Уровень воды теперь был достаточно высок, чтобы перевернуться на спину и принять полусидячее положение. Но через рябую поверхность воды над головой он смог рассмотреть лишь общие контуры монитора. Детали различить было невозможно, хотя экран находился мучительно близко, не далее чем в футе от его головы.
Он должен разглядеть изображение. От этого зависели жизни других людей. Сейчас же! Но поднять голову из воды – это смерть.
Может, высунуться только немного? Он запрокинул голову внутри шлема, насколько это было возможным, и стал медленно подниматься. Осторожно… поверхность воды уже прямо у лица… вот перед прозрачным щитком шлема осталась лишь тонкая пленка воды.
Вода стекла с выпуклости шлема, оставив свободным небольшой участок, поднявшийся над поверхностью, и стал виден экран и висящие на кабеле ручки управления.
Изображение Солнца покинуло середину экрана и было почти на полпути к его краю.
Уровень радиации по шкале Хойла был 8,7.
Дон снова погрузился в воду, и она сомкнулась над шлемом.
При предельно возможной интенсивности радиации в десять баллов эта буря была чуть ли не самой сильной из всех, о которых он когда-либо слышал. Вода прибывала безумно медленно.
Когда он выглянул снова, на экране горело число 9,3, а Солнце находилось у самого края. Необходимо было срочно провести коррекцию.
На поверхности воды появилась рябь. Дон взглянул вверх и увидел, что над ним плавают два пластиковых мешка. Ну конечно же, ручки управления! Осторожно двигаясь, он ухитрился зажать пластик между пальцами, одетыми в перчатки, и потянул прикрепленные к отрезку кабеля ручки вниз. Стараясь не выпустить их из рук, он снова высунул шлем из воды и убедился, что, избегая резких движений, сможет управлять двигателем и выравнивать ориентацию корабля.
– Победа! – воскликнул он, и его голос эхом отдался внутри шлема, напомнив ему, как он одинок. Больше разговаривать вслух он не пытался.
Теперь, когда опасность миновала, Дон вдруг почувствовал усталость, но для отдыха сейчас времени не было, и он это знал. Каким бы утомленным он ни был, он должен бодрствовать и быть начеку. Здесь, под водой, он был в безопасности, но от него зависят жизни остальных. Уровень воды поднимался. Он миновал экран монитора и пошел выше. Когда вода достигла потолка и начала выливаться через вентиляционное отверстие, Дон закрыл краны. Напряжение спало, и началось ожидание. Он моргнул несколько раз и пожалел, что не может потереть глаза, которые резало, будто в них попал песок…
Прошло неизвестно сколько времени, прежде чем Дон неожиданно и с ужасом осознал, что заснул. Как долго он спал – сказать было невозможно. Изображение Солнца касалось края экрана, трясущимися руками он благополучно вернул его в перекрестье. Показания уровня радиации неизменно держались на 8,7 – ниже верхнего предела, но значительно выше смертельной черты.
Сколько еще продлится эта буря? Уже, надо полагать, прошло несколько часов. Он впервые почувствовал беспокойство из-за кислорода. Скафандр был ему незнаком – таким он никогда не пользовался. Пришлось повозиться с кнопками на груди, пока не отыскалась нужная. Перед глазами, – как ему показалось, в воде, за щитком шлема, – засветился дисплей.
Кислородный баллон был на три четверти пуст.
Сон сняло как рукой. Поддерживая нужную ориентацию корабля, он действовал ручками управления уже автоматически. Теперь корабль отклонялся все меньше и меньше, так как колебания оси, одно за другим, постепенно нейтрализовывались.
8,6. Уровень радиации падал, но крайне медленно. А кислород, наоборот, расходовался все быстрее. Дон старался по возможности не дышать глубоко и поменьше двигаться. Это снижало его потребление. Однако уровень в баллоне медленно, но все же приближался к нулевой отметке. Дон знал, что и при нулевых показаниях прибора в баллоне останется еще резерв, но ведь и он исчерпаем. Что тогда делать? Выбрать, каким способом умереть: от удушья или от радиационного заражения? Самым скверным было то, что у кислородного голодания почти нет симптомов – жертва просто теряет сознание. И умирает.
7,6. Ему нужно определить остаток кислорода и в самый последний момент выпустить из душевой часть воды, чтобы можно было открыть шлем.
6,3. Теперь недолго. Расходуется резерв, нулевая отметка пройдена уже давно. Как давно? И с какого времени можно считать, что это «давно» наступило?..
5,4. Пора спускать воду… воду… воду… Он выпустил ручки управления и безжизненно закачался в воде, потеряв сознание от недостатка кислорода и скользнув в темный туннель, ведущий к смерти.
Глава 6
– Он шевелится? – спросил голос.
