Я резко развернулась и описала правой ногой в воздухе широкую дугу. Изгибом стопы я поймала голень вылетевшего из дверного проема первого нападавшего и резко подсекла ее. Он нелепо взмахнул руками, неуклюже выбросил их вперед и полетел на выщербленный асфальт.
Раздался приглушенный шлепок. Затем он быстро, но не очень ловко преодолел единственную ступеньку, и покатился по земле. Из дверей он вылетел настолько стремительно, что его движение было остановлено только столкновением с деревянной лавкой-калекой, стоявшей перед подъездом. Лавка устало и даже как-то обреченно скрипнула и покосилась набок еще сильнее.
Я сразу же напрягла слух: никаких звуков из подъезда больше не доносилось. Тем не менее на всякий случай я быстро обернулась и бросила взгляд в затененную глубину подъезда. Азиат все так же лежал в благоразумном беспамятстве. Его лицо сморщилось. Я еще раз напрягла слух, но второй нападавший свою деятельность пока никак не озвучивал.
Я развернулась и быстрым шагом отправилась к машине Соболева. За это время он успел ее завести и сейчас подавал поближе к подъезду. Проходя мимо поверженного здоровяка, скорчившегося у лавки, я посмотрела на него, широко развела руками и подарила ему милую извиняющуюся улыбку.
— Извини, дорогой. Так получилось, — как бы оправдываясь, произнесла я.
Но вместо того, чтобы достойно признать свое поражение, он завозился на земле и, увлекаемый жаждой мщения, попытался подняться. Но последние события настолько основательно потрясли и подорвали его физические возможности на ближайшее будущее, что он бессильно упал обратно. При этом он мелко задрожал, как дрожит старая лошадь перед так и не взятым препятствием, проливая горькие лошадиные слезы по безвозвратно ушедшей ипподромной молодости.
В этот момент из подъезда вдогонку мне раздался оглушительный рев, словно оттуда, как из туннеля, вот-вот должен был выскочить паровоз. Наверняка это был второй из нападавших. И, судя по доносившимся звукам, он представлял собой не просто разгневанного бесславным поражением человека с внушительным весом, а, по меньшей мере, носорога, неосмотрительно потревоженного неумелым охотником в период брачных игр.
Я посмотрела вперед и быстро оценила обстановку: соболевская машина была уже совсем близко и расстояние до нее я преодолела в несколько шагов. Что же касается второго нападавшего, то ни я, ни, уверена, мой клиент не горели желанием непременно встретиться с ним. Ни сейчас, ни в будущем.
Я распахнула дверь машины и приземлилась на переднее сиденье.
— Быстро, Семен Петрович! — скомандовала я. — Мы уезжаем.
Соболев кивнул в ответ, как вышколенный персональный водитель, и с силой утопил в пол педаль акселератора. Одновременно сзади раздался внезапный скрежет, и машину несильно тряхнуло. Я оглянулась и через заднее стекло увидела второго нападавшего, потрясающего кулаками. Видимо, я все же несколько недооценила его способности к быстрому перемещению в пространстве в состоянии крайнего возбуждения. Он не только успел выскочить из подъезда и преодолеть расстояние до соболевской машины, но и даже попытался ударить ее по багажнику. Однако «девяносто девятая» уже набрала скорость, оставив нападавших без нашего общества.
Закончив трясти кулаками, детина развернулся и мелкой трусцой устремился в противоположную сторону. Я проследила взглядом направление его движения и заметила ту самую потрепанную серую «шестерку», которая еще совсем недавно преследовала нас.
— Нам стоит поторопиться, Семен Петрович, — сообщила я своему работодателю. — Возможность погони более чем вероятна.
Соболев бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, на пару секунд задержался на нем, от чего его лицо посерьезнело и посуровело, а затем до побеления в костяшках пальцев сжал баранку автомобиля, как будто это была единственная ценная сейчас для него вещь, от которой напрямую зависело спасение его жизни.
«Девяносто девятая» с диким ревом и скрежетом выскочила со двора. По дороге Соболев слегка задел бордюр. В отличие от выращивания и селекции диковинных цветочных гибридов водил автомобиль он явно не лучшим образом. Впрочем, цепкие щупальца страха могли крепко сковать и руки, и ноги, и разум.
