло заднего вида, Кирилл увидел задвигающиеся ворота.
Минут через пятнадцать, когда прибор исчерпает свой ресурс, сигнал пробьется через шумовые ловушки и известит милицейский отдел о проникновении в дом, а еще через десять они подъедут к воротам и оцепят дом с окружавшей его территорией со всех сторон.
Вот только он сам будет находиться далеко от стремного места. Улыбнувшись пришедшей мысли, Фомич надавил на газ и обогнал вереницу грузовиков.
* * *
О настоящей цели своей поездки и о разговоре с Рональдом Селеби Волостнов решил никому не рассказывать. Но с некоторых пор он вдруг стал замечать, что за ним наблюдают. Внешне как будто бы протекало все самым благопристойным образом: его никто не вызывал к вышестоящему начальству, не требовал от него подробнейших отчетов о проделанном вояже, не было настороженных взглядов коллег, что могли свидетельствовать о грядущей опале.
Все как обычно!
Вот только бумаги, что он держал в своем столе, были чуть сдвинуты, а на замочной крышке сейфа он обнаружил свежие царапинки. Теперь он уже не сомневался в том, что в управлении находится «крот» и что он сумел приблизиться к нему вплотную. Причем настолько, что в ближайшие часы мог угодить в автомобильную аварию.
Подобные вещи весьма практикуемы.
Нельзя исключать и того, что под наблюдением могли оказаться и люди, с которыми он контактировал в последнее время. И первым в этом списке должен значиться Фомич. Вот кого уберут без особого содрогания. Просто пристрелят где-нибудь в подворотне, а потом закроют «мокруху» ввиду полной бесперспективности.
В какой-то момент Волостнов почувствовал угрызение совести, что втянул парня в столь серьезное дело. Тот просто не подозревал о том, что живет под занесенным топором. И всего лишь вопрос времени, когда стальное лезвие со всего размаха опустится на его покаянную шею.
У каждого оперативника свои источники информации, и дело профессиональной чести оберегать их от возможных неприятностей.
Набрав номер телефона, Георгий Волостнов услышал в ответ ленивое:
– Слушаю.
После чего произнес две короткие фразы.
– Встречу хочу отменить. Сегодня я буду у сестры.
И тотчас отключил телефон. В действительности смысл был прямо противоположен сказанному. Георгий как раз настаивал на немедленном контакте, который должен был состояться через полчаса после прозвучавшего звонка, и место предстоящей встречи находилось неподалеку от скверика Грибоедова, в тихом дворике, засаженном розами.
Когда молодой мужчина с короткой стрижкой и непримечательной внешностью подсел на лавку к Волостнову, тот даже не глянул в его сторону. Круг обязанностей очерчен, а потому повторяться не следует, просто пододвинул к нему листок с адресом и коротко, глядя прямо перед собой, произнес:
– Подстрахуй этого парня. Он мне нужен.
Мужчина закурил и наклонил голову. Глядя на них со стороны, легкое движение головой невозможно было оценить как кивок, просто он слегка отвернулся от дыма, что назойливо лез в его глаза.
Взяв с лавки газету, Георгий Волостнов поднялся и неторопливо направился по тротуару в сторону дороги.
Контакт завершен.
Часть II Таинственный генерал
Глава 16
Убийство императора Тиберия Император Тиберий обычно принимал уважаемых гостей на своей любимой вилле, расположенной неподалеку от моря. Окруженная парками, искусственными гротами, бассейнами и скалами, она представляла собой величественное сооружение. Особенно удались тенистые и прохладные аллеи, в которых всегда можно было укрыться от жары.
В садах были три вышки, откуда открывался шикарный вид на окрестность. С первой вышки, расположенной на высоком скалистом берегу, можно было любоваться закатом и бухтой. Со второй смотровой вышки, построенной в виде ударной башни, можно было любоваться чудесным видом на парк. На его территории располагались три зверинца. В первом было восемь львов, разгуливающих на скальной поверхности; немного поодаль, через каменную перегородку, шесть тигров, укрывшихся в тени большого дерева. С другой стороны располагался птичник, в котором в огромных вольерах содержались сотни птиц самых невиданных расцветок. А с третьей, укрывшись за кронами деревьев, расхаживали жирафы.
Несмотря на почтенный возраст, Тиберий любил подниматься на вышки, откуда подолгу наблюдал за проказами животных. Порой казалось, что звери его занимают гораздо больше, чем подданные многочисленной империи. Частенько он принимал своих гостей на природе, где можно было полюбоваться искусственными гротами и охладиться в бассейне. А во время еды любоваться танцами рабынь, что весьма способствует пищеварению.
