Вот уже битый час адвокат нервно прохаживался по центральной аллее парка «Оранжери». Расставаясь накануне, они договорились во избежание лишних ушей и в целях личной безопасности встретиться исключительно в людном месте. Центральная аллея парка в этом смысле подходила идеально. Да и подышать свежим воздухом обоим бы не помешало. Но Фролов не появился. Молчал и его телефон. Интуиция подсказывала ему недоброе...
Понимает ли этот русский парень, почему, чёрт подери, его драчка за жалкие девяносто две тысячи долларов вызвала столь странную реакцию? Причём непонятно где больше – в России или здесь, в Европе? А может, в Америке? Или ещё дальше – в Австралии? Ведь и дураку ясно, что Павла пытаются запугать. Это может означать лишь то, что они прищемили неведомому спруту щупальца.
Нет, ждать дальше бессмысленно! Наверняка что-то стряслось. Поднявшись в квартиру Павла, он никак не мог достучаться в дверь и позвал мадам Лурье. Она открыла запасным ключом и первой вошла в гостиную. Лучше бы старушка этого не делала, так как, охнув, по стеночке выбралась назад в прихожую.
«Неужели мёртв?» – первым делом пронеслось в голове Зоммера, и, оставив мадам приходить в себя, он вошёл.
Фролов лежал ничком, широко раскинув руки. Крови не было. И то уже хорошо. Склонившись над Павлом, адвокат осторожно пошевелил его. Реагирует?
– Слава богу! – с явным облегчением вскрикнул Зоммер, когда скорее почувствовал, чем увидел, что Павел зашевелился. – Мадам Лурье, мадам Лурье! Хватит там тихо умирать! У вас есть нашатырный спирт?
В этот момент с флакончиком нашатырного спирта в дрожащих руках в комнату вернулась мадам.
– Не буду я нюхать эту пакость. – Едва почуяв едкий запах нашатыря, Фролов ожил и оттолкнул её руку.
– Может, у вас есть водка или коньяк? – спросил Зоммер.
– Есть шнапс, месье.
– Слабовато, конечно, для такого богатыря, но несите. Не забудьте и для меня рюмочку, – оживился адвокат.
– Ну, рассказывай, герой... – нетерпеливо произнёс Зоммер, когда оба выпили абрикосового шнапса.
Неожиданно Павел произнес:
– Похоже, ты был прав. Нас не оставят в покое. Почему?
– Если бы я знал! – Зоммер вознёс руки к небу. По его лицу текли крупные капли пота. – Ты лучше выкладывай, что же здесь произошло?
Фролов рассказал, как его навестили «гости». Принесли деньги в обмен на диссертацию. В итоге не сговорились...
– В каком смысле? – перебил адвокат. От волнения он стал плохо соображать.
– В самом прямом. Ты уже шуток не понимаешь. Главное, я понял – может так случиться, что мне не понадобится никакой страстьбургский суд .
– Понятно.
– Если понятно, какого чёрта спрашиваешь? – Павел явно был раздражён. – В вашей хвалёной Европе, наверное, такое теперь в порядке вещей. А ещё говорят, что у нас мафия...
– Так или иначе, отступать не будем. Ни в коем случае! Мать их за ногу! – заскрежетал зубами ещё некогда рафинированный выпускник Страсбургского университета.
Именно сейчас он окончательно осознал, что дело, заниматься которым его обязали, может повернуться по-разному. Можно и пулю получить, а можно заработать миллионы. Впрочем, своим открытием он не спешил делиться с русским, не зная, какую можно вызвать реакцию.
– Павел, а ведь ваш император Александр был прав, когда говорил, что вы, русские, и мы, немцы, самые родственные по духу нации в мире...
– И что? Поэтому вы на нас напали в сорок первом?
– Не будем сейчас это обсуждать. Теперь-то мы дружим...
– Ага, до первого крутого поворота... – Фролов, похоже, окончательно очухался, особенно после того, как мадам Лурье напоила их отличным кофе.
Зоммер мгновенно уловил его возвращение к нормальному физическому состоянию.
– Не время сейчас историческими разборками заниматься. Значит, мы потащили всё-таки ниточку. Точнее, я зацепил. Но если это так, нас должны убрать...
– Нет, это слишком опасно. Физически нас устранять никто не будет. Пока. И мое ночное приключение – наглядное тому подтверждение. Случись что серьёзное – поднялась бы такая шумиха в прессе! На ноги поставили бы и Интерпол, и все спецслужбы – наши, европейские, американские...
– Вон куда тебя понесло. Хотя, возможно, ты и прав. Нас пока лишь прощупывают. Это заслуга мэтра Конти. Прости, забыл сказать: на днях в интервью «Евроньюс» он туманно заявил, что дело русского в Страсбургском суде не имеет особых перспектив.
