Если кратко — вы бы присутствовали.
Из любой жизненной ситуации существует всего три реальных выхода. Вы можете:
∙ выйти из нее;
∙ изменить ее;
∙ смириться с ней.
Могли ли вы выйти из ситуации с «побудкой»? Вполне возможно: перейти в другую комнату и продолжать спать. Могли ли изменить ее? Теоретически — да (скажем, спуститься во двор и как-то отключить сигнализацию), практически же — маловероятно. Могли ли смириться? Разумеется. Этот вариант открыт всегда.
Все остальные подходы к решению этой и подобных ситуаций есть не что иное, как безумие. И не иначе! Говоря «новодельным» языком наших детей, мы «паримся», то есть сначала доводим себя до исступления бесплодными терзаниями, а потом еще и непременно «поделимся» с кем-нибудь избыточным «эмоциональным парком».
Нам кажется — и это еще одна из тысяч иллюзий неосознанности, — что так мы избавляемся от негативных эмоций. Фактически же происходит обратное. Отрицательная энергия, даже оторвавшись от вашего уже переполненного болевого поля, никуда не исчезает (закон сохранения энергии). Войдя в чужое болевое поле и перелившись через его край, она пополнит запасы боли и скорби нашего измученного мира. Не исключено, что она тут же вернется к вам, особенно если вы позволяете себе роскошь конфликтовать с близкими вам людьми.
Единственная действительно разумная альтернатива этому безумию — смирение, то есть принятие того, что есть. Можешь действовать — действуй, лучше уйти — уйди. Если же ни то ни другое невозможно, смирись. Смирение надо понимать не как жалкую и трусливо-заискивающую покорность слабого перед сильным, но как открытое и ответственное признание реальности, какой бы страшной, неприемлемой и болезненной она ни казалась. Но смирение не предполагает бездействия. Его задача — успокоить, разрядить ситуацию, найти правильный выход и подготовить себя к действию. Пассивное неприятие того, что есть, ведет лишь к разрыву с настоящим, погружению в нескончаемое уныние и страдание. В Православии, между прочим, уныние — один из смертных грехов. «Научитесь от Меня, — сказал Христос, — ибо Я кроток и смирен сердцем. И найдете покой душам вашим» (Мф. 11: 29).
Упражнение 10. Выбор варианта поведения
Выбрав одну из известных вам конфликтных ситуаций, лучше недавних, проанализируйте ее с точки зрения осознанности поведения участников. Какие варианты решения конфликта существовали и какой из них был избран на деле? Насколько, на ваш взгляд, этот выбор был осознан? Существовал ли осознанный выбор и какой именно?
* * *
Это своего рода аутотренинг. «Проигрывая» уже пережитые конфликты, вы накапливаете опыт осознанного поведения, готовя себя к будущим испытаниям. Вы присутствуете в своих же прошлых ошибках, наблюдаете за ними, анализируете их. Ничего общего с «уходом в астрал». Наоборот, это одна из форм осознанности, к тому же весьма полезная.
О природе боли
Не находиться в настоящем — том единственном месте, где протекает река жизни, иначе, как слепотой или безумием, не назовешь. Не принимать реальности и из-за этого непрерывно генерировать боль— нравственную, а вслед за ней и физическую! Верить в изменчивый, иллюзорный мир форм и не замечать в самом себе, под рябью суетных мыслей и эмоций безбрежный разум Высшего Сознания, неиссякаемый источник покоя, радости и любви!
Боль — неизменный спутник любых эмоций — как положительных, так и отрицательных. Рассудок дуален, а значит, и эмоции как продукты его деятельности подчиняются закону единства и борьбы противоположностей. В эмоциональной сфере хорошее нельзя получить отдельно от плохого. То, что рассудок называет радостью, на самом деле лишь «…недолговечное удовольствие, которое постоянно чередуется с болью в рамках одного и того же цикла. Удовольствие всегда исходит из внешнего источника, в то время как радость рождается внутри. Та самая вещь, которая сегодня доставляет вам удовольствие, завтра обязательно причинит вам боль или исчезнет, заставив вас страдать из-за ее отсутствия».
Состояние двойственности пронизывает весь доступный нашим чувствам внешний мир. Когда афинский суд по доносу завистников приговорил Сократа к смерти, друзья пришли навестить его. Растирая опухшую от тяжелой цепи ногу, Сократ сказал: «Что за странная это вещь, друзья, то, что люди называют ”приятным“! И как удивительно, на мой взгляд, относится оно к тому, что принято считать его противоположностью, — к мучительному! Вместе разом они в человеке не уживаются, но, если кто гонится за одним и его настигает, он чуть ли не против воли получает и второе: они словно срослись в одной вершине… Так и со мной: прежде ноге было больно от оков, а теперь — вслед за тем — приятно».
