– Вот так-так, – фыркнул Маттер, снимая с себя дорожную одежду. – Давненько я не оставался один.
– Я вас оставлять не собираюсь, – удивленно сморщился Хадден.
– Нет, не обижайся… просто вокруг меня всегда целая толпа людей, и я уже привык к этому настолько, что вот этакая ситуация выглядит немного странной. И что ж нам теперь делать? Небо прояснилось, так не найти ли нам какой-нибудь ресторанчик с открытой площадкой?
– Нечто подобное я заметил в двух кварталах отсюда.
– Тогда снимай доспех, в городе он не нужен, и пойдем. Сидеть в четырех стенах нам явно не с руки.
Капитан согласно кивнул. Много времени ему не потребовалось, и уже через несколько минут они с князем шагали по улице куда-то вниз, в сторону моря. В кронах деревьев буквально надрывались птицы, возвещающие своим щебетаньем скорое наступление лета. Задрав к ним голову, Маттер вдруг подумал, что Юг прекрасен, даже несмотря на тяжкую жару, до которой осталось уже совсем недолго. На перекрестке Хадден повернул направо, к видневшейся за зеленой листвой храмовой площади.
Напротив храма располагались банк, выстроенный явно недавно, и, как контраст – старинная четырехэтажная гостиница с вычурной башенкой над крышей. С угла к гостинице лепился двухэтажный ресторан, за оградой которого виден был сад со множеством столиков под яркими желтыми зонтами.
Сделав Хаддену знак не спешить, князь пересек площадь, подошел к обязательному храмовому фонтану и, наклонившись, смочил руки. В прозрачной воде, заполнявшей каменную чашу фонтана, плавали небольшие оранжевые рыбки. Дно чаши покрывали сотни монет разного достоинства: один из способов совершить пожертвование «на ходу». Каждый вечер из храма приходят двое специальных сборщиков и, задрав до бедер свои одежды, вычищают фонтан дочиста. Маттер бросил в воду серебряную монетку, улыбнулся ко всему безразличным рыбам и зашагал в сторону гостиницы.
– Знаешь, что мне нравится в Майли? – спросил он Хаддена, когда они сели за столик под раскидистой яблоней.
– Откуда ж, ваша милость? Вы никогда не обсуждали со мной такие вещи.
– Хм… да, ты прав. Так вот: нравится мне вот это неожиданное сочетание старого и нового – древняя крепость на горе и самый современный порт внизу, старый храм и только что отстроенный банк в новом стиле. Северяне почему-то не умеют сочетать новое и старое, они уж если принимаются строить, так сносят все вокруг, так, чтобы вычеркнуть прошлое из сегодняшнего дня. Как будто оно их давит… Здесь же люди умудряются спокойно сосуществовать с собственной историей – не отказываясь при этом от того, что несет неизбежное будущее.
Им подали заказ – половину жареного гуся и плошки с тушеными овощами. Отрезав себе порцию, Маттер полностью погрузился в еду, не отвлекаясь более на рассуждения. Солнце давно перевалило через полдень; в окнах большого доходного дома напротив появились медно-золотые отблески приближающегося вечера. Князь меланхолично глядел на них и думал о том, с чего вдруг его растревожило описание старинной книги пушкаря-лавеллера. Быть может, речь в ней шла об отправлении религиозных обрядов, принятых в те времена у него на родине? Тогда и «пылающая башня в пещере», и «демоны в лодке» вполне могут быть объяснены буйной фантазией святош, готовых видеть божественные сущности там, где ими не пахло…
Но почему эта книга вдруг взволновала принца Инго? Вряд ли он стал бы покупать ее себе в частную коллекцию, да и то – рудники, о которых так много болтал Седж Терсио, рудники на далеком южном острове! Уж не набрел ли Инго на одну из тех давних тайн, о которых ему лучше было бы не знать никогда?
Такой вариант, вовсе не рассматриваемый Маттером до сегодняшего утра, сейчас казался ему куда хуже любого мятежа.
– А знаете, я тут вдруг вспомнил одну вещь, – осторожно заговорил Хадден, когда князь, покончив с гусем, разлил по бокалам вино, – наверное, вспомнить надо было раньше, но я ведь был не в курсе всего этого…
– О чем ты? – воздел брови Маттер. – Говори, раз начал. А?
– Да дело в том, что один из моих предков, Арвел, был как-то связан с этим самым пушкарем из лавеллеров. Я тут услышал, как вы обсуждали все это с господином Риро, и стал вспоминать… Видите ли, он был инженером, причем довольно известным – и вот в эпоху войн он действительно имел какие-то дела с гением артиллерии родом из Ла-Велле, который поступил на службу к самому Улле. И как бы он не побывал пару раз на Таре – уже потом, после войны.
