— Когда уже все закончится? — с тоской сказала мать. — Когда наконец они уберутся с орбиты, и можно будет спокойно смотреть в небо?.. Меня давит эта штука, все время кажется, что он смотрит вниз, а у вас такого нет?
Глядя, как она нервничает, Артём чувствовал себя потерянным и мелким, как старинный винтик с резьбой.
— А мне нравится, — пробормотал отец. — Мне нравится смотреть на «Метрополию». Хоть что-то красивое, нестандартное в жизни…
— Нестандартное?! — мать повернула голову, и от выражения ее глаз отец напрягся:
— Люба, ну что ты…
— Илья, ты понимаешь, что сейчас летает у нас над головой? Ты понимаешь, кто на нас смотрит? Может быть, в эту самую секунду?!
Артём вздрогнул. «Вечер на рейде», игравший в его голове, на полутакте сменился разухабистым «Левым задним», и это был плохой знак.
— Император, — прошептала мать. — Как они не боятся быть там, на борту, каждый день — в одном пространстве рядом с этим. Дышать одним воздухом… Я бы и на порог не ступила, зная, что он внутри.
— Кем бы ни был Император, — пробормотал отец, — мы видели от него только хорошее, правда?
Остаток вечера прошел в молчании.
* * *— …Твоя одноклассница говорит, ты зазнался. Что это значит?
— Значит, что она дура.
— Кир, — сказал Артём. — Мы живем на Варте, живем среди людей. Ты можешь сколько угодно мечтать о подданстве…
— Я не мечтаю, — сказал Кирилл. — Если бы мне было восемнадцать, я уже получил бы имперский паспорт… И я его получу.
— Что она болтала насчет экскурсии на «Метрополию»?
— Сегодня была экскурсия.
— Как?! А…
— Я не ездил.
— Почему?! Они не имели права тебя не пустить!
— Я не собираюсь с ними спорить. Мне плевать на их жалкие экскурсии. Через двадцать лет я буду подданным Императора!
После этих слов Кирилл отвернулся к стене, и разговор сделался невозможен.
* * *До сих пор только они двое из всей группы не заявляли на подданство. Но теперь Ванесса сломалась.
— Я хочу жить, как они, — призналась она шепотом в университетском парке, стискивая и разжимая острые кулаки. — Изо всех сил, полнокровно, насыщенно… на разрыв. Ради идеи, или ради науки, или… все равно. Делать самое лучшее, среди самых талантливых…
— Ты представь, какая у них конкуренция, — сказал Артём. — Они там все самые лучшие. Представляешь, как надо из кожи вон выпрыгивать, чтобы чего-то среди них достичь?
В зените плыла «Метрополия», освещенная низким солнцем.
— Подай заявление, — сказала Ванесса, и ее губы поблескивали, будто намазанные медом. — Мне кажется, у тебя есть шанс.
— Почему?
— Ты… что-то в тебе есть. Ты, может, и не лучший студент потока, но ты… особенный.
— Я?!
— И еще у них есть специальная программа для молодых семейных пар, — прошептала Ванесса и потянулась к Артёму медовыми губами. — Значит, двоих подходящих возьмут легче, чем кого-то одного…
Артём отстранился. Ему нравилась Ванесса, но возведение их отношений в ранг «семейных» показалось ему недостойной спешкой.
* * *Подсвеченный низким солнцем корабль «Метрополия» был палево-розовым, как ценнейший сорт дерева. На улицы Второй Столицы приходила ночь; кто-то встречал ее в очках для кино, кто-то работал, кто-то читал. Кто-то занимался любовью, кто-то рыдал над вежливым отказом: «Ваша кандидатура внимательно рассмотрена имперской службой иммиграции. К сожалению, в настоящий момент Империя не располагает возможностью принять вас в число подданных Его Императорского Величества»…
Артём шел по узкой городской тропе. Подошвы его туфель, распознав покрытие как «пешеходное», истончились, создавая иллюзию ходьбы босиком.
— Лужайка, — сказал он вслух и ощутил траву под ногами. Раньше его туфли были настроены на голосовую команду «Трава», но в университете ему объяснили, что на некоторых молодежных жаргонах это звучит как неприличное ругательство.
Технология «дружественной обуви» пришла на Варту с орбиты двадцать лет назад. Если бы не имперские программисты и биохимики, Артём шагал бы сейчас по бетонной полосе, загруженной колесным транспортом, и на ногах бы у него были резиновые шлепанцы…
Впрочем, кто сказал, что человек в резиновых шлепанцах не может быть счастливым.
