Наконец Валлардо подобрал подходящее место, и мы залегли – это была плоская, словно срезанная ножом горная вершина.
В прицел мне были видны самооборонцы, их довольно бестолковые действия, но, несмотря на свое отношение к ним, я не хотел брать грех на душу: в конце концов, люди всего лишь защищают свою землю, на которую я пришел без спроса и принес войну. Потому я прицелился в моторный отсек высокого, явно полноприводного бензинового кроссовера и выстрелил.
От удара взлетел птицей капот и треснуло лобовое стекло. Самооборонцы бросились по кустам, за валуны, занимать позиции. Защелкали пули…
– Долго еще? – проорал я, прикидывая, что к полтиннику у меня осталось не так много патронов, а с автоматической винтовкой я буду проигрывать им.
– Примерно полчаса. Может, больше.
– Полчаса? Да ты охренел!
– Извини! Это такси не такое быстрое…
Такси прибыло через сорок минут, когда я уже с тревогой вслушивался в фоновый шум – не слыхать ли уханья винтов тяжелых вертолетов.
Это был «Пилатус-6», самый известный швейцарский самолет в мире, производимый и в Китае нелицензионной копией, совершивший первый полет в 1959 году и до сих пор находящийся в строю. Его уникальной особенностью было то, что он мог взлететь с грузом в тысячу двести килограммов с полосы длиной всего сто девяносто пять метров, а с парой человек, говорят, и со стометровой взлетали…
Самолет прошел над нами, ярко-красный, стал разворачиваться. А я, оставив винтовку, побежал к уже развернутой привязной системе – обвязка на двоих, крепкий трос с амортизатором, подобный тому, какой используется на тарзанках для прыжков с моста, и небольшой, тоже красного цвета воздушный шар. Обычная система – ее сбрасывают терпящим бедствие туристам и альпинистам, там, где нет возможности сесть и их забрать. Придумали ее тоже американцы – она называлась Skyhook, воздушный крюк, и использовалась для спасения сбитых летчиков.
Самолет развернулся, зашел на нас – и с первого раза зацепил трос чем-то вроде ножниц – только располагались они не в носу самолета, а на его брюхе. Рывок! Резина смягчила, но все равно на секунду потемнело в глазах. И вот мы летим, и вокруг нас нет ничего, кроме ревущего ветра.
Ради чего все это было? Ну… например, ради телефона Крайса, который я нашел у одного из бородатых, – не могли не пограбить. Ради компьютера – он хоть поврежден, но жесткий диск наверняка цел. Думаю, сколько нам еще готовит открытий изучение сих артефактов, мой Гораций…
Танжер. Касба. 17 сентября 2037 года
Торпедо рывками продвигающегося по старым улочкам Касбы[63] старого «глазастого» «Мерседеса» было покрыто бараньей шкурой. Из радиоприемника вместо обычных нашид рвались крики какого-то муллы, гневно обличающего старый режим…
…впервые за многие сотни лет арабскому народу удалось сбросить ярмо крестоносцев и стать по-настоящему свободными! Мы смели всех казнокрадов и кяфиров и создали истинно свободное государство, где единственным законом является Коран! Нам не нужны больше куфарские законы, Коран – наша конституция!
Бред полный…
Улицы в старом городе были узкие, мусор больше не вывозили, поэтому в соленом и жарком воздухе Средиземноморья стояла нестерпимая вонь. Ослы в боковых сумках везли какие-то товары, полуголые дети играли с камнями и палками, в нечистотах рылись нищие. Самым распространенным видом транспорта теперь являлись собственные ноги, на втором месте – осел или мул, главное – что его не надо заправлять: бензин теперь стоил не то что дорого, его просто было катастрофически мало. Новых машин не было, и как могли латали старые, от повышенной влажности и соли кузовы давно прогнили, их подваривали, как получалось, а с грузовиков вообще снимали кабину и ездили как бы на повозке, был виден мотор, и рулевое управление, и все остальное. Жрать тоже было практически нечего: из круп обычное для Африки просо, сорго, из мяса – баранина, козлятина, потому что крупный рогатый скот держать было накладно. Конечно же, и курятина – кур, как и на Востоке, продавали живыми из корзин, потому что энергоснабжения давно не было и холодильники мог иметь только тот, у кого есть дизель-генератор и достаточно топлива… моторного топлива не хватало, в том числе и поэтому, из-за огромного количества дизель-генераторов. Некоторые держали коз прямо в городе, потому что так и молоко, и шерсть, и мясо, козы неприхотливы – они так и бродили по улицам, тощие как после Освенцима, они гадили, жевали какие-то отбросы – вся зелень была давно съедена козами, в том числе и с самых верхушек деревьев. Уникальный некогда город, на стыке французской, арабской и африканской культур, город такого же значения для человечества, как Монако, Одесса, Ницца, Бейрут, если и был на что похож, так это на Могадишо девяностых. Оружия было у всех… сами понимаете…
И все это называлось совершенством таухида…
– Остановите там, на углу.
