- Но ведь все, кому снятся эти сны и так все знают, как скрыть?
- А это уже психология. Возьми любого самого простого человека, да хотя бы тебя. Тебе снятся сны со всеми вытекающими последствиями, о которых уже говорилось. Ты просыпаешься, тебе плохо, тебе страшно. Что ты делаешь? Бежишь к врачу? В полицию?
Нет, ты садишься и думаешь: "я схожу с ума. Что делать?" - ты не можешь сказать кому-то, что тебе снится. Ты боишься, боишься непонятности снов и боишься, что если ты кому-то скажешь, то тебя сочтут сумасшедшим. Сумасшедших же, как известно, излечить практически не возможно, поэтому тебя тут же сажают в психушку, где ты проведешь остаток жизни. И это тоже сразу засекретят. Ну, охота тебе в дурдом?
- Нет.
- Ну вот, поэтому ты будешь молчать, если конечно не произойдет что-то из ряда вон выходящее, но и тогда ты откроешься только самому близкому человеку, которому веришь на все сто процентов.
- И выяснится, что его терзает тоже самое.
- Ну и что? Вы изольете друг другу душу, поклянетесь хранить тайну и все. Никто не пойдет жаловаться в полицию или еще выше. А если вдруг, что уже совсем невозможно, соберется целая группа людей доверившихся друг другу и узнавших правду, если эта группа пойдет качать права, то ее тут же объявят сумасшедшими фанатиками и пересажают, а потом потихонечку того... В пояс астероидов.
- Ну и что тебе не понятно? Сам же все разложил по полочкам, так квалифицированно все объяснил.
- Мне не понятна суть. Мне не понятно почему это происходит. Пойми ты, если даже мы все соберемся, все кому снится этот идиотизм, а таких огромное количество, я уверен, если мы пойдем и свергнем правительство, и на всех углах начнем орать правду, то все равно ничего не изменится.
- Как, ведь люди узнают и...
- И что? Люди могут знать все что угодно, но при всей развитости науки и техники люди не умеют управлять сновидениями.
- К чему ты это?
- А к тому, что сны эти не прекратятся если даже вся галактика о них узнает. Я не понимаю почему они начались, я не понимаю причины. Я не понимаю зачем они тянутся, я не понимаю кому это нужно. Я даже боюсь представить, чем это кончится. А еще я не понимаю с кем и за что мы воюем. Ну ладно тогда, тысячу лет назад, они сражались за Родину, за своих детей и родителей, за братьев и сестер, за свои дома и за свои жизни. Они сражались с теми, кто хотел лишить их свободы, лишить всего, что им дорого. Но теперь?
С кем мы деремся? С тенью? С фантомом? Ведь нет ни России, ни Германии, есть только Евроазиатский Союз планеты Земля. Мы же деремся с самими собой. За что я убил того парня, который на яву жил со мной практически в соседнем номере этого отеля? Только за то, что он был одет в другую форму?
- За то, что он хотел убить меня, - встрял Сергей. - а я твой друг.
- А за что он хотел убить тебя? За то, что на тебе была военная форма другого цвета?
- Нет.
- А почему?
- А потому, что если не он меня, то я его, сам же мне это объяснял.
- Ну объяснял, - буркнул Виктор. - толку-то, круг замкнулся. А почему?
- Слишком много "почему", Витя.
Над столом повисла гнетущая тишина, даже гитара в руках Виктора замолкла. Каждый думал о своем и все об одном и том же. Молчание прервал Рик:
- Витя, не думай об этом, все равно мы не в силах что-либо изменить. Будем жить как получится, а будет надо - умрем, как должно умирать мужчине. Лучше спой.
- Сам же просил не петь, - грустно усмехнулся Виктор.
- А теперь прошу об обратном, спой.
- Что?
- Что-нибудь хорошее.
Виктор неуверенно перебрал струны.
Сергей в первый раз за время их знакомства видел его таким подавленным, не уверенным в себе, а тихим и тоскливым. Песни полились тоже тихие и тоскливые. Разбередили рану, задели за живое, подумал Сергей, и он впал в меланхолию.