Артём сел на плетеную скамейку и вытянул ноги. В промежутках между ветками зажигались окна: люди возвращались с работы. Или просыпались после дневного сна. Или просто гнали от себя темноту, хотя с тех пор как над планетой зависла «Метрополия», ночи стали ощутимо светлее…
Окна, окна, окна. Лепящиеся друг к другу жилые модули. На планете не так много территорий, где можно разместиться с комфортом: на полюсах вечные льды. Между ними огромные пространства океанов. Равнины, где ветер сгрызает камень за несколько минут. И несколько оазисов, где ютится миллиард населения, где растут желто-зеленые декоративные лианы, где опресняют океанскую воду, где смотрят в небо…
Пискнул коммуникатор у него в кармане. Это была, конечно, Ванесса. Возможно, Артём повел себя с ней слишком… холодно?
— Покажи письмо, — сказал он после секундного колебания.
Открылся текстовый фрагмент.
«Уважаемый Артём Прозоров. Служба протокола Его Императорского Величества уведомляет Вас, что вы приглашены на аудиенцию завтра, в одиннадцать утра по времени Второй Столицы. Вам следует прибыть в государственный космопорт, центральная стойка, к девяти утра. Форма одежды — деловая.
Примечание: если вы откажетесь от аудиенции Его Императорского Величества по религиозным, нравственным или иным соображением, к вам и вашей семье не будут применены санкции либо репрессивные меры».
Подошвы его ног сделались ледяными. Холодный ветер, протянувшись над землей, обманул разумные туфли и выстудил пятки, как если бы Артём в самом деле был босым.
Он снова перечитал сообщение. С облегчением понял: это шутка. Дурацкий розыгрыш.
Еще через несколько секунд, когда планетарная сеть подтвердила подлинность обратного адреса, ему захотелось стать древним винтиком с резьбой и забиться под плетеную скамейку.
* * *Император не человек. Этого никогда не скрывали.
Император — надчеловеческая сущность, построенная на основе многих личностей. Император — государство в государстве, Империя внутри империи. Это все, что следовало знать людям Варты и, наверное, других колоний тоже.
— Это странно, — повторил отец, непривычно растерянный. — Может, что-то вроде общего сбора? Может, имперские службы собирают сотню людей, к примеру, по жребию, и показывают Императору как бы срез общества…
Он на секунду задумался — и повеселел, будто обретя почву под ногами:
— А вот это похоже на правду! Да… в мои молодые годы собирали лучших студентов планеты на слет, и перед нами выступали министры, например. Это было, в общем, бессмысленно, однако забавно, создавало эдакий творческий настрой… Возможно… Сейчас идут экскурсии, ты знаешь, экскурсии на «Метрополию», и тоже по жребию… Он помолчал секунду и нервно оглянулся на дверь.
— Тема… Думаю, мама огорчится, если узнает.
— Ты предлагаешь ей не говорить?
— Нет. Решай сам. Но если она узнает — огорчится, это точно. И она… будет против.
— А ты бы на моем месте как поступил?
Отец задумался. Мысли его, как обычно, легко читались на лице. «Если бы я только был на твоем месте, — думал отец, — я не мог бы уснуть от счастья. Я так мечтал попасть на экскурсию и хоть раз увидеть „Метрополию“ изнутри. Те, кто были, считают это лучшим воспоминанием в жизни…»
— Па, я поеду, — сказал Артём торопливо. — То есть я еще подумаю, но…
Отец улыбнулся и кивнул. Артём еще раз поразился, как легко люди убеждают себя в том, во что приятно верить.
В восемь он был уже в здании космопорта. Рамка, отсекавшая от входа любопытных, приняла его отпечаток пальца и вежливым голосом пригласила внутрь.
У центральной стойки не было ни души. При том, что остальное пространство космопорта утопало в суете: школьники, нарядно одетые на экскурсию. Подданные Его Величества, сошедшие с орбиты, на полголовы выше обслуживающего персонала. Собственно персонал, регулирующий человеческие потоки. Все откровенно глазели на всех, воздух был пропитан любопытством, глаза блестели, радость нового побеждала недосып. Это был космопорт, о котором Артём мечтал в детстве, — место, где начинаются приключения.
— Могу я вам помочь?
Сотрудница порта была живой, не автоматической и не виртуальной — просто девушка чуть старше Артёма, в белом костюме с отложным воротником, идеальный персонаж сказки под названием «Иду в космический полет».
— Я… получил приглашение явиться к девяти к центральной стойке.
— Но сейчас еще нет девяти, — девушка улыбнулась. — Впрочем… Почему бы вам просто не пройти регистрацию?
— Я… получил приглашение явиться к девяти к центральной стойке.
