– Мы редко обращаемся за помощью к вам… к тем, кто живет на суше, – проговорил старый лохр, опуская опустевший кувшин в грязь. Целая орава дибилидов мгновенно нырнула внутрь – видать, что-то в горшке все же осталось. Остатки сладки.
А дед, не обращая на своих «домашних» животных внимания, продолжал:
– Жителям сухих равнин, тенистых лесов и холодных гор нет дела до нас. Но ты другой! Ты уже дважды приходил на помощь нашему собрату! Ты помог Пеньку Лупоглазу, хотя он и был изгнан из своего племени. Помог дважды! Защитил его от злобной черепахи и спас из лап суровых стражей! Так помоги еще раз! Избавь нас от снующих по нашей родной канализации крабберов! Я не говорю – убей! Ни к чему без нужды проливать кровь. Это только в случае крайней необходимости. Пусть они просто уйдут и никогда больше не возвращаются! Если они что-то ищут – найди и отдай им! Пусть забирают и убираются!
– А если им нужны вы? Ваши жизни?
– Тогда пусть они умрут, – коротко ответил Мохруша, с силой раздавливая в руке комок грязи.
Крабберы – это не податливая грязь. Так просто их не раздавишь…
– Я давно уже живу на этом свете. И знаю, что нельзя забывать о друзьях, – добавил старый лохр. – Поэтому прошу не только за себя, но и за ту общину, что живет под городом Акальроум. Помоги и им тоже. Такова моя просьба, друг Росгард. Поможешь ли ты нам?
– Да, – тяжело кивнул я. – Помогу.
Вы получили задание «Нашествие крабберов!»
Избавить общины лохров-изгоев, живущих под городами Альгора и Акальроум, от угрозы крабберов!
Минимальные условия выполнения задания: полностью уничтожить поисковые отряды крабберов в канализации Альгоры и Акальроума.
Награда: информация о правой перчатке из легендарного сета Серебряная Легенда.
Вот так… нашлось продолжение, казалось бы, оборвавшейся цепочки поиска легендарной экипировки.
Во всей истории меня смущало только одно – откуда старый хрыч лохр узнал о том, что я ищу легендарный сет? Я особо об этом не распространялся. Лохрам так уж точно. И на болоте был без экипировки.
Мохруша увидел на мне части Серебряной Легенды и сразу «вспомнил», где он видел подобную вещь? Глубоко сомневаюсь.
А что тут думать? Спрашивать надо.
– Спасибо тебе, о великий герой! – затянул старый лохр, воспользовавшись моим молчанием. – Если тебе понадобится наша скромная помощь, то добрые, отзывчивые и милые лохры с радостью тебе помогут!
– Понадобится! – тут же отреагировал я. Мохруша невольно скривился – видать, помогать не особо хотел. Ну да – спихнул все проблемы на грязного героя и волчонка, да и успокоился. Ну дает старый!
– Мне нужны ответы на вопросы, – деловито начал я перечислять. – И проводник до того места, где сейчас крабберы. И лучше бы туда добираться не пешком, а на твоем чудном водном коне!
– Его не дам! Маленький он еще! – сурово отрезал старик. – Ответы будут – если знаю, расскажу. Проводник тоже есть. Пенек Лупоглаз.
– Ых!
– А чем он плох?
– Тем, что, кроме рыбы, ни о чем думать не может!
– Рыба – это хорошо… – вздохнул Мохруша, машинально поглаживая себя по животу.
– А проводник, думающий только о рыбе, – плохо!
– Другого нет, – еще горше вздохнул дед. – А Пенек есть. Он жилистый! На нем как на коне плыть сможешь! За шею его сзади обхватишь, к спине его горячей прижмешься…
– Нет уж! Перебьюсь без коня! Пусть просто проводником работает!
– Ладно. Так о чем спросить ты хотел? Спрашивай, друг Росгард!
– Как ты узнал, что я ищу Серебряную Легенду?