В этот раз император решил принять гостей в столовой. Их ожидалось двое: сенатор Макрон и правнук императора Августа – Гай Цезарь Калигула.
Для императора не существовало мелочей ни в политике, ни в быту, и всем было известно, что он любил вникать во всякую мелочь. Но самое главное – он любил поражать гостей сюрпризами: никогда нельзя было понять, что их ожидает в следующую минуту.
Гости должны были прибыть в два часа дня – наиболее подходящее время для трапезы.
Император вошел в столовую. На столе стояла золотая посуда, украшенная драгоценными камнями. Ее было такое огромное количество, что она уже не радовала глаз и воспринималась как нечто заурядное. По углам комнаты были расставлены амфоры из желтого оникса, каждая из которых была величиной с бочку. Вазы, стоящие на столах, были изготовлены из порфира и гранита.
Опоры для столешниц были выполнены в виде диковинных зверей, обликом напоминающих льва, но с огромными загнутыми рогами, вот только лапы напоминали птичьи. Столешница из темно-серого мрамора, украшенного слоновой костью, и янтаря. С трех сторон от стола установлены скамейки, рассчитанные на трех человек. На них лежали длинные мягкие подушки, на которых облокачивались обедающие, поверх лежали шкуры леопардов.
– Все ли готово, Андриан? – спросил Тиберий у белокурого раба с внешностью Аполлона.
– Все будет в лучшем виде, император, я им приготовил такой сюрприз, что у них просто захватит дух, – пообещал раб, широко улыбнувшись.
Тиберий сдержанно кивнул. Значит, так оно и будет. Порой он сам предпочитал оставаться в неведении, чтобы сполна насладиться подготовленным сюрпризом. В этот раз он решил не изменять привычкам.
Андриан был многословен, весел. Император частенько ловил себя на том, что обществу сенаторов с их заумными разговорами о государственном устройстве он предпочитал общество веселого раба, который был остроумен, смешлив и никогда не обременял его разговорами на серьезные темы.
– Мне интересно будет взглянуть.
– Уверяю тебя, император, ты не пожалеешь! Сначала мы принесем им ящериц, облитых медом с маком. Потом будет заяц с крыльями. Повара настолько расстарались, что его легко можно принять за живого. Далее будет кабанчик. Да что кабанчик? Настоящий зверь, во-от такой высоты! – чиркнул он себя ладонью поперек груди. – Его принесут три раба, уж слишком он тяжелый. Вот как только… – Улыбка сделалась еще шире. – Что это я? Вы сами все увидите, чего же это я буду выдавать секреты.
Дверь открылась, и в столовую прошли Калигула и Макрон.
Распахнув широко руки для объятия, Тиберий устремился навстречу Калигуле. Положив на курительницу щепотку соли – жертву домашним божествам, – Гай Цезарь направился прямо к императору.
– Как же ты похож на своего покойного прадеда Августа! – в восхищении воскликнул Тиберий. – Вот кто для меня всегда оставался настоящим примером.
– Ты и сам великий, Тиберий, – заметил Калигула.
Махнув рукой, император произнес:
– В своем величии я не достаю Августу даже до колена… Вот садись на среднюю скамью, – подхватив Калигулу под локоток, он повел его к столу. – Здесь в моем доме сиживают самые почетные гости. – Повернувшись к двери, поторопил слегка замешкавшегося сенатора. – Ну, чего же ты стоишь, Макрон? Проходи! – И, усмехнувшись, добавил: – Не развлекать же мне тебя разговорами. У меня для этого имеются рабы. Присаживайся.
Вошли три раба с сосудами, в которых была вода для обмывания рук. В серебряных тазах принесли ароматизированную воду для ног. Гостям распустили сандалии, омыли их ноги.
Вот теперь можно заняться и пиршеством.
Император Тиберий возлежал на левой скамье от гостя и распоряжался приготовлениями. Сначала на подносе принесли осла из бронзы, по бокам которого находилось два мешка.
– Угощайтесь, гости, развяжите сначала левый мешок… Думаю, останетесь довольны.
– Там драгоценные камни? Ты очень щедр к нам, Тиберий, – расчувствовался Гай Цезарь Калигула и принялся развязывать горловину мешка.
Вот теперь можно заняться и пиршеством.
Император Тиберий возлежал на левой скамье от гостя и распоряжался приготовлениями. Сначала на подносе принесли осла из бронзы, по бокам которого находилось два мешка.
– Угощайтесь, гости, развяжите сначала левый мешок… Думаю, останетесь довольны.
