Кипучая жизнь торгового города пришлась по вкусу Фарелло, она даже заинтересовалась делами Джейнипа и помогла ему искать новые точки приложения сил. В отношениях между этими людьми ничего не изменилось, их близость не стала искусственной. Шивмати подверг психику женщины эмоциональной перестройке, но ведь он не тронул основу, а основой было настоящее влечение. И все же Фарелло ежедневно проводила три часа на связи с коммуной оратаев. О любом достижении односельчан — настоящем или мнимом — она могла говорить бесконечно. И даже продолжила работу с первозданной экосистемой, ничего не сказав Джейнипу. Тот, впрочем, был по горло занят собственными делами; он бы и не узнал ничего, если бы не управился раньше и не попробовал связаться с ней.
— Пытаешься жить в двух мирах, — сказал он.
— Хочешь, чтобы я изменилась? И вернулась в поселок?
Джейнип, разумеется, этого не хотел. Но что он будет чувствовать через двадцать стандартных лет? Или даже в следующий раз, когда на орбите повиснет космический корабль и в голову полезут мысли о других планетах, которые на ура приняли бы от него технические новинки? Коналийская цивилизация моложе арланской, но это не помешало ему составить многообещающий каталог местных товаров.
Так что Фарелло была вовсе не одинока в своей борьбе с внутриличностным конфликтом. Как там в древних сказках говорится: «И жили они потом долго и счастливо»? Джейнип пришел к печальному выводу, что сказка стала былью лишь наполовину. Человек теперь способен жить очень и очень долго; что же до счастья, то оно по-прежнему неуловимо.
Перевел с английского Геннадий КОРЧАГИН
© Tom Purdom. Haggle Chips. 2010. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2010 году.
Джон Хемри Где проходит грань
Иллюстрация Игоря ТАРАЧКОВАИмтеп — пятая планета своей солнечной системы. Землеподобность — 0,95 по шкале Мина — Хоффмана. Единственный крупный континент расположен в экваториальной области обоих полушарий. Рельеф восточных областей суши сильно гористый и труднопроходимый; центральные и западные районы заняты степями и прериями, окружающими значительное по площади, но неглубокое внутреннее море.
Аборигены — так называемые ископы («люди» на местном наречии) — представляют собой гуманоидов на стадии развития родоплеменного строя. Большинство племен сосредоточено на равнинах в аграрно-скотоводческих поселениях. Технология почти не развита, некоторое распространение получила первичная обработка металлов, которая позволяет аборигенам изготавливать достаточно надежные орудия/инструменты.
Ископы представляют собой динамично развивающуюся, но не агрессивную расу. Первые полевые исследования характеризуют их культуру как находящуюся в полной гармонии со средой обитания. В этой связи сочли возможным создать на Имтепе постоянно действующую исследовательскую базу с персоналом не более восьмидесяти человек. Посещения планеты разрешаются в соответствии с процедурой третьего типа, то есть небольшими группами и только после предварительного инструктажа, что позволит избежать негативного влияния земной культуры на традиции и обычаи местного населения.
* * *Когда аккумуляторы сели, солдатам пришлось извлекать рядового Гольдеру из боевого костюма вручную. Кое-как отжав герметичный шов, они помогли своему товарищу выбраться наружу и снова побрели дальше, а в короткой, жесткой траве остался валяться костюм, странно похожий на непогребенный труп. Спрятать его понадежнее было довольно сложно, к тому же ни времени, ни сил на это у них уже не осталось. Как, впрочем, и на что-либо другое. Бластер-излучатель Гольдеры они тоже бросили — все равно без энергии от него не было никакого прока.
На протяжении следующего часа никто не произнес ни слова, все силы солдат уходили на движение, вернее на то, чтобы хоть как-то переставлять ноги, борясь с жарой и усталостью, которая свинцовой тяжестью наполняла не только мышцы, но и головы. Лишь капрал Джонсон время от времени щурился на все еще слишком высокое и яркое солнце, стараясь припомнить, что же произошло за сегодняшний бесконечный день, с тех пор как ровно в три утра прозвучал сигнал, поднявший батальон по тревоге для осуществления неотложной спасательной операции. Ему, однако, никак не удавалось сосредоточиться на какой-то одной детали: мозг заполняли лишь смазанные воспоминания о кошмаре — смертельной ловушке, в которую превратился для людей поселок под названием Эмити.
