Он пожал плечами, смущенный, но все еще с тревогой ждал ее ответа.
— Это просто обидно, — повторила она.
— Прости, — сказал он быстро, стараясь успокоить ее. — Я не думал, что так получится. Просто... Я должен был спросить. Мне очень важно знать, что ты...
— Ты мне нравишься, потому что ты — это ты, — ответила она. — И сейчас я здесь потому, что мне интересно с тобой. И Рой Борден не имеет к этому никакого отношения. На самом деле я здесь скорее даже несмотря на то, что ты его приятель.
— Как?
— Я одна из тех немногих в школе, кого не очень волнует, что делает Рой или что он думает или говорит. Большинство ребят хотели бы стать его приятелями, но мне совершенно безразлично, знает ли он вообще о моем существовании.
Колин, удивленный, моргнул:
— Ты не любишь Роя?
Она немного поколебалась, затем сказала:
— Ты ведь его друг. Поэтому я бы не хотела сказать о нем что-нибудь неприятное.
— Но это не так, — ответил Колин. — Он больше мне не друг. Он ненавидит меня.
— Да? И что же произошло?
— Я расскажу тебе чуть позже. Не думай об этом. Меня чуть не разорвало на части от желания рассказать кому-нибудь. — Колин уселся на своем пляжном полотенце. — Но сначала я бы хотел знать, что ты о нем думаешь. Мне казалось, он тебе нравится. Ведь самое первое, что ты мне сказала, что видела меня с Роем. Так ты мне сказала.
— Просто меня заинтриговала сама ситуация: ты и Рой, — ответила она. — Ты как будто не похож на тех ребят, которые обычно слоняются с ним. И чем больше я тебя узнаю, тем более странным мне это кажется.
— Скажи, почему ты не любишь его? Она тоже села.
Ветер с океана был теплым и соленым на вкус.
— Хорошо, — сказала она. — Я не то чтобы не люблю его. Нет, нисколько. Я хочу сказать, что я не чувствую это как-то активно. Для этого я его просто плохо знаю. Но я знаю его достаточно хорошо, для того чтобы определить, что я никогда не попаду в число его поклонниц. В нем есть что-то скользкое.
— Скользкое?
— Это трудно передать словами. Но мне всегда кажется, что Рой никогда... не бывает искренним. Никогда. И ни в чем. Такое впечатление, что он действует по заранее составленному плану. Видимо, никто больше этого не замечает. Но у меня такое чувство, что он все время манипулирует людьми, используя их так или иначе, а сам внутри смеется над ними.
— Точно! — воскликнул Колин. — Точно! Это именно то, что он делает. И он в этом мастер. Не только в отношении других ребят. Со взрослыми он тоже отлично манипулирует.
— Один раз моя мама встретила его. Потом... я думала, она не перестанет говорить о нем. Он такой обаятельный, он такой вежливый!
— И моя мама тоже, — ответил Колин. — Она бы скорее хотела иметь сыном его, чем меня.
— Так что же случилось? Почему вы с Роем перестали быть друзьями?
Он рассказал ей обо всем, начиная с того дня, когда впервые встретил Роя. Он рассказал ей о кошке в птичьей клетке. Об играх с электрическими поездами. О рассказах Роя, как он убил двоих мальчишек просто из желания поразвлечься. О желании Роя изнасиловать и убить свою соседку Сару Каллахан. О кошмаре на свалке автомобилей отшельника Хобсона. О нападении с бензином для зажигалок. Он рассказал ей обо всем, что узнал в библиотеке, всю историю ужасной трагической смерти Белинды Джейн Борден и о госпитализации обоих — Роя и миссис Борден.
Ошеломленная Хэзер слушала в полном молчании. Поначалу ее лицо выражало сомнение, но скептицизм постепенно исчезал. Она понимала, что все именно так и было, хотя во все это было трудно поверить. Она была в ужасе, и когда Колин, наконец, завершил свой рассказ, она сказала:
— Ты должен заявить в полицию.
Он взглянул на бурлящее море, затем на небо.
— Нет. Они никогда мне не поверят.
— Конечно, поверят. Я тебе поверила!
— Это совсем другое. Ты девчонка, ты — такая же, как и я. А они — взрослые. Кроме того, если они вызовут мою маму, чтобы спросить, знает ли она что-нибудь, она скажет, что я вру, что я нанюхался травки. И черт их знает, что они со мной потом сделают.
— Мы расскажем моим родителям, — ответила Хэзер. — Они не такие уж плохие. Я думаю, лучше твоих. Они выслушают нас. Мы сможем их убедить. Я знаю, что сможем.