Водитель пожал плечами – пассажир раньше говорил, что поедет дальше. Но в конце концов его дело. Ведь он заплатил за поездку полностью и сразу.
– Как желаете. Но это опасный район.
Пассажир не ответил. Если честно, водитель такси его откровенно побаивался.
Водитель остановил машину прямо посреди дороги. Возмущенно взревел осел.
– Рахмат…
Оказавшись на улице, пассажир поспешно отъехавшего такси оказался словно в другом мире, ощутив на себе десятки злобных взглядов, примеряющихся, что можно получить с чужака. Этот мир не знал жалости.
Стараясь не дышать, он пошел по тротуару. Несколько оборванцев, детей и подростков, увязались за ним, чтобы оказаться рядом, когда чужака начнут рвать на куски. Они были как шавки – оборванные, бродячие и готовые на все ради воняющего кровью куска.
На углу ему заступили дорогу.
– Кто ты такой, папаша? – спросил подросток, вооруженный помповым ружьем. Его язык был дикой смесью французского, турецкого и арабского – никакого другого он не знал. Но простые фразы он говорил на английском – чтобы грабить туристов.
Человек снял очки.
– А если вас приветствуют, то приветствуйте тем же или лучшим…
Подросток так и не смог понять – как получилось так, что через пару секунд он уже лежал на тротуаре и на него смотрело дуло его же ружья.
– Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед Пророк Его!
– Ты правоверный?
Вместо ответа неизвестный выстрелил. Брызнул камень, шпана принялась убегать. С таким они еще не сталкивались и тем более не хотели иметь неприятности с братьями-мусульманами. Все они были простой шпаной, потомками мигрантов во Францию, исповедующими ислам, но отнюдь не ваххабизм. И жили они грабежами, разборками, наркоторговлей – а не джихадом, как эти психи. С братьями-мусульманами лучше было не связываться. Себе дороже.
Человек посмотрел назад. Дети и подростки бросились врассыпную. Тогда он продолжил свой путь, ружье забросил на крышу дома.
На углу он постучал в дверь без обозначения. Несколько минут ничего не было, но он терпеливо ждал. Потом дверь открылась, за цепочкой из кованой стали были настороженные черные глаза.
– Чего надо?
Вместо ответа гость просунул в щель банкноту. Лязгнула цепочка, дверь открылась.
– Заходи…
Они прошли в небольшой пыльный дворик, расположенный в арабском центре некогда великого, мирового значения города. Хозяином сего заведения оказался тощий, одетый в черное, как вьетнамский партизан, хлыщ с длинными нечесаными волосами и крысиной бородкой. Непонятно было, то ли он мусульманин, то ли еще кто.
– Чего надо, папаша? – спросил он на той же смеси французского, турецкого и арабского. – Ты не похож на моих обычных клиентов.
– Тебе не все равно? Мне нужен час времени.
Хозяин заведения, известного как «Дар ас-Саад»[64], понимающе хмыкнул.
– Ты не похож на дрочера, папаша. Зачем тебе это? Если у тебя есть швейцарские франки, я тебе запросто найду компанию. Есть настоящие француженки, и черные, и белые, есть арабки, есть африканки. Все чистые, без СПИДа, без сифака, только с презервативом. И стоит совсем недорого для того, у кого есть франки. Заведение мой брат держит, я сам туда хожу. Гарантия качества.
Этот тоже разговаривал на английском, причем американском английском, в этом городе владение английским считалось признаком элитности, потому что в городе до последнего работал Американский университет. Английским владели и все, кто имел отношение к порту, – грузил и разгружал суда, воровал, продавал матросам дурь и шлюх…
Гость просто устал разбираться… слишком много в его жизни было всякого за последнее время – поэтому он просто произнес:
– Я сказал, что мне нужно. Если у тебя этого нет, я пойду в другое место, только и всего.
Поняв, что более дорогие услуги продать не удастся, хозяин философски пожал плечами.
Гость просто устал разбираться… слишком много в его жизни было всякого за последнее время – поэтому он просто произнес:
– Я сказал, что мне нужно. Если у тебя этого нет, я пойду в другое место, только и всего.
Поняв, что более дорогие услуги продать не удастся, хозяин философски пожал плечами.