– О! Это хороший вопрос! Мудрый вопрос! Начну по порядку! Сначала пришел к нам Пенек Лупоглаз – измученный страхом и тяжелой работой! Отогрелся, покушал вкусной рыбки, понежился среди ласковых дибилидов. А потом рассказал историю свою печальную. О том, как упер он у старейшины кусок рыбки, на грибном дымке копченой, за что и был изгнан. О скитаниях своих горемычных. И о том, как защитил ты его дважды. Так я имя твое героическое и прознал! А потом и призадумался я, как упросить тебя помочь горю нашему страшному. Как суметь уговорить спуститься сюда. Думал и думал, думал и думал, думал и думал…
– Друг Мохруша!
– И ничего не надумал! Сижу, слезами обливаюсь от горя… тут старушка-то и говорит!
– Стоп! Твоя старушка?!
– А чья же еще? Как ее ливнем сюда смыло в день ненастный, так с тех пор и живем! Моя!
– И что же она тебе сказала?
– Спервоначалу – ничего. Села в лужу, щеки грязью густо намазала, две белые пиявки на шею для красоты прицепила, голову песочком посыпала, да и начала ждать.
– Чего?
– ЕЕ внимания! – чуть ли не завыл от переполнивших его чувств Мохруша. – И дождалась-таки! Явилась она! У старушки глаза огнем зажглись, со всей округи змеи сползлись, хороводом вокруг нее закружились, узоры на грязи рисуя! Пар столбом над старушкой! Змеи танцуют! Дибилиды плачут!
– Огненные глаза? – переспросил я. – Змеи? Рыдающие дибилиды… Та-а-а-к… И кто же именно явился на зов старушки?
– ОНА!
– Кто она, дедуля? Зовут как?
– Так единственная из живущих высоко-высоко, кто покровительствует нам, несчастным и горемычным лохрам! Богиня! Милосердная и великая богиня Снесса! Именно она пришла на зов! Эх… я, сколько ни зову, никогда не нисходит до меня… а ведь я самый старший здесь! А как старушка позовет – так сразу Великая отзывается и устами старушки моей говорить начинает! Она и поведала, что такого героя, как ты, деньги не манят, сокровищами не прельстить, радужными ракушками сердца твоего не смягчить! А вот если два волшебных слова сказать громко и четко – Серебряная Легенда, – то непременно прислушаешься ты! Поведала, где искать нужную тебе вещь – послала видение в голову мою старую! Будто собственными глазами видел! Она же и открыла, где именно ты находишься! Она же со мной и отправилась на поиски твои! Хочет, мол, с тобой парой слов перекинуться!
Я словно воочию вновь увидел плывущую с бешеной скоростью старушку. Увидел старушку, вздымающуюся по вертикальному потоку низвергающейся с водопада воды. Как старушку накрывает мощным бревном, а старый лохр даже и не переживает, весело приговаривая: «Выплывает… всегда выплывает…»
С трудом заставив шевелиться застывшие губы, я едва-едва выговорил:
– Дедуль… а старушка твоя скоро ли вернется?
– Старушка-то?
– Агась…
– Да вот-вот должна! Она у меня быстрая! Сразу и поговорите!
– Дед!
– Ась?
– А где тут выход? Выход где?!
– Как уходить будешь – Пенек Лупоглаз тебе и покажет.
– Уже ухожу! Пенек! Лупоглаз! Куда ты делся, рыболов чертов?! Шлепай сюда!
– Никак торопишься на героические свершения? – радостно подпрыгнул Мохруша.
– Точно! Прямо сгораю от нетерпения, прямо вот хочется немедленно свершить что-нибудь героическое! Дедуль, зови сюда Пенька, и мы помчались навстречу подвигам!
– Вот это герой! Вот это я понимаю! Пенек! Быглы, говосюк матюк, шукра мабусла!
– Здесь! – послышался заполошный вопль под аккомпанемент шлепающих по грязи ног. – И рыба здесь!