Он покачал головой:
— Нет. Рой уже очаровал твою маму. Помнишь? Он опять очарует ее, если ему понадобится. Она поверит ему, а не нам. И если твои родители позовут Уизи, чтобы обсудить это с ней, она убедит их, что я просто наркоман. Они раздавят нас. Тебе больше не позволят подходить ко мне близко. Кроме того, если Рой узнает, что ты поверила мне, он постарается убить нас обоих.
Она молчала. Затем вздрогнула и сказала:
— Ты прав.
— Да, — уныло произнес он.
— Что же мы будем делать?
Он посмотрел на нее:
— Ты сказала — мы?
— Ну конечно, я сказала — «мы». Ты думаешь, я отвернусь от тебя в такую минуту? Ты не справишься с этим один. Никто не смог бы.
С облегчением он произнес:
— Я надеялся, что ты именно так и скажешь.
Она подалась вперед и взяла его за руку.
— У меня есть план, — сказал Колин.
— План?
— Как заманить Роя в ловушку. В нем есть роль и для тебя.
— И что я должна делать?
— Ты должна послужить приманкой, — ответил Колин и обрисовал ей план действий.
Когда он закончил, она сказала:
— Это отличный план, но...
— Это сработает.
— Я не уверена.
— Почему?
— Потому что я не такая уж хорошая приманка, — ответила она. — Для осуществления твоего плана тебе необходима такая девушка, которую Рой находил бы желанной... Девушка, которую он пожелает, должна быть действительно сексуальной... — Она покраснела. — А я не совсем... во мне недостаточно...
— В этом ты не права, — сказал Колин. — В тебе достаточно. В тебе этого более чем достаточно. В тебе этого с избытком.
Она отвела от него глаза и посмотрела вниз на свои колени.
— Очень красивые колени, — сказал Колин.
— Негладкие.
— Неправда.
— Негладкие и красные.
— Нет.
Сообразив, что она хочет от него именно этого, он положил ей руку на колено, затем подвинул ее к бедру и ласково и нежно опустил опять вниз.
Она закрыла глаза, легкая дрожь охватила ее.
Он почувствовал, что ее тело откликнулось на его движение.
— Это ведь будет опасно, — сказала она.
Он не мог солгать ей. Он не имел права уменьшить степень риска только ради того, чтобы успокоить ее.
— Да, — сказал он. — Это будет очень, очень опасно.
Она набрала горсть песку и медленно просыпала его сквозь пальцы. Он нежно поглаживал ее бедро и колено. Он не мог поверить, что вот так просто может касаться ее, и смотрел с волнением и изумлением на свою дерзкую руку.
— С другой стороны, — размышляла Хэзер, — за нами преимущество, потому что это наш план.
— И момент неожиданности.
— И оружие.
— Да. И оружие.
— Ты уверен, что сможешь достать оружие?
— Абсолютно.
— Ну хорошо. Я это сделаю. Мы его заманим. Вместе.
У Колина в желудке что-то зашевелилось, два чувства обуревали его: страх и желание.
— Колин?
— Что?
— Ты действительно считаешь, что во мне... достаточно?
— Да.
— Привлекательности?
— Да.
Она заглянула в самую глубину его глаз, затем улыбнулась и отвернулась, глядя в сторону океана.
Ему показалось, что в ее глазах были слезы.
— А теперь тебе лучше идти, — сказала она.
— Почему?
— Для нашего дела лучше, если Рой не будет знать, что мы знакомы друг с другом. Если он случайно увидит нас здесь, вместе, он может не попасться потом на крючок.
Она была права. Кроме того, ему надо было кое-что сделать, подготовиться. Он поднялся и свернул свое пляжное полотенце.
— Позвони мне вечером, — попросила она.
— Позвоню.
— И будь осторожен.
— И ты тоже.
— И... Колин...
— Да-а?
— Я считаю тебя тоже достаточно привлекательным. В тебе этого тоже... с избытком.
Он попытался скрыть свою растерянность за усмешкой. Он хотел быстро сообразить, что бы такое сказать, но ничего не придумал и поспешно двинулся в ту сторону, где остался его велосипед.
Глава 37
Для осуществления плана требовалась одна дорогостоящая вещь, и Колин должен был раздобыть приличную сумму денег.
С пляжа он вернулся домой, поднялся к себе в комнату и открыл большую металлическую копилку, сделанную в виде летающей тарелки. Он потряс ее: несколько туго свернутых бумажных купюр и много мелких монет просыпались на кровать. Он собрал деньги и обнаружил, что у него ровно семьдесят один доллар — это составляло примерно треть необходимой ему суммы.
Глядя на деньги, он сидел на кровати и думал, что бы ему еще предпринять.
Наконец он пошел в чулан и вытащил оттуда несколько больших коробок, набитых комиксами, каждый из которых для лучшей сохранности был помещен в фирменный футляр на «молнии». Он перебрал их и извлек самые дорогие издания.