В случае если детина оказался бы достаточно проворным, чтобы быстро добежать до машины и завести ее, нас вполне могла ожидать вторая серия картины под названием «Встреча старых знакомых». Чувства же, которые мы испытывали друг к другу, разумеется, доброжелательными назвать никак было нельзя. Всеми тремя моими недавними партнерами по спаррингу я рассматривалась приблизительно так же, как молодой ротвейлер рассматривает кусок мяса после голодной диеты. Поэтому, когда мы, проехав около четырехсот метров, вынуждены были остановиться на красный сигнал светофора, я не терпящим возражений голосом четко скомандовала:
— Меняемся местами!
Я подтолкнула Соболева в плечо по направлению к двери. К счастью, он быстро сообразил, что от него требовалось, мы почти одновременно раскрыли двери и, обежав машину, поменялись местами.
«Ну, что ж, для начала, если учесть отсутствие предварительной репетиции, рокировка произошла довольно-таки неплохо», — отметила я про себя.
Зеленый загорелся одновременно с захлопыванием дверей. Я уверенно тронула машину вперед. Следующие пять минут мы ехали молча. С целью ухода от погони я несколько раз проделывала неожиданные повороты, суть и последовательность которых объяснить нормальной логикой было бы довольно затруднительно. Но все обозримое пространство вокруг нас оставалось спокойным и опасений не вызывало. Погоня, если она и состоялась, потеряла нас.
Я сбросила скорость, притормозила у обочины и посмотрела на Соболева взглядом человека, честно отработавшего причитающийся ему гонорар.
— Итак, Семен Петрович, какие будут указания по поводу ближайших действий? — спросила я.
— Действий? — произнес Соболев отрешенно, глядя перед собой.
— Разумеется. Именно действий, — повторила я, всем видом давая понять, что выполнила всю предусмотренную договором часть моей работы.
— Я не знаю.
Произнеся последние слова, Соболев наконец перевел взгляд с невидимой точки в пространстве перед собой на меня.
— Тогда — расчет, — подвела я итог нашего диалога.
Соболев послушно, как загипнотизированный, запустил руку во внутренний карман пиджака, достал кошелек и произвел полный расчет с учетом увеличения моего гонорара по причине возникновения нештатной ситуации. Теперь нас ничто не связывало. Я могла быть совершенно свободна и отправляться домой к тетушке, видику и подаренному сегодня роскошному букету.
Я посмотрела в окно. Та часть города, где мы сейчас находились, была далеко от моего дома, и добираться до него отсюда было не очень-то удобно.
— Семен Петрович, вы не будете возражать, если мы отъедем и я выйду где-нибудь поближе к центру? — спросила я.
Энергичный кивок головы показал, что владелец и директор «Эдема» в одном лице не возражал против моего предложения. Я снова надавила на газ и направила «девяносто девятую» в сторону центра.
— Женя, — раздался голос Соболева вскоре после начала движения, — что вы думаете про все это?
— Только то, что знаю, — ответила я. — А именно, что вы кому-то мешаете и вас хотят либо напугать, либо проучить.
— За что?
— На этот вопрос я, увы, не смогу вам ответить. В вопросах цветочного бизнеса я, к сожалению, не столь сильна, как в охранном.
— Да-а, — на лице Соболева появилась восхищенная, почти детская улыбка. — Здесь вы действительно профессионал. Теперь я понимаю восторженные отзывы Гены. Как ловко вы их отделали!
— Такая работа, — притворно заскромничала я, гадая при этом — вспомнит ли он о подпорченном пиджаке, пострадавшем во время заключительной сцены схватки в подъезде.
— Это отличная работа! — продолжал восхищаться Соболев, по-видимому, действительно забыв о пиджаке.
Восхищение начало немного превышать среднестатистические показатели, и я уже внутренне приготовилась к продолжению разговора. Причем в деловом ключе. И я не ошиблась.
— Женя, знаете, я сейчас нахожусь в довольно затруднительном положении, — начал Соболев. — Все, что произошло, непонятно мне. И это, надо сказать, пугает меня.
При этом он попытался заглянуть мне в глаза, как бы ища поддержки и взаимопонимания.
— Угу, — неопределенно кивнула я в ответ, стараясь при этом выглядеть отрешенно.
— Я даже не знаю, что мне делать в данной ситуации.
— Вы можете, например, обратиться в милицию. Напишите заявление о сегодняшнем нападении, — лениво и совершенно бесстрастно предложила я. — Перед расставанием мы можем заехать в отделение. Я, разумеется, смогу подтвердить ваше заявление.