– До тех пор, пока ты не закончишь со своим великим обетом, Пенек всегда будет рядом, – благостно изрек Мохруша. – Разведает и покажет дорогу, наловит рыбы, поможет нести груз. А на тебе забота о нем и защита!
– Лады! – поспешно кивнул я. – Будет сделано! Пень, ходу!
– Пенек! Пень – мой старший брат!
– Вот Дуб Развесистый! Пенек, не тяни, быстро показывай, где выход! Герой страшно торопится! Подвиги не ждут!
Спешная эвакуация из места обитания лохров прошла успешно. Скрестив ноги, я сидел на кособоком плотике, небрежно связанном из подгнивших досок и бревнышек. От плотика шла веревка, обмотанная вокруг пояса Пенька Лупоглаза, который служил главным движителем всей этой конструкции, вовсю работая конечностями и шумно отфыркиваясь. Подводный проход, ведущий к обители изгоев, мы уже благополучно миновали – пришлось еще раз нырять, что категорически не понравилось Тирану.
До выхода из канализации осталось всего ничего – но не к водному, выходящему за пределы Альгоры, а к одному из многочисленных входов и выходов, ведущих прямо в город. Пока двигались по воде, но вскоре придется и ножками немного пройтись. Не страшно. Заодно Тиран поохотится на местных обитателей. И вообще, пора волчонка превращать в злобного волка. Чтобы имени соответствовал. А то тиранит только бабочек да кроликов… тоже мне легендарный пет!
Я абсолютно не горел желанием встречаться со старушкой. Более того – я боялся этой встречи.
Потому как отчетливо осознавал, что она собой представляет. Едва только старик заикнулся о «огненных глазах» и «танцующих змеях», как я сразу понял, что дело пахнет напалмом. И максимально ускорился, стремясь покинуть канализацию как можно быстрее.
Старушка – это не просто старушка. Храмовая жрица. Вот кто она. Сочетание слов, произносимое с выражением почтительности на лице и желательно шепотом. Можно и громко – если находишься не на территории храма. Потому как храмовые жрицы покидают святилище своего бога только в очень крайнем случае. То, что храмовая жрица оказалась в канализации, означает лишь одно – она была изгнана из своего племени, и причина наверняка была крайне серьезной. Это если верить словам старого лохра, опирающегося на продуманную игровую легенду. Жрица была изгнана, но покровительства Снессы не лишилась. Племенные дрязги – это одно дело, а Снесса – это Снесса. Богов на переправе не меняют.
Старушка – это не просто старушка. Храмовая жрица. Вот кто она. Сочетание слов, произносимое с выражением почтительности на лице и желательно шепотом. Можно и громко – если находишься не на территории храма. Потому как храмовые жрицы покидают святилище своего бога только в очень крайнем случае. То, что храмовая жрица оказалась в канализации, означает лишь одно – она была изгнана из своего племени, и причина наверняка была крайне серьезной. Это если верить словам старого лохра, опирающегося на продуманную игровую легенду. Жрица была изгнана, но покровительства Снессы не лишилась. Племенные дрязги – это одно дело, а Снесса – это Снесса. Богов на переправе не меняют.
Храмовые жрицы и жрецы и без помощи своего божества являются крайне искусными воинами или магами. Хорошо обученными и великолепно экипированными. Но иногда, когда они не могут справиться сами, жрецы призывают к помощи своего бога. И их мольбы не остаются без ответа. После чего на жреца нисходит не просто благословение бога, а частица его божественной силы! И жрец превращается в чудовищную машину смерти. Правда, ненадолго – по той же игровой легенде и игровым правилам, тело земного существа не может выдержать частицу бога слишком долго. Но обычно хватает даже нескольких секунд. Отсюда и такой пиетет перед храмовыми жрецами. Поэтому храмы богов так редко подвергаются атаке – ведь внутри святилища несколько десятков жрецов. Напасть на храм – это то же самое, что самолично прыгнуть в гигантскую мясорубку.
