– Тебе там дали пинка? – с любопытством спросила из темноты Нэрренират.
– Нет… – Он шмыгнул носом. – Хуже.
– Иди сюда.
– Я вас не вижу!
Вокруг его талии жгутом обвилось щупальце, оттащило его от крыльца и довольно-таки осторожно усадило на землю.
– Теперь видишь?
Наверно, вот эта глыба тьмы – богиня, а два огонька наверху – искры в ее глазах.
– Кажется, да, великая…
– Какая-нибудь девчонка тебя отшила? Не плачь, бывает. Даже со мной.
– Не отшила. – Он помотал головой. – Она хотела, и я хотел… Но эти здешние недоумки такую дрянь вместо духов используют! У меня сначала все желание отшибло, а потом прямо перед ней чуть не стошнило. Если вы обратили внимание на этот запах…
– Обратила, мое обоняние в этом теле намного совершенней твоего. Местные традиции, Лаймо. С их точки зрения, это приятный возбуждающий аромат, твоя реакция наверняка удивит их.
Объяснение насчет традиций его не утешило. Раньше он и подумать не мог, что его заветная мечта разобьется вдребезги из-за его же собственной брезгливости! Лаймо горько вздохнул. Возвращаться в хижину не хотелось, все равно остальным не до него. Богиня недавно поела, поэтому сейчас он ее не боялся, и разговаривала она с ним мягко – сытная трапеза излечила ее от дурного настроения.
– Она ведь хорошенькая, а ничего не получилось… – пожаловался он, устроившись на земле поудобней. За спиной была какая-то плоскость. Стена хижины? Нет, скорее дощатая перегородка, поддерживающая навес. Лаймо облокотился. – Если б не эти гнусные духи! Это даже не не везет, это еще хуже…
– Я не понимаю, из-за чего ты раскис, – отозвалась еле видимая Нэрренират. – Ты ведь не влюбился с первого взгляда в деревенскую девчонку? В Панадаре много девушек.
– А я им не нужен!
Коварное болотное вино ударило в голову, он ощущал острую потребность кому-нибудь пожаловаться на жизнь. Хотя бы великой богине. Если разобраться, боги – самые подходящие собеседники для такой ситуации: к кому, как не к ним, большинство людей взывает, оказавшись один на один с проблемами?
– Возможно, ты преувеличиваешь.
– Ни капли. – Лаймо пьяно всхлипнул. – Вот вы же, например, не избрали меня, ни в этом году, ни в прошлом!
Ляпнув это, он втянул голову в плечи: а вдруг прогневается?..
– Не избрала… и не изберу. Мне нравятся Роми и Арс Шертон, а ты на мой вкус слишком зауряден, – с присущей ей деликатностью объяснила Нэрренират. – О, не обижайся… Сексуально ты меня не привлекаешь, зато у тебя есть другие достоинства. Ты хороший аналитик, умеешь находить решения. Благодаря твоей подсказке я не умерла от голода – не думай, что я об этом забыла.
Лаймо тоже об этом не забыл. Вспомнив тот кошмарный день, он инстинктивно попытался отодвинуться от богини, шоркая курткой о скрипучую шаткую стенку.
– В любовники я тебя не возьму, но от такого управляющего, как ты, я бы не отказалась.
Его словно обдало жаром. Быть управляющим у Нэрренират, в ее транспортной монополии? Солидная зарплата, жилье в престижных кварталах, мощные индивидуально настроенные амулеты, защищающие от нежити и от любой магии…
– Вы правда взяли бы меня работать на рельсовой дороге? – боясь, что ослышался, вымолвил Лаймо, когда к нему вернулся дар речи.
– Отчего же нет? Но ты должен преклониться передо мной как перед своей богиней-покровительницей и принять посвящение в храме – это обязательное условие.
Об этом он знал. Его мать некогда приняла посвящение в храме Юмансы и постоянно твердила, что Лаймо, если он ее любит, должен сделать то же самое, иначе она заболеет от огорчения. Лаймо отнекивался и откладывал: богов он чтил, однако в глубине души был не слишком религиозен, да и поститься три месяца кряду ему не хотелось.
– Я преклоняюсь перед вами, великая, и с несказанной радостью приму посвящение в вашем храме! Ваша милость воистину безгранична…
– Тогда притащи две фляги вина, – помолчав, распорядилась Нэрренират. – Для меня – большую. По такому случаю надо выпить.
