Собеседница села на место Геннадия и возмущенно выдала мне целый поток информации. Оказывается, рынок труда жриц любви давно поделен на сферы влияния. Проще говоря, каждая группа девиц работает на своей территории. И на территорию «Курортного» с недавних пор повадились путаны с других пансионатов и гостиниц. Услуги местных проституток стали быстро дешеветь. Понесли потери и их покровители, вроде таких бритоголовых. Последний, кстати, не прекращал пялиться в нашу сторону.
На вопрос, почему ее незваные коллеги не работают на своей территории, рыжеволосая ничего путного ответить не смогла. В ее памяти свежа была история о проститутке из близлежащей гостиницы.
Убедившись в том, что я ей не конкурент, собеседница расслабилась, заказала выпивку и разоткровенничалась.
Так вот, та разыскала сутенера «Курортного» и просила пристроить ее здесь при гостинице. Она согласна была отчислять нанимателям процент выше обычного. Ее приняли. Тут же объявились еще штук десять проституток, предлагающих аналогичные условия.
Сразу взбунтовались местные «наемные труженицы», и начальству пришлось выгнать всех чужих. А местные путаны теперь при встрече метелили каждую незнакомую проститутку. Способов отстоять свою территорию имелось предостаточно: от «купания» головой в унитазе до группового изнасилования. Но выслушивать все эти подробности за десертом было выше моих сил. Поэтому я поспешила переменить тему.
— Ты успокойся. Может, лучше познакомимся. Меня, кстати, Нюшей зовут, — выдала я первое пришедшее на ум имя.
— Ну уговорила, для тебя Алла.
— Алла, ты успокойся. Со мной дядя был двоюродный.
Алла подозрительно повела головой.
— …Правда. Мы с ним не виделись давно. Он в консульстве работает, вечно за границей торчит. Вот выбрался на недельку из Франции, а меня пригласил погостить. Поселил как принцессу. А чтоб не скучала, выводит изредка в свет.
Поболтав еще некоторое время о насущных проблемах, мы душевно распрощались. Алла махнула еще одну рюмку «Смирновки» на посошок и, вызывающе вильнув формами, направилась в сторону стриженого амбала.
Есть мне больше не хотелось. Я настроилась уйти после заказанного кофе. Отхлебывая ароматный напиток, решила немного поразмыслить о нелегких буднях ночных красавиц.
«Допустим, какая-то непутевая проститутка нарвалась на неприятности и была, скажем так, уволена. Ну, допустим, она из гостиницы № 1. А откуда еще десяток? Из гостиницы № 2. А следующий, стало быть, из третьей. Ага, и все они такие сплоченно-дружные! Одна за всех, и все за каждую! Съехались на форум проституток и пошли трудоустраиваться.
Что-то не вяжется. Разумнее предположить — все „безработные“ из какой-то конкретной гостиницы. Значит, есть пансионаты и гостиницы, где услугами проституток не пользуются. Вернее, не так. Пользуются, не пользуются — это еще вопрос. Но почему-то энное количество рабочих мест путан оказалось лишним. Так, теперь стоп. А что же практикуется в „Жемчужном“? Оксану и Леру, обыкновенных курортниц, пытаются подсунуть похотливым клиентам. Стало быть…» На этом мои размышления прервал низкий мужской голос с характерным для местного населения акцентом:
— Дама скучает?
Обладателем голоса оказался кавказец. Примерные варианты предлагаемых развлечений я себе представила. Не зря Алла так ревностно борется с конкурентками извне. Недоглядишь — клиентов из-под носа уведут.
— Нет, дама думает. И вообще кофе закончился, и даме пора домой.
Я направилась к выходу.
В настенных зеркалах я видела отражение кавказца, поднявшегося с места, поэтому я поторопилась быстро проскочить в двери лифта.
На первый этаж мы прибыли одновременно: я вышла из лифта, и кавказец тоже. Оказывается, второй лифт находился на противоположной стороне холла. Убегать было глупо и смешно одновременно. Пришлось просто чинно отвернуться и держаться своего маршрута. Меня быстро нагнали со словами:
— Ну, такая симпатичная дэвушка, такая одинокая и почему-то убегает.
— Нет, я должна кинуться к вам с распростертыми объятиями!
Я решила любую реплику назойливого товарища прервать резкой фразой и тем самым сразу закончить разговор и знакомство. Пока я обдумывала свою речь, кавказца окликнули:
— Эй, Карен, ну ты куда пропал?