– Он так считает? Ты же говорил... – с расширившимися от удивления глазами спросил Фролов.
– Ну и тупые же вы, русские, когда не пьёте, – махнул рукой Зоммер. – Это отвлекающий манёвр. Понимаешь?
– Не понимаю. Ты вообще пока мне ничего не рассказал, что нарыл.
– Когда я мог тебе успеть рассказать? Сейчас кое-что расскажу. А пока одевайся.
Зоммер прошёл в ванную, чтобы тоже привести себя в порядок.
– Слушай, Павел, а твои ночные пришельцы могли чтонибудь найти?
– Ни хрена! Стоп! – Фролов стукнул себя ладонью по лбу. – А вдруг кто-то уже в самолёте за мной следил? Тогда все концы надо искать в России.
– Не факт, – отрезвил его Зоммер. – За тобой могли следить и эмиссары отсюда. Кстати, Павел, помнишь, в нашу первую встречу ты сказал мне, что великие люди потому и великие, что никогда и ничего не делают наполовину?
– К чему ты клонишь?
– А к тому, что нам всё-таки нужно отозвать твой иск и одновременно подать новый. Тогда мы сможем расширить рамки нового иска, то есть предъявить его, если понадобится, не только российским властям, но и представителям третьих стран...
– И тем самым окончательно вызвать огонь на себя? Хочешь устроить вселенское судилище за мой счёт? Да?! – закричал Фролов. – Тебе это, конечно, выгодно. А мне?
– У-у, ты, вижу, окончательно оправился, – засмеялся Зоммер. – Так всё-таки ты будешь подавать новый иск?
– Сначала расскажи всё, что нарыл.
– Упаси бог, не здесь. Лучше в парке, – решительно встряхнулся Зоммер.
Через четверть часа они были в парке.
– Главное: мне удалось с достаточной точностью установить, что задолго до объявления дефолта в девяносто восьмом году из России утёкло в неизвестном направлении порядка семидесяти с лишним миллиардов долларов. – На природе, не опасаясь подслушивания, адвокат мог говорить откровенно.
– Что значит – в неизвестном направлении?
– Абсолютно точный вопрос, мой друг. Тебе лучше меня известно, что так не бывает. Если из одного места убывает, в каком-то другом прибывает.
– Хочешь сказать, что мои деньги кто-то просто-напросто увёл? – изумился Павел.
– Если бы только твои?! В данном случае народные или государственные, как тебе будет угодно. Хотя люди в вашем Сбербанке в девяностом году потеряли не меньше, чем в девяносто восьмом. Тогда был ещё СССР и исков в Страсбургский суд не подавали. Но не в этом даже дело. Главная констатация, что деньги из России утекали уже задолго до дефолта.
– То есть ты хочешь меня убедить, что дефолт девяносто восьмого года был кем-то специально инспирирован? Вроде как ширма, – пристально посмотрев собеседнику в глаза, спросил Фролов.
– Именно так. Интуиция.
– Ой ли?! Немцы никогда особо не полагались на интуицию. Вы не русские. Выкладывай, что ещё имеешь и кто помог? – жёстко сказал Павел.
– Друзья-хакеры помогли, – шёпотом ответил Зоммер, хотя в парке народа заметно поубавилось. Наступило святое для французов время – обед.
– Какие ещё хакеры?
– Обыкновенные... Дело в том, что год назад мне довелось защищать в городском суде Кёльна группу молодых хакеров, уличённых в «компьютерном терроризме». В результате я добился для них условного лишения свободы. Так что они мои должники. Готовы оказывать помощь в чём угодно. При этом, учти, бесплатно.
– Ну и что? – вскинул брови Фролов.
– А то, что они собрали воедино всю необходимую в Интернете, в корпоративных системах банков, включая ваш, национальный, объёмистую конфиденциальную информацию. Заметь, они не воровали с чужих счетов, а только отслеживали проводки. В итоге обнаружилась некая странная закономерность... Тогда я обратился за комментариями к некоторым экспертам банковского дела. Словом, деньги перекачивались из России по хорошо продуманным финансовым схемам на определённые счета в офшорных зонах на Бермудах, Вирджинских, Каймановых островах, Кипре и даже на Алеутских островах. Само собой, также в США, ряде стран Южной Америки.
– Как же ты умеешь вязнуть в частностях, Курт, – раздражённо прошипел Павел и даже толкнул адвоката локтем, выражая рвущееся наружу нетерпение.
– Пожалуйста. Мои вундеркинды постарались на славу. В течение трёх месяцев они умудрились прошерстить шестьдесят семь якобы наглухо замурованных денежных коридоров – от начала и до конца. Ты понимаешь?
Адвокат вопросительно взглянул на Фролова. Он хотел восторженных излияний, аплодисментов.