Даже плотская любовь не исключение из этого правила. Связанные с ней временные удовольствия — лишь блестки на сером фоне буден. Как много романтических историй, пройдя стадию первоначальной эйфории, завершается столь же бурными разводами или леденящим душу состоянием «ни войны, ни мира», болезненными переходами от влечения к взаимным нападкам и наоборот!
Почти постоянное отсутствие современного человека в настоящем порождает невероятное количество и разнообразие негативных эмоциональных состояний. Помноженные на индивидуальную неповторимость каждого отдельно взятого человека, они создают такое громадное поле коллективной эмоциональной боли, что корпус врачей-психиатров может быть спокоен: работы хватит, и с каждым годом ее будет все больше. Так называемый цивилизованный мир неотвратимо «подсаживается» на иглу антидепрессантов.
Кризис носит системный характер. Это кризис нефункционального рационально-материалистического сознания, возомнившего себя «царем природы», но оказавшегося у разбитого корыта. Силами рассудка человек по-прежнему не в состоянии найти ответ ни на один из главных вопросов: кто я, зачем живу на этой земле, кто и как создал мир таким, каков он есть. Незнание этого порождает не утихающие глубинную эмоциональную боль и неудовлетворенность, лежащие в основе всех эмоциональных стрессов и кризисов. Рассудок что есть сил борется с этой потаенной болью, старается от нее избавиться. Однако его бурная активность носит показной характер и в лучшем случае лишь немного отвлекает, успокаивает угнетенное сознание. В то же время рассудок никогда добровольно не допустит, чтобы вы — в лице вашего истинного «я» и Высшего Сознания — взялись за решение данной проблемы, поскольку сам он, рассудок, и есть часть этой проблемы.
Болевое поле
Любое эмоциональное переживание, драма, стресс оставляют в душе след, осадок. Про Будду рассказывают такую историю. Как-то с группой сторонников он пришел в деревню. Жители встретили их ругательствами. Пока принц крови, скрестив руки, бесстрастно выслушивал оскорбления в свой адрес, его друзья, тоже непростого происхождения, едва сдерживались, чтобы не накинуться на обидчиков с кулаками. Почувствовав это, Будда обратился к жителям деревни с такими словами:
— В предыдущей деревне мне предложили отдых и обильное угощение. Еду мы с собой не носим. Как вы думаете, что мы сделали с остатками пиршества?
— Наверное, отдали жителям той деревни.
— Правильно. Так вот, что касается ваших даров, я их не принимаю. Я оставляю их вам.
Покидая негостеприимную деревню, Будда сказал своим спутникам, что они еще не достигли духовной зрелости. Смысл его наставлений сводился к тому, что просветленный человек никогда не осквернит подобными «дарами» свое сознание, свое внутреннее пространство. Спутники Будды пусть неявно, но отвечали на злобные выпады жителей, то есть вступали с ними в эмоциональный контакт, конфликт. Это означало, что они были недостаточно осознанны, поступали рассудочно. «Выпадая» из настоящего мгновения, они генерировали душевную боль (вместо того чтобы оставить ее «источнику») и пополняли тем самым свое болевое поле.
Пока вы не научитесь пользоваться силой настоящего мгновения, любая душевная боль, любые негативные мысли и эмоции, порожденные собственной или чужой неосознанностью, будут только увеличивать осадок уже имеющейся в вас боли. Вся эта отрицательная энергия, накопленная как за время сознательной жизни, так и генетически унаследованная, собирается в некий отрицательно заряженный сгусток — болевое поле.
Представьте себе кувшин, до краев наполненный негативными мыслями и эмоциями. Это и есть болевое поле — вязкая, темная, отрицательно заряженная духовная субстанция. Неосязаемая, но вполне устойчивая и автономная. Она отделяется от основной части вашей жизненной энергии благодаря «стараниям» рассудка, убежденного, как всегда, что делает благо. Поистине: простота хуже воровства!
