Я знаю, что тебе пришлось тяжело.
Да.
Теперь все будет по-другому.
Я не знаю, как этого добиться. Женя, по-моему, меня ненавидит.
Когда она поймет, что жизнь продолжается, что все так уж сильно изменилось, и все близкие ей люди по-прежнему рядом, все образуется.
Как я хочу, чтобы ты оказался прав.
Так и будет, милая. Так и будет. Спи.
Я закрываю глаза и начинаю медленно проваливаться в сон, пока он находится рядом, одним своим присутствием успокаивая меня. Может быть, завтра выглянет солнце из-за туч? Может, дочка снова мне улыбнется. Ненависть для пятилетней девочки губительна. А я ... Я впервые за последние годы испытываю надежду, что рядом с этим мужчиной, наконец, стану счастливой, с удовольствием проживу каждый день – хмурый или солнечный – и буду спокойно ждать старости, зная, что он держит меня за руку так же, как сейчас.
Я проснулась от того, что хлопнула входная дверь.
Чужая комната, незнакомые бежево-серые стены и молочного цвета пушистый ковер на полу. Аскетичность в обстановке, грамотно расставленные акценты в интерьере, простые линии и много светлого пространства. Вспоминаю события вчерашнего дня и понимаю, что это моя новая спальня.
Сергей появляется бесшумно.
Разбудил?
Услышала щелчок замка.
Я не хотел. Сейчас нужно ехать на работу. Тебе же тоже?
Да. Но я не знаю, как поступить с Женей. В садик так сразу я не смогу ее отдать. Нужно врачей всех пройти и анализы сдать. А я никого на работе не предупреждала. Понятия не имею, как быть.
Я думал вчера об этом. У нас есть внизу что-то вроде игровой комнаты. Там присматривают за детьми.
Не знаю. Придется ее оставить почти на весь день. И покормить. – Я качаю головой, обзывая себя последней дурой. Наверное, стоит позвонить маме. Отвезти Женю ей, а завтра взять отгул для обхода врачей. Но как же не хочется. Я помню, как она сказала, что от нее поддержки не будет, если я уйду от Влада.
У меня еще одна идея. Подожди.
Сергей достает мобильный и набирает кого-то.
Здравствуй, Инна. Слушай, у меня сегодня к тебе необычное поручение. Нужно, чтобы ты посидела с одной маленькой девочкой. Да, можешь взять своего сорванца, чтобы ей скучно не было. Ну как, согласна?
Он слушает и улыбается. Потом говорит адрес и кладет трубку.
Ты что? Я даже не знаю, с кем ты хочешь оставить мою дочку, а ты уже все решил.
Не переживай. Это моя секретарша. У нее мальчишка примерно Жениных лет. Посидят сегодня здесь, я обойдусь денек без помощницы. Она будет со мной постоянно на связи. Если возникнут какие-то трудности, я сразу же узнаю и перезвоню тебе.
Но … но … я не знаю…
У тебя есть еще какие-то предложения?
Нет, – я растеряна.
Вот и договорились. Когда тебе на работу?
А сколько сейчас времени?
Половина восьмого.
К девяти.
Инна приедет через полчаса. Мне уже нужно выезжать, так что вызови такси.
Я доберусь на общественном транспорте.
Сергей умолкает, потом достает портмоне и отсчитывает несколько купюр.
Возьми – это на первое время. Потом мы обсудим, сколько тебе нужно для себя, для Жени. Я не знаю, как ты будешь строить наш бюджет, это для меня в новинку, так что подскажешь мне потом сама, - он улыбается и кладет деньги на тумбочку. Мне становится не по себе.
У меня есть деньги. Не стоит, все в порядке.
Сергей хмурится. На его лице появляется раздраженное и властное выражение.
Я сказал, что мы будем жить вместе. Насколько я понимаю, это накладывает определенные обязательства?
Я молчу, он требует ответа взглядом. Обреченно киваю головой, соглашаясь. Он продолжает.
Раз так, то я надеюсь, что меня иногда будут кормить горячим ужином, поправлять галстук и целовать перед тем, как я буду уходить на работу. А ты должна привыкнуть к тому, что я обеспечиваю все, в чем вы нуждаетесь. И деньги я кладу на тумбочку только потому, что здесь больше нет ничего кроме нее и кровати. Так что не принимай все так извращенно. Если ты не помнишь, то ночь я как раз провел у себя в квартире. И это ничем не напоминает плату за секс. Если тебе попросту не на что доехать до работы, то я буду последним дерьмом, если позволю тебе мучить себя из-за несчастных копеек.
Та сумма, которую он положил на тумбочку, копейками не была. Это было гораздо больше, чем моя зарплата за месяц. Я вдруг поняла, что он оскорблен тем, как я восприняла его порыв.
Спасибо.