Сидели долго, слушали внимательно.
Сергей не видел ни Рика, ни Володьки, только иногда Виктора, когда тот поворачивался и попадал под тусклый свет побледневшей луны. Луна выхватывала из мрака середину стола и гриф гитары, остального было не разглядеть, только неясные тени мелькали временами с разных сторон стола.
Песни даже не звучали, а текли, иногда зависая в воздухе. Комнату охватила печаль, скорбь, грусть, тоска, которую ничто не могло развеять.
- Спой что-нибудь повеселее, - не выдержал Сергей - Не поется веселее, Сережа - Ну хотя бы не такое грустное.
- Что?
- Не знаю.
Виктор горько усмехнулся и запел:
- Понимаешь это странно, очень странно, Но такой уж я законченный чудак.
Я гоняюсь за туманом, за туманом И с собою мне не справится никак.
Люди посланы делами, люди едут за деньгами, Убегая от обиды, от тоски, А я еду, а я еду за мечтами, За туманом и за запахом тайги.
А я еду, а я еду...
- За деньгами, - подпел Сергей. - за туманом едут только дураки.
Резко, нервно звякнули струны, хохотнул, но не получив поддержки, смолк Володька. Виктор резко поднялся, его лицо мелькнуло в лунном свете.
- Дурак ты!
- Витя, успокойся,- тихо проговорил Рик.
Виктор сел на место, передернул струны:
- Понимаешь, это просто, очень просто Для того, кто хоть однажды уходил...
Голос его прервался, струны тихо тренькнули изможденно, как бы понимая, что пришел конец их рабочему дню.
- Дурак... - тихо выдохнул Виктор.
Потом он встал и растворился во мраке комнаты. Хлопнула входная дверь. Володька подскочил, подбежал к окну и прокомментировал:
- Курить пошел.
- Зря ты так, Сережа, - тихо проговорил Рик.
- Я же только хотел обстановку разрядить...
Голос Сергея потонул в гробовой тишине.
Тишина эта стояла в комнате не очень долго. Снова хлопнула дверь, приблизились тихие шаркающие шаги уставшего человека.
- Ну что сидите? - послышался из темноты голос Виктора. - Концерт окончен, фените ля конец, кто слушал - молодец. Давайте спать, завтра подъем рано.
Молча разошлись по дому, легли кто где, но все же лучше спать в кресле или на полу, чем в лесу, где сыро и холодно. Сергей долго ворочался, не мог заснуть. Все думал, боролся сам с собой, пытался найти аргументы в свою пользу и выдвигал доводы против Виктора.
- Витя, ты спишь? - тихо произнес он наконец. - Прости меня, Витя, я хотел как лучше.
Ему никто не ответил, но все же стало немного легче и он заснул...
... Он проснулся. Ночь кончилась, утро тоже миновало и день давно вступил в свои права. Он встал, оделся, умылся и вышел из номера. В отличие от жизни во сне, жизнь Сергея на яву была тошнотворно однообразной в последнее время.
Вот и сейчас, как и последние несколько месяцев, он прошел по до боли знакомому коридору, спустился вниз и вошел в ставший уже родным ресторан. В ресторане как всегда было сумрачно и пустовато. Он сел, сделал заказ и принялся за поздний завтрак (или ранний обед?).
- А вот и ты, - Сергей дернулся от неожиданности, поперхнулся и маленькая ладошка Марины нежно похлопала его по спине. - Ну извини, я не хотела тебя напугать.
- Да не кхе, - Сергей наконец прокашлялся. - не испугался я. Просто неожиданно, вот и...
- Ну все равно, извини. А тебя следователь ищет.
- Чево?
- Чево слышал, - поддразнила Марина. - Опять явился с утра и всем задает вопросы. Вот и меня тоже вызвал, а теперь тебя ищет.
У Сергея зародилось нехорошее предчувствие, внутри пробежал холодок, а самого затрясло.