В конце концов Джонсон опустил голову и снова уперся взглядом в широкую спину сержанта Сингха. Последнюю команду «Все за мной!» сержант отдал, когда они смотрели с холма на равнину, где не осталось никого живого, если не считать тысяч вооруженных ископских воинов. Ни единого живого землянина. С тех пор сержант вел их через бесконечные гряды холмов вокруг Эмити, через небольшие, заросшие кустами и деревьями долины, пока они не вышли на эту голую, залитую солнцем равнину. И если в начале солдат гнал вперед страх, то теперь их заставляла шагать только мерно покачивающаяся во главе небольшого отряда спина сержанта.
С трудом разлепив пересохшие губы, Джонсон негромко окликнул сержанта — так, чтобы никто больше не слышал:
— Эй, сарж!..
Сержант не остановился, только обернулся на ходу и посмотрел на шедшего за ним капрала. Его лицо при этом нисколько не изменилось, оставаясь холодным и бесстрастным, как всегда.
— Да?
— Нужно передохнуть. Люди выбились из сил.
— Не здесь. — Сингх поднял руку и показал на темнеющий далеко впереди лес: — Там. В укрытии.
Высокая, смуглая Адоба тоже подняла голову и вгляделась в далекую полосу деревьев. Сейчас ее лицо покрывала серая пыль, изборожденная ручейками пота на висках и у глаз.
— Сколько еще?
Уголок губ Сингха чуть дрогнул.
— А ты посмотри по карте, — проговорил он с легкой насмешкой.
Карта у них, разумеется, была. Когда-то. Электронно-цифровой навигатор каждого боевого костюма подключался к спутникам, которые ископы ухитрились вывести из строя. В иных обстоятельствах солдаты могли без труда установить и свое точное местонахождение, и дистанцию до леса, но не сейчас. Ни спутники, ни боевые костюмы больше не могли помочь, и бойцам оставалось только беспомощно озираться. Определять расстояние на глазок без соответствующего опыта никто из них не умел, да и к долгим пешим маршам без помощи боевого костюма они не привыкли.
Как далеко они успели отойти от того места, где приземлился их десантный модуль? Вернее, даже не приземлился, а тяжело рухнул на склон пологого холма на краю небольшой долины — единственного места обитания людей на этой планете. Как только отряд высадился из разбитого модуля, взглядам солдат открылась картина происходившей внизу бойни. Обломки строений, в которых жили гражданские специалисты, казалось, еще не успели упасть на землю, огромные дымящиеся кратеры зияли там, где совершили аварийную посадку другие десантные корабли — слишком жесткую, чтобы кто-то из экипажа мог остаться в живых. То здесь, то там небольшие группы бойцов еще сражались, беспорядочно отстреливаясь от наседавших со всех сторон ископов, но было ясно: им не продержаться, тем более что к аборигенам постоянно подходили новые подкрепления — их тяжелые, острые копья ярко сверкали в лучах утреннего солнца. Отряды ископов врывались в относительно целые десантные корабли и добивали уцелевших, пронзали насквозь людей и разрывали на части механических мулов, нагруженных запасными энергетическими ячейками и аккумуляторными батареями. Многочисленная группа ископов тотчас атаковала остатки их взвода, и сержант Сингх приказал организовать оборону на вершине холма, но на самом деле это было уже отступление. Взвод пятился, огрызаясь огнем, солдаты падали один за другим, и враги не давали ни минуты передышки.
Откуда вдруг в долине взялось столько аборигенов? По рации, прямо перед тем как всякая связь окончательно прервалась, кто-то крикнул: ископы «лезут прямо из-под земли».
Сейчас Джонсон попытался решить эту загадку, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелой усталости, которая грозила лишить его остатков сил. Из-под земли… Во время скоротечного боя ему некогда было оглядываться, да и остальным, скорее всего, было не до того. Он, однако, помнил что-то очень похожее на аккуратно нарезанные прямоугольники дернины, которая лежала теперь корнями вверх. Да, похоже, враг появился именно оттуда.
— Вот гады… — пробормотал он. — Они действительно закопались в землю, чтобы напасть на нас неожиданно.
Рядовой Штейн хмуро покосился на Джонсона, потом его лицо слегка разгладилось.
— В землю? — переспросил он. — Тогда понятно, почему никто ничего не заметил. Посадочная площадка свободна — так нам передавали.
Адоба покачала головой.