Он немного расслабляется. Нам обоим все это непривычно и странно.
Я зашел, чтобы оставить кое-какие продукты.
Я даже не подумала об этом.
Я подумал, так что все в порядке.
Он смотрит на часы и переводит взгляд на дверь. Я встаю, неловко приглаживая наверняка торчащие во все стороны спутанные волосы. Иду за ним, провожая на работу. И тут вспоминаю его слова.
Подожди.
Что-то еще нужно? Я о чем-то забыл?
Я отрицательно качаю головой и улыбаюсь. Он одет в серые брюки и белую рубашку. Его галстук завязан идеальным узлом и лежит ровно по-центру. Но я делаю вид, что поправляю его, легко ведя рукой по шелковистой материи, чувствуя под пальцами горячее твердое тело. Он замирает, грудь поднимается чуть сильнее и чаще. Я поднимаю к нему лицо и едва ощутимо касаюсь его губ своими. Он сначала не двигается, потом резко прижимает меня к себе и целует так, что у меня подгибаются колени.
Хорошего рабочего дня.
Мой голос еще хриплый ото сна. Он ухмыляется и говорит что-то типа: «Оно того стоило». Дверь за ним закрывается.
На столе стоит пакет из ближайшего супермаркета. Пытаюсь вынуть его содержимое, не шурша полиэтиленом, но получается плохо. Хрустящий, еще теплый хлеб, сыр, яйца, сливочное масло, баночка вишневого конфитюра, упаковка сосисок, листья салата и нарезанный тонкими кусочками хамон, упаковка черного чая и сахар. Во сколько же ему пришлось встать, чтобы успеть еще и купить продукты?
Женя тоже проснулась. Ее легкие шаги раздаются в небольшой детской. Она неуверенно открывает дверь, и ее головка появляется в проеме.
Она обводит взглядом большую комнату, с любопытством разглядывая огромный телевизор и большие окна. Потом смотрит на меня и молча выходит. Босые ноши шлепают по ламинату, лицо припухло, волосы растрепаны. Она немного насуплена, но в общем и целом спокойна.
Ты хочешь завтракать?
Да.
Яичницу будешь с сосисками?
Буду.
Я осматриваюсь вокруг. Кухня идеально вычищена. Вдоль стены висят глянцевые ящики, встроенная духовка и микроволновка, двойная раковина, на столешнице набор кружек на причудливой подставке. Сбоку на металлическом шесте держатели для бокалов. Еще одна столешница стоит отдельно. Я не сразу заметила, что она выполняет и роль разделочного стола, и барной стойки, здесь же при желании можно было перекусить. Меня удивило, что на ней находилась и газовая поверхность.
Поборов смущение, я начинаю обыскивать все ящички и полки в поисках кухонной утвари и посуды. Мне удается найти одну кастрюлю и одну сковороду. Что ж, уже неплохо. Рядом с кружками я замечаю термопот, открываю крышку, наливаю фильтрованной воды и выставляю температуру на восемьдесят градусов.
Оставив три яйца, хлеб, масло и упаковку сосисок на столе, прячу остальные продукты в холодильник.
Где это мы?
Это съемная квартира.
Теперь мы будем здесь жить?
Какое-то время.
А папа?
Не знаю. Наверное, вернется к бабушке и будет пока жить с нею.
Мама, а мы не можем вернутся к нам домой?
Я думала об этом. Мы покупали квартиру вместе с Владом, уже будучи женатыми. Значит, по закону мы оба совладельцы. Ее нужно продать. Я не надеялась, что муж оставит ее нам. А с другой стороны, мне этого и не хотелось. Если мы с Сергеем решили жить вместе, самым лучшим выходом будет продать квартиру и поделить деньги. Я намеревалась положить их в банк. Пусть лежат, мне бы не помешала такая подстраховка. Мало ли что еще в жизни случится.
Нет, не вернемся, солнышко. Так будет лучше и для нас, и для папы.
А папа тоже не хочет больше жить с нами?
Я думаю, что папа на меня сейчас сильно обижен. Я сама виновата. Но он очень хочет видеться с тобой как можно чаще. Мы любим тебя, как и прежде. Просто мы с папой больше не ладим так, как раньше.
А что случилось?
Я не знаю, солнышко. Есть вещи, которые ты сможешь понять, только когда повзрослеешь. Но мне бы не хотелось, чтобы ты обижалась на меня. Если бы я могла, то не расставалась бы с твоим папой никогда.
Это поэтому ты плакала ночью?
Когда? – у меня мурашки по спине. Я думала, что мои тихие всхлипы не могли разбудить Женю. Иногда, укладывая ее спать, я подолгу всматривалась в маленькое личико, выискивая собственные черты, отмечая узнаваемые линии Влада, и думала, как такое чудо получилось у двоих людей, которые так и не стали единым целым? Только на несколько коротких мгновений и то формально, слившись физически для того, чтобы зачать ребенка. Эта мысль ранила глубоко, так глубоко, что я не могла удержать слезы.