К нам направлялся небольшого роста и крепкого телосложения парень. Подойдя ближе, он слегка поклонился в мою сторону со словами приветствия, перемешанными с дежурными комплиментами, и заговорил с Кареном.
Я было развернулась на каблуках, чтобы оставить эту честную компанию, но в это время парень посмотрел в мою сторону, и я, зависнув на каблуках, развернулась обратно. С левой стороны на шее собеседника темнело коричневое родимое пятно. Для простого совпадения это чересчур. Или тут национальная особенность — родимые пятна под подбородком?
Мои вращения были слишком резкими для поддержания нормального равновесия. Во избежание падения пришлось опереться на руку стоящего рядом Карена. Тот моментально сориентировался и подхватил оступившуюся даму под локоть. Разумно было объяснить свою неустойчивость.
— Это не каблуки, а маятники какие-то! Зарекалась их больше не надевать. Кажется, ногу подвернула. Эх, черт возьми!!!
Карен словно выжидал подобного момента.
— Ну зачем же ругаться, такая…
Я решила быть последовательной в настроении:
— Знаю, знаю, симпатичная… дэву…
В свою очередь Карен не дал мне договорить и продолжил:
— Сейчас посидим на свежем воздухе, нога пройдет, и все будет нормально.
Говорил он очень смешно, коверкая русские слова на кавказский манер. Например, слово «посидим» звучало «па-асы-дым», и я не сразу сообразила, о каком «дыме», или «диме», идет речь.
Я молча стиснула зубы, изображая подобие вывиха или растяжения. Карен продолжал меня уговаривать познакомиться с такими чуткими и галантными ребятами.
Приятель с пятном на шее шел следом за нами.
У входа в гостиницу располагалось просторное и огороженное со всех сторон растительностью летнее кафе. Посетителей было немного — одна шумная компания, две пары и несколько одиночек у стойки бара.
Меня усадили за столик в прохладной тени магнолий. «Пострадавшая» потирала «больное» место и продолжала ругать всю обувную промышленность.
Очень быстро из-за стойки вынырнул опрятный официант и вежливо перечислил разнообразие здешнего меню. Я отрицательно покачала головой, изображая полное равнодушие к еде. Учитывая недавний ужин, меня было трудно упрекнуть в неискренности.
Мои новые знакомые на аппетит не жаловались. На столике появились стаканы, бутерброды и другие закуски. Между Кареном и его спутником шел разговор о растяжениях и вывихах ног. Меня это мало интересовало. Время от времени стонами и вздохами я вносила свою скромную лепту в мужской разговор. Но предложение Карена поехать к знакомому массажисту вежливо отклонила.
Постепенно общение в нашей компании становилось все оживленнее. Зазвучали шутки и смех. Карену наконец-то удалось выспросить имя дамы. Я решила повториться и назвалась Нюшей. Коренастый представился Виктором. За знакомство следовало выпить. На столике добавилось несколько новых непочатых бутылок водки. Пить белую я отказалась наотрез и заказала коктейль из множества составляющих.
На вопрос Карена, как его нашли, Виктор эмоционально замахал руками в сторону белых «Жигулей» и выдохнул:
— Мы со Светлым с ног сбились, тебя разыскивая.
— Вот, Нюшенька, полюбуйтесь, — обратился ко мне Виктор. — Как дело важное, так Карена днем с огнем не сыщешь. Час его разыскиваю. Можно сказать, случайность помогла — знакомый портье его видел.
«Жигуль» стоял неподалеку у обочины дороги. Номер нельзя было разглядеть не только из-за приличного расстояния. Машина была обращена к нам точно боком. Салон просвечивал своей пустотой.
Мысленно я стала прикидывать варианты знакомства. Допустим, меня увозят куда-то. Их двое, пока по крайней мере. И наверняка на квартире, или где у них там эта киноплощадка, еще один. По описаниям девочек это должен быть Светлый.
Лера случайно вспомнила, что этот самый Светлый улизнул раньше остальных. Девочки увидели его снова во время демонстрации кинопленки. По их словам, он занимался освещением.
Итак, Карен, Виктор, Светлый. На профессионалов они не похожи. Эти двое точно. Но Карен не слабак. Роль супермена Светлому также не подходила. Самое главное в их бизнесе, коль это действительно бизнес, — затолкать девчонок в машину и доставить по назначению. Девчонки ведь могут орать и сопротивляться, следовательно, нужна физическая сила. А будь у Светлого такая сила, какого ж рожна он бы уходил раньше? Скорее он на подсобных работах: лампы наладить, камеру установить, ну что там еще… постель заправить.