– Там драгоценные камни? Ты очень щедр к нам, Тиберий, – расчувствовался Гай Цезарь Калигула и принялся развязывать горловину мешка.
Сунув два пальца в холщовый мешок, он с брезгливостью вытащил черную сливу.
Радость Тиберия плеснула через край. Ухватившись обеими руками за бока, он долго хохотал над незадачливым гостем.
– Вот тебе и драгоценные камни.
– Шутка удалась, Тиберий, – сдержанно заметил Калигула, отшвырнув сливу в сторону.
– Ха-ха! Вижу, что ты слегка расстроен, – посочувствовал император. – Право, мне даже неловко, если я хоть как-то огорчил тебя.
– Хм… По твоему довольному лицу я этого не заметил.
– Знаешь, я тем не менее хочу загладить свою вину, все-таки у нас остался еще один мешок. Пусть его развяжет Макрон. Может, ему повезет больше. Слышал, что под Римом у него прекрасная вилла. Так что деньги его любят. Ну, чего же ты робеешь, Макрон? Развязывай! – поторопил Тиберий. – Или ты не доверяешь своему императору?
Сенатор натянуто улыбнулся:
– Разве бы я посмел.
Развязав мешок, он под хохот Тиберия вытащил из него белую оливу.
– Извините, если я как-то разочаровал вас, но мне хотелось вас немного повеселить.
– Да, мы повеселились всласть, Тиберий. Ты всегда был изобретательным на шутки, – сдержанно заметил Калигула.
Император неожиданно прервал смех, превратившись разом в желчного старика:
– Я рад, что вы это цените. Что поделаешь, все самоцветы ушли на строительство моих двенадцати вилл. Сами понимаете, это весьма недешевое удовольствие. Ну, чего же вы примолкли? – крикнул Тиберий музыкантам, расположившимся на хорах. – Развеселите и меня, и гостей, а то они совсем приуныли.
Молодой раб, почти юноша, гибкий, как придорожная тростина, согнулся в легком поклоне и приложил к губам свирель – комната наполнилась дивной музыкой. С первыми взятыми аккордами стало ясно, что, несмотря на молодость, он весьма искусный музыкант. Присутствующие откинулись на мягкие подушки и невольно заслушались.
Не поднимая глаз, вошли две рабыни с подносами, на которых сидела искусно вырезанная деревянная курица с распущенными крыльями, под которой прятались павлиньи яйца.
Чем же еще их сумеет удивить император Тиберий?
– Как великолепно играет этот юноша, – произнес в восхищении сенатор.
– Не могу не согласиться! Я за этого раба отдал два больших рубина, – признался император, – и думаю, что не переплатил. Во всяком случае, за свою долгую жизнь я не видел столь искусного музыканта, как этот.
– Он и вправду хорош, – сказал Калигула, проводив молодую рабыню страстным взором. – У тебя все великолепно, Тиберий, от дворцов до рабынь.
– Большую часть жизни я провел в военных походах, поэтому в старости решил окружить себя настоящей красотой. Жаль только, что силы мои не такие, как бывало в молодости, и мне приходится только созерцать красоту. – Император попридержал за руку молодую рабыню с подносом в руках. – Какие они у меня все красавицы. Эх, мне бы сейчас хотя бы сотую силу Юпитера, я бы вам всем показал, как следует жить!
Рабыня смиренно стояла подле императора, со снисходительной улыбкой наблюдая за тем, как его широкая ладонь, побитая старостью, заголила белоснежное бедро и принялась подниматься выше. Губы девушки слегка дрогнули, взгляд заметно затуманился. В какой-то момент показалось, что если Тиберий еще чуток задержит свою длань, девушка подломится в коленях и свалится на пол бесчувственной.
Вытащив руку из-под туники, император легким движением ладони отпустил девушку.
– Приятно осознавать, что я еще могу разжечь страсть, – не без гордости произнес Тиберий, широко улыбнувшись. В этот момент он будто бы сбросил зараз тридцать годков, и оставалось только гадать, каким проказником он был в молодые годы.
– Браво, – слегка захлопал в ладоши Калигула. – Теперь мне охотно верится, что кроме военных побед ты выигрывал еще множество любовных баталий.
– О да! Мне есть что вспомнить, – лицо старика расползлось в сладкой улыбке. – Но что-то мы отвлеклись. Ведь мы с вами собрались для того, чтобы как следует отобедать. О, я сумею вас удивить. Таких блюд, как на моем острове, вы не отведаете даже в Риме! Мне бы не хотелось хвастать, но на остров я привез лучших кулинаров империи. Они не перестают меня удивлять. Порой я даже не знаю, какой именно продукт я вкушаю. По внешнему виду он может напоминать рябчика, но в действительности это может быть рыба, а то и змея. Несите! – хлопнул в ладоши Тиберий.