— Но сейчас еще нет девяти, — девушка улыбнулась. — Впрочем… Почему бы вам просто не пройти регистрацию?
Артём неуклюже попытался улыбнуться в ответ. Девушка была красивее Ванессы… впрочем, он не позволил себе отвлекаться. Прижал пятерню к сенсору и почувствовал, как мягко нагревается пластик.
— Артём Прозоров, — сказала стойка голосом автомата. — Подождите девяти часов, пожалуйста.
* * *Он дважды вышел из космопорта и дважды вернулся. С каждой минутой ожидание становилось страшнее. Служба протокола Императора не пригашает людей на экскурсии, это понял бы даже отец, если бы не прятался так яростно от правды.
«Мать убьет меня, если узнает».
«Если я сейчас уйду, эта глупость будет мне сниться каждую ночь».
«Почему я не могу просто пойти и проверить, что там?»
Потом он понял, что опаздывает, что уже девять, а у входа в космопорт выстроилась маленькая очередь, и какая-то женщина требует ее впустить, а рамка не впускает.
— Разрешите, — взмолился Артём. — Мне назначено! Я опаздываю!
— Растяпа, раньше надо было вставать, — громко сказал учитель, сопровождавший экскурсию у соседней рамки.
Артём протиснулся сквозь толпу почти грубо. Уши горели, щеки лопались от жара, кровь стучала в голове, заглушая внутреннюю мелодию. Возле центральной стойки снова не было ни души, и он шлепнул ладонью о сенсор, будто блином о сковородку.
Открылась дверь в непроницаемой стене.
— Артём Прозоров, пройдите на посадку. Следуйте за желтым указателем.
Что?!
Дверь закрылась за его спиной. На полу мерцала желтая линия, Артём пошел по ней, почти сразу успокоившись. Все, что с ним происходило, потеряло последние признаки реальности, а значит, волноваться было поздно.
Он шел довольно долго, совершенно один, по пустому коридору. Воздух не был ароматизирован, в нем смешались запахи пластика, пыли и влажного камня. Потом впереди открылась круглая дверь, и Артём, переступив невысокий порог, оказался внутри капсулы с четырьмя пассажирскими сиденьями — пустыми.
— Артём Прозоров, — сказал автоматический голос из динамика, — поместите свой багаж на багажную полку. Займите любое место, пожалуйста, и активируйте систему компенсации, встроенную в кресло.
Открылась дверца над головой. У Артёма не было с собой багажа; он сел в ближайшее кресло. «Я что, полечу на этом на орбиту?!»
Загорелась красным и желтым кнопка прямо перед глазами. Артём шлепнул по ней ладонью, как по сенсору.
Кресло растеклось, размякло и отвердело, заключая его в кокон. Он даже не успел испугаться.
* * *— Артём Прозоров, вы находитесь на борту крейсера Его Императорского Величества «Метрополия».
Артём дышал ртом.
Полет — или перемещение, или что это было — уместился для него в несколько секунд. Кресло сожрало его, как хищный цветок съедает муху, но не переварило, и после мгновенного головокружения Артём пришел в себя почему-то уже на ногах, перед открытым люком. Багажная полка за его спиной мерцала и попискивала, напоминая о багаже, которого не было. Артём явился на «Метрополию» с пустыми руками.
Споткнулся на пороге. Миновал короткий коридор. Потом перед ним разъехались в стороны автоматически створки. Артём прошел несколько шагов, споткнулся еще раз и остановился.
Он стоял посреди огромного пространства, залитого светом. Над головой было небо — непривычно высокое, выше, чем на Варте, и темно-синее. Звезды проступали на нем белыми точками, а в самом уголке синего пространства калачом свернулась планета — маленькая, ощетинившаяся горными пиками каменистая Варта.
— Артём Прозоров?
Он обернулся. Рядом стояла женщина, чем-то неуловимо похожая на мать, возможно, старая, но не поддавшаяся возрасту. Артёма поразило ее платье — длинное, со множеством складок, широкое одеяние до пола.
— Приложите руку к сенсору, пожалуйста.
Она протянула ему предмет, похожий на старинный медный поднос. Артём коснулся его с опаской — почему-то показалось, что металл горячий.
— Пойдемте, я провожу вас. Вы, я вижу, впервые на «Метрополии»?
Он кивнул, боясь, что голос подведет его.
— Вы восприимчивы к яркому свету? К высокому содержанию кислорода в воздухе? Вам нужны очки или шлем?
Он покачал головой.
* * *Еще через полчаса он сидел в комнате, странно маленькой в сравнении с внутренними помещениями «Метрополии». На столе перед ним остывал чай в керамической чашке.