– Честно говоря, пока не понимаю, – откровенно признался Павел. – То есть мои деньги теперь на Алеутских островах?
– Честно говоря, пока не понимаю, – откровенно признался Павел. – То есть мои деньги теперь на Алеутских островах?
– Ты что, не понял? До девяносто восьмого года мои помощники так и не добрались. Но лично я не исключаю, что повторились схожие схемы. К сожалению, ребятам пришлось прекратить поиски, поскольку заметили, что их взломы кем-то фиксируются... Похоже, все эти замурованные сайты управляются из одного мощного компьютерного центра. И это позволяет предположить, что в мире вполне реально функционирует тайная финансово-банковская система, где аккумулируются огромные средства.
– Какие? – односложно спросил Фролов, скорее для того, чтобы поддержать интерес.
– Если б я знал?.. – развёл руками Зоммер. – Зато я уже знаю, что у этой тайной системы большая-пребольшая голова и она предположительно находится в Штатах. Именно оттуда прослеживается жёсткое управление этими несметными реальными деньгами. А хвост знаешь где? У вас в России! Все деньги или почти все вливаются в эту систему из России. Другое дело, что сначала они попадают туда в виде разных кредитов, субсидий, даже пожертвований...
– А тебя не слишком заносит с выводами, адвокат? – с сомнением в голосе спросил Павел. – Покажи схему. Она у тебя с собой? Как технарь я предпочитаю считывать информацию не со слов, а с чертежей и графических схем.
– Ты что?! – Адвоката словно поразило током. – Я все эти бумаги храню в ячейке депозитария одного из швейцарских банков. Кроме того, я их продублировал на трёх флэшках...
– Тогда всё в порядке, передай одну из них мне... – предложил Павел.
Неожиданно Зоммер замялся.
– Понимаешь, это всего лишь сырьё. Девяносто восьмого года на них нет, кто там у вас, в России, рулит, тоже неизвестно. Кто командует с этой стороны, тоже непонятно. Я же честно говорю, что информация сырая.
Его слова прервал звонок мобильного телефона. Глянув на экран, Курт побледнел.
– Опять эсэмэска. Сразу переведу: «Привет, Курт! Не надейся скрыться от нас. И русского предупреди. И знай, что мы глухие. О каком таком сейфе в швейцарском банке ты вспоминал? Ха-ха-ха!!!» Ты понял, Павел, с кем мы имеем дело?
Фролов был если и не ошарашен, то сильно удивлён.
– Одно из двух, дорогой мой поверенный: либо ты давно носишь на себе шпионские жучки, либо против нас уже работают не просто жулики, а первоклассные специалисты, – неуклюже пошутил Фролов, хотя у самого на сердце скребли кошки. Он неожиданно припомнил, как в его рабочий компьютер кто-то недавно лазил. Правда, тогда Павел не придал этому значения – мало ли что? Может, уборщица неловко убирала на столе. Может, он сам не заметил, как случайно набрал неверный пароль. Но сейчас то странное событие обретало совершенно иной подтекст.
– Из всей создавшейся ситуации ясно одно, – прошептал адвокат, – мы на правильном пути.
– Тогда я согласен, – громко сказал Павел.
– С чем согласен? – не понял адвокат. – Что мы на правильном пути? Так это и дураку понятно.
– Я согласен отозвать свой старый иск и подать новый. А ты уж, будь добр, через мэтра Конти обеспечь нам судебную защиту. Не знаю, как это у вас правильно называется.
Про себя же Фролов подумал, что если они действительно на правильном пути, то и в Москве надо срочно искать поддержку. Только вот у кого?Воронка конусом вверх Лабораторная работа № 3
Лондон. Не надо рассуждать трезво
– Вот мы и в Лондоне, дорогая моя Мария Максудовна! Живём в королевских апартаментах самого дорогого отеля, на Пиккадилли! Даже не верится! Ты посмотри, какая кругом роскошь! Ампир, наверное? Или рококо? Или барокко? Прости, дорогая, совсем запутался в этих стилях. Страшно подумать, ведь «Ритц» построен аж в одна тысяча девятьсот шестом году! Я не припомню, чтобы в те годы у нас, на Кубани, дома строили из камня.
– Зато у нас бескрайние поля, дорогой. Здесь и во сне никому не приснится. – Занятая своими делами жена брякнула первое, что пришло на ум.
Супруга Холмова слушала вполуха. Подобрав под себя ноги, она сидела на обтянутой атласом роскошной, словно из музея, кушетке зелёного цвета в ярких сиреневых цветах и приводила в порядок ногти. Она предпочла бы спуститься в дамский салон, которым славился отель «Ритц». Но туда, оказывается, надо было записываться чуть ли не за месяц. Даже для такой важной особы, как она, сделать исключение не представлялось возможным.