- Что, - спросил он. - опять труп в гостинице?
- Да нет, просто...
Сергей облегченно выпустил из себя воздух. Марина мило улыбнулась:
- Давай заканчивай завтрак и дуй к нему.
- А что он спрашивал у тебя?
- Да нес какую-то чушь. Спрашивал не знаю ли я способа незаметно покинуть гостиницу и не знаю ли я кого-то, кто это уже проделывал. А что такое?
- Да нет, ничего, - Сергей резко поднялся из-за стола. - Мариночка, ты извини, но я к тебе позже зайду, а сейчас мне надо... э-э-э-э... со следователем поговорить.
Он поцеловал Марину и выбежал из ресторана. Он знал кто покидал гостиницу незамеченным и был уверен, что он единственный, кто это делал. Но как, черт побери, этот замурзанный следователь узнал. Догадался? Исключено. Тогда кто-то видел, что он вылез в окно и накапал? Но никто не видел, а знали только Виктор и он сам, но и за себя и за Виктора он мог поручиться.
Откуда тогда он мог узнать? Ладно, не важно. А что теперь? Куда идти?
К следователю? Нет, сначала к кому-то кто поможет, кто подскажет, посоветует как общаться с этим следователем. К Виктору!
Он уверенно пошел по коридору, постучал в дверь и только тогда вспомнил, что Виктор на него обижен. Сергей растерялся, но было уже поздно. Дверь открылась и он вошел.
Виктор не был на него обижен. Он был из тех людей, которые не умеют долго сердиться и дуться. Вспыхнув как солома на того, кто нанес ему оскорбление или рассердил его он быстро остывал, прощал и забывал. Таких людей надо очень крепко обидеть, чтобы они надулись всерьез, но тогда уже это обида на всю жизнь.
Виктор выслушал мямленье Сергея на тему:
Виктор выслушал мямленье Сергея на тему:
"прости я хотел как лучше".
- Хотел, как лучше, а получилось, как всегда, - ответил Виктор. Ладно, что стряслось? На тебе лица нет.
Сергей коротко изложил ситуацию и получил четкий ответ:
- Иди к нему, но чтобы он не спросил, ты ничего не знаешь, нигде не был, сидел в гостинице, как пень и все.
Сергей молча посмотрел на него, но взгляд говорил лучше слов и мог быть понят на любом языке.
- Ну ладно, пошли. Я подожду тебя возле двери, - улыбнулся Виктор.
Они вышли из его номера и спустились на первый этаж.
- Ладно, я пошел.
- Ни пуха.
- К черту.
Сергей отворил дверь и вошел.
Следователь сидел в своих апартаментах (в одной из бывших комнат хозяина) и листал какие-то бумаги, параллельно поглядывая в компьютер. Он был один. Сергей тихо вошел и резко захлопнул дверь.
Следователь дернулся, Сергей злорадно ухмыльнулся - пусть поймет, как он сейчас дергается, почувствует на своей шкуре, так сказать.
- Та-ак, - начал следователь в своей обычной манере. - Я так понимаю друг Волков Сергей Александрович.
Так?
- Да.
- Я вас искал и...
- Я в курсе. Что вам от меня надо?
- Так, вот мы уже и грубим.
- Я не грублю, я интересуюсь.
- Ага.
- Что же вам все-таки от меня нужно?
- Совсем немого, - следователь улыбнулся. - Несколько ответов на несколько вопросов.
- Спрашивайте, я готов отвечать. - Сергей говорил, стараясь показать полное безразличие, но выходило видимо плохо, потому что следователь все шире улыбался.
- Ну хорошо, где вы были такого-то числа в течении всего дня?
- Этого года? - уточнил Сергей.
- Естественно.
- Здесь, в этой гостинице, где же еще?
- Вы уверены?
- Конечно.
Следователь снова как-то мерзко плотоядно улыбнулся, порылся в кипе бумаг на столе и протянул одну Сергею.
- Что это?