— Император примет вас через несколько минут, — сказал мужчина средних лет, сидящий напротив. — Вы ознакомились с инструкцией, которую прислала вам Служба Протокола?
Волосы поднялись дыбом на голове Артёма. Кажется, какой-то документ в самом деле приходил на его почтовый ящик. Но Артём, решавший главный в жизни вопрос: идти или не идти, совсем забыл о нем.
Мужчина сдвинул брови:
— Вы что же, невнимательно прочти инструкцию?!
Сейчас меня выгонят, понял он и почти смирился. «Шлеп, дерг, левый задний, тык, шмяк, тише-тише…»
— Сосредоточьтесь, — ледяным голосом заговорил мужчина. — Вы должны говорить только тогда, когда Император позволит вам. Вы должны обращаться к нему «Ваше Императорское Величество» и никак иначе. Вы не должны ходить по комнате без приглашения. Вы не должны отводить взгляд, если Император захочет посмотреть вам в глаза.
«А мама-то была права…»
— И запомните, вы должны поддерживать ролевую модель общения. Это значит, что если Император будет говорить с вами, как отец с сыном, — вы должны отвечать, как почтительный сын любящему отцу. Если Император примет роль начальника — вы будете подчиненным. Если он примет роль сурового монарха…
Открылась информационная панель на стене.
— Его Императорское Величество приглашает Артёма Прозорова, — проворковала юная, лет шестнадцати, девушка и улыбнулась ободряюще. — Пройдите в кабинет, пожалуйста.
* * *Он вошел и остановился посреди квадратной комнаты. У столика напротив, закинув ногу на ногу, сидел мужчина лет тридцати, бритый наголо, в темно-зеленом свободном костюме. В руках у него был мяч — оранжевый с черным. Артём ожидал чего угодно, но не мяча.
Он стоял, памятуя, что перемещаться без приглашения ему запрещено. К этому моменту чувства притупились, а из желаний осталось одно: поскорее отыграть «ролевую модель» и покинуть «Метрополию». «И больше никогда-никогда, мама, как ты была права, что же мне дома-то не сиделось…»
«Кис, брысь, левый задний, — назойливо звучало в голове. — Хвост, рост, по лбу крышкой…»
Император смотрел на него сквозь дымчатые очки — вряд ли он носил их для удобства. Скорее, для комфорта посетителя. Артём вспомнил и содрогнулся: «Вы не должны отводить взгляд…»
— Ну что, Артём, — сказал Император с непонятным легким акцентом — «Левый задний», так?
Артём попятился, забыв о наставлениях Службы Протокола.
— Я не читаю твои мысли, — Император покачал головой. — Но я внимательно прослушал твои работы… Что тебе все-таки ближе — математика или музыка?
Артём молчал.
— Сядь, — Император кивнул. — На пол. Здесь чисто.
Артём опустился на пол, где стоял.
— Чем ты занимаешься — прямо сейчас? Пытаешься вычислить «ролевую модель»?
— Да, — сказал Артём.
— Перестань, не надо этого делать…
Император встал. Он был высок, пожалуй, даже огромен. На Варте, где люди в массе своей были ниже ростом, чем жители «Метрополии», он выглядел бы нелепо и пугающе. Артём дернулся, чтобы тоже встать — и завис, пытаясь вспомнить, что предписывает в таком случае Служба Протокола.
Император подбросил мяч и поймал. Потом заставил вертеться на пальце. Артём никогда не видел ничего подобного.
— У меня к тебе предложение, к которому ты не готов, — сказал Император и уселся напротив. — И я не знаю, как тебя подготовить, в этом проблема… Скажи, почему ты не подавал заявку на подданство?
Артём понял, что не может говорить. Такое в его жизни случалось только однажды — когда в первом классе он должен был петь в прямом эфире на школьном празднике. Но тогда он под конец куплета справился с голосом, а теперь не мог выдавить ни слова.
— Ты привязан к семье? Это естественно. Но ты уже взрослый, рано или поздно уедешь, уйдешь. Ты привязан к своей планете? Ты не хочешь увидеть другие?
— Я боялся, что мне откажут, — сказал Артём.
— Правда?!
Артём опустил голову.
— Ну вот я тебе предложу подданство — ты согласишься?
— Да, — сказал Артём и испугался до холодного пота.
— Отлично, — Император снова подбросил и поймал свой мяч. — Уже очень хорошо. Теперь слушай меня внимательно.
Он скрестил ноги, оперся локтями о колени, держа перед собой мяч, как планету на ладонях. Или как голову врага.