В столовую вошли четыре белокурых раба. Один из них держал поднос, на котором был заяц с крыльями, другой нес поднос, где в глиняной посуде, до самого верха наполненной соусом, плавали разноцветные рыбы. Другие двое, сгибаясь под тяжестью, держали на серебряном подносе огромного запеченного кабана, к бокам которого жались поросята, вылепленные из теста.
– Пожалуйста, гости мои, – широким жестом Тиберий показал на расставленные угощения.
– Мне еще не доводились видеть зайца с крыльями, поэтому я начну с него, – произнес сенатор Макрон.
– Уверяю тебя, сенатор, ты не разочаруешься, – заверил император.
– Я бы предпочел кабана. Знаю, что твои повара преуспели в выпечке кабанов.
– Это уж точно! Лучше их никто не справится во всей империи, – кивнул Тиберий. – Выбирай, какой ты хочешь, кусок, – протянул он Калигуле большой нож.
– Пожалуй, я бы начал с грудки, – проговорил Гай Цезарь Калигула и, воткнув нож, принялся вырезать мясистый кусок.
Вдруг отпрянув, он от неожиданности отбросил нож в сторону, – из разрезанного бока кабана в столовую вылетело четыре дрозда. Охотники, незаметно вошедшие в комнату, умело выпустили стрелы по порхающим мишеням.
Радости Тиберия не было предела. Ухватившись за живот, он долго хохотал над незадачливым Калигулой, вытирая проступившие слезы.
Гай Цезарь Калигула нахмурился:
– Я думаю, это не так смешно, как может показаться.
– Ха-ха-ха, – император Тиберий никак не мог справиться с обуревавшим его весельем. – Не обижайся на старика. Знаешь, я тут живу как отшельник, и вот такие милые шутки позволяют мне справляться с одиночеством. Приходится как-то развлекать себя, чтобы не одичать в этой глуши, – почти всерьез пожаловался император.
Калигула невольно хмыкнул:
– Глядя на то изящество, что тебя окружает, я бы никогда не подумал, что нахожусь в глуши. Впрочем, на тебя я не обижаюсь, я давно привык к твоим шуткам.
Макрон, отодрав крылышки, с наслаждением обгладывал косточки.
– Может, ты все-таки попробуешь мясо кабана? – сказал Тиберий. – Уверяю, оно очень вкусное.
Гай Цезарь Калигула отрицательно покачал головой и посмотрел на Макрона, который не страдал отсутствием аппетита.
– Спасибо, Тиберий, что-то не хочется.
– Право, я чувствую себя очень неловко. – Глядя на Тиберия, буквально расплывшегося от веселья, в это было трудно поверить. – Вы пришли ко мне в гости, а я тут разыгрываю какие-то шутки. Я хочу загладить свою вину.
Тиберий дважды хлопнул в ладоши. Дощатый потолок раздвинулся, и с него на стол стали спускаться две корзины, накрытые материей.
– Возьмите, гости, – очень серьезно произнес Тиберий. – Это ваше.
– Что-то уже и не верится, – недоверчиво пробурчал Гай Цезарь Калигула. – Мы сейчас возьмем твои корзины, а из них выпорхнет какое-нибудь воронье.
– Я чувствую неловкость, – Тиберий изобразил нечто похожее на смущение. – Я даже не знаю, как загладить свою вину. Может случиться непоправимое, если подданные перестанут доверять своему императору. Возьмите, я настаиваю.
Не без опаски Калигула пододвинул к себе корзину – от этого чудаковатого старика можно ожидать чего угодно. Не исключено, что в ней прячется клубок ядовитых змей. Приподняв материю двумя пальцами, он осторожно, опасаясь неведомого, принялся стаскивать ее с корзины. Лицо невольно растянулось в улыбке, когда он увидел императорский подарок – это была туника из аталийской ткани, изготовленная из тончайшей золотой проволоки.
– Не ожидал, – вымолвил Калигула, не в силах оторвать взгляда от дорогого подарка. – Ткань просто великолепная, более совершенной вещи мне встречать не приходилось.
– Рад, что эта туника тебе понравилась, – снисходительно кивнул император. – Другой такой аталийской ткани ты не встретишь во всей Римской империи. Признаюсь, эту ткань я заказывал для себя, но все-таки решил подарить ее тебе. Только пообещай мне кое-что взамен…
Не удержавшись, Калигула поднял ткань, засверкавшую в руках под солнечными лучами.