– Следовательно, теперь вы об этом знаете, – любезно произнёс шаман и, несмотря на явное неудовольствие капитана, продолжил: – Герро Луминар стар, умён, опытен, и он колдун. Очень сильный колдун, отнимающий у врагов плоть, сердца, мужество и волю.
– И кровь, – эхом добавил Венсон.
Аэрба удивлённо вскинул правую бровь.
– Да, кровь тоже, – спокойно подтвердил Бенга-Бенга. – Герро необычайно силен.
– Сильнее тебя? – тут же осведомился де Бер.
– Мы уже на «ты»?
– А чего тянуть?
Шаман помолчал, видимо, усмиряя кипящее внутри бешенство, после чего с достоинством продолжил:
– Не буду скрывать: капитан Луминар очевидно превосходит меня в колдовстве.
– Тогда почему ты до сих пор жив?
– Потому что Герро боится Белую Черепаху, – произнёс Аэрба.
– Твое судно?
– Нет, – выдержав паузу, ответил серб. – Не его.
* * *Из приключенческих книжек, воспоминаний очевидцев и здравого смысла широкая публика делает совершенно однозначный вывод, что лучшее время для побега – раннее-раннее утро, оно же – поздняя-поздняя ночь. Когда часовые дремлют или спят, луне надоедает светить ярко, усталые коты возвращаются домой, топчутся, орут, то есть бесплатно производят отвлекающий шум, и никто не обращает внимания ни на скрежет напильника по решётке, ни на вылетающие из-под фундамента тюремной башни комья земли. Получается что-то вроде негласной договорённости: «Если вы ухитрились не уснуть до этого часа, то получаете бонус +100 к бегству».
Однако, если вас угораздило оказаться в плену посреди моря, а на борту находится хотя бы один вампир, то приключенческие расчёты отправляются к чёрту, потому что всё слишком запутывается. Бежать ночью? Когда по тёмной палубе слоняется злой, как чёрт, Герро, открыто намекающий, что соскучился по сладкой чудской крови? Не вариант. Высушить, он, наверное, и не высушит, но сведёт вероятность успеха к нулю. Бежать днём? Когда повсюду матросы, они же пираты, и в любой момент может притащиться «поболтать» чокнутый Винсент? Тоже так себе идея… Вот и получается задачка из серии «Выбери худший вариант», но Рикки старательно ломал над ней голову, прекрасно понимая, что второго шанса ему не дадут: или он уйдёт с первой попытки, или не уйдёт вообще. А уйти молодой Феллоу хотел, несмотря на торжественное обещание Шарге его отпустить, и уйти хотел по сугубо прагматической причине: как сложится у похитителей встреча с десантом боевых магов, одному Спящему известно, возможно – по плану, возможно – пираты окажутся под ударом, например начнётся абордаж, и что в этом случае произойдёт с пленником – неизвестно. Поэтому лучше добыть свободу заранее: и самому приятно, и дяде продемонстрировать, что хоть и не маг в семье растёт, но и не олух.
Да и грех не попытаться бежать, имея на руках сильный козырь.
В отличие от друзей-гвардейцев, свободно владеющих разнообразными боевыми арканами и потому таскавших с собой одну-единственную «Дырку жизни», потерявший подобные способности Рикки позаботился о дополнительный страховке: стандартный для всех жителей Тайного Города артефакт всегда лежал в его кармане и был отобран ещё в отеле, а второй, аналогичный, был аккуратно спрятан в зубную коронку и настолько хорошо замаскирован, что его пропустил и Шарге, и проведший второй обыск Луминар.
Придя в себя после похищения, Феллоу сразу же попытался активизировать «Дырку жизни», выяснил, что шхуна надёжно защищена от применения магии и, чтобы артефакт заработал, нужно её покинуть. Оставался вопрос: как это сделать?
И когда?
Днем или ночью? На глазах у команды или рискуя нарваться на взбалмошного вампира? Кто опаснее? Когда удобнее? Что делать?
Однако первая же ночёвка на борту показала, что у ночного варианта, при всех его очевидных плюсах, перспектив нет. Рикки отвели небольшую каюту без иллюминатора, вход в которую перекрывала надёжно-металлическая дверь, а в коридоре всю ночь просидел вооружённый малаец. Санузел внутри, так сказать, индивидуальный, то есть объяснимого повода выйти ночью из каюты нет, на необъяснимый малаец не среагирует, запускать артефакт внутри уже пробовал и убедился в бесполезности попытки. Другими словами, картина печальная, тут и без вампира шансов практически нет. Можно, конечно, сымитировать приступ какой-нибудь болезни, вырубить малайца – об этом пункте, учитывая превосходство чудов в силе, Рикки не беспокоился, – затем тайком выскользнуть на палубу и нырнуть в море, но, поразмыслив и припомнив о присутствии на борту вампира, Феллоу решил не рисковать и попытаться бежать днём.