Да, забыла, они же чем-то напоили Оксану с подругой. Наркотик или снотворное наверняка и на мне попробуют. Так возни меньше. Утащили пьяную бабу из ресторана — обычное дело. Никто даже глазом не моргнет.
Карен объявил очередной тост, поражающий своей новизной: за женщин, за красоту, стройность ног и так далее. Южане ведь любят повествовательно-длинные тосты.
Мне протянули стакан белого вина. Ситуация была конкретная, и вроде как следовало выпить. Я внимательно следила за напитками — вина официант не приносил. Тем временем Виктор стал нахваливать местные вина из отборных сортов винограда. Прозвучала даже фраза, близкая к тому: не попробуешь — обидишь! Поэтому слова типа «у меня аллергия на виноград» или «я в завязке» отпали сами собой. И тут Карен, вернее, его локоть, помог разобраться в щекотливо-неприятной ситуации.
Карен перевел дух после высказанного рекордно длинного тоста и потянулся за бутербродом на противоположной стороне столика. Очень вовремя я догадалась чуть пригубленный стакан поставить рядом с Кареном. Взятый Кареном бутерброд отправился по назначению в рот, а мой стакан полетел на землю вместе с недопитым вином.
Карен, извиняясь, развел руками, показывая свое огорчение. Шофер со словами: «Пусть на этом месте вырастет чудо-виноград!» — поспешил исправить кареновскую «оплошность» и налил мне новый стакан.
Дважды этот номер неэффективен. Да и вряд ли прошел бы.
Карен лично подал мне стакан и, придерживая мою руку, поднял ее к моему лицу. Он все еще продолжал извиняться. Я решила не устраивать глупых сцен и не корчить из себя трезвенницу. Гораздо разумнее в моей ситуации было чуть позже принять что-либо рвотное. Поэтому я спокойно осушила половину бокала. Выпить больше я просто не успела.
Откуда-то сверху раздался громкий, леденящий душу пронзительный женский крик. Все сидевшие в кафе и прохожие, идущие мимо, одновременно подняли головы.
Одно из окон предпоследнего этажа гостиницы распахнулось. В проеме окна показалась женская фигура и шагнула вперед. За считаные секунды крик усилился и перерос в сумасшедший вопль. Падающее тело скрылось за высокими рядами кипарисов, тянувшихся вдоль спортивной площадки гостиницы.
Раздался хлопок и треск. Подобно хлопку огромной лопнувшей шины. Все вокруг стихло. Прохожие застыли и боялись повернуть головы в сторону трагедии. Когда первое оцепенение прошло, народ двинулся к спортплощадке.
То ли я вспомнила о своем профессиональном долге, то ли просто испугалась — не знаю. Однако я последовала за остальными.
Картина, представшая перед всеми на заасфальтированной и залитой вечерним солнцем площадке, была жуткой.
Несчастная упала лицом вниз, и лица как такового не осталось. На асфальте виднелся лишь затылок, покрытый неестественно белыми волосами. С каждой секундой эта белизна превращалась в красное месиво. Одна рука лежала под туловищем, а вторая была вывернута и откинута в сторону. Цвет одежды был уже неразличим — все было кроваво-красным.
Толпа, оправившись от шока, стала выдавать версии происшедшего: от самоубийства из-за несчастной любви и до убийства из ревности.
Меня тронули за плечо. Это оказался Карен. Видя мое заторможенное состояние, он произнес:
— Тебе плохо? И чего только в жизни не бывает. Пойдем лучше отсюда.
И, посмотрев в сторону толпы, вздохнул:
— Да, тут уж кому что на роду написано.
И мне действительно стало плохо. В горле запершило и появился металлический привкус, голова стала неподъемно тяжелой.
Я шепнула Карену, что мне требуется отлучиться. Он молча кивнул и махнул рукой в сторону входа в гостиничный комплекс.
До дамского туалета я добежала в несколько секунд. Все содержимое моего желудка вместе с сегодняшним ужином и питьем осталось там. После этой малоприятной процедуры я быстро привела себя в порядок и вышла в холл «Курортного». Вокруг не было ни души. Пустое место портье просматривалось сквозь прозрачные перегородки.
Похоже, все людские страсти бушевали сейчас на улице у спортплощадки.
И тут в голове зародилась ужасно наглая и опасная мысль. Я минуту стояла в раздумье, взвешивая все «за» и «против».
Затем быстро подошла к дверце, ведущей за стойку портье. «Дверь не откроется, и я спокойно пойду на улицу», — утешала я себя. Но подлая дверь мгновенно среагировала на толчок и легко пропустила меня в служебное помещение. Ругая дежурных за безответственность, а себя за авантюризм, я огляделась.