– Ого, – князь поставил бокал на столешницу, потянулся в карман за трубкой и кисетом, – вот так дела. Рассказывай все, что знаешь.
– Знаю я немного. От старого Арвела остались альбомы с набросками его изобретений – странные вещи, скажу я вам, в голове у него творились, – и записками о его скитаниях в военную пору. «Гений артиллерии из Ла-Велле» там упоминается точно, причем не раз. Я… я буду вспоминать, ваша милость, и вспомню больше. Беда в том, что альбомы эти я листал в юности, а с тех самых пор к ним не прикасался. Не знаю, как нам это сможет помочь, однако бывают такие мелочи, что меняют ситуацию полностью.
– Ты говоришь как опытный военный, – покивал Маттер. – Вспоминай, старина. Нам действительно могут потребоваться самые неожиданные мелочи: дело заходит еще дальше, так далеко, что теперь и я не знаю, куда мы забредем-заплывем-залетим…
На пороге дома Сати их встретил тот самый широкоплечий слуга, что открывал утром ворота. Выглядел он немного озабоченным.
– К вашей милости было двое посыльных, – сообщил он. – Один из них долго ждал, так как ему велено было дождаться ответа, потом все же не выдержал и убежал. Оба конверта лежат под дверью апартаментов вашей милости.
– Спасибо, – нахмурился Маттер.
Один конверт, желтый и плотный на ощупь, имел вместо адреса размашистую роспись Брамбеша, тогда как второй, судя по расплывшемуся штампу, был позаимствован в канцелярии Судейской Коллегии – и Маттер сразу понял, кто его послал. Не раздеваясь, князь уселся за стол и вскрыл послание Такари.
«Никто ни сном ни духом, – прочитал он. – Но факт прибытия Даглана с его людьми здесь известен, более того, взят на «особую заметку». Пока это все. Ждите меня завтра рано утром».
Маттер закусил губу. Ладно, будем думать, что господин Риро не потратил время зря… Отбросив в сторону записку дознавателя, он вскрыл послание Брамбеша. На стол выпали две светографические карточки и лист писчей бумаги, сложенный гармошкой вчетверо.
На одной из карточек Маттер увидел крупнолицего молодого мужчину, запечатленного возле кадки с каким-то растением. Снимок был сделан лет двадцать назад, то есть в ту пору, когда светография делала в Пеллии только лишь первые свои шаги, и черты лица у снимаемого вышли не очень ясно. На втором снимке, куда как более позднем, был запечатлен тот же тип, но – уже странно расплывшийся и оснащенный тошнотного вида двойным подбородком. Глаза у него казались выпученными, нижняя губа отвисла, чего не было ранее.
Снимок этот выглядел очень интересным – хотя бы потому, что объект был запечтален не в студии и вообще не в Пеллии. Маттер прищурился. Загадочный толстяк стоял, опершись спиной на высокое колесо какой-то повозки, сплетенной из толстой лозы, а фоном снимка служили сводчатые ворота, украшенные сложным лиственным узором.
«Первый кадр – официальный снимок молодого господина Даглана, сделанный по случаю получения им свидетельства финансового поверенного, – писал Брамбеш. – Это – единственный из доступных в Майли снимков Даглана, кроме, возможно, тех, что хранятся в архивах Стражи. Туда мне добраться не удалось, однако один человек, склонный коллекционировать некоторые документы, имеющие касание к биографиям известных горожан, смог предоставить мне снимок, сделанный во времена не столь отдаленные. По его словам, светография была приобретена им у покойного ныне двоюродного брата Даглана; более внятных пояснений он дать мне не смог.
По Даглану – далее. Несколько известных в провинции коллекционеров старины, в том числе, фамильных реликвий и инсигний, были недавно визитированы какими-то весьма наглыми людьми, проявлявшими сильный интерес к реликвиям дома Хонтлор, однако такой товар в продажу не поступал никогда, так что добиться им не удалось ровным счетом ничего. По словам одного из этих добрых стариков (коллекционеров, понятное дело), странные гости твердо знают, что интересующая их реликвия покинула дом Хонтлор, но о дальнейшей ее судьбе они понятия не имеют…»
– Вот почему они пытали бедную Киту, – пробормотал Маттер, шаря в кармане в поисках трубки. – Они думали, что она держит у себя списки реликвий, отходивших при свадьбах или разводах в третьи руки. А она, ясное дело, даже не понимала, о чем может идти речь, ведь книга-то оставалась у Хонтлоров до самого конца…
«Следующее. Смерть господина Роти, как теперь выясняется, вызвала огромный переполох среди определенного круга королевских финансовых поверенных, много лет связанных с казенными подрядами в таких отраслях, как дорожное строительство, торговый флот и, что особо важно, – биржевое регулирование. Появились слухи, будто бы известная нам Персона была направлена сюда именно с целью выявления этих замшелых махинаторов. При этом есть сведения – впрочем, за их достоверность ручаться нельзя, – что некоторые из этих чиновных особ в прошлом имели теснейшие отношения с финансистами Братства и даже помогали им выводить средства за пределы Пеллии. Это, по моему скромному мнению, вполне объясняет волну кривотолков, охватившую город в последнее время.