– Как хочешь. Пошли тогда вниз, сейчас все устроим. У меня даже два дизеля есть, чтобы клиенты не обламывались, если со светом что. Гарантия качества…
На сей раз это был не остров в теплых морях с белым песком и лазурным небом, а какой-то бар в крупном мегаполисе – небольшой, уютный, прокуренный. Типичный нью-йоркский бар где-нибудь на задворках деловых кварталов. В таких барах нет платы за вход и очень дорого все, и закуска, и выпивка, но это никого не смущает, потому что таковы правила игры. Посетители здесь – молодые синглы из брокерских и адвокатских контор, как мужчины, так и женщины, до тридцати или тридцати с небольшим. Никто не скрывает особо, зачем он сюда пришел, с тех пор как в американских журналах стали печатать, что секс полезен для женского здоровья, все стало намного проще. Никакой привязанности, никаких претензий друг другу – только одна ночь. Если понравится – то и несколько. Конечно, женщины в глубине души мечтают найти себе что-то постоянное… секретарши, например, ищут перспективного брокера, который, возможно, сделает миллионы, или адвоката, который годам к сорока рабским трудом заработает себе партнерство и тоже будет грести миллионы. Только принцев нет, никто не понимает, куда они все подевались, и в отсутствие принцев устроит и одна ночь. Для здоровья…
Он был одет, как одеваются обычные метросексуалы мегаполиса, отправившиеся на охоту, – дорогой костюм, конечно, не слишком дорогой, пошитый на заказ, и водолазка вместо рубашки, показывающая, что ее обладатель сейчас занят не делами. На руке – модные на то время «Iwatch» – так-то он, как почти все оперативники, носил «Suunto»[65], но для охоты в мегаполисе сойдет и это. Подойдя к бару, он заказал мохито и с удивлением обнаружил, что за виртуальный напиток тоже надо реально платить, при том что он уже заплатил за пребывание здесь. Вот козлы, и на этом деньги зарабатывают…
– Угостишь?
Он повернулся. На соседнем барном табурете сидела она. Она почему-то всегда выбирала одну и ту же внешность – очень похожую на внешность французской актрисы Жюдит Годреш. Впрочем, и он всегда был самим собой.
– Закажешь сама. Ты же богатая.
– Фи, как грубо… – она тоже попросила мохито, – ты вряд ли бы пользовался успехом с твоими манерами. Впрочем…
Ей принесли коктейль.
– Я, как всегда, вру.
Не допив коктейль, он резко встал и пошел на выход из бара.
– Эй.
Она выбежала за ним, схватила за руку.
– Ты должен мне кое-что объяснить, помнишь?
– Идем-ка сюда.
Он затащил ее в проулок за баром, где воняло. Прижал к стене и схватил за горло. Подумал про себя: «Интересно, а что будет, если ее убить?» Задушить. Программа перезагрузится – или где-то там, неизвестно где – костюм виртуальной реальности и в самом деле задушит ее.
– Отпусти…
– Эй, парень…
Он обернулся. Сзади стоял какой-то тип.
– Леди, все нормально? Этот парень пристает к вам?
Придурок. Будь это реальная жизнь, а не виртуальная программа – бордель, он уделал бы его в несколько секунд. В конце концов, он участвовал в подпольном тотализаторе в Гонконге, целых восемь боев, это при том, что обычный срок жизни гладиатора – пять, дальше смерть или тяжелое увечье. Но тут… интересно, а программа прописана на драки? Может, тут есть какая-то опция типа… садо-мазо или что-то еще.
– Нет… все в порядке.
– Точно?
– Отвали, парень. Мы сами разберемся.
– Я спрашиваю не тебя.
– Все в порядке, – она встала между ними, – нам просто… нравится немного жестокости.
Парень повернулся и пошел в бар.
– Какого хрена на тебя нашло? – прошипела она, массируя горло.
– Только не говори, что больно.
– Какая разница?! Ты пытался меня задушить. Думаешь, я такое кому-то позволяю?
– Это виртуальная жизнь, леди, здесь все ненастоящее, в том числе и ваши хрящи в горле. А вот мой напарник мертв по-настоящему, поняли? Его не воскресить, перезагрузив вашу гребаную программу!
– Это говорит о вашем непрофессионализме, только и всего.
– Что?! За нами шла британская разведка, спецназ! Они прислали морскую пехоту! Кто навел их на след, леди?
– Думаете, что я?
– А почему бы и нет?
– Я не такая дура. Зачем мне платить вам, а потом сдавать.
– Откуда я знаю? Впрочем, это уже не имеет значение. Теперь это личное дело.
– Нет.
– Что?
