– Хотела взглянуть, что за вещица обнаружилась в ящике у этого славного юноши. – И пока все трое хлопали глазами, переваривая приступ ее откровенности, выхватила из ладони инспектора перстень, который он все это время продолжал держать в вытянутой перед собой руке.
– О! Да это же Ирмин! Я сто раз видела это кольцо у нее на пальце. Но когда она всплыла у нашего бунгало, его на ней не было. – Юля задумалась. – Точно. Был перстень с огромным рубином необычной формы. Кто-то из сотрудников отеля еще восхитился размером камня, – трещала она, не переставая рассматривать кольцо из белого золота с большим квадратным бриллиантом.
На лицах стоящих рядом мужчин замерло насмешливо-восхищенное выражение. Точнее, лишь у капитана с инспектором. Ник по-прежнему был встревожен, растерян и слегка напуган.
Капитан взглянул на матроса и мягким, спокойным голосом проговорил:
– Иди, Ник, работай. Дальше мы с инспектором разберемся, как это могло произойти.
Ник кивнул, но как-то замялся и, запинаясь, проговорил:
– Я его не брал, честное слово. Я не знаю, кто это сделал.
– Я знаю, – успокоил его инспектор Бальзак, и парень отбыл на трудовую вахту. – Скучаем? – обратился ко мне инспектор. – Отель плохо заботится о досуге своих постояльцев? – насмешливым тоном продолжил он.
– Вовсе нет, – тоном оскорбленного достоинства отбрила нахала достойная супруга олигарха. – Так, поинтересовалась по-дружески, как следствие идет.
– Я вижу, вы не доверяете нашему профессионализму, – поджал губы инспектор, состроив обиженную гримасу.
– С чего вы взяли?
– А откуда тогда это рвение?
– Ну… – Юля встала перед дилеммой: сказать правду или соврать? И склонилась ко второму варианту. Василий пока на свободе, а выскажи она вслух свои опасения, неизвестно, как они их воспримут, может, решат, что она уверена в его виновности и просто хочет запутать следствие. – Просто хотелось помочь следствию, – закончила Юля свою мысль.
– В таком случае не знаете ли вы, кто подкинул это колечко в каюту члена команды? – спросил инспектор, сверля ее глазами.
– Откуда мне знать? Кто угодно мог это сделать! Вам же капитан сказал, каюты тут не закрываются. Вот мы с вами сейчас здесь беседуем, а за этой переборкой какая-нибудь личность в чужих вещах шарит.
– Ну, в данный момент на яхте, кроме команды, никого нет. А они по моей просьбе собрались на кухне, – улыбнулся инспектор.
– Тем более. Кто-нибудь мог вернуться и незаметно проникнуть в чужую каюту, а затем так же незаметно уйти, – хмыкнула Юля.
И тут ее озарило. «Ведь то же самое могло произойти и с убийством Ирмы. Кто-то мог незаметно вернуться, тюкнуть ее по черепу и уйти незамеченным. Яхта большая, никто караул на входе не несет, а для убийства даже в каюту заходить не надо, рискуя встретить горничную. Сразу с трапа спуститься на платформу, благо лестница вниз находится в двух шагах от сходней. Чисто и быстро. Ай да я!»
– Вы что-то вспомнили? – пристально вглядывался ей в лицо инспектор.
Отпираться было бессмысленно, пришлось соврать.
– Да, забыла вчера в Ваитапе подарок сестре купить. Стала с вами разговаривать, и вдруг как обухом по голове. – И Юля выразительно потерла затылок.
Ей поверили. Мужчины вообще почему-то с легкостью верят в непроходимую глупость и легкомыслие женщин. Так что чем глупее объяснение, тем успешнее оно срабатывает.
– Просить вас сохранить все услышанное, а главное, увиденное, в тайне, думаю, бессмысленно, – вздохнул инспектор.
– Ну, знаете, – совершенно искренне возмутилась Юля.
– Простите. Значит, я могу рассчитывать на полную конфиденциальность? – Тут же пошел на попятную инспектор и, увидев ее кивок, льстиво добавил: – А если вы вдруг узнаете нечто, заслуживающее, на ваш взгляд, особого внимания, непременно сообщайте, днем и ночью. Не возражаете быть моим доверенным лицом в кругу подозреваемых?
– О, конечно! – сладко восхитилась Юля оказанным ей высоким доверием.
И они расстались в полной уверенности, что провели друг друга.
Глава 14
Юле срочно требовалось подумать. Сделать это на яхте сегодня не представляло труда. Она поднялась на флайбридж. С крыши яхты открывался чудесный, неземной пейзаж. Как же здесь прекрасно! Безбрежный океан, бирюзово-голубой, переливчатый, сверкающий, теплый. Напоенный ароматами моря и цветущих магнолий воздух, легкий ласкающий ветерок, столько солнца, тепла, счастья вокруг, а она как проклятая должна копаться в чужом белье, подслушивать чьи-то разговоры. «Вместо того, чтобы просто наслаждаться жизнью!» – с отчаянием подумала Юля, привычно поглаживая животик.