«Следующее. Смерть господина Роти, как теперь выясняется, вызвала огромный переполох среди определенного круга королевских финансовых поверенных, много лет связанных с казенными подрядами в таких отраслях, как дорожное строительство, торговый флот и, что особо важно, – биржевое регулирование. Появились слухи, будто бы известная нам Персона была направлена сюда именно с целью выявления этих замшелых махинаторов. При этом есть сведения – впрочем, за их достоверность ручаться нельзя, – что некоторые из этих чиновных особ в прошлом имели теснейшие отношения с финансистами Братства и даже помогали им выводить средства за пределы Пеллии. Это, по моему скромному мнению, вполне объясняет волну кривотолков, охватившую город в последнее время.
Пока это вся информация, какую я смог раздобыть для вашей милости. Если вас не затруднит, передайте с посыльным ответ: должен ли я продолжать поиски нашего фигуранта или уже нет? Сдается мне, он крайне не заинтересован в любых, я бы сказал, проявлениях публичного внимания и закопался очень основательно.
Всегда Ваш – Брамбеш».
Маттер отложил письмо и тяжело вздохнул. Возможности Брамбеша были отнюдь не безграничны, на что он, собственно, и намекал. Но если найти Даглана не удалось даже ему, то вряд ли с такой задачей справятся другие… Конечно, Риро Такари вполне может поставить на уши всю местную Стражу, да вот беда: после разговора с сыскным начальником Маттер не имел особых иллюзий.
– Хадден! – крикнул князь. – Попроси кого-нибудь из слуг этого дома найти мне посыльного. Минут так через десять.
«Дорогой друг!» – вывел Маттер, но тут, отложив, карандаш, снова прикусил в задумчивости губу.
– А если попробовать подобраться к этому сумасшедшему ублюдку с другой стороны? – пробормотал он. – А вдруг?
«Поиски известного нам лица продолжать следует без тени сомнения в успехе, – быстро побежал по бумаге карандаш, – однако ж, учитывая бесперспективность прежнего направления, возьму на себя смелость указать новое. По имеющимся у меня сведениям, окружение разыскиваемого составляют лица, долгое время служившие наемниками в составе дворцовой стражи заморского княжества Рамла. Весьма возможно, что кое-кто из них родился и вырос именно здесь, в Майли; таким образом, новое направление поиска может оказаться более удачным, нежели предыдущие…»
В прихожей с шумом распахнулась входная дверь. Маттер услышал знакомую возню Васко, снимающего свои башмаки, и негромкий смех Элиды. Хмыкнув, князь поставил внизу письма свою печать и вложил лист бумаги в конверт.
– Я здесь! – крикнул он.
Элида вошла в кабинет князя первой, опередив старого слугу. По ее лицу Маттер сразу понял, что поход к резиденции принца Инго принес какие-то плоды.
– Мне думалось, что вы придете позже, – произнес Маттер, вежливо указав женщине на кресло.
– Показалась машина принца, – с загадочной улыбкой ответила Элида, – и мы решили оставить позиции. Мы и так достаточно наболтались с его камердинером и даже с начальником личной охраны. Просителей принц не принимает, у него не заведено… хи-хи.
– Это вас смешит? – приподнял бровь Маттер.
– Нет, – Элида одернула на себе платье. – Дело не в этом. Домочадцы с ног сбиваются, опекая невинного юношу, а тот, как я понимаю, на всю эту опеку не обращает ни малейшего внимания. В последнее время стал уезжать под вечер, беседовать с учеными жрецами.
– Интересно, очень интересно… с какими именно?
– Дважды ездил в храм Секех, раза три или четыре – к наставнику Моллу в храмовый Круг Торговой палаты. Про этого Молла я не только слышала, но даже читала кое-какие его работы. Он не столько священнослужитель, сколько историк. Большой коллекционер древних манускриптов. Занимается только Югом, все остальное его не слишком интересует. Впрочем, история Юга – тема неисчерпаемая, так что я его очень хорошо понимаю.
– Насколько мне известно, принц никогда раньше не проявлял особого рвения в вопросах религии, – заметил Маттер. – Что это его так разобрало?
– Именно что разобрало, – кивнула Элида. – Сегодня утром он получил некое письмо, после чего объявил всем своим людям о том, что ближайшими днями отправится в паломничество на дальние южные острова. Когда и куда именно, пока никто не знает. С собой он берет всего несколько человек.
– Так… Письмо, значит. И после этого письма он как обычно выехал на службу?
– Да. Все как всегда, ваша милость. Так, будто ничего и не случилось.
Глава 17
Когда за мальчишкой-посыльным, уносящим письмо для Брамбеша, закрылась дверь, Маттер позвал Хаддена и Элиду в гостиную. На столе стояли тарелки с копченым мясом, свежий хлеб и фрукты.
– Придется немного поломать голову, – объявил Маттер, разливая вино. – Придвигайте свои кресла поближе: ждать Эрмона мы не будем, да он сейчас нам и не помощник. Итак… Я пока еще не имел времени на то, чтобы ввести госпожу Элиду в курс дела по поводу нашей сегодняшней поездки, – князь глянул на Хаддена, и тот коротко улыбнулся в ответ, – так что начну именно с этого. Мы окончательно выяснили, что именно так интересовало ублюдков, напавших на Киту Форар. Речь идет о некоей весьма и весьма старой книге, которая долгие столетия хранилась в доме Хонтлор. Книга эта – не пеллийская, она была напечатана в Ла-Велле на старом, давно уже вышедшем из употребления языке…
– Если уже напечатана, а не написана от руки, то язык может быть только один: эстас, общий для лавеллеров язык науки, религии и суда, который постепенно исчез после реформ Пятой Династии, – уверенно перебила его Элида. – Как раз за сто лет до этих реформ в Ла-Велле стали появляться первые печатные станки. Совершенствовались они у них медленно, но книг напечатать успели немало.
– М-м-м, – протянул Маттер, – я так и знал, что ваши познания, дорогая Элида, окажутся весьма кстати. Но я продолжу… Эта книга принадлежала не кому-нибудь, а самому пушкарю Хонт-А-Ллору, легендарному основателю рода. И он зачем-то притащил ее с собой из Ла-Велле, а потом тщательно хранил до самой смерти. Для меня все эти детали выглядели полнейшей, в общем-то, белибердой, однако господин Такари очень вовремя вспомнил, что когда-то на острове Тар была большая торговая колония лавеллеров. Вы что-нибудь слышали об этом, Элида?
– В последние два столетия Четвертой Династии лавеллеры распространили свое влияние на многие острова Восточного Океана, – госпожа Ламма стала немного задумчива, – и потом эти острова вошли в состав их нового государства. Но не Тар. Торговые крепости на Таре просуществовали очень недолго и исчезли как-то одномоментно, будто их обитателей сдуло. Остров после этого какое-то время оставался вообще безлюдным, и так было до тех пор, пока туда не приплыли кланы Бира Кривоногого, быстро занявшие и пустующие крепости, и все земли вокруг.
– То есть лавеллеры сами взяли да и убрались с острова, стоящего на перекрестке торговых путей? Что-то мне в это трудно поверить…
– Тем не менее… скорее всего, там случилась какая-нибудь эпидемия – в те времена это было довольно обычным делом. На Тар заходили корабли, идущие из одного океана в другой, а более удобного способа разносить заразу наука не знает. И заметьте: на этот остров действительно никто не претендовал, потому что, если бы претенденты были, Кривоногий со своими людьми никогда не расселся там по-хозяйски: его клан был слишком малочисленным для этого.
– Странная история, – подал голос Хадден. – Особого упадка в торговле тогда, кажется, не было, так что…
– Но, тем не менее, лавеллеры с Тара почему-то убрались, – кивнул Маттер. – А вот потом, через триста лет, пушкарь Хонт-А-Ллор, оказавший Трону неоценимые услуги, попросил – я уже почти уверен, что именно так все и было, – для себя обширные земли не где-нибудь, а именно на Таре. Не может ли быть так, что он рассчитывал там что-то найти? Ведь человек он был очень непростой, а?
– Книга у Инго? – загадочно улыбнулась Элида. – Что ж, к этому все и шло.
– Догадаться было нетрудно, – шутливо погрозил ей пальцем Маттер. – Седж Терсио выступил в этом деле посредником – деньги за покупку внес именно он, причем действовать его уполномочил непосредственно принц. Старый Хонтлор видел доверенность, и никаких сомнений она у него не вызвала. Но после событий вчерашнего вечера, я почти уверен, что роль Седжа в этом деле куда сложнее, чем простое посредничество. То, что с принцем они заодно, – это понятно, но Седж и сам знает нечто такое, от чего может перехватить дух. Инго неспроста консультировался с храмовыми историками. Я и сам оказывался в ситуациях, когда интересующие меня сведения – о делах, происходивших очень и очень давно, найти удавалось только в храмовых архивах, и нигде больше. Там есть все и даже чуточку сверх того…
Элида понимающе кивнула. Она неторопливо прихлебывала вино, и в глазах ее, как видел князь, отражалась глубокая задумчивость: Маттеру казалось, что женщина хочет что-то сказать, но не может решить, стоит ли.