Это поэтому ты плакала ночью?
Когда? – у меня мурашки по спине. Я думала, что мои тихие всхлипы не могли разбудить Женю. Иногда, укладывая ее спать, я подолгу всматривалась в маленькое личико, выискивая собственные черты, отмечая узнаваемые линии Влада, и думала, как такое чудо получилось у двоих людей, которые так и не стали единым целым? Только на несколько коротких мгновений и то формально, слившись физически для того, чтобы зачать ребенка. Эта мысль ранила глубоко, так глубоко, что я не могла удержать слезы.
Ну, я не помню точно. Помню только, что ты плакала.
Может быть.
Ты больше не будешь плакать, если мы останемся жить здесь?
Очень на это надеюсь, - я пытаюсь проглотить комок в горле. Моя малышка так рано взрослеет.
Тогда хорошо.
Я разбиваю к обжаренным сосискам яйца и ищу соль. Ее нет. Что ж, хотя бы сосиски соленые.
Мне скоро нужно уходить на работу.
Я пойду в садик? - встрепенулась Женя.
Нет. Мы завтра пойдем к доктору, чтобы тебе дали справку, а сегодня придется провести день здесь.
Я буду сама?
Нет. Скоро сюда придет одна тетя. Ее зовут Инна. Она побудет с тобой. Возможно, вместе с ней придет еще и мальчик. Тогда тебе не будет скучно.
Женя ничего не отвечает. Ее сейчас больше интересует новая квартира. Она вертится на высоком барном стуле, явно получая от этого удовольствие. Обстановка гораздо богаче чем та, к которой мы привыкли.
Мы почти доели, когда раздалась трель звонка. На пороге стояла очень красивая молодая женщина в элегантном костюме. Она держала за руку мальчика лет пяти-шести с темными волосами.
Ирина?
Да. А вы, должно быть, Инна?
Да.
Проходите. Мы как раз завтракаем. Может быть, присоединитесь? – я стараюсь быть вежливой, хотя у меня на это попросту нет времени.
Нет, мы уже позавтракали, спасибо, - она вежливо улыбается и осматривает квартиру.
Это моя дочь Женя.
Привет, - Инна нежно улыбается дочке, та слабо улыбается в ответ и с интересом смотрит на темноволосого мальчика. – Это Максим, он должен был сегодня идти в садик, но решил, что лучше познакомится с тобой.
Привет, - ответила Женя. – У меня здесь нет игрушек, но мы можем посмотреть телевизор.
Я даже не знаю, как вас благодарить, - затараторила я.
Не за что. Шеф дал мне четкие указания, но по правде сказать, это для меня равносильно выходному, а не какому-то сложному заданию.
Мне уже нужно бежать, мы только въехали, поэтому в холодильнике ничего нет. Но я вырвусь сюда на перерыве и привезу что-то из еды…
Не беспокойтесь. Мы побудем с детьми в игровой комнате, а пообедаем в кафе по-соседству.
Тогда я оставлю вам деньги ..
Не нужно, - опять очень мягко перебила меня Инна. – Все расходы оплачивает компания.
Моя дочка, как и я, не имеют к компании никакого отношения, - против воли мой голос зазвучал холодно. Мне было неприятно и неудобно перед этой кареглазой блондинкой. Не знаю, что сказал ей Сергей, но мое положение сейчас выглядело более чем двусмысленным.
Я со своим боссом спорить не привыкла, - Инна умела так обезоруживающе улыбаться, что я поняла, почему Сергей нанял ее совей секретаршей. Такие люди всегда смогут урегулировать начинающийся конфликт, а ожидание в компании красивой женщины всегда будет более приятным.
Хорошо. Вот мой номер телефона, если что – звоните.
Я оделась буквально в считанные секунды. Душ принять так и не успела, быстро накрасила ресницы и выбежала в коридор, по пути вызывая такси.
Рабочий день пролетел незаметно. Звонил отец, что меня удивило. Обычно нашим связным всегда выступала мама. Тот факт, что позвонил именно он, дал мне понять, что наши с ней отношения окончательно испорчены. И это нечто большее, чем обычная ссора.
Один раз позвонил Сергей. Сказал, что с Женей все в порядке, поинтересовался, когда я собираюсь уходить с работы. Договорились, что он меня заберет.
Все было так необычно, но мне начинало казаться, что мы справимся, что все наладится, устоится. Я планировала недельку спустя опять позвонить Владу. Я хотела развода. Мне претило это двойственное положение. Я хотела полностью, без угрызений совести отдаться моему прекрасному возлюбленному, не считая себя женой другого, строить новые отношения, освободившись от старых связей. И мне сейчас даже на руку то, что мы с Сергеем не живем вместе. Я считала это правильным, хотя о моей стыдливости речи быть не могло. Я хотела Вронского, дико и безоглядно. Но у меня еще хватило совести, чтобы не поселится с ним сражу же и тем самым не плюнуть в душу Владу еще раз.