— Нам еще предлагали действовать предельно осторожно, чтобы не спровоцировать ископов на враждебные действия. Это, мол, будет простая спасательно-эвакуационная операция в «недружелюбном» окружении. Вот и нарвались! Конечно, ведь орбитальные сканеры не могут разглядеть дикарей, которые зарылись в землю со своими ножами и копьями, А как только мы сели, они на нас набросились.
— Хотел бы я знать, что такого натворили эти яйцеголовые, если ископы вдруг решили их перерезать, а заодно и нас? — подал голос рядовой Насер. — Они ведь так и лезли под огонь, словно им было все равно, сколько воинов мы прикончим.
— Сколько бы мы ни убили, — прошептала рядовой Берджес, с тоской глядя в пространство, — все равно будет мало.
После этих слов все замолчали, вновь сосредоточившись на том, чтобы не отставать от сержанта, шагавшего вперед, словно он сам был боевым костюмом с неистощимой энергобатареей. Лишь Джонсон время от времени оглядывался, то ли опасаясь погони, то ли в надежде увидеть другие уцелевшие группы, однако позади никого не было. Постепенно под действием жары ему начало казаться, что погибшие товарищи все же идут с ними; в какой-то момент он даже различил их бесплотные, колеблющиеся силуэты — и поспешно тряхнул головой, отгоняя наваждение. Деревья между тем приближались и вскоре превратились в небольшой лес, точнее редколесье, которое вряд ли могло укрыть их от ископов или дать защиту от лучей палящего солнца.
Они прошли от опушки еще около сотни метров, и только тогда Сингх скомандовал привал:
— Стой. Отдых тридцать минут.
Солдаты не столько сели, сколько повалились там, где стояли. На их лицах читались боль и облегчение. Джонсон и сам рухнул на траву, испытав неожиданно острое наслаждение от того, что может позволить себе не шевелиться. Через несколько минут он, однако, заставил себя сесть, привалившись спиной к стволу ближайшего дерева. «Теперь ты заместитель командира взвода», — напомнил он себе. Лейтенант погиб, все остальные сержанты и капралы тоже мертвы. Погибли командир батальона и все его офицеры. Черт побери, да он теперь ни много ни мало заместитель командира всего десантно-спасательного отряда!..
Вот только осталось их всего восемь человек.
Всего восемь из двухсот с лишним офицеров и солдат.
Повернув голову, Джонсон посмотрел на шестерых рядовых, которые вышли из долины Эмити вместе с ним и сержантом. Гольдера, невысокий, худой, жилистый, лежал на спине, бездумно глядя в небо. Смуглая кожа и темные волосы Адобы сливались с жидкой тенью, в которой она укрылась от солнца; упрямый подбородок обмяк от усталости, но глаза продолжали внимательно обшаривать окрестности в поисках возможной опасности. Арчер, которая, несмотря на фамилию, считалась едва ли не худшим во взводе стрелком[1], выглядела еще миниатюрнее Гольдеры, однако она так и не рассталась со взводным портативным передатчиком дальнего действия — штукой небольшой, но довольно тяжелой. Даже сейчас, на отдыхе, она продолжала крепко прижимать ВПДД к груди, словно боясь выпустить из рук хоть на секунду. Насер, как и Джонсон, просто сидел, устало привалившись спиной к дереву, но и его взгляд был цепким и внимательным, а на коленях он держал легкий роторный пулемет. Штейн, высокий и грузноватый, лежал как мертвый, и только движение его тяжело вздымавшейся грудной клетки свидетельствовало: он еще жив. Что касалось Берджес, то она как будто все еще видела перед собой резню в Эмити и почти не реагировала на окружающее.
Сержант Сингх аккуратно присел на траву, стараясь дышать мерно и глубоко. Его взгляд был задумчивым, но спокойным, будто они находились на учениях, и сержанту предстояло решить какую-то особенно заковыристую учебно-боевую задачу.
Словно почувствовав взгляд Джонсона, Сингх чуть заметно кивнул.
— Теперь, когда деревья немного нас прикрывают, будем отдыхать каждый час по десять минут, — распорядился он.
В другой ситуации подобное заявление было бы встречено недовольным ворчанием, но сейчас все слишком устали, чтобы жаловаться. Только Адоба, на мгновение перестав вглядываться в просветы между деревьями, спросила:
— Куда мы идем?
— Туда. — Сингх дернул головой, показывая на юг. В эту сторону они двигались с тех пор, как вырвались из долины. — Прежде чем отказал навигатор в моем костюме, я успел заметить на карте небольшую исследовательскую станцию, которая находится на берегу реки. Станция мала — одно-два капитальных строения да пара временных навесов, но… Если доберемся до реки, тогда станцию можно будет отыскать сравнительно легко.