— Вы можете, например, обратиться в милицию. Напишите заявление о сегодняшнем нападении, — лениво и совершенно бесстрастно предложила я. — Перед расставанием мы можем заехать в отделение. Я, разумеется, смогу подтвердить ваше заявление.
— Женя, вы же прекрасно понимаете, что вряд ли это решит проблему. А я даже не знаю, чего от меня хотят. — Голос Соболева плавно начал перемещаться на более высокую октаву.
Еще немного, и его начал бы колотить нервный озноб. Я решительно остановила машину.
— Семен Петрович, — произнесла я, — если вам еще не предъявили никаких требований материального или иного характера, то, не сомневайтесь, скоро, возможно, очень скоро, вы их получите. И тогда все станет ясно. А сейчас вас просто запугивают. Чтобы сделать посговорчивее. И набить цену. Я имею в виду — придать большую весомость своему предложению.
— Вы уверены?
— Конечно. Это, как говорится, элементарно.
— Евгения Максимовна, — в голосе Соболева к просящим ноткам добавилось немножко официальной интонации, — не могли бы вы поприсутствовать рядом со мной до того момента, когда я получу эти требования?
— Иными словами, вы предлагаете мне новый контракт на охрану вашей персоны? — спросила я, хотя этот вопрос был явно излишним ввиду полной очевидности происходящего.
— Да. Мне этого действительно очень хотелось бы. Не откажите, пожалуйста.
Предложение Соболева не стало для меня неожиданностью: с самого начала нашего последнего диалога уже вполне определенно можно было предвидеть такой результат. Но все же, непосредственно получив предложение, я несколько задумалась и поэтому молча смотрела вперед.
Соболев, очевидно, по-своему истолковав мое молчание, начал приводить аргументы в свою пользу:
— Евгения Максимовна, вы же понимаете, что лучше вас никто не сможет справиться с этим делом. К тому же оплата вашего труда будет, как вы понимаете, не по минимальным ставкам. Я сам зарабатываю деньги и очень хорошо понимаю, что любой труд, тем более такой, как ваш, должен достойно оплачиваться.
Ничего не говоря, я несколько раз кивнула — лучший способ маскировки чувств. А чувства, которые обуревали меня в данный момент, были весьма противоречивыми. С одной стороны, я уже имела в соответствующих кругах Тарасова положительную репутацию, чтобы, как выразился мой собеседник, получать достойную оплату своего труда. С другой стороны, это позволяло мне не кидаться на первое же подвернувшееся дело и не ввязываться в сомнительные предприятия. Хотя бы ради сохранения той же самой репутации. А дело, которое предлагал Соболев, для меня до сих пор имело множество темных пятен и не было понятно до конца. В общем, у меня имелись основания задуматься, прежде чем дать положительный ответ.
— Ну так как? Вы согласны? — вновь раздался голос Соболева.
Его голос почему-то сразу напомнил мне нашу сегодняшнюю встречу и разговор у меня дома. И естественно, что в моей памяти всплыл все тот же неописуемой красоты букет.
«Человек, который создает такие цветы, скорее всего не должен быть мошенником, — решила я. — И не помочь ему было бы несправедливо».
Однако опыт моей работы настойчиво подсказывал мне, что в этом деле далеко не все так просто.
— Мне нужно подумать, — твердо ответила я. — С момента разговора у меня дома, Семен Петрович, ситуация, сами понимаете, несколько изменилась. Те события, которые произошли за это время, заставляют меня по-новому взглянуть на ваше дело. Поэтому мне необходимо немного больше информации о вас и вашей фирме, чем я имею сейчас.
— Конечно, конечно, — согласно и поспешно закивал в ответ Соболев с видом человека, которому совершенно нечего скрывать передо мной.
— Тогда для начала нам нужно хорошо и очень обстоятельно поговорить, разумеется, в каком-нибудь надежном и безопасном месте. И прежде всего такое место надо найти.
При этих словах лоб Соболева прорезала глубокая вертикальная складка, означавшая, по-видимому, напряженное обдумывание сложившихся обстоятельств.
— Знаете, Женя, у меня есть такое место. Кроме той квартиры, куда мы ездили сейчас, у меня есть еще одна. Та, которую я получил, когда работал в НИИ.
— А эта квартира откуда?
— Эту я приобрел, когда мой цветочный бизнес начал давать достаточно доходов для такой покупки. А то, знаете, однокомнатная квартира маловата для семьи.
— А где, кстати, сейчас семья?
— Они в отъезде уже больше двух недель.
— Хорошо, — заключила я. — Значит, будем надеяться, что они находятся в безопасности.
Эта мысль, похоже, Соболеву не приходила в голову до последнего момента, и он слегка изменился в лице и побледнел.
— Вы думаете, что… — начал было он и замолчал.
— К сожалению, исключить ничего нельзя. Но вернемся к нашим баранам. Где находится ваша первая квартира?
Соболев назвал адрес, и я вновь повела машину.
— Семен Петрович, а как давно вы были на этой квартире в последний раз? — спросила я через несколько минут.
— А это имеет какое-нибудь значение? — удивленно поднял брови Соболев.
— Раз ваши преследователи знают, где вы живете сейчас, то им запросто может быть известно, где вы жили и раньше.
— Действительно, — согласился Соболев. — Я как-то об этом даже и не подумал. Но я не был там давно. Там жил один из моих сотрудников. Сейчас он нашел себе что-то более подходящее и переехал на новую квартиру. Но не все свои вещи еще вывез. И я попросил его иногда присматривать за квартирой. Так что я думаю, что она должна быть безопасным местом.
Но я не разделяла его оптимизма. Если уж за человека брались так основательно, как взялись за Соболева, то, выражаясь шпионским жаргоном, «явка скорее всего была провалена». И я высказала свое мнение по данному вопросу вслух.
— Поэтому не исключено, что там нас будут ожидать несколько разгневанных накачанных парней. Возможно, тех же самых. И хотя это не стопроцентно, полагаю, что было бы разумнее подыскать другое место. Например, у каких-нибудь ваших знакомых. Или, может, кто-то уехал в отпуск и оставил вам ключи, чтобы вы иногда поливали там цветы.
Соболев внимательно выслушал меня, задумался и отрицательно покачал головой. Можно было, конечно, поехать ко мне, но квартиру тетушки Милы я использовала лишь в исключительных случаях и только в ее отсутствие. Гостиница также не подходила по той простой причине, что внутренне я уже почти согласилась охранять Соболева и гостиница не отвечала необходимым требованиям конспирации.
«Однако попытка — не пытка», — подумала я про себя и решила все-таки рискнуть.
Но когда мы уже почти подъехали к дому, моя решимость заметно поубавилась. На лавке ближайшего подъезда соседнего дома находилась интересная парочка. Это были два здоровых парня, комплекцией приближавшихся к борцам сумо. Они сидели с бессмысленным видом и демонстрировали свое полное внешнее безразличие или даже презрение к окружающей их действительности. Они пили пиво и плевали себе под ноги.
Солидная комплекция в сочетании с короткими стрижками и характерно выбритыми затылками ясно давала понять, какого рода деятельностью они занимаются. Конечно, в факте нахождения их в данном месте и в данный час ничего не было ни криминального, ни предосудительного. Но, учитывая последние события, такое совпадение невольно настораживало.
К тому же, отправляясь с Соболевым на встречу в ресторане, я не рассчитывала, что мой сегодняшний заказ получит продолжение, и моя охранная экипировка была не совсем полной и подобающей данному случаю. Поэтому я, стараясь по возможности не привлекать излишнего внимания, проехала мимо.
— Что-то не так? — с тревогой в голосе спросил Соболев.
— У-гу, — кивнула я и подбородком указала в сторону парочки.
— Вы думаете, это опять за мной?
— Этого я не знаю, но подозревать обязана.
— Что теперь?
— Для начала сменим машину, и мне необходимо запастись дополнительным инвентарем для обеспечения вашей безопасности.
Стараясь избегать центральных улиц, мы доехали до автостоянки, где в тихом углу незаметно стоял мой «Фольксваген». В результате недолгих манипуляций соболевская «девяносто девятая» заняла его место, а мы снова выехали на улицы Тарасова. Универсальный «охранный набор» находился у меня в бардачке, и поэтому заезжать домой я не стала.
— Теперь неплохо бы придумать, куда нам можно поехать и спокойно обсудить ваше дело, — сказала я, делая акцент на слове «спокойно».
— Ну, есть еще один вариант. Но я не знаю, подойдет ли он, — произнес Соболев после некоторого раздумья. — Дело в том, что около месяца назад я приобрел дачу. Точнее, дом. Почти в черте города. Я не собирался там жить. Просто там есть просторный подвал и чердак. А для выращивания некоторых цветов нужен такой микроклимат, который у нас можно создать именно в подвале.