Такой была Мирта. И только падением Гравитала можно объяснить тот факт, что с великой храмовой жрицей справился какой-то там оборотень. Не пади Гравитал – Мирта разорвала бы несчастного Грима голыми руками. Но Гравитал пал, после чего Мирта потеряла все, а у Грима сорвало печати, удерживающие его звериную сущность. Результат уже известен. Романтическая история с драматичным финалом, описанная во многих книгах Вальдиры.
Стать храмовым жрецом может не только «местный», но и игрок. Правда, пока добьешься такой чести, пупок надорвешь. Опять же не для каждой цели можно призвать к вниманию бога. Светлые боги не поймут, если ты попросишь их силу для нападения на мирный караван или на сонную деревеньку. А темные не поймут, если их силу используют для свершения добрых дел.
Я храмовым жрецом пока что становиться не собирался, но для меня важно другое – суть в том, что устами храмовых жрецов бог может изъявлять свою волю. Этим же телом бог при желании может управлять полностью. Как живой марионеткой. Правда, только «местными». Игроков это не касается. В любом случае, застань меня одержимая богом старушка, она незамедлительно бы поинтересовалась моими планами насчет спящей в личной комнате девочки. Я бы отказался передать ребенка ей и как результат получил бы люлей от старушки с последующим полетом на ближайшую локу возрождения. Самолично Снесса не может причинить мне вред, не может проклясть, убить или сделать что-нибудь еще нехорошее. Но вот преданные ей фанатики… даже без божественной силы старушка из меня фарш сделает, не особо при этом запыхавшись. Если она и правда храмовая жрица, в чем я почти не сомневаюсь.
Страшна не смерть – страшна потеря экипировки. Все снаряжение останется на моем «трупе», на островке, где старушка обитает постоянно. И меня к моим бренным останками ни за что не подпустили бы. Учитывая, что на мне надето несколько частей легендарного сета, такой исход будет настоящей трагедией.
Поэтому я и тикал что есть мочи. Вернее, я сидел на кривом плотике и напряженно ждал, а похрюкивающий от усилий лохр греб что есть мочи. Что радовало – Пенек Лупоглаз греб уверенно, точно зная, где находится выход. В запутанных лабиринтах катакомб Альгоры это крайне важно. Иначе можно здесь надолго заплутать…
По правому берегу раздался странный пронзительный вопль, в котором мне почудилось нечто смахивающее на ругательство. Или на простой выкрик. То ли Муилло, то ли Мудрилло… я крику особенного значения не придал, а вот лохр внезапно напрягся и заработал лапами с удвоенной скоростью. Прислушавшись, я услышал бормотание Пенька:
– Нехорошие… ой нехорошие… совсем нехорошие…
Странно… какая-нибудь местная ядовитая тварь? Вполне возможно. Катакомбы Альгоры – это совсем иной мир.
И совсем скоро мне в этот мир придется окунуться по полной. Где-то здесь, в узких сырых коридорах, затхлых отнорках и руслах подземных рек и каналов бродит поисковой отряд крабберов. Грохочут ноги по влажному камню, скрипит хитиновый панцирь, щелкают гигантские клешни и сверкают яростью огромные глаза. Крабберы ищут… а мне придется их остановить. Это по минимуму – ведь не зря в полученном задании уничтожение крабберов было лишь минимальным условием. Возможны и другие варианты. Правда, в одном я уверен точно – договориться с крабберами не получится. Ни за что. Они вообще ни с кем не договариваются, кроме собственных сородичей. А в остальных видят лишь добычу. Поэтому на текущий момент я вижу два варианта – либо я каким-либо способом уничтожаю этих чудовищных амфибий, либо же они находят, что ищут, и сами покидают катакомбы.
А еще я знаю, что в одиночку мне не справиться. Поэтому хочется или не хочется, надо собирать команду приключенцев, снаряжаться по максимуму, а затем спускаться в темные подземелья.