Ну почему? И, самое главное, кому понадобилось убивать Ирму? Если бы это был Шульман, наверняка провернул бы все на родине, там концы прятать легче. Нанял парочку отморозков с дубиной, те по голове огрели, и концы в воду. Хотя, может, у Игорька нервы сдали? И кому, спрашивается, понадобилось этот перстень подбрасывать? Что за дикая идея?
Чтобы настроиться на серьезный лад, Юля отвернулась от моря, села в тени навеса и обратила свой взор к возвышающемуся за отелем конусу вулкана. Покрытый темной зеленью, исполин мирно дремал в лучах послеполуденного солнца, белый песочек искристой полосой отделял лазурь моря от зелени суши. Думать о плохом или серьезном совсем не хотелось, а хотелось окунуться в теплые, ласковые волны, предоставив полиции самой во всем разбираться. Но ей вспомнилось несчастное, потерянное лицо мужа, который смотрел на любимую жену с верой и надеждой, и, отбросив пораженческие настроения, она собрала мозги в кучу и приступила к анализу.
Так, кто-то весьма неумело решил перевести подозрения на члена команды. Кто-то, естественно, убийца. Он, как и Юля, пришел к выводу, что команда оставалась на борту, что, кстати, совсем не факт, как выяснилось из беседы с Ником. И счел, что будет для всех удобнее, если подозрение падет на матроса. Мотив примитивный. Убил из корысти. Просто, грубо, но вполне вероятно. С простым, небогатым наемным служащим никто церемониться не будет, упекут за решетку, и все.
Один вопрос: каким образом убийца надеялся натолкнуть жандармерию на обыск каюты бедного парня? Впрочем, если инспектор и капитан будут держать язык за зубами, это скоро станет известно. Убийца наверняка себя проявит.
Второе. Почему эта простая мысль не пришла Юле в голову раньше? Она все время спрашивала, кто когда ушел. И ни разу не спросила, кто когда пришел. И не возвращался ли кто-нибудь из постояльцев на яхту. А ведь такое вполне возможно! Эта деталь позволит ей значительно расширить границы поиска. Интересно, почему она не сказала об этом инспектору? Ведь такой важный нюанс мог бы значительно помочь ему в раскрытии убийства.
«Я просто рассердилась на него, вот в чем дело, как ни смешно это звучит. Не люблю, когда надо мной смеются, особенно исподтишка. – Юля хлопнула себя по колену и отвернулась от вулкана. – Мне просто захотелось утереть ему нос, сдав преступника на блюдечке с голубой каемочкой. Глупость, конечно, и ребячество, но ничего не могу с собой поделать», – призналась она себе.
На главной палубе раздались веселые голоса, и Юля увидела, как пять человек из числа персонала покидают яхту. В том числе и Тесс. Жаль, хотелось перекинуться с ней парой слов. Придется ждать до вечера. Два матроса, горничная и оба стюарда ушли. Повар занимался обедом на камбузе, а снизу, с верхней палубы, до Юли донеслись негромкие возбужденные голоса.
Любопытно. Стараясь не шуметь, она подкралась к краю бортика и посмотрела вниз. Прямо под ней остановились капитан и оставшийся на яхте матрос, Андре, кажется. Он был самым старшим из парней, и было в нем что-то неприятное, то ли в глазах, то ли в улыбке. Юле он напоминал хорька. Вежливый, услужливый, но всегда казалось, стоит отвернуться – укусит.
– Мне нужны деньги! – зло, глядя снизу вверх на капитана, шипел Андре.
– Сожалею. Но теперь это не моя проблема, – холодно глядя на него, ответил капитан.
– Ошибаетесь, – вроде бы вежливо, но явно с угрозой продолжил парень. – И сейчас еще не поздно рассказать все хозяину.
– Ну что ж. Попробуй. Но, думаю, с таким же успехом ты можешь обвинить меня в хроническом алкоголизме. Слова есть, а доказательств нет, – злорадно усмехнулся капитан Сомерс. – И кстати, в то утро ты ушел с яхты после отплытия хозяина, и я собственными глазами видел, как ты спускался на платформу после разговора со мной.
Глаза наглого вымогателя тревожно заметались из стороны в сторону.
– Это вранье. Вам никто не поверит! – выкрикнул он.
– Поверят, – твердо, уверенно ответил капитан, глядя прямо в глаза собеседнику.
– Она была жива, я не убивал ее, только попросил денег, – истерично выкрикнул матрос. – Я не убивал ее, – повторил он громким хриплым шепотом. – Я просто приходил просить денег. Вы отказали, что же мне оставалось, – зло окрысился Андре. – Я проигрался, надо было платить.