— Вода!.. — мечтательно пробормотал Штейн. — Река — это вода. Много, много воды…
— Точно, — поддакнул Джонсон. — А на станции мы, возможно, найдем еду.
Действительно, с собой у солдат имелся только стандартный полевой рацион на одни сутки. Запасы продовольствия погибли вместе с десантными кораблями.
— Будем надеяться, — согласился с ним Сингх. — Еда и укрытие. Все зависит от того, успели ископы добраться до станции или нет. — Пояснять мысль не требовалось. Когда десантные модули стартовали с корабля-матки, большая часть Эмити еще оставалась цела, однако за несколько мгновений до того, как выскочить из своих подземных укрытий, враг взорвал здания, уничтожив заодно посадочные модули и десантников.
Насер протяжно вздохнул.
— Может, хоть там мы будем в безопасности…
— В безопасности? — Адоба покачала головой. — Вряд ли. Как думаете, сарж, сколько ископов отправилось по нашим следам? Там, возле Эмити, их насчитывалось несколько тысяч, и они наверняка знают, что мы спаслись.
— Погони пока нет, — заметил Джонсон. — Во всяком случае, я никого не заметил.
— В долине мы тоже никого не видели до самого начала атаки. Ну а выследить нас ископам, я думаю, будет легче легкого — ведь мы сами отметили наш путь брошенными костюмами. Тут и дурак не заблудится.
— Наверное, они просто не сумели нас догнать, — возразила Арчер. — Сержант вел нас быстро.
Теперь уже Насер покачал головой.
— Ты, сдается мне, плохо слушала инструктаж. «По открытой местности ископы передвигаются исключительно легко и могут преодолевать значительные расстояния», — процитировал он. — Они, конечно, не такие крупные парни, как наш Штейн, но сильные и дьявольски выносливые. Просто удивительно, что нам позволили уйти так далеко.
При этих словах бойцы дружно посмотрели на сержанта, но он только пожал плечами.
— Я не знаю, почему нас до сих пор не нагнали, — проговорил он. — Из долины мы прорывались с боем, так что не заметить нас ископы не могли. А все группы, которые двигались в других направлениях, были уничтожены.
— Почему же не уничтожили нас? — не удержалась Адоба.
— А если ископы больше не хотели терять своих? — предположил Гольдера.
Насер фыркнул.
— Ты сам видел, как они вели себя в долине. Там потери их почему-то не волновали. И если бы мы не палили как сумасшедшие из наших энерганов и не прыгали по склону, как блохи, тоже лежали бы сейчас там, внизу, словно выпотрошенные рыбы, а дикари отплясывали бы на наших кишках танец победы. Просто чудо, что мы до сих пор живы.
Берджес приподнялась на локте и мрачно уставилась на Насера.
— Пусть я тоже умру, но захвачу с собой в могилу столько ублюдков, сколько сумею!
Сержант пристально взглянул на нее.
— Ромада мертв, а мы должны остаться в живых. Вам ясно, рядовой?
— Так точно, сэр, — чуть слышно прошептала Берджес, прикрывая глаза. Ее плечи слегка дрогнули, кулаки крепко сжались, и на побелевшей коже отчетливо проступила блестящая полоска обручального кольца.
Последовала пауза, потом снова заговорил Насер:
— Они нас ждали. Хотел бы я знать, сколько времени они лежали под дерном и травой…
— Может быть, и несколько дней, — отозвалась Адоба. — Это же дикари! Как, скажите на милость, можно сражаться с таким противником? И кто способен предусмотреть подобное коварство? Нет, десант с самого начала был обречен. Меня другое беспокоит: вдруг мы оставили на поле боя раненых.
— Наша гибель им бы не помогла, — возразил Джонсон.
Арчер устало пошевелилась и села прямо. Отведя с лица прядь волос, она кивком показала на передатчик.
— С тех пор как мы вышли из долины, я не слышала ни позывных, ни переговоров — только автоматические аварийные маяки боевых костюмов, которые сигнализировали о гибели носителей. Никаких раненых — только погибшие. Потом маяки тоже выключились: наверное, ископы разодрали костюмы. Как странно… То, что аборигены извлекали из костюмов тела, еще можно понять, но зачем крушить оборудование, тем более что сражение еще не закончилось?