Других вариантов нет… черт… похоже, я знаю одну команду, которой всегда мало приключений. Правда, нормальных и адекватных там маловато, ну да я и сам не идеал.
Но деньги… это какая же прорва денег понадобится для полного снаряжения? Поход может затянуться надолго…
– Пенек, долго еще? – пригорюнившись, спросил я.
– Уже рядом! – бодро вякнул лохр. – Скоро лестница наверх! Но…
– Но?
– Но там рыбы нет почти! Здесь лучше, друг Росгард!
– Греби давай!
– Там один маленькая рыбка, если скушать – сразу тюрьма сажают! Злые!
– А нефиг в чужих аквариумах лапами шарить! Пришлось за тебя штраф платить! Черт… где мне взять деньги?! О! Кира, любовь моя… интересно, займешь ли ты мне деньжат?
Кстати… битва с крабберами и чудовищами в подземельях – это еще и хороший способ прокачать персонажа. Пора бы уже подрасти немного.
Мне надо бы еще и свободные пункты характеристик разбросать, причем сделать это с умом.
Хотя о чем это я?
Будто у меня есть особый выбор. Все в интеллект и мудрость. Все ради количества маны, столь необходимой мне для прочтения уникального заклинания.
Глава шестая Кусающиеся цены. Перед спуском во мрак. По следу крабберов! Битва!
– А я тебе говорю – быть такого не может!
– Еще как может, добрый господин! Видят светлые боги – самая разумная цена! Куда уж ниже?! Разве что бесплатно раздавать! Так по миру с детьми пойдем от такой торговли!
– Цена слишком высокая, и все тут! Снизь хоть немного еще!
– О Боги! О милостивые Боги! Защите от грабителя! Разоряют, разоряют несчастного торговца!
Говорили на столь повышенных тонах, что сию беседу слышало пол-улицы.
Шум доносился из небольшой окраинной торговой лавки, скромно примостившейся между кожевенной и мебельной мастерскими. Ситуация усугублялась тем, что в обеих мастерских находилось довольно много игроков-учеников, решивших приобщиться к ремесленничеству. Услышав дикую перебранку, они шустро побросали обрывки кожи и деревянные бруски, чтобы прильнуть к окнам и утолить свое любопытство. Не каждый день увидишь, как громадный полуорк с поистине гигантским заплечным мешком столь ожесточенно торгуется, что у него пена с клыков капает.
А Бом торговаться умел. Одна проблема – слишком уж долго длился этот процесс, а владелец лавки, щуплый мужичок с невероятно румяными щеками, уступал натиску крайней неохотно, борясь за каждый медяк.
Я уже не раз проклял тот миг, когда уступил настойчивым просьбам и доверил закупку припасов Бому. Следовало забеспокоиться еще тогда, когда увидел широкую ухмылку на зеленом клыкастом лице. А теперь поздно трепыхаться. Приходиться удерживать на лице невозмутимое выражение и сидеть на попе ровно, не выказывая признаков нетерпения.
Так мы и сидели «на попе ровно», дожидаясь окончания переговоров.
Напротив лавки был небольшой и узкий тупичок, загроможденный старыми рассохшимися бочками и неудачными поделками игроков-мебельщиков. Там мы и приткнулись, чтобы не мозолить глаза любопытным. Я так вообще забился между двумя бочками и носа наружу не казал, чтобы не светить свой игровой ник.
Чуть поодаль на кособоком и колченогом обеденном столе сидела Кэлен Ищущая, поглощенная чтением толстенного фолианта, с легкостью удерживая его в своих тонких девичьих ручках. В «реале» такая книжища весила бы килограммов десять. Здесь столько же, вот только мы изначально наделены большей силой.
У ножки стола и одновременно у ног Кэлен приткнулся Док, усевшийся в нереально замысловатую позу. Наш лекарь также приобщался к миру книг, не отрывая глаз от страниц старинной книжки с пожелтевшими страницами. Видать изучает способы удаления аппендицита…