Болевое поле — не просто «сгусток негатива» и отнюдь не безобидно. Подобно вулкану, большую часть времени оно пребывает в «режиме ожидания». Такое состояние можно назвать нормальной или обычной не-осознанностью. В нем, увы, мы проводим значительную часть отведенного нам в жизни времени. Это тоже страдание, но умеренное, ставшее привычным, кое для кого даже родным. Рассудок все время пытается успокоить, убедить нас в том, что хроническая раздражительность и глухая тоска, вспышки немотивированного гнева и зависти, вообще любые приступы дурного расположения духа — «в порядке вещей». И мы безропотно принимаем эту «версию» за чистую монету.
Однако всякий раз, когда темная эмоциональная волна, переливаясь десятками своих зловещих оттенков, накатывает на ваше сознание, вызывая мигрени и приступы гипертонии, лишая сна и покоя, вы вправе задать себе все тот же простой вопрос: «Хочу ли я страдать?» Если вы на него отвечаете: «Нет!» — не обижайтесь:
∙ вы уже обладатель солидного болевого поля;
∙ оно контролирует вас, вы его заложник.
Это и есть состояние классической обычной неосознанности.
Переведем дух и вспомним о… животных. Как мы уже отмечали, они не страдают от неврозов, хотя нельзя сказать, что в их жизни меньше стрессов и испытаний, чем в нашей. И все же у них нет (или почти нет) того, что применительно к человеку называют болевым полем. И вы, конечно, уже догадались, почему. Правильно: им почти неведома рассудочная деятельность и они никогда не покидают настоящее. Мудрые и непреложные инстинкты предписывают как домашним, так и диким животным после любой стычки тут же «сбрасывать» остаточный негатив. Вместо того чтобы после конфликта погружаться в тяжелые раздумья и переживания, заряжая тем самым болевое поле, животные просто продолжают быть в настоящем. И в этом весь секрет!
Вот на ваших глазах, словно в последнем смертельном бою, сошлись две собаки (кошки, утки и т. д.). Они рычат, визжат, хлопают крыльями. А спустя пару минут… мирно разгуливают бок о бок, забыв о полученных ранах и ссадинах. И все потому, что не умеют, как мы, преобразовывать мысли в эмоции и не утратили замечательной способности сбрасывать эмоциональный «балласт».
Вы вправе спросить: «Но почему Высшая сила, создавшая человека, не снабдила его столь же эффективным механизмом защиты от стрессов?» Примерно с таких же логических позиций на богословских диспутах атеисты пытаются «упрекать» Бога, который-де допускает существование в мире зла и несправедливости! Все дело в том, что человеку в отличие от прочих тварей земных предоставлена свобода выбора. Никто нас не заставляет страдать, ведя неосознанную жизнь. Будь осознан, и болевое поле, постепенно разрядившись, навсегда оставит тебя в покое. Точно так же Господь не может принудить людей делать добро, очищать свою душу и духовно возрастать. Свобода или неволя, здоровье или болезнь, делание добра или зла — сугубо личный выбор и личная ответственность. Не больше и не меньше. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих».
Когда болевое поле наполняется до краев (а это зависит не столько от возраста, сколько от образа мыслей и образа жизни), любая искра, любой раздражитель, в том числе и ваши собственные фантазии, могут стать детонаторами эмоционального извержения и начала фазы острой неосознанности (была бы причина, а повод найдется). Жертвами становятся самые близкие люди, самые ценные отношения. Довольно часто это чудовище — разбушевавшееся болевое поле — духовно и физически калечит, а то и убивает своего «хозяина».
Каждый, кто испытал подобные муки, знает, как цепко держит болевое поле свою жертву. Депрессия «обесточивает» организм, подавляя волевые центры сопротивления, погружая в пучину страха или отчаяния, изматывая силы и по каплям вытягивая жизненные соки. Если говорить языком современной фантастики, болевое поле — это «чужой», поселившийся внутри тебя и контролирующий твое тело и сознание. Чтобы выжить, ему нужна энергетическая пища — все, что причиняет боль в любой форме. Поэтому он стремится сформировать вокруг своей жертвы такую жизненную ситуацию, такую обстановку хронического насилия и болезни, которая бы бесперебойно снабжала его «планктоном боли». Жутковато, не правда ли?
А мы, а наше поведение? Чем оно лучше? Я навсегда запомнил странное завораживающее чувство родства со своей болью, когда перестаешь понимать, то ли она тебя держит, то ли ты ее. В депрессии ты хочешь всех убедить, что это не так, что ты не стремишься к новой боли. Но если быть до конца честным, хотя бы с самим собой, придется признать, что неосознанно, тайком ты уже давно выстроил свой образ мыслей и жизни так, чтобы причинять боль себе и другим.