– И что, она согласилась? – осторожно спросил капитан.
– Нет. Пригрозила, что сама все расскажет мужу, – неохотно ответил мерзкий хорек.
Ого, похоже, что у Ирмы с капитаном была интрижка, а этот пронырливый гаденыш шантажировал их обоих.
– В самом деле? – Капитан продолжал пристально смотреть на него. – И ты ее убил?
– Нет, нет! Зачем? Что мне с этого? – занервничал предприимчивый Андре.
– А то. Если бы все выплыло, тебя бы вышвырнули отсюда в момент, а еще, скорее всего, посадили бы в тюрьму за шантаж и вымогательство. И я бы в этом с удовольствием помог. Сколько ты с нас получил за последний год – двести, триста тысяч?
Ничего себе! Да, за такие делишки можно сесть надолго. А то и похуже. Шульман вполне мог обойтись и без полиции. Денежки-то в итоге уплывали его. Если Ирма пригрозила этому типу, он от страха вполне мог ее убить. Шантажисты действуют исподтишка, не любят огласки, а значит, по определению трусливы. Испытав сильный стресс, он мог двинуть ее по голове раньше, чем понял, что натворил.
– Я не убивал, она была жива, клянусь! – нудил в это время Андре.
– Я в этом не уверен, – брезгливо отстранился от него капитан. – В любом случае, это вы объясните жандармерии. Я сейчас же звоню инспектору.
– Ну это вряд ли, – вдруг снова обрел былой задор еще секунду назад раздавленный ужасным подозрением Андре. – Если донесете на меня, вся история выплывет наружу, и сомнительно, что вы останетесь и дальше капитаном на этой посудине, а может, и на любой другой. Кому придет в голову нанять на работу такого донжуана, – насмешливо-нагловато закончил он. – К тому же она была жива, когда я уходил. И вы это знаете.
Лицо капитана побледнело.
– Один мой знакомый на пляже рассказал после того, как новость об убийстве разнеслась по острову, что вроде видел кого-то на платформе в белых брюках, а я точно знаю, что именно вы были так одеты в тот день.
– Это было до того, как все уплыли на рыбалку, – неубедительно ответил капитан.
– Нет. Это было после того, как я, переговорив с хозяйкой, ушел.
– В таких брюках на яхте ходят все члены команды. В том числе и вы, – жестко ответил капитан.
– Но меня на яхте уже не было. И большей части команды тоже. Кстати, есть шанс, что моему приятелю запомнились еще какие-то детали. Хотите обсудить это с полицией? – После короткой, тяжелой паузы, на протяжении которой оба мужчины сверлили друг друга взглядом, Андре моргнул, отвернулся в сторону моря и уже более миролюбивым тоном закончил: – Думаю, нам нет смысла впутывать посторонних в эту старую историю. Кажется, – загадочно улыбнулся он, – я еще кое-что вспомнил. Думаю, я знаю, где раздобыть деньги. Приятного дня, капитан. Он повернулся и стремительно исчез, а через пару минут я уже видела, как он идет по пирсу, беззаботно засунув руки в карманы.
Глава 15
«Ну вот и все! Василий оправдан. Андре был на платформе после отплытия мужа на рыбалку, позже там был капитан. А если и не был, Андре в любом случае клянется, что Ирма была еще жива. Дело сделано. Ура! Ура! Ура!»
В Юле поднялась бурная волна веселья. Она вдруг услышала долетающую с берега музыку. Оглянувшись, увидела, что у бассейна выступает местный народный ансамбль, а на площадке перед баром загорелые красавицы в юбках из травы исполняют полный страсти и грации танец, вибрируя телами, словно язычки пламени на ветру.
Да здравствует жизнь, музыка, песни, танцы! Тень смерти, закрывавшая от нее обычный, полный красок и радости мир, исчезла, и Юля была намерена отпраздновать это событие в дозволенных беременной женщине рамках.
Двухъярусный бассейн с морской водой полукруглой формы, расположенный между баром и пляжем, был полон зрителей, кто-то расположился на высоких табуретах у стойки, кто-то остался на своих лежаках. Самые активные зрители притопывали в такт музыке, стоя под навесом бара.
Юля заказала гигантскую порцию мороженого с фруктами, подливками, сливками и вишенкой и, поскольку места у стойки уже не было, присела за один из столиков в тени. С несказанным наслаждением она вонзила ложку в ледяную башню, не забывая любоваться похожими на морской прибой плавными движениями смуглых танцовщиц в бюстгальтерах из кокосовых скорлупок и юбках из травы. Сильные, но мягкие мужские голоса выводили похожую на рокот моря мелодию. Юля не понимала слов, но музыка замечательно сочеталась с раскинувшимся перед ней океаном, шелестом пальм и сиянием солнца. Это был гимн любви и жизни.