Лаймо сбегал за флягами. Его сердце радостно колотилось, он даже на зудящую во тьме мошкару не обращал внимания. Богиню насекомые покусать не могли, так что с удвоенной энергией набросились на человека, но Лаймодию сейчас все было нипочем. Когда он сменит скромную тунику мелкого чиновника на стильное лиловое одеяние служителя великой богини Нэрренират, девушки Нижнего Города перестанут его игнорировать! И никто больше не будет считать его заурядным…
В гостевую комнату он вернулся после полуночи. Плошки погасли, все уже спали. Наутро, когда Шертон его разбудил, у него отчаянно болела голова, а кожа зудела, зато будущее представлялось ему радужным, полным приятных сюрпризов. От боли и зуда его избавил Бирвот. Трясясь в седле по неровной, как стиральная доска, дороге, Лаймо рассеянно улыбался, однако временами в его сердце закрадывался холодок: а вдруг богиня передумает или забудет о своем обещании?
Глава 9
Маг долго изучал расстеленную на земле карту, потом поднял голову и уставился на каменный массив. Дорога ныряла в этот массив – и исчезала, упершись в кучу валунов. Обвал или оползень. Приехали.
Туман рассеялся вчера вечером. Впереди громоздились скалы, красновато-бурые, как засохшая кровь, черные, пестро-серые под бледным слоистым небом. На Лаймо, Роми, Паселея и даже на Бирвота пейзаж действовал угнетающе. На Шертона – нет. Ему не единожды попадались солнечные пасторальные картинки или роскошные ландшафты, которые на поверку оказывались ловушками, а также места, с виду зловещие, зато во всех отношениях безобидные. Бывало и наоборот, но он давно усвоил, что видимость не всегда дает верное представление о сути предмета. Нэрренират о своих впечатлениях умолчала.
– Никакой враждебной силы я здесь не чувствую, но с дорогой неясно, – произнес наконец Бирвот. – На карте отмечена только вот эта, заваленная…
– Не шевелитесь никто!
Этот возглас издал Паселей. Сорвав с себя плащ, он принялся суматошно им размахивать, словно надумал подмести утыканную редкими травинками пыльную землю, потом проворно нагнулся и что-то схватил. В руке у него извивалась двухфутовой длины змейка, серая с синими полосками и красным пятном на голове.
– Зебилайя. Вот они, стало быть, где водятся на воле… У нас в королевском зверинце три таких жили. Страсть ядовитые, ежели кусанет – помрешь, даже ахнуть не успеешь. Одного придворного господина зебилайя укусила, ибо он дразнил ее, выпивши, пальцы в клетку совал.
– А вас не укусит? – отступив подальше, испуганно спросил Лаймо.
– Так эта уже опросталась от яда, на тряпку выплюнула. Я-то еще в зверинце наловчился с ними управляться. Теперь она до завтрашнего дня не ядовита. Поглядите на нее да запомните. – Позволив всем хорошенько рассмотреть змею, он размахнулся и швырнул ее в кустарник, пробормотав: – Ну и пущай дальше ползет по своим делам…
– Еще и ядовитые змеи, – вздохнул маг, с подозрением оглядывая местность. – Совсем замечательно!
– Нам надо поскорее добраться до врат, – бесстрастно отозвался Шертон, – невзирая на змей, пиратов и отсутствие дороги.
Они остановились перед скопищем неприветливых скал, заслоняющих горизонт зноя и простирающихся вдаль в обе стороны. Позади лежала каменистая равнина, местами прикрытая жидким ползучим кустарником. Полого понижаясь, она уходила в туман, стелющийся над болотной страной.
– Великая, не ведом ли вам какой-нибудь простой способ оказаться по ту сторону этих скал? – повернулся Бирвот к богине.
– Ага, мне ведомо целых два простых способа. Во-первых, можно развоплотиться здесь и снова принять телесный облик в пункте назначения.
– Спасибо, а второй какой? – мрачно приподнял бровь Шертон.
– О, второй еще проще: обойти эти… скалы через четвертое измерение. Жаль только, в Облачном мире оба не годятся, даже для меня. Создателя Миров за такую пакость…
Людям пришлось дождаться, пока богиня закончит ругаться. У Нэрренират были основания для отвратительного настроения: она уже сутки голодала.
– Поехали, – сказал Шертон, когда она захлопнула пасть. – Будем искать проход.
Бирвот предложил:
– Подождите, сначала я попробую определить, в какой стороне его лучше искать.
На некоторое время он погрузился в транс, потом открыл глаза и махнул рукой налево-от-зноя:
– Туда!
Они потащились вдоль нагромождения невысоких, но неприступных скал, ощетинившихся острыми выступами. Подвода скрипела и покачивалась. Лишь бы не развалилась раньше времени… Гувлы понуро брели следом. Нэрренират периодически цедила ругательства в адрес Создателя. Нагнав ее, Роми поехала рядом и, набравшись решимости, заговорила:
– Пожалуйста, ну скажи все-таки, кто такой Создатель Миров?
Богиня молчала, и Роми уже смирилась с тем, что ответа не будет (собственно, она не очень-то и надеялась его получить), но вдруг Нэрренират, повернув голову, посмотрела на нее долгим непонятным взглядом и бросила:
– Мы.
Роми замерла, выпустив поводья. Спохватившись, пришпорила гувла и опять поравнялась с богиней.
– Нэрренират, что значит – «мы»? «Мы» – то есть вы, боги?.. Но этого не может быть, потому что Создатель сильнее, чем вы все, вместе взятые! Я не поняла… Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду!
– Не буду я ничего тебе объяснять, вредная девчонка. Я сказала, как есть, и сказала достаточно. А теперь отстань от меня, пока я тебя не обругала. Я хочу жрать, а не читать теряющим память краткий курс истории мироздания!
Дальше Роми ехала словно в полусне, почти не глядя по сторонам. Она пыталась понять, что означает «мы», но понимание ускользало и оттолкнуться не от чего… Своим странным ответом богиня только еще больше заморочила ей голову.
Проход открылся внезапно, за выдвинутым вперед скальным ребром. Ущелье, достаточно широкое, чтобы пропустить подводу. Вскоре оно разделилось на два коридора. Путешественники выбрали левый, который тоже впереди раздваивался. Новая ветвь завела их в тупик.
– Мы так долго будем блуждать наугад, – проворчала богиня. – Лучше оставим… подводу здесь, пусть Бирвот наложит на нее чары, и проведем разведку. Если до вечера не найдем еды, я съем ваших гувлов.
– Завтра, – возразил Шертон. – Еще сутки ты продержишься. Завтра, если не найдем еды и ты начнешь терять силы, отдадим тебе гувлов, двух из пяти.
Для разведки разбились на пары: Шертон и Роми, Бирвот и Паселей, Нэрренират и Лаймо. Шертон был опытным следопытом, Бирвот без труда найдет обратную дорогу, воспользовавшись магией, а богиня обладала абсолютной памятью. Охранное заклятье заперло вход в каменный тупик, где щипали травку возле подводы с машиной пятеро гувлов. Благодаря ему гувлы не могли убежать, а посторонний человек либо зверь, оказавшийся поблизости, ощутил бы сильное желание поскорее отсюда уйти. Маг позаботился о том, чтобы на своих заклятье подействовать не могло.
Выбрав три разных скальных коридора, они отправились исследовать окрестности.
Ущелье, по которому шагали Бирвот и Паселей, постепенно расширялось. Дно его было достаточно ровным, чтобы пропустить подводу.
Россыпь камней. Пыль. Клубки спутанного колючего кустарника. Беспорядочно раскиданные шапки бледной, но густой и пышной травы. Среди камней скользили ящерицы, серо-буро-черная абстрактная мозаика на шкурках позволяла им, застыв на месте, сливаться с фоном. К стенам ущелья лепились колонии пухлых коричневых полусфер от нескольких дюймов до полутора футов в диаметре. Были это чьи-то гнезда или сами по себе существа, оставалось только гадать. Под низкой облачной твердью висели птицы – вырезанные из темной бумаги силуэты.
Паселей вертел головой, замечая все новую и новую живность: зебилайю, высунувшую из куста изящную клиновидную головку и через мгновение спрятавшуюся, горную козу на уступе наверху, рой похожих на красные ягоды насекомых, вьющийся над травяным островком, пегого одноухого зильда, при виде людей пустившегося наутек.
– Вы видели зильда? Значит, люди живут недалеко!
– Бывают и дикие зильды, – отозвался маг. – Хотя они тоже обитают поблизости от людских поселений… Что ж, это обнадеживает.
Они прибавили шагу. Благодаря кое-каким магическим средствам Паселей чувствовал себя хорошо, несмотря на преклонный возраст. Живя в Суаме, он конечно же слыхал всякие нехорошие вещи о Бирвоте-чернокнижнике, но лично ни разу с ним не сталкивался. Познакомившись, они быстро поладили. Паселей был человеком добродушным, уживчивым и здравомыслящим. Его не выбило из колеи ни то, что черный зверь оказался могущественным божеством, ни то, что Бирвот не подтвердил свою репутацию опасного злодея. Слухам и мнениям он никогда не придавал большого значения, предпочитая занимать свой ум тем, что можно увидеть или потрогать. Именно поэтому его так привлекала природа.
Бирвот, со своей стороны, тоже относился к нему неплохо, и, когда Нэрренират потребовала, чтобы он исцелил Паселея от всех старческих недугов, с какими сумеет справиться, он охотно выполнил пожелание богини. Ему интересно было попрактиковаться в целительстве и узнать пределы своих возможностей. Правда, по собственному почину Бирвот вряд ли догадался бы предложить Паселею помощь: ему бы это просто в голову не пришло.
Каменные стены раздвинулись еще шире и после плавного поворота расступились. Впереди, на равнине, виднелся город, составленный из кубиков и брусков той же расцветки, что здешние скалы. Унылое скопление ступенчатых прямоугольных форм оживляла пара шпилей и блестящий купол посередине. Горизонт представлял собой размытую оранжево-бежевую полосу. Бирвоту вспомнились деревья, которые росли вблизи врат-выхода. Лес. А город – Чадна, резиденция пиратского князя. Вон и дорога, связывающая порт Амису, Чадну и страну Мелаф, что лежит дальше к зною. Моря не видно, оно слева, за скалами, но до него отсюда рукой подать. Как и до самих врат. Можно поворачивать обратно: проход найден.
И они бы так и сделали, но тут маг увидел некое сооружение справа, на берегу зеркального водоема на полпути между скалами и Чадной. Большой белый шар на круглом постаменте. Стоило Бирвоту присмотреться к нему повнимательней, как шар начал расти, разбухать. Маг с трудом отвел взгляд. Осторожно покосился краем глаза: шар обрел прежние размеры.
– Паселей, посмотрите на эту штуку возле озера! Вы что-нибудь заметили?
– Неприятная штука… – выполнив его просьбу, отозвался Паселей. – Вроде не скажешь, почему, а неприятная…
– Шар меняет размеры?
– Нет.
Бирвот снова взглянул на шар, и тот снова начал увеличиваться, заслоняя поле зрения.
– Да вот только нехороший он… – донесся до мага будто издалека обеспокоенный голос Паселея. – Словно бы порчу наводит…
– Чары, – еле ворочая языком, пробормотал Бирвот. – Погоди…
Он начал произносить заклинание, рассеивающее чары, и шар опять съежился до своих первоначальных размеров, наваждение исчезло. Зато мага к концу пошатывало от усталости. Теперь хорошо бы укрыться в ущелье, отдохнуть… Но в ближайшее время на отдых рассчитывать не стоит.
От Чадны мчалась группа всадников, прямо к ним. Бирвот хрипло, с досадой, вздохнул. Не любил он заварушек. Но незаметно сбежать не удастся: даже на таком расстоянии он почувствовал, что среди приближающихся есть сильные маги.
Поселок благоносцев мало чем отличался от других таких же, раскиданных по всему Облачному миру. Увенчанный шатровым куполом небольшой храм посреди чисто подметенной площади, сверху донизу разрисованный серыми разводами по светлому фону – совсем как здешнее небо. Вокруг, образуя правильное каре, стоят ряды скромных домиков с хозяйственными пристроями, дальше расстилаются огороды и поля. Типовая планировка, только строительный материал в разных краях разный: камень, дерево, глинобит, кирпич. Здесь храм и дома были каменные, а пристрои – глинобитные.
Благоносцы ни с кем не враждовали, ибо это запрещала их вера, ели только растительную пищу, и то не всякую, не пили вина и не прикасались к оружию. Если их откуда-то выгоняли, они безропотно уходили и обосновывались на новом месте. Лаймо вначале удивился, что пиратский князь до сих пор не разорил поселение, но потом сообразил, что для Чадны такое соседство должно быть выгодным: наверняка она берет с общины дань продовольствием, а неприятностей благоносцы никому не доставляют. Живут они тихо и замкнуто, довольствуясь малым.
Возделанные земли занимали почти всю маленькую долину. В сторону зноя уходила дорога, огибая загородившие горизонт скалы. Мужчины, женщины и подростки в одинаковой одежде и белых головных платках, скрывающих волосы, трудились, как муравьи. Лаймо и Нэрренират наблюдали за ними сверху, с заросшего кустарником уступа над тропинкой.
– Вот уж повезло… – процедила богиня. – У них в деревне даже завалящей курицы не найдешь!
– Их религия учит, что богам угодна постная пища.
– Ага, можно подумать, нам делать больше не хрена, кроме как следить за диетой смертных.
Она уставилась на людей в долине. Ее хвост шевелился, как у раздраженной кошки, шип на его конце со скрежетом царапал по камню.
– Великая, пощадите их, – отодвинувшись от нее, насколько позволял колючий кустарник, прошептал вспотевший от страха Лаймо. – Будьте милосердны, там же семьи, дети… Давайте, я спущусь в поселок и куплю побольше пирогов с овощной начинкой, это избавит вас от чувства голода, а завтра Арс отдаст вам двух гувлов, он ведь обещал!
– Я милостивая богиня, я их не трону, – вздохнула Нэрренират. – Так хочется мяса… Хорошо, отправляйся за пирогами, а потом выясним, куда ведет вон та дорога. Надеюсь, эти чаднийские пираты такие же вкусные, как халгатийские разбойники.
Осторожно раздвинув ветви, Лаймо начал высматривать, где можно спуститься на тропинку, но тут внизу послышались голоса, и он опять притаился.