– Кажется, да, – ответил другой. – Приходит в себя.
Дон осознавал, что знает говорящих, но не видел их. Наконец пришло понимание, что говорят именно о нем. Понадобилось ощутимое усилие воли, чтобы открыть глаза. Он лежал на койке лазарета в кислородной палатке. Над тонким пластиком склонилось встревоженное лицо первого инженера Хольца, рядом с ним стоял Рама Кусум.
– Наконец и вам достался пациент, Рама, – проговорил Дон, поразившись слабости своего голоса. Что он здесь делает? Память вдруг вернулась к нему, и он попытался сесть на постели. – Что случилось? Я, наверное, потерял сознание…
– Успокойтесь, сэр, – сказал Рама, мягко, но настойчиво укладывая его голову обратно на подушку. – Все в норме. Мы все время следили за уровнем радиации из силового отсека, и, как только он упал достаточно низко, я и старшина надели бронированные скафандры. Правда, добираясь до вас, мы здорово наследили в рубке управления. К тому времени радиация упала настолько, что с вас можно было снять скафандр. Вы были одной ногой в могиле, но сейчас, насколько я могу судить по показаниям диагностической аппаратуры, с вами все в порядке.
Сознание Дона еще окончательно не прояснилось, мысли путались.
– А что заставило вас прийти за мной? – спросил он. – Как вы узнали, что со мной произошла беда?
– Сигнал с кормовой телекамеры подавался также и на монитор в силовом отсеке. Поначалу мы пережили весьма неприятные минуты, когда подумали, что вы потеряли управление. Но потом вы взяли ситуацию под контроль. А позже, когда буря практически кончилась, мы увидели, что Солнце ушло с экрана. Вот тогда мы и поспешили к вам. – Он улыбнулся. – Ну вот, ваш замысел прекрасно удался, и сейчас у нас все в порядке…
Как будто в насмешку над его словами из динамика бортовой системы трансляции внезапно раздался вой сирены, а рядом ярко замигала лампочка тревоги.
– Пожарное предупреждение… пожарное предупреждение… – объявил механически звучащий голос компьютера. – В каюте 64А пожар.
Дон попытался встать, но тут же понял, насколько он слаб. В любой чрезвычайной ситуации он окажется только помехой. Нужно на время передать кому-то свои полномочия.
– Хольц, попробуйте ликвидировать пожар, результаты доложите. Рама, возьмите комплект для срочной медицинской помощи на случай, если кто-нибудь пострадал, и идите с Хольцем. Может, это из-за неисправности оборудования?..
Уже подошедший к двери инженер обернулся и возмущенно фыркнул:
– Только не моего. 64А – это пассажирская каюта.
Дон чувствовал себя слишком усталым, чтобы заниматься новым ЧП, но сейчас это было его обязанностью. Потребовалось большое усилие, чтобы сесть; в конце концов это ему удалось. Отключив кислород, он передохнул, чтобы хоть немного собраться с силами. Пожар… Как будто запас кислорода на корабле и без того не был угрожающе мал. Да еще их траектория… пора подумать и о ней. Во время солнечной бури об этой проблеме никто не вспомнил. Но если в ближайшее время они не найдут, как скорректировать свой курс, то потом может оказаться слишком поздно – они пролетят мимо Марса и затеряются в бесконечности межзвездного пространства.
Зазвонил видеофон. Дон потянулся к аппарату и с трудом снял трубку.
– Капитан слушает, – ответил он, не задумываясь и уже не стесняясь называть себя этим званием. С крошечного экрана на него угрюмо смотрел старшина Курикка.
– Капитан, первый инженер Хольц у вас? Поступило сообщение о пожаре…
– Я знаю. Хольц уже занимается им. Где вы сейчас находитесь?
– В рубке управления, сэр. Временно руковожу ликвидацией пожара. Дело в том, что мы получаем новые сообщения о появлении дыма в разных местах. Пока непонятно, связано ли это с наличием других очагов пожара или дым из каюты 64А просто распространяется по вентиляционной системе. Прошу разрешения очистить палубу А и прекратить циркуляцию воздуха в ее пределах.
– Разрешаю. Если будут новые данные, сообщайте мне.
Дон положил трубку и медленно поднялся на ноги. Не обращая внимания на головокружение, он подошел к двери, но, перед тем как открыть ее, вынужден был перевести дух, опершись на ручку. Он находился в изоляторе, который сообщался прямо с его кабинетом. У противоположной стены стоял шкаф с медикаментами. За время, которое ему потребовалось, чтобы добраться до шкафа, он немного размялся, и передвигаться стало легче. Он приложил большой палец к контрольному окошку, и замок со щелчком открылся – автоматика срабатывала только от отпечатка его пальца. Здесь хранились сильнодействующие средства, которые могли снять усталость и вызвать на некоторое время прилив сил. Дону не очень хотелось принимать их, он знал – наступит обратная реакция, и ему придется заплатить за «прилив» еще большей усталостью. Однако другого выхода сейчас не было. Он перекачал содержимое ампулы в инъектор и ввел себе препарат. Закрывая шкаф с лекарствами, снова услышал звонок видеофона.