В половине второго он отправился на Бродвей к букинисту и отнес ему шестьдесят книжек. Этот магазин был рассчитан на любителей научной фантастики, старых изданий мистерий, комиксов и записей старых радио-шоу.
Владелец магазина, мистер Плевич, был высокий светловолосый мужчина с пушистыми усами. Он стоял, прижавшись большим животом к прилавку, и внимательно разглядывал то, что принес Колин.
— Д-д-действительно неплохие экземпляры, — произнес наконец мистер Плевич.
— Сколько вы можете дать мне за них?
— Я не м-могу дать тебе столько, сколько они стоят, — сказал мистер Плевич, — я ведь д-д-должен оставить что-то и в свою п-п-пользу.
— Я понимаю, — ответил Колин.
— Собственно, я бы посоветовал не п-про-давать их сейчас. Это ведь п-прекрасно сохранившиеся п-первые выпуски.
— Я знаю.
— Они уже сейчас с-стоят гораздо дороже, чем ты п-платил за них. Если ты их еще подержишь года д-ва, их стоимость может ут-троиться.
— Да. Но мне нужны деньги сейчас. Они мне нужны немедленно.
Мистер Плевич кинул на него взгляд:
— У тебя есть подружка?
— Да. И скоро ее день рождения, — соврал Колин.
— Т-ты еще п-пожалеешь. П-подружка рано или поздно бросит тебя, а хорошие к-комик-сы доставят тебе еще удовольствие.
— Сколько?
— Я бы мог дать тебе д-долларов сто.
— Двести.
— С-слишком много. Ей в-вовсе не нужен такой дорогой п-подарок. Как насчет ста двадцати?
— Нет.
Мистер Плевич еще раз просмотрел стопку комиксов, и в конце концов они сговорились на ста сорока долларах наличными.
Калифорнийский федеральный банк располагался на углу через полдома от букинистического магазина. Колин отдал одному из кассиров монеты, извлеченные из своей копилки, и обменял их на банкноты.
С двумястами одиннадцатью долларов в кармане он зашел в магазин радиотоваров на Бродвее и купил самый хороший магнитофон, который только мог себе позволить. У него был уже кассетный магнитофон, но слишком громоздкий, и, кроме того, микрофон не брал ничего с расстояния больше чем три-четыре шага. А тот, что он купил сегодня за сто восемьдесят долларов — на тридцать долларов дешевле обычной цены, — брал чисто и записывал с тридцати шагов, как объяснил ему продавец. Более того, он был всего девять дюймов в длину, пять — в ширину и три — в высоту, так что его легко было спрятать.
Через несколько минут после того, как он вернулся домой и спрятал магнитофон, заскочила его мать. Она быстро переоделась и дала ему денег, чтобы он поужинал в кафе Чарли. Когда она ушла, он сделал себе бутерброд с сыром и запил его молоком с шоколадом.
После ужина он поднялся к себе в комнату и стал проверять свой новый магнитофон. Вещь была отличная. Магнитофон и компактный, и совершенно не искажал голос. Он мог записывать, как и обещали, на расстоянии тридцати шагов, но уже не столь точно воспроизводил голос, а это не устраивало Колина. Он опробовал магнитофон — еще и еще и установил, что точность записи сохраняется на расстоянии двадцати пяти шагов. Но и этого было достаточно.
Он зашел в спальню к матери, порылся в ночном столике, затем в туалетном. Пистолет лежал в ящике туалетного столика. Это был револьвер с двумя предохранителями, и когда его снимали с предохранителя, на фоне темно-синего металла появлялась пара красных предупредительных точек. Он говорил Рою, что пистолет, вероятно, не заряжен. Но он был заряжен. Он поставил его на предохранитель и положил туда, где он и лежал, — на груду шелковых платков матери.
Колин позвонил Хэзер. Они вновь обсудили свой план, пытаясь найти какие-нибудь просчеты. Но план казался надежным.
— Завтра я поговорю с миссис Борден, — сказал Колин.
— Ты считаешь, что это нужно?
— Да, — сказал он. — Если удастся узнать у нее хоть немного и записать на пленку, это пригодится нам.
— Но если Рой узнает, что ты разговаривал с ней, он может что-нибудь заподозрить. А если он догадается, то исчезнет момент неожиданности.
— В этой семье не очень хорошие отношения. Возможно, она даже не скажет Рою, что разговаривала со мной.
— А если расскажет?
— Надо рискнуть. Если она скажет что-то, что поможет нам понять Роя, понять мотивы его поступков, нам легче будет убедить полицию.
— Ну что ж... хорошо, — сказала Хэзер. — Но позвони мне после разговора с ней. Я хочу все знать.
— Ладно. И тогда завтра вечером мы загоним Роя в ловушку.