- Это заявление моего сотрудника, который в этот день дежурил на выходе. Он утверждает, что вы в тот день пытались покинуть гостиницу. Это правда? Куда вы собирались?
- Это правда. Мне нужно было отлучиться по работе, но ваш человек меня не пропустил и мне пришлось...
- А вы не пробовали получить разрешение на выход, так? Почему?
- Потому что мне надо было уйти срочно, а так как сразу не получилось, то я и плюнул.
- Так?
- Да, именно так.
- Так, а вы не пробовали покинуть отель каким-либо другим путем?
- Каким например?
- Ну не знаю, вам видней.
- Нет.
- Что нет?
- Нет не пробовал.
- Так-так. Ну а как вы объясните, что в тот день ваше имя и ваш личный код были внесены в память компьютера Центральной Библиотеки?
- Иными словами вы хотите сказать, что в тот день кто-то зарегистрировался в ЦБ под моим именем?
- Можно и так сказать. Только у меня есть предположение, что этим кем-то были вы сами. Вы вышли из гостиницы, поехали в ЦБ, зарегестрировались, а потом, взяв то, что вам было нужно, удалили свое имя из списка пользователей библиотекой.
- А если я стер свое имя, откуда вы взяли, что я вообще там регестрировался?
- Очень просто, - следователь расплылся в мерзкой улыбке и у Сергея появилось острое желание набить ему морду. - над компьютером ЦБ есть еще один компьютер. Это компьютер ГП, и он фиксирует все новшества в компьютере библиотеки, кстати и в компьютерах других учреждений тоже.
- Я не знаю, что там зафиксировал ваш компьютер, но я никуда не ездил и ничего не знаю.
- Так. Ну хорошо. Спасибо, вы свободны.
Сергей развернулся и вышел, получив напоследок еще одну гадостную улыбку.
Виктор отпрянул от двери, к которой припал ухом и прижал палец к губам показывая Сергею, что нужно сохранять молчание. Молча они поднялись наверх.
- Знаешь, что-то здесь не так, - наконец заговорил Виктор. - Почему он тебя так просто отпустил? Он ведь явно тебе не поверил.
- А я почем знаю?
Сергей отворил дверь в номер, вошли. В номере все было также как и с утра, когда Сергей уходил. Сергей огляделся. Да, все точно также, но почему-то такое ощущение, что кто-то чужой заглянул сюда пока его не было и порылся в его вещах. Он еще раз изучил комнату самым тщательным образом, вроде все в порядке.
Но почему ощущение засело и не уходит?
- Ты знаешь, Витя, ты прав, что-то здесь действительно не так.
Он прошелся по комнате, просмотрел все ящики и полки, проверил их содержимое - ничего не пропало. И вдруг его осенило.
- Витя, бумажка!
- Какая? - не понял Виктор.
- Та, за которой я ездил в библиотеку.
Ее нет, Витя.
Виктор наконец понял и выдал такую тираду трехэтажным матом, что Сергей почувствовал как у него краснеют уши.
- Это наша родная полиция в лице отдельных ее представителей, - сообщил Виктор уже на нормальном языке.
- Этот Чух... - прошипел Сергей. - Я его убью. - Угроза прозвучала как-то спокойно и пугающе. Сергей развернулся и потопал к двери, Виктор не пытался его удержать, а пошел следом на небольшом отдалении.
На этот раз Сергей не стал вкрадываться.
Дверь с шумом распахнулась и так же резко захлопнулась. Виктор следовавший сзади приоткрыл дверь, посмотрел по сторонам, убедился в том, что рядом никого нет, юркнул в комнату и запер дверь на замок.
- Что это значит? - поинтересовался следователь.
- Кто дал вам право влезать в мою личную жизнь? Кто разрешил вам рыться в моих вещах.
- Друг Волков, я не понимаю...
- Я вам не друг. Прогнившее общество, которое замазывает сладенькими обращениями свои червоточины. Не может быть общества, в котором все друзья, во всяком случае на настоящий момент. Вы мне друг? Да вы кусок говна, который пытается усадить меня за решетку только за то, что я узнал маленький кусочек засекреченной истины.
- Так. Вы думаете, что я сделал что-то против закона? Но я не...
- Молчать!!!
Сергей сам поразился своей решительности и молниеносности. Его рука дернулась вперед и вниз к поясу полицейского и, прежде чем тот успел что-то сообразить, выдернула пистолет из кобуры.
- Я не понимаю, - взвизгнул следователь.
Он сильно побледнел и руки его тряслись.
- А чего тут непонятного, - Сергей выглядел не лучше. Хотя дуло пистолета не смотрело ему в лицо, но он сам направлял теперь смерть в другого человека. - Теперь вопросы задаю я. Где то, что вы у меня украли, "служитель закона"?
- Я не по... - следователь замолк на полуслове. Палец Сергея пополз по спусковому крючку и следователь завопил. - Нет! Я скажу... скажу. Они в сейфе.
- Ключ!
- Там нет ключа, там код.
- Код! Ну, живо!
- Я н-не помню. Там два десятка цифр.
Они записаны на бумажке, верхний ящик стола.
Сергей кивнул Виктору, тот залез в ящик, потом открыл сейф и достал несколько бумажек.
- Они?
- Они, - Виктор спрятал страницы из словаря в карман.
Следователь вдруг резко изменился: лицо его покрылось испариной, маленькие глазки перестали испугано бегать и смотрели теперь на Сергея не со страхом, а скорее со злобой.
- Я тебя посажу, если ты не опустишь пушку.
- А если опущу? - поинтересовался Сергей.
- Все равно посажу. Не в тюрьму, так в психушку. Такие как ты опасны для общества.
- Такие как я? А я пожалуй не опущу пистолет, а спущу курок.
- Так все равно тебя посадят. Так...
- Еще раз такнешь, - взвизгнул Сергей. - и я тебе яйца отстрелю.
Дуло пистолета переползло с лица полицейского чуть ниже пояса. Следователь задергался пытаясь держать руки поднятыми вверх, когда они рефлекторно пытались прикрыть то место, на которое был нацелен его собственный пистолет.
- А теперь отвечай, - проговорил Сергей поглаживая спусковой крючок, от чего следователь задергался еще сильнее. - Ты знаешь причину, по которой погибли люди в этой гостинице?
- Д-да, то есть нет... то есть... Я знаю, что люди погибли во сне из-за самих снов, но я не знаю что это такое. Хотя говорят, что сны эти снятся почти каждому первому, но я никогда не... НЕТ! - он дернулся, потом поняв, что в него еще не стреляют продолжил. - мне никогда ничего такого не снилось, я никогда не испытывал этого на себе.
- Ах ты не испытывал! Сейчас испытаешь, - палец Сергея стал медленно, но верно надавливать на курок. Лицо следователя исказилось в дикой гримасе.
- Так, стоп, - вмешался Виктор. - погоди, Сережа. Если ты его сейчас...
- Витя, я его убью. Я пришел для этого и я это сделаю.
- Серега, не дури. Не дури, тебя посадят.
- Меня так и так посадят, ты же слышал.
- За что? У него нет свидетелей, а у тебя есть, то есть будут. Он тебе не страшен. Сережа, брось. Дай сюда пистолет.
- Нет!
- Дай пожалуйста.
- Нет.
- Давай, давай. Не дури.
- Не-е...
Рука Сергея опустилась, пистолет выпал из ослабевших пальцев, но Виктор подхватил его, не дал упасть.
- Спасибо, - лицо следователя приняло более-менее нормальный оттенок, на нем появилась злорадная улыбка. - Спасибо, друг В... Что это значит?
Пистолет снова смотрел ему в лицо, только теперь его держала не трясущаяся рука Сергея, а твердая рука Виктора. Пистолет не трясся, не гулял из стороны в сторону, а стоял ровно и смотрел пугающим дулом в лоб следователя. Полицейский ясно увидел свою смерть. Лицо его опять исказилось, губы затряслись, на лбу появилась испарина.