– Капитан слушает, – ответил он, не задумываясь и уже не стесняясь называть себя этим званием. С крошечного экрана на него угрюмо смотрел старшина Курикка.
– Капитан, первый инженер Хольц у вас? Поступило сообщение о пожаре…
– Я знаю. Хольц уже занимается им. Где вы сейчас находитесь?
– В рубке управления, сэр. Временно руковожу ликвидацией пожара. Дело в том, что мы получаем новые сообщения о появлении дыма в разных местах. Пока непонятно, связано ли это с наличием других очагов пожара или дым из каюты 64А просто распространяется по вентиляционной системе. Прошу разрешения очистить палубу А и прекратить циркуляцию воздуха в ее пределах.
– Разрешаю. Если будут новые данные, сообщайте мне.
Дон положил трубку и медленно поднялся на ноги. Не обращая внимания на головокружение, он подошел к двери, но, перед тем как открыть ее, вынужден был перевести дух, опершись на ручку. Он находился в изоляторе, который сообщался прямо с его кабинетом. У противоположной стены стоял шкаф с медикаментами. За время, которое ему потребовалось, чтобы добраться до шкафа, он немного размялся, и передвигаться стало легче. Он приложил большой палец к контрольному окошку, и замок со щелчком открылся – автоматика срабатывала только от отпечатка его пальца. Здесь хранились сильнодействующие средства, которые могли снять усталость и вызвать на некоторое время прилив сил. Дону не очень хотелось принимать их, он знал – наступит обратная реакция, и ему придется заплатить за «прилив» еще большей усталостью. Однако другого выхода сейчас не было. Он перекачал содержимое ампулы в инъектор и ввел себе препарат. Закрывая шкаф с лекарствами, снова услышал звонок видеофона.
Это опять был Курикка, и выражение его лица на сей раз было еще угрюмее.
– Циркуляция воздуха остановлена, сэр, палуба загерметизирована, все пассажиры эвакуированы. Я послал еще нескольких членов команды на помощь, но… не могли бы вы подойти туда, сэр? Им нужен врач.
– Зачем?
– Похоже, произошло отравление дымом.
– Иду.
Лекарство начало действовать: голова еще немного кружилась, но Дон уже чувствовал в себе достаточно сил, чтобы свободно передвигаться по кораблю. В комплекте срочной медицинской помощи, который захватил с собой Рама, был кислород, но не исключено, что может понадобиться еще. Дон отстегнул от стены баллон с маской и поспешил из лазарета.
Герметичная дверь, ведущая на палубу А, была закрыта, но не заперта и отворилась, как только Дон подошел достаточно близко. Помещение за ней было наполнено дымом, от запаха которого защипало в носу. На полу перед каютой 64А лежал человек. Над ним склонился Рама, прижимая к лицу пострадавшего кислородную маску. Рама сильно кашлял, его лицо и руки были перепачканы сажей. Подойдя ближе, Дон узнал в лежащем человеке первого инженера.
– Пришлось… выломать дверь… – Рама тяжело дышал между приступами раздирающего кашля. – Там было полно дыма… я подумал, может, внутри кто-то есть.
– Помолчите, – обратился к нему Дон. – Лучше подышите кислородом. Я займусь больным сам.
Дон почувствовал приступ страха. Он защелкнул кнопку ремешка, удерживающего на лице кислородную маску, и пальцем приподнял веко Хольца. Дела плохи. Нащупав одной рукой пульс, Дон принялся шарить другой в чемоданчике, нашел инъектор и, прижав его сбоку к шее инженера, сделал инъекцию. Рама внимательно следил за его действиями, потом отнял кислородную маску от своего лица и сказал:
– Это был алкаверир – средство, стимулирующее сердечно-сосудистую систему. То есть у него…
– Сердечная недостаточность. Правильно. Немногие знали о ней. Вот почему он собирался увольняться после этого полета.
– А как он сейчас?
– Плохо. Это худшее, что могло с ним случиться. В каюте кто-нибудь был?
– Нет. Мы никого не видели. А потом нас заволокло дымом.
Из двери каюты вышел один из членов команды с большим огнетушителем, из форсунки которого еще продолжала медленно пузыриться пена.
– Порядок, сэр. Огонь погашен.
Дон встал и заглянул в изуродованную каюту. Стены покоробились, из них сочился дым. Повсюду висели хлопья пены. На полу возвышались две мокрые кучи обгоревших вещей.