Ещё и потому, что подобной наглости от пленных обычно не ждут.
С помощью «обыкновенных» вопросов Рикки узнал, что судно может развивать скорость до девятнадцати узлов, но обычно идёт на шестнадцати. То есть примерно восемь ярдов в секунду. Если незаметно прыгнуть за борт, то через двадцать пять – тридцать секунд шхуна отойдёт примерно на кабельтов, что, по прикидкам Феллоу, вполне достаточно для выхода за пределы блокирующего магию поля. Для обретения свободы и спасения жизни.
Тридцать секунд.
И нет нужды в военно-морском героизме, нет нужды никого убивать, нет нужды в шуме: хочешь бежать – просто окажись в воде. Даже плыть не требуется.
Тридцать секунд поплавком, а желательно – под водой. Что может быть проще?
К тому же днём Феллоу обретал относительную свободу: вооружённый матрос поблизости, зато вся палуба в его распоряжении, ходи куда хочешь, делай что хочешь – в открытом море деться некуда. Дозволялось рыбачить – Рикки предложили шикарный выбор спиннингов, дозволялось играться – предоставили планшет с усечёнными коммуникационными возможностями, дозволялось читать и просто валяться в гамаке. Еда и напитки за счёт заведения. Направленный в спину ствол – обязательная часть сервиса.
На второй день сформировался распорядок: завтрак – бесцельное блуждание по палубе – визит Винсента, разговор – обед – дрёма в теньке – чтение книги – визит Винсента, разговор – ужин в компании Винсента и Герро – вечерняя партия в преферанс – сон.
Скучно, зато предсказуемо.
– Я так понимаю, дядя Франц на связь не вышел? – небрежно осведомился Рикки после того, как после завтрака диалог о погоде, сне и прелести морских прогулок себя исчерпал.
– Почему ты так думаешь? – прищурился Шарге.
– Потому что вы ничего об этом не сказали.
– А если я не собирался говорить?
– Это противоречило бы вашему характеру.
Старый чуд рассмеялся, показывая, что Феллоу всё понял правильно, и кивнул:
– Да, сказал бы… И в другом ты тоже прав: великий магистр молчит, но это вовсе не означает, что он не отправил на твои поиски рыцарей.
– Не позвонив вам? – В его представлении звонок должен был последовать сразу же, и потому Горностай удивился спокойствию похитителя.
– Один из наиболее вероятных сценариев операции предусматривал такое развитие событий, – безмятежно ответил Винсент. – Де Гир знает, что ты жив. Знает, что мы готовы к общению – у него есть телефон и есть номер, – и специально молчит, затягивает время в интересах спасательной команды.
– Которую вы не боитесь… – вздохнул Рикки.
– Твой дядя не сможет найти нас даже с помощью навов, – уверенно произнёс Шарге. – Через пару дней он это поймёт и позвонит. – Пауза. Улыбка. – Заключим пари?
– То есть тишина вас не смущает?
– На тот случай, если ты забыл, напоминаю: телефонный разговор с де Гиром нас не интересует. Будет он или нет – не важно; как только великий магистр отзовёт боевую группу, ты поедешь домой.
– А группы пока нет, – протянул Феллоу. – Так?
– Так.
– Или вы её не видите.
Опытные маги – а Рикки хотелось верить, что дядя отправит за ним закалённых бойцов, – способны скрыть своё присутствие от наблюдателей. Бывало, что боевые отряды чудов даже к Цитадели подбирались незамеченными, не говоря уж о Зелёном Доме… Всякое бывало во время войн Великих Домов. Однако железобетонная уверенность старика заставляла Феллоу думать, что на этот раз даже самые лучшие маги не смогут замаскироваться должным образом.
– У меня есть способ узнать правду, – скромно произнёс Винсент.
– Не сомневаюсь в вашей предусмотрительности.
Шарге с улыбкой посмотрел на задумавшегося парня и неожиданно для себя решил его поддержать:
– О себе не беспокойся, малыш, твоей жизни ничего не грозит.
Старый чуд отчего-то решил, что очередное обещание не причинять вред успокоит Феллоу, и пропустил жёсткий удар: прозвучавший ответ больше походил на пощёчину.
– Когда-то вы были рыцарем, Винсент, и должны помнить, что страх смерти чужд нам.
– Я по-прежнему рыцарь.
И поток ледяного презрения:
– Я вижу.
Винсент пