Набедренная повязка, поверх – длинная полупрозрачная рубашка из тончайшей ткани, какая-то гофрированная юбка, передник, пояс, браслет, ожерелье. Волосы причесали, умастили – теперь и не поймешь, своя шевелюра или парик.
Удовлетворенно взглянув на гостя, Сетнатх махнул рукой. Девушки тут же испарились, на прощание игриво подмигнув Максу. Откуда-то из-за колонн явственно потянуло сквозняком.
– Ну, вот ты и готов, друг мой, – по-французски произнес появившийся в зале Якба. – Надеюсь, мои служанки тебя не обидели?
Служанки?! Ну ничего себе! А вдобавок еще и дворец, – а как же еще назвать все вокруг? – и немаленькая, похоже, власть.
– Кто вы, месье Якба?!
Хозяин дворца прищурился и выставил вперед ногу:
– Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.
Надо сказать, это было довольно туманное объяснение, однако Максу больше ничего спросить не удалось – месье Якба пригласил его ужинать.
Печеная рыба, дичь, какие-то хрустящие хлебцы нескольких видов, пиво, даже вино – давно проголодавшийся Максим откровенно насыщался, не обращая особого внимания на приличия. Кстати, сам хозяин тоже ел руками, время от времени споласкивая их в подносимой служанками чаше с ароматной водой. Служанки были все те же – голые.
– Мы с тобой сейчас просто перекусим, – ухмыльнулся Якба. – А потом, быть может, даже завтра, устроим настоящий пир. Все честь по чести – с музыкой, танцами. А вот гостей не обещаю, неоткуда им пока здесь взяться.
– А мы вообще где? – ополоснув руки, поинтересовался молодой человек.
Якба улыбнулся:
– Можешь считать, что ты в моем загородном доме! Как тебе?
– Да вроде неплохо. – Максим пожал плечами. – Только немного странно – я пока не видел ни телевизора, ни какой-нибудь музыкальной аппаратуры.
– А ты знаешь, друг мой, я вообще не любитель смотреть телевизор, – махнув рукой, рассмеялся хозяин. – Я его и в Париже-то включаю редко. Что же касается музыки, то…
Он хлопнул в ладоши – похоже, это было здесь принято, – и все те же самые служанки, убрав лишнюю посуду, вернулись обратно уже с музыкальными инструментами: флейтой и небольшой арфой.
Гость даже головой покачал и хотел было восхищенно присвистнуть, да почему-то постеснялся: ну молодцы девки! Они и массажистки, они и служанки, они и музыкантши, они и… гм-гм… На все руки мастерицы, ничего не скажешь. Сейчас вот, наверное, петь будут.
Нет, на этот раз гость не угадал. Девушки-служанки не пели, лишь наигрывали легкую и приятную мелодию, под которую в зал вбежали танцовщицы – совсем юные девушки с бритыми головами и, по местной традиции, голые. На руках и ногах их позвякивали браслеты и колокольчики. Танцовщицы извивались в такт музыке, все более убыстрявшей темп, их смугло-золотистые тела то соприкасались друг с другом, то снова отталкивались. Нежные, поднятые кверху руки изображали гнущийся под порывом ветра тростник… а вот – мачту корабля, а вот – парус…
– Как тебе музыка, друг мой? – Спрятав ухмылку, нагнулся к гостю Якба.
Юноша лишь кивнул, непроизвольно сглотнув слюну… хотя вроде уже и наелся.
– Ты, верно, хочешь отдохнуть? – пристально заглянув Максиму в глаза, негромко поинтересовался хозяин. – Устал… от всего.
Молодой человек вдруг и вправду почувствовал сонливость, веки начали слипаться, а тело налилось такой тяжестью, что, казалось, и не дойти до кровати.
Впрочем, идти самому не пришлось – девушки, бросив играть и плясать, подняли осоловевшего гостя на руки и понесли в спальню.
Широкое низкое ложе, мягкое покрывало… только вот вместо подушки – каменная плита! Хотя довольно удобно. Максим чувствовал, как нежные руки служанок снимают с него одежду, слышал, как девушки шепотом переговариваются, тихонько смеются… А потом уже больше ничего не осознавал, погрузившись в объятия глубокого и спокойного сна. Не видел, как, прогнав девушек, подошел к нему месье Якба, как постоял, посматривая на спящего гостя с торжествующей улыбкой, а потом неслышно ушел. Лишь колыхнулась прикрывающая дверной проем портьера.
Когда Макс проснулся, было уже утро – из узеньких, под самым потолком, окон струилось солнце. Юноша осмотрелся – каменные стены опочивальни были густо покрыты рисунками в древнеегипетском стиле: развернутые плечи людей, повернутые в профиль лица с вытянутыми глазами, яркие чистые краски. Кроме широкого ложа в спальне стояли небольшой сундучок, два табурета на скрещенных ножках и какой-то шкафчик, на котором была аккуратно разложена одежда – набедренная повязка, длинная полупрозрачная рубаха из тонкого белого полотна и прочее.
Быстро одевшись, Максим вышел из спальни и оказался все в той же обеденной зале с колоннами. Ни хозяина, ни слуг видно не было, и юноша озадаченно застыл, вспоминая, где здесь туалет. Вроде бы во-он там, за той дверью… Нет, тут какой-то склад. Значит, за другой, рядом… Коридор. Пахнет неизвестными благовониями. Ага, вон, в конце – дверца. Точно – он!
Вернувшись обратно в залу, юноша уселся в кресло и, подумав, что хорошо бы умыться, принялся искать вчерашний бассейн. Нашел. Вот только воды в нем не было, и молодой человек в задумчивости уселся на ступеньки.
Позади вдруг послышался смех, Максим обернулся и увидел перед собой одну из вчерашних служанок с большим медным кувшином в руках.
– Идем! – улыбнувшись, позвала она – уж это-то слово Макс помнил.
Встав, улыбнулся в ответ и зашагал следом, невольно любуясь стройными бедрами девушки.
Пройдя по узкому коридору шагов пятнадцать, они вышли на просторный, залитый солнцем двор, квадратный, с пальмами и красивейшими цветами – небесно-голубыми, лиловыми, солнечно-желтыми, красными, розовыми. От такой яркой, бросающейся в глаза красоты гость лишь восхищенно качнул головой – здорово! Нежная зелень кустов, пальмы, чарующее разноцветье… А вот и ручеек! И пруд! А рядом – скамеечки из розоватого мрамора.
А неплохо устроился этот господин Якба! Кто же он, черт побери, такой? И вообще, где они? Надо было вчера спросить. Так ведь спрашивал, кажется. Что же ответил хозяин всего этого великолепия? А черт его… Не вспомнить. Кажется, говорил что-то про Египет, но ничего толком не объяснил. А! Ведь обещал отправить домой, вот славно! Правда, пояснил, что сие не так-то просто и не всегда возможно. Но ведь возможно все-таки!
Вспомнив слова господина Якба, юноша повеселел и даже принялся что-то фальшиво насвистывать, что-то похожее на «чижик-пыжик, где ты был?». Обернувшись, служанка поманила его пальцем. Ага – к пруду. Максим подошел, улыбнулся. Девушка тоже улыбнулась в ответ, однако подведенные зеленой краской глаза ее оставались бесстрастными. Вытянув руку, она подергала гостя за рукав рубахи – мол, надо бы снять. Ну ясно – снять.
Нагнувшись, служанка поставила наземь кувшин и, ловко развязала пояс, помогла скинуть лишнюю одежку. Максим наклонился над краем пруда, и девушка полила ему на руки пахнущей благовониями воды из кувшина.
Умывшись, молодой человек сразу почувствовал себя бодрым и деятельным. Рубаху надевать не стал, так и уселся на скамейку – ах черт, жарковато! И служанка куда-то делась, впрочем, мало ли у нее дел.
Нет, вот снова появилась, вышла из-за какого-то покрытого пышными желтыми цветками куста – несла большую кружку и глиняное расписное блюдо с хлебцами и восхитительно пахнущим мясом. Завтрак?
И вправду…
Максим устроился в просторной беседке, располагавшейся сразу за прудом, под пальмами. Широкая лавка, небольшой столик, ползущий по витым столбикам плющ – просто парадиз какой-то, рай. И эти голые девушки…
Господи! Так ведь это очень похоже на какой-то закрытый публичный дом! Макс аж поперхнулся от внезапно пришедшей в голову мысли. Ну конечно же! Можно было б еще вчера догадаться. Публичный дом! А месье Якба – его содержатель. Отсюда и все тайны, и вся необычность, экзотика. Ай-ай-ай, в нехорошее дело вляпался! Но ведь не по своей воле, просто вот вышло так.
И конечно же, теперь хозяин сего заведения не скоро отпустит невольного гостя – завлечет в свои сети, уже завлек, вот хоть бы вчерашнее вспомнить… Юноша покраснел. Однако дела-а-а…
Снова появилась служанка, принесла еще пива. Рай! Истинный рай!
– Сама-то не выпьешь? – по-французски осведомился Максим. Подвинулся на лавке: – Садись! Садись рядом.
Девчонка лишь улыбнулась. Поставив пиво на столик, поклонилась, явно собираясь уйти.
– Постой, постой! – Максим схватил ее за руку. – Объясни-ка мне, где мы? И где господин Якба? Что молчишь? Не понимаешь? Ну, хозяин ваш где? Спит еще, что ли? Ну?
– Не надо мучить девушку, мон шер ами! – Из-за пальмы наконец-то показался улыбающийся хозяин – все в тех же узорчатых одеждах, что и вчера. – Я не сплю долго – не имею сей пагубной привычки. Просто у меня много дел. Особенно сейчас.
– Здравствуйте, месье Якба, – отпуская служанку, вежливо кивнул Максим.
– Здравствуйте, месье Якба, – отпуская служанку, вежливо кивнул Максим.
– Доброе утро!
– Я хотел бы кое о чем у вас спросить…
– Знаю, знаю. – Хозяин дворца – или публичного дома? – уселся рядом с гостем на лавку. – Ты вчера еще спрашивал.
– Но все – не успел. Мы правда в Египте?
– Правда. – Прищурившись, господин Якба посмотрел на юношу каким-то странным взглядом. Сложно понять, чего в этом взгляде было сейчас больше – сочувствия или затаенного торжества.
– Только не совсем в том Египте, о котором ты думаешь, – с усмешкой продолжил Якба.
Макс удивился:
– Как это – не в том? Что их, два, что ли?
– Боюсь тебя огорчить, друг мой… Но ты ведь давно уже здесь и, полагаю, кое о чем догадался… Однако не смог, а точнее, не захотел сказать самому себе горькую правду – слишком уж она невероятна, ведь так?
– Что-что?
Юноша похолодел – хозяин дома сейчас озвучил его самые грустные и тревожные мысли! Словно бы прочел!
– Да, друг мой, это не тот Египет, куда ездят туристы. Это Египет древний – страна фараонов, Черная земля Кемет!
– Черная земля… Древний Египет? А год? Какой здесь сейчас год? – надрывно выкрикнул Максим.
Месье Якба улыбнулся:
– Хочешь знать точную дату? Изволь! Тысяча пятьсот пятьдесят четвертый… до Рождества Иисуса Христа!
– Какой? Я что-то не понял.
– Ты не ослышался, друг мой. До рождения Христа – тысяча пятьсот пятьдесят четвертый!
Глава 8 Лето 1554 г. до Р. Х (месяцы Тот и Паофи сезона Ахет) Черная земля. Карне
Вот уже два месяца Максим, Ах-маси, жил в храме-дворце Якбаала – так именовался «месье Якба» по-настоящему. Жил на положении то ли гостя, то ли почетного пленника – за пределы дворца его не выпускали. Как пояснил сам хозяин: «Еще не пришло время!»
Первые дни юноша вообще находился в шоке: шутка ли – Древний Египет! Тысяча пятьсот пятьдесят четвертый год до Рождества Христова! Причем Макс чувствовал, что Якбаал его не разыгрывает. Да молодой человек и раньше догадывался, что с Черной землей что-то не то – ну, сколько он там путешествовал и ни разу не увидел никаких примет цивилизации. Значит, их и не было, этих примет, не появились еще. И если Максим, сойдя на станции «Данфер Рошро», вдруг оказался в Египте, то почему бы этому Египту не быть Древним? Ведь и то и другое – невероятно, однако случилось же!
Как так произошло и можно ли вернуться обратно? – вот те вопросы, которые молодой человек снова и снова задавал Якбаалу при каждом удобном случае. Тот уже устал отвечать: дескать, тут много всего намешано – и магия, и заклинания с амулетами, и какие-то грозные силы, и большой элемент чистой случайности.
– Понимаешь, Ах-маси, – не обижайся, но я буду звать тебя так – меня когда-то точно так же, как вот тебя, закинуло в Париж. И я прожил там сто пятьдесят лет.
– Сто пятьдесят… – Макс недоверчиво покачал головой. – Шутите! Столько ведь не живут.
– Старайся говорить на языке Черной земли, друг мой. Или на языке хека хасут.
– Хека хасут, властелины пустынных нагорий, – задумчиво хмыкнул юноша. – Почти как генералы песчаных карьеров.
Якбаал усмехнулся:
– Почти. Кстати, мне нравился этот фильм. Тогда… когда он еще только вышел.
– И все это время вы прожили в Париже и вот только сейчас…
– Да, только сейчас, – быстро кивнул властелин дворца. – Чистая случайность помогла мне вернуться домой… та же самая, что забросила сюда и тебя, мой юный друг. Я пошел на «Данфер Рошро» встречать тебя. Конечно, не знал, каким выходом ты воспользуешься, спустился вниз… так, от нечего делать. Билетик купил, вот… – Якбаал повернулся к стоящей на каменной полке шкатулке и, покопавшись в ней, протянул гостю обычный билет – «тикэ», парижское метро, RATP. Denfert Rochereau… Значит, там и куплен.
Повертев билетик в руках, Максим вернул его хозяину и спросил, что тот конкретно думает обо всех этих перемещениях.
– Да уже говорил, – месье Якба хмыкнул. – Ничего не думаю. Просто иногда так случается, что можно уйти. Воля богов!
– Но вы еще говорили про какую-то магию, амулеты, – напомнил гость.
– Ах, ну да, ну да, говорил. Понимаешь, друг мой, это уж я сам пытался… пытался как-то воздействовать на пространство и время – и заклинаниями, и амулетами, да чем угодно. Пытался понять. И, знаешь, почти обнаружил закономерность! Условия иногда повторяются…
– Значит, все-таки можно вернуться обратно?! – невежливо перебив собеседника, воскликнул молодой человек. – Можно, да? Можно?
Якбаал лишь развел руками и мечтательно прищурил глаза:
– Будем надеяться. Иметь возможность проникать в иные миры, даже на поля Иалу… О, для этого ты мне и нужен – мы с тобой двое, кто знает. Кто уже проникал…
– А может, есть еще? – тут же предположил Макс.
– Вряд ли. – Хозяин опустил веки. – Иначе б я знал. Видишь ли, я сразу же выставил пост там, на старой каменоломне, куда вышли и ты, и я.
– Но, может быть, раньше…
– Может быть. Но о них мы уже не узнаем. Посуди сам – выживет ли человек твоего времени в Черной земле? А даже если и выживет, не сойдет ли с ума?
– Ну я же не сошел!