– Как такое могло случиться? – спросил Дон. – Я считал, эти корабли не горят.
– Они-то – да, но не багаж. Сгорели два чемодана с одеждой и другими вещами.
– Вы можете что-нибудь сказать о причине возгорания?
Космолетчик поколебался, а затем вытянул вперед руку.
– Я не хочу никого обвинять, капитан, но вот что я нашел на столе.
На ладони лежала промокшая пачка сигарет.
Дон некоторое время молча смотрел на нее, крепко сжав зубы.
– Передайте сигареты старшине Курикке и подробно доложите обо всем, что здесь произошло, – распорядился он. – Но прежде позвоните ему в рубку управления, и пусть он срочно вышлет сюда двух человек с носилками.
– Доктор, – крикнул Рама, – быстрее сюда! Его пульс, кажется, стал неровным.
Дон лишь взглянул на Хольца и крикнул космолетчику:
– Не надо звонить, помогите нам. Этого человека нужно немедленно доставить в лазарет.
Первый инженер Карл Хольц был далеко не молодым человеком, и болезнь сердца развивалась у него годами. Она легко поддавалась лечению и лекарствам. Но в лазарете, хоть тот и был достаточно хорошо оборудован, не хватало целого ряда медицинских аппаратов, которые были в любом планетном госпитале, например, аппарата «искусственное сердце—легкие». Не было, конечно, и хирургической бригады, чтобы помочь ему в случае, если понадобится трансплантация. Располагая только имеющимися средствами, Дон сделал все, что было в его силах. Рама Кусум, несмотря на протесты, был уложен в постель в связи с отравлением дымом. Теперь в маленькой палате были заняты четыре койки.
Два часа спустя Дон вызвал рубку управления и попросил доложить обстановку, ведь он был не только врачом, но и командиром корабля.
– Пожар ликвидирован, – доложил Курикка. – Других очагов нет. Пострадавших от дыма поблизости от каюты тоже нет.
– Что вы скажете о содержании кислорода в воздухе?
– В данный момент оно упало, но незначительно. Я порылся в обгоревших вещах и обнаружил там сгоревшую сигарету. Похоже, она выпала из пепельницы, и от нее загорелись вещи.
Дон ненадолго задумался.
– У нас на корабле есть карцер? – спросил он.
Курикка удивился такому вопросу, но четко ответил:
– Есть кое-что подобное. Каюта 84А может открываться и закрываться только снаружи, раньше она и использовалась как карцер.
– Отлично. Я прошу вас разыскать того, кто занимал сгоревшую каюту, и посадить его или ее под замок. Людям надо дать понять, насколько серьезна ситуация. Если бы тот человек – кем бы он ни был – не нарушил приказа о запрещении курения, этого бы никогда не случилось.
– Да, сэр, но если бы вы знали, кто занимал эту каюту…
– Мне абсолютно безразлично. Это приказ, старшина.
– Я немедленно приму меры, сэр. Разрешите спросить, в каком состоянии находится инженер Хольц. Я слышал, что он надышался дымом.
Дон взглянул на неподвижную фигуру, лежащую на койке у противоположной стены.
– Первый инженер Хольц мертв, – ответил он. – Держите пока эту информацию при себе. Я не хочу, чтобы всем стало известно, что мы потеряли единственного инженера.
Глава 7
Действие стимулирующего препарата заканчивалось. Дон чувствовал себя изнуренным и подавленным, и на то у него, конечно, были причины. Он обвел взглядом кают-компанию, посмотрел на встревоженные лица космолетчиков и, не будь он в таком угнетенном состоянии, наверняка бы рассмеялся: офицеров на межпланетном лайнере «Иоганн Кеплер» несколько недоставало.
Капитаном был врач, который впервые ступил на борт космического корабля всего несколько недель назад.
Его помощником был главный старшина – в настоящий момент, пожалуй, самый ценный человек на корабле. Техническим советником был гражданский математик, не лишенный гениальности, но настолько далекий от реальности окружающего мира, что ошибался при сложении двух чисел.
А испуганный помощник инженера по ядерной силовой установке, рядовой 2-го класса, сейчас отвечал за двигатели корабля, которые стоили два миллиарда долларов.
Подавив вздох, Дон налил себе чашку кофе, потом взглянул на помощника инженера и заставил себя улыбнуться.
– Поздравляю вас, Тыблевский, теперь вы исполняете обязанности первого инженера «Большого Джо».
Тыблевский был щуплым светловолосым человечком, примечательным разве что большими ушами, которые торчали по обе стороны головы, словно ручки у кувшина. Он нервно покусывал нижнюю губу.
– Не знаю, сэр. Я ведь на ядерной установке рядовой специалист. Я могу выполнять приказы, но…