Пока Юля смаковала десерт, беззаботно наслаждаясь зрелищем, к ней подошла ее недавняя приятельница Моник.
Моник была француженкой, они познакомились в первую неделю пребывания на Бора-Бора. Они с мужем остановились в бунгало по другую сторону лагуны.
– Бонжур, Жюли! – радостно приветствовала ее Моник, присаживаясь за столик.
– Бонжур! – улыбнулась в ответ Юля, и поскольку ее французский позволял свободно объясняться только с продавцами в магазинах, дамы продолжили беседу на английском.
– Давно вас не видела, наверное, постоянно путешествуете? – полюбопытствовала Моник, заказав себе коктейль.
– Да, приплыли на яхте приятели, так что всю неделю вздохнуть было некогда.
– А, вон та белая красавица у пирса? – показала Моник на элегантную «Sole mar». – Я познакомилась недавно с двумя весьма милыми дамами с этой яхты. Одна такая высокая, представительная матрона, похожая на валькирию на пенсии. – Юлия невольно расхохоталась, услышав характеристику, которую Моник дала Ирине Яковлевне. – А вторая довольно милая, очень похожа на пушкинскую героиню, ей только косы не хватает, но имя у нее подходящее – Таня.
Юля согласно кивнула. В Татьяне Веселовой действительно было что-то от пушкинских героинь. Кроткий, задумчивый взгляд, русые волосы до плеч, иногда она убирала их в прическу. Но для Пушкина она была слишком нервной и язвительной. Впрочем, эти качества проявлялись в ней не всегда. А если быть точнее, то чаще всего в присутствии Ирмы. Потому что со времени ее смерти Юля ни разу не видела, чтобы Таня кого-то задела или резко отреагировала на чью-то выходку. Похоже, несмотря на ее заверения в вечной любви и дружбе к Шульманам, отношения Тани с Ирмой были далеко не радужны. Все это пронеслось в Юлиной голове совершенно произвольно, за те несколько секунд, пока официант ставил на столик перед Моник бокал, украшенный фруктами, зонтиком и еще какой-то чепухой.
– А где вы познакомились? – зачем-то полюбопытствовала Юля.
– А мы вместе ткани расписывали несколько дней назад, вон там, под навесом, с местными аниматорами. Довольно забавно. Лично я свое изделие планирую подарить свекрови, – ехидно заметила Моник.
– Жаль, я не знала. Обожаю всякую живопись. Иногда даже пишу пейзажи акварелью, – поддержала беседу Юля, не забывая работать ложкой.
– Не расстраивайся. Завтра будет очередной урок, присоединяйся. Только не надевай ничего приличного, а то вашей Тане в прошлый раз не повезло. Она пришла в купальнике и очаровательной белой юбке из кисеи с кружевами, кажется, от Кавалли. И представь себе, бедняжка вывернула на себя целую банку красной краски.
– Ужас!
– Ну да! Было такое чувство, что ей распороли живот, – сморщив хорошенький тонкий носик, сказала Моник. Она вообще была на диво хороша. У Моник были тонкие черты, вытянутый овал лица, большие карие миндалевидные глаза, каштановые длинные волосы, которые она обычно укладывала в пучок на затылке. Моник была стройной, тонкокостной, как балерина. Красно-желто-оранжевый широкий сарафан, в котором она сегодня была, выгодно подчеркивал ее экзотический тип красоты. Было в ней что-то то ли от испанки, то ли от креолки. – Бедняжка так расстроилась! Но девушки посоветовали ей сразу же пойти и сполоснуться в море, прямо в юбке. Представь себе, юбка полностью отстиралась! Но все же такие эксперименты слишком неприятны.
– А долго она отмывалась? – забыла Юля про свое мороженое.
– Не знаю. Минут пятнадцать, – беззаботно ответила Моник, покачивая изящной ножкой в такт музыке. – Надо обязательно научиться этому танцу! Жозе с ума сойдет. Это будет моим подарком на нашу годовщину!
– А когда у вас праздник?
– Послезавтра! – радостно сверкнула глазами подруга. – Не хочешь поучиться со мной за компанию?
– Куда мне? – Юля выразительно показала на свой живот, а потом на мороженое.
– Знаешь, мне кажется, танец тебе будет полезнее, чем такая уйма калорий, – скептически посмотрела на тазик с мороженым Моник.
«Думаю, ничего мне не повредит, кроме еще одного убийства», – скептически поджав губы, решила Юля, – а с этим, я надеюсь, теперь завязано. Инспектор, наверное, уже добрался до офиса. Сейчас доем мороженое, искупаюсь на сытый желудок и пойду в бунгало, звонить господину Бальзаку. Номер своего мобильника он легкомысленно мне не сообщил». – И она смело вонзила ложку в свой десерт.