Она помолчала, а затем спросила:
— Так скоро?
— Больше незачем ждать.
— Еще день или два не помешают, чтобы все хорошенько обдумать. Наш план. Может быть, там есть прокол. Может быть, мы что-нибудь упустили.
— Ничего мы не упустили. Мы достаточно обсуждали его. Он сработает.
— Ну хорошо.
— Ты в любой момент можешь выйти из игры.
— Нет.
— Я не обижусь.
— Нет, — повторила она. — Я хочу помочь тебе. Я нужна тебе. Мы все сделаем завтра вечером.
Ночью Колин проснулся, весь дрожа, покрытый испариной, — во сне его мучили кошмары. Он не мог точно припомнить, о чем они были. Единственное, что он помнил: в них была Хэзер, и ее крик заставил его проснуться.
Глава 38
В полдвенадцатого в воскресенье утром Колин приехал к гавани и сел на скамейку на набережной, выбрав такое место, где ему был хорошо виден вход в магазин под названием «Сокровища». Это был сувенирный магазин, который жил с доходов от туристов. В «Сокровищах» можно было купить открытки, лампы, сделанные из морских ракушек, ремни — из морских ракушек, пресс-папье — из морских ракушек, а также морские ракушки — из шоколада, футболки с претендующими на остроумие надписями, книжки и путеводители по Санта-Леоне, свечи в форме знаменитой колокольни монастыря Санта-Леоны, фарфоровые тарелки с видами Санта-Леоны и много разной другой чепухи. Мать Роя Бордена работала в этом магазине пять раз в неделю, включая воскресенье.
В руках Колин держал небрежно свернутую нейлоновую ветровку. В ней был спрятан новый магнитофон. Даже учитывая свежий ветер, дующий с океана, день был слишком теплым для того, чтобы брать с собой на всякий случай куртку, но Колин надеялся, что миссис Борден не обратит на нее внимания. Никаких причин, чтобы подозревать его в чем-либо, у нее не было.
По набережной гуляло много народа: люди разговаривали, смеялись, рассматривали витрины магазинов, ели облитые шоколадом бананы; среди них были красивые, длинноногие девушки в бикини и шортах. Колин заставлял себя не смотреть в их сторону. Он боялся, что отвлечется и пропустит Хелен Борден, и тогда ему придется вступать с ней в разговор в шумном, набитом народом магазине.
Он увидел ее без десяти двенадцать. Она быстро шагала по набережной — голова прямо, плечи расправлены: очень деловая.
Он засунул руку в сложенную ветровку и включил магнитофон, затем встал и поспешил ей навстречу. Он успел догнать ее до того, как она вошла в магазин.
— Миссис Борден?
Услышав свою фамилию, она резко остановилась и обернулась. Она явно не узнала его и была озадачена.
— Мы встречались с вами дважды, — объяснил он. — Но оба раза мельком. Я Колин Джекобс. Друг Роя.
— А! Ах да.
— Мне надо поговорить с вами.
— Я иду на работу.
— Это важно.
Она посмотрела на часы.
— Это очень, очень важно, — повторил он.
Она медлила, глядя на открытую дверь магазина.
— Это о вашей дочери, — сказал он.
Она рывком повернула голову.
— Это о Белинде Джейн, — сказал он.
У миссис Борден было загорелое лицо. Когда Колин произнес имя ее мертвой дочери, загар остался, но кровь отхлынула из-под него. Женщина вдруг стала старой и больной.
— Я знаю, как она умерла.
Миссис Борден молчала.
— Мне рассказал Рой, — сказал он.
Женщина будто застыла. Ее глаза были ледяными.
— Он часами рассказывал про Белинду, — продолжал Колин.
Когда она заговорила, ее тонкие губы остались почти неподвижными:
— Не вмешивайся не в свои дела.
— Рой заставил меня слушать, — сказал Колин. — Я не хотел. Но он стал рассказывать мне секреты.
Она уставилась на него.
— Ужасные тайны, — продолжал он. — О том, как Белинда Джейн погибла.
— В этом никакой тайны нет. Я знаю, как она погибла. Я видела. Это был... несчастный случай. Ужасный несчастный случай.
— Вы в этом уверены?
— Что ты говоришь?
— Он рассказал мне эти тайны, заставил поклясться, что я никому не расскажу. Но я не мог молчать. Это слишком ужасно.
— Что он сказал тебе?
— Почему он убил ее.
— Это был несчастный случай.
— Он месяцами вынашивал эти планы, — опять солгал Колин.
Она внезапно схватила его за руку и потащила к стоящей в удалении скамье. Как раз в той руке он держал куртку. Он испугался, что она обнаружит магнитофон. Однако этого не случилось. Они сели рядом, спиной к океану.