Осознать это крайне сложно. В острой фазе болезни, когда речь идет о жизни и смерти, отделить себя от своего болевого поля и, спасаясь, наблюдать за его «выходками» почти невозможно. Тогда на помощь приходят врачи с капельницами, транквилизаторами, новомодным голоданием. Но осознать-то придется. Это единственный путь наверх — к свету. Это начало «всплытия».
Осознать надо то, что болевое поле при всей своей устрашающей мощи и агрессии — лишь бесплотный фантом, созданный отчасти ухищрениями воображения, а отчасти — переживаниями по поводу своих жизненных ошибок и просчетов. Даже если ситуация действительно сложная, она не идет ни в какое сравнение с масштабами того выдуманного кошмара, который изо дня в день в разных вариантах прокручивается у вас в голове, когда вы «зависаете» в фазе острой неосознанности. Страхи и уныние цепко удерживают вас в постели, на расстоянии вытянутой руки от спасительной пилюли. Ватное, полусонное сознание шепчет: «Не ходи, не двигайся, не действуй!» Болевое поле не может допустить, чтобы вы хотя бы на мгновение вернулись в настоящее, ибо там движение, там жизнь и нет места унынию и бездействию.
Я отчетливо помню, каких усилий стоило мне впервые после болезни покинуть тихую гавань квартиры и выйти на улицу. Несколько раз я лишь имитировал походы на работу, с полпути — под любым предлогом — малодушно поворачивая домой. Еще несколько месяцев депрессия не хотела сдаваться. Каждый шаг давался с болью, и каждый был необходим для исцеления.
Поняв природу болевого поля, мы осознаем бесполезность борьбы с ним. Бороться — значит, плодить конфликты, а стало быть, и новую боль. При первых же признаках активизации болевого поля старайтесь просто наблюдать за ним. Вы уже знаете, как это делается. Наблюдая, вы перестаете быть болевым полем, и оно обреченно отступит, не найдя в вас поддержки. Чем больше вы присутствуете в настоящем, тем меньше шансов у болевого поля овладеть вашим сознанием. Не так страшен черт, как его малюют! И все же это только первые шаги.
В механизме действия болевого поля есть еще немало неизученного. Каждый индивидуальный опыт неповторим. Так, можно, например, разглядеть некоторые отличия между болевыми полями мужчин и женщин. Сильный пол, олицетворяющий в основном рациональный тип эгоизма, легче и быстрее схватывает суть этой «проблемы» и довольно охотно — через наблюдение — дистанцируется от болевого поля, расставаясь с ним почти без сожалений. Свобода от боли и страха перевешивает для мужчин любые контраргументы и оправдывает любые усилия по достижению положительного результата. Женщины же, носительницы преимущественно эмоционального эгоизма, к болевому полю относятся несколько иначе.
∙ Болевое поле для них — это прежде всего «шкатулка с эмоциями», пусть и негативными, но эмоциями. Содержащиеся в ней эмоциональные наборы одновременно и ранят, и будоражат воспоминания. Они обогащают палитру восприятия окружающего мира, усиливая эмоциональную идентичность. Отказаться от этого «стимулятора» женщинам не так-то просто.
∙ В слабых, но умелых руках женщин строптивое и ядовитое болевое поле становится великолепным «эмоциональным хлыстом», фактором силы, позволяющим управлять физически более мощным, но чувственно не столь искушенным мужским началом. Силе мышц противопоставляется не только воля, но и временно усмиренный ею вулкан эмоций. Управлять болевым полем чрезвычайно опасно, но женщина всякий раз отважно входит в эту «клетку со львами».
∙ Отношение женщин к болевому полю связано с особенностями их физиологии, в частности, почти в полтора раза более сильным, чем у мужчин, природным иммунитетом. Соответственно и планка сопротивляемости эмоциональным «извержениям» тоже существенно выше.
Разумеется, болевому полю безразличны его жертвы. Оно разит всех подряд. Какой бы силой духа и выносливостью ни обладала «слабая» женщина, со временем и ей становится трудно выдерживать его удары. Пусть с опозданием, но приходит понимание, что потеря любой части болевого поля не только не означает утраты чего-то ценного, но и компенсируется не менее острыми, яркими, сочными позитивно заряженными эмоциями. Этот опыт, это знание в конечном счете приходят к каждому независимо от того, какой тип восприятия в нем преобладает — чувственный или рациональный. Освобождение от пут болевого поля — единственный путь к осознанности и гармонии.