– Я сказала «нет». Я передумала.
Он снова прижал ее к стене.
– Мне плевать, что вы передумали, леди. Мне плевать, кто вы. Иногда даже такие, как я, начинают работать на себя. Это личное.
– Ты что, педик, что ли? Теперь понятно, почему ты так меня и не трахнул.
Он хотел свернуть ей шею за эти слова. Но не сделал этого. Потому что понял – она и так победит.
– Мне плевать, леди. Я пришел сюда, только чтобы сказать – задание будет выполнено. В другие сроки, но выполнено. Я это сказал – и больше мне сказать нечего.
– Подожди, не отключайся, – быстро сказала она.
– Что-то не ясно?
– Ты делаешь глупость. Ты не победишь, просто убив его.
– Смерть – конец всему, леди. Всему.
– Нет. Если дело живо, то даже смерть – не конец. Этот человек начал дело, которое больше его самого, намного больше. Если он умрет – дело продолжится. Возможно, это будет концом Халифата и миллиард мусульман попадут в рабство.
– Вам-то что за дело до мусульман, леди, я так и не могу понять.
– Неважно. Подумай о том, что я только что сказала. Я права?
…
– Я права?
– Допустим. И что дальше?
– Надо разрушить его дело. Потом убить его самого.
Он подумал.
– Как?
– У него есть враги. В Халифате есть люди, которых нельзя купить. Но у них нет денег и нет оружия. Надо им помочь.
– Как?
– Дать денег и оружия. Я знаю его план. Он уже навел контакты с теми, кто хочет уничтожить Халифат. Сначала он даст им возможность зарабатывать. Потом он даст им денег и оружия. Много. Потом он атакует, и одновременно с этим начнется внутреннее восстание. Он делает ставку на наркомафию…
– Наркомафию?
– Да. Многие забыли, ради чего ведется джихад.
– И что делать?
– Я дам вам деньги. Контакты. Адреса. Надо будет организовать поставки надежным людям в Халифате.
– А почему бы вам самим этим не заняться?
– Я – женщина. Мне не поверят.
Он понял, что где-то там, в Сети, скорее всего, действительно женщина. Он не был уверен в этом, в конце концов, в Сети можно надеть любую личину.
– Да… вам сложно поверить.
– Закладка будет там, где договорились. Вы можете найти нормальные документы?
– Да.
– Хорошо. Я переведу вам деньги. Вы справитесь с организацией?
– Да.
– Все надо сделать тайно. В полной тайне.
– Я знаю, как это надо делать, леди. Я несколько лет работал на разведку.
– Хорошо. Тебя ищут в Британии.
– Если найдут – им же хуже будет. Все?
Она улыбнулась.
– Ну… если ты не хочешь чего-то еще…
И он сорвался.
– С…а.
И тем самым окончательно подчинил себя ей.
Выход из виртуального мира – всегда не просто. Только что он драл эту тварь у стены в грязном переулке мегаполиса, и все было реальнее некуда, и вот он в каком-то костюме, резиновом, и кажется, что он тонет и спасения нет…
Черт…
– Мужик… спокойно, мужик. Спокуха. Только спокуха.
Владелец «Дар ас-Саада» помог ему снять костюм, отключил кабель…
– Ну ты крут, мужик. Мастер этого дела, блин…
Он тяжело дышал, пытаясь прийти в себя.
– Точняк, не хочешь настоящую девочку? Я поговорю с брательником, он тебе скидку сделает как своему. Без балды…
– Нет…
– Ну, как знаешь.
– Документы можешь сделать?
– Нема базара, мужик. Тебе какие…
Владимир, Россия. 19 сентября 2037 года
Санкт-Петербург встретил меня дорогущим кольцом бетонной трассы, виднеющимися в тумане небоскребами, непоправимо искалечившими город. В самом городе было не до туризма, в порту – шум, гам, куча темных личностей, те же бомжи и пенсионеры, участвующие в схемах по растаможке. И Азия… Азия… Азия… Азиатских лиц не меньше, чем русских, и это несмотря на то, что город на Неве принял немало беженцев из Европы. Вот такая вот глобализация, твою мать…
«Рейндж» остановился у окошка, я подал документы на сканирование, прокатал свою карточку. Тут вот какой нюанс… если ты обслуживаешься у робота и делаешь то, что он говорит – имеешь возможность проехать быстро. Если нет – едешь туда, где стоят живые таможенники, и споришь. Мне – проще заплатить.
Господин_Волков_пошлина_составит_семьдесят_одна_тысяча_сто_тридцать_рублей_Подтвердите.
Я нажал «подтвердить».
– Выберите_способ_оплаты.