Я копошилась в сумочке в поисках телефона, когда ко мне подошла девушка. Ее каштановые волосы отливали бронзой и были красиво уложены в замысловатую прическу. Карие глаза с интересом изучали меня, отыскивая что-то в лице, во взгляде.
Не узнаешь меня, Ира?
Голос действительно был знакомым. Я прищурилась. Ба! Да это же Зоя! Невысокая, ладная, по-девичьи свежая кожа. Она мало изменилась с тех пор, когда встречалась с Владом.
Здравствуй, Зоя. Не ожидала тебя здесь встретить. Работаешь где-то неподалеку?
Нет. Вообще-то я тебя жду.
Зачем?
Мы не виделись несколько лет. Когда они с Владом расстались, наша компания как-то сама собой распалась. Разные интересы, занятость на работе. К тому же, тот факт, что потом Влад начал встречаться со мной, не способствовал нашему дальнейшему общению.
Видишь ли, я бы хотела с тобой поговорить.
О чем? – я искренне не понимаю, какие общие темы для разговоров могут быть у нас с Зоей.
Я недавно летала в Китай и в самолете встретила Влада. Мы разговорились… В общем, я, видимо, что-то неправильно поняла и боюсь теперь, что стала причиной конфликта …
Какого конфликта? – до меня все еще не доходит.
Я видела тебя с другим мужчиной возле аэропорта и предположила, что вы с Владом расстались. И … я не знаю … Он не отвечает на мои звонки…
Так это ты! – у меня от шока перехватывает дух. Я начинаю глотать воздух, мозг мгновенно рисует, что произошло. Она увидела меня с Вронским, рассказала Владу, тот прикинул, что к чему, и сразу понял, что я не скучаю, пока он в командировке. Вот идиотка! Ну кто просит людей лезть в чужие дела? Хотя, наверное, это ничего бы и не изменило, я все-равно собиралась ему рассказать, но он узнал обо всем не так. И это из-за нее!
Я, наверное, совершила какую-то глупость, да?
Ты просто сунула нос не в свое дело, Зоя! Но чего ты хочешь от меня сейчас?
Я хочу извиниться. Я не специально, просто сказала, что видела тебя с другим мужчиной и поинтересовалась, не расстались ли вы с Владом?
Мне больше нечего тебе сказать. Отчасти потому, что я сейчас очень зла, но по большей мере, потому что мне твои извинения до одного места, и ты лезешь не в свое дело.
Я что, увидела что-то, что ты хотела скрыть?
И тут я заметила то, что изначально от меня скрывалось. Зоя слишком старательно разыгрывала невинность и раскаяние. Несколько лет назад, когда мы часто вместе проводили время, я всегда немного завидовала ее самообладанию. Она была неглупой девушкой, очень мягко вела себя в сложных ситуациях и была довольно толерантной. Но вот что меня и раздражало – она всегда преследовала свою цель, просто подходила к этому по-женски. Иногда непонимающе хлопала ресницами и округляла глаза, иногда трогательно просила ей разъяснить то, чего она не понимает, или упрашивала, почти незаметно надавливая, что-то делать или не делать.
Но, в итоге, она с помощью этих маленьких хитростей выходила победителем из любого положения, полностью сохранив свои интересы. Она не могла не сложить факты вместе. Влад в самолете и в то же время я в аэропорту. Значит, мы как-то связаны, скорее всего, я его провожала. И то, что она премило решила сообщить моему мужу, что я была с другим мужчиной – всего лишь преследование своей цели. Только какой? Я была уверена, что они с Владом уже очень долгое время не общались, иначе он бы сказал мне. Вновь разожглась старая страсть? Или это месть?
Я неприязненно взглянула на молодую женщину передо мной. Есть люди, обладающие броской красотой, а есть люди, которые всегда хорошо выглядят – из их прически не выбьется ни один локон, тушь не осыплется, а цвет лица будет ровным и приятным. Зоя была именно такой – стильно и со вкусом одетая, холеная, но не броская. Я не антисемитка, но всегда думала, что у нее в роду были евреи. Почему-то именно у них я замечала эту изворотливость, гибкость и хитрость, которая была всегда, наверное, с самого рождения, просто заложена в их гены, как и ум, отличающий лучших представителей этой национальности.
Краем глаза вижу, что ко мне приближается мужская фигура. Как вовремя! Черт! Черт! Черт!
Привет, - Сергей не обнимает меня и не целует, с интересом рассматривая мою собеседницу, но становится так, что мы почти соприкасаемся руками.