Раньше Мария Максудовна, бывая с мужем в зарубежных поездках, предпочитала приводить себя в порядок в парикмахерских при посольствах. Там всегда по традиции держали неплохих мастеров. Да и с оплатой проблем не возникало. Как-никак супруга члена ЦК.
Но сейчас почему-то принимающая сторона настояла на проживании в «Ритце». Холмовы не имели возможности отказаться. Не обижать же госпожу премьер-министра.
– Да-а, англичане умеют сохранять традиции! – решил продолжить монолог супруг. – А как нас, Машенька, встречали в аэропорту, а?! Сколько цветов! Сколько репортёров! Молодец Флетчер! Как она всё здорово организовала! Даже погода словно по заказу!
Откровенно впав в эйфорию, Сергей Михайлович Холмов никак не мог сдержать бьющих через край восторженных эмоций. Для провинциального маргинала, каким он оставался везде и всегда, впечатления от пребывания в столице туманного Альбиона действительно были незабываемы.
– Ладно тебе, дружочек. Что за телячьи восторги?! Ведешь себя как студент! Не забывай, что ты здесь представляешь СССР, а не какую-нибудь станицу на тысячу хат! Ты же слышал, дорогой, что тебя здесь открыто прочат в лидеры нашей страны...
Женщина резко попыталась остудить восторги не в меру увлекшегося супруга.
– Сейчас я приму ванну, ноги просто гудят от усталости, а ты, мой милый, тем временем хорошенько подумай, почему и с какой целью нам оказывают здесь такие почести?
Чета Холмовых час назад вернулась в отель после длительной и довольно утомительной экскурсии по достопримечательностям Лондона. Культурная программа оказалась на редкость насыщенной.
«Всё было так прекрасно, – подумал Холмов, вспоминая о недавней экскурсии, – если бы не этот репортёришка». В какой-то момент, когда охранники, видимо, отвлеклись, один из газетчиков умудрился сунуть Холмову под нос микрофон.
– Как вы относитесь к тому, что вас кое-кто уже прочит в скором будущем в лидеры вашей страны? – выпалил репортёр.
Холмов резко остановился, будто не вопрос, а стена выросла перед ним. Чего-чего, но подобного он никак не ожидал, тем более во время экскурсии.
– Это провокация! – возмутился он, призывая вступиться за него кого-нибудь из официальных сопровождающих. Но те шли далеко впереди, так что помощь к Холмову не пришла. – В нашей демократической стране всё решает народ, и только он выдвигает лидеров, – уклончиво ответил он и быстро нырнул в гущу охранников.
Впрочем, лестно, что и здесь, на острове, осведомлены об истинном положении вещей в стране.
Прощаясь после ужина с гостями, госпожа Флетчер вежливо напомнила гостям, что завтра их ожидает не менее напряженная, но и не менее интересная программа.
Выслушав перевод, Мария Максудовна наигранно оживилась:
– Прошу вас, молодой человек, в точности перевести то, что я сейчас скажу. – После этого она с той же деланой улыбкой обратилась к премьер-министру: – Как писал Сэмюэль Джонсон ещё в одна тысяча семьсот семьдесят седьмом году: «Если вы устали от Лондона, то вы устали жить, потому что здесь есть всё, что можно ожидать от жизни»
Домашняя заготовка оказалась полной неожиданностью даже для мужа, не говоря уже о премьерше.
– О! Замечательно сказано! – Флетчер снисходительно улыбнулась в ответ, отметив про себя, что эта русская леди, видимо, неплохо готовилась к визиту. Хотя, конечно, ей не стоило упоминать дату – получилось уж слишком по-школярски. Но в целом произвело впечатление.
Сергей Михайлович с нескрываемым уважением посмотрел на жену. Что ни говори, умница его Мария Максудовна. С ней не стыдно показаться в любом обществе.
– Подумал над моим вопросом? – холодно спросила жена, выходя из ванной.
Вместо прямого ответа Сергей Михайлович сделал вид, что внимательно рассматривает программу визита.
– Боже мой! В какой раз, дорогой, ты читаешь эту бумажку? Вычитал что-то новое?
– Послушай, Машенька, я что-то перестал понимать, – рассеянно произнёс в ответ муж. – Иди сюда и сама прочти.
Холмов протянул супруге программу визита, отпечатанную на плотной белой бумаге с золотым тиснением британского герба.
Мария Максудовна, насколько это было возможно, эротично присела на колено супругу и, повертев программку в руках, спросила:
– И что ты вдруг перестал понимать, милый? Лично я ничего нового для себя и не увидела.
– Как же так? Наш визит вроде как официальный, трёхдневный, а тут в программе расписано только два дня. Причём заметь – одни культурные мероприятия. Получается, будто мы сюда гулять приехали. Где официальные встречи?