– Ты – иное дело. – Якбаал неожиданно встал и, подойдя к сидевшему на табурете юноше, обнял его за плечи. – Видел себя в зеркале? Вылитый житель Черной земли! Только кожа чуть посветлей да глаза. Я думаю, есть какая-то загадка в том, что ты оказался здесь. Ты слишком похож на местных, слишком… Так не бывает! Кто были твои родители?
– Отец – археолог, доктор наук, мать… – Максим вздохнул. – Матери я почти не помню.
– Это ведь отец просил тебя передать посылку Пето… Пьеру Озири… моему несчастному, безвременно погибшему другу?
– Погибшему?
– Я хотел сказать – умершему. Отец ничего тебе не говорил по поводу этой посылки?
Юноша пожал плечами:
– Да нет, особенно ничего не рассказывал. Просто просил передать. И просил очень настойчиво – он явно обрадовался, узнав, что я с командой еду во Францию. Все приговаривал: «Вовремя, вовремя».
– Твой отец, как видно, был очень ученый человек.
– Был?!
– Ну, он ведь там, а ты – здесь. Кстати, думаешь, мне было легко в Париже? Уж куда сложней, чем тебе! Хорошо, попались масоны. Многие из них искали что-то важное в истории Египта. И я помог им в этом. – Якбаал вдруг мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся. – О, Париж, Париж! Представляешь, тогда еще не было башни, ее только строили! О, если б ты только слышал, сколько споров она вызывала… Я работал тогда в книжной лавке, затем – на выставках, потом торговал картинами. Ой, чем только не занимался! Был лично знаком с Моне, Тулуз-Лотреком, Ван Гогом, Сислеем, Ренуаром. Тебе что, ничего не говорят эти великие имена?
– Почему же не говорят? – обиделся Макс. – У отца в кабинете висит «Звездная ночь на Роне», копия, конечно…
– А у меня – подлинники! – в который раз уже не преминул похвастать хозяин. – Видишь ли, я как-то нанял одного шустрого молодого человека, чтобы рисовал копии. Они сейчас и висят в Орсэ! Скажешь – мошенник?! О, да… Но, увы, ничего не смог с собой поделать – такова сил искусства, мой друг. Кстати, помнишь, как будет «художник» на языке Черной земли?
Максим сказал.
– Хорошо! – похвалил Якбаал. – Ты очень быстро выучил наречие Кемет! Очень, очень быстро.
– У меня вообще способности к языкам, – пожал плечами юноша.
– Да-да, я вижу. Но полагаю, что тут не только в способностях дело. Что-то связывает тебя с этой страной, Ах-маси!
– Уж скорей бы ее покинуть! У меня там, кстати, отец не слишком здоров. К тому же тренер, ребята… – Максим грустно поник головой, чувствуя, как предательский комок подкрадывается к горлу. – Господи, ну когда ж я вернусь домой, когда?!
– Скоро вряд ли получится, – жестко отозвался хозяин. – Но когда-нибудь это случится, клянусь Баалом! Обязательно случится… если ты будешь помогать мне!
– Я готов! – юноша встрепенулся. – Хоть сейчас! Говорите, что делать?!
– Э-э, не все сразу, друг мой, – снова прищурился собеседник. – Кстати, забыл спросить. Когда ты попал сюда, не встречал ли в каменоломнях некую девушку лет пятнадцати – двадцати на вид?
Девушку? С чего бы это Якбаал задал этот вопрос? Он не прост, явно не прост и хитер.
– Нет, у каменоломни не встречал. – Максим тряхнул головой. – А вот потом, когда плыл по реке, – там было много девчонок.
– Она такая… красивая, черноволосая. Зовут Нофрет.
Нофрет! Нофрет! Макс поспешно опустил глаза – где-то он уже слыхал это имя.
– Нет, не знаю. Много было девчонок, к тому ж… – Юноша усмехнулся. – Они тут все красивые и черноволосые. По крайней мере блондинки мне почему-то не встречались!