Множество ключей было развешано в стенном шкафу. Окно, из которого выпала женщина, было угловым. Пересчитывать последовательность номеров на этаже у меня не было времени. Поэтому в ряду под номером тринадцать я схватила первый и последний ключи и вышла в холл.
Я еще раз обернулась в сторону выхода, задумываясь о возможных неприятных последствиях моего сумасбродства. Недостаток времени и наличие рядом двери лифта помогли мне определиться окончательно.
«Дура ты, Таня Иванова», — твердила я себе, забегая в открывшиеся дверцы лифта и нажимая кнопку тринадцатого этажа.
Снова и снова ругая себя за безрассудство, я извлекла из своей сумочки стодолларовую купюру и переложила ее в удостоверение частного детектива. Удостоверение поместила за пояс платья.
«Надеясь на лучшее, готовься к худшему», — сказала я себе, выходя из лифта на тринадцатом этаже. Я осторожно осмотрелась. Пусто.
Рядом с лифтом стояла пластмассовая урна с закрывающейся крышкой. Перевернув ее набок и положив между раскрытыми дверцами лифта, я побежала по длинному коридору.
Судя по местоположению окна, номер должен находиться в противоположном конце коридора у второго лифта. Я бегом кинулась туда. По пути я пыталась отыскать в сумке что-либо подходящее для блокировки лифта. Воспользоваться испробованным ранее способом мешало отсутствие поблизости урны для мусора.
Под руку попалась булавка, прикрепленная к кармашку сумки. Я затолкала острие булавки в щель около кнопки вызова лифта. Надавливая на булавку с разных сторон, я отыскала положение, при котором загорается лампочка под кнопкой. Осталось только укрепить булавку. На это ушло не более пяти секунд.
А сколько понадобится времени доблестной милиции на преодоление двенадцати пролетов лестницы? Я очень надеялась на нерасторопность наших правоохранительных органов. Собственно, времени мне нужно не много — взглянуть на номер, и все.
Вот и последняя дверь под номером 346. Дверь была закрыта изнутри. Мне повезло, и первый добытый внизу ключ сразу подошел к замку. Раздался легкий щелчок, и дверь бесшумно отворилась.
Первое, что бросилось в глаза, — беспорядок. Дамская сумочка, лакированные женские туфли, подушки валялись по разным углам комнаты. На следы борьбы все это похоже не было. По крайней мере, перевернутых и сломанных предметов, разбитой посуды я не увидела.
На журнальном столике возвышалась недопитая бутылка «Смирновки» и пустая граненая стопка. Я подошла ближе и склонилась над стопкой. Пахнуло водкой. Стоявшая рядом пепельница почти вся была завалена окурками. Фильтры выкуренных сигарет «L&M» были выпачканы одинаковой помадой красного цвета, а пепел еще хранил остатки тепла. Следовательно, курила женщина, и совсем недавно.
Рядом с пепельницей находился телефон, стоящий на раскрытой странице блокнота. Только верхний угол листа был отмечен записями, остальное бумажное поле белело пустотой. Полагаясь на свою хорошую память, я внимательно считала номера написанных телефонов и комментарии напротив.
У ножки стола я заметила скомканную бумажку. Мелким корявым почерком был выведен текст: «Я сознательно это делаю. Хочу умереть. Никто не виноват. Злата».
Прочитав эту записку, милиция долго церемониться не будет — закроет дело в два счета. Но неспроста молодая и, думаю, симпатичная женщина кидается с тринадцатого этажа. А вчера вечером другую отчаявшуюся я самолично выловила из штормящего моря. Просто жить надоело? Слишком легкое решение проблемы для представителей правоохранительных органов. Пусть мозгами пораскинут. Не должны нормальные девушки выпрыгивать из окон и топиться в море!
Конечно, девушка могла быть и психически невменяемой. Но это еще выяснить надо. Вот и выясняйте, коллеги дорогие. А я, пожалуй, тоже займусь этим серьезно.
Я вовремя вспомнила о недостатке времени. В поисках быстрого способа уничтожения записки я открыла дверь ванной комнаты. Большая ванна, наполненная теплой водой и пеной, находилась в левой половине помещения. По большой луже на кафельном полу и мокрому махровому полотенцу нетрудно было догадаться, что хозяйка номера недавно купалась. На полотенце я заметила длинный белый волос.
В правом углу белели биде и унитаз. В последнее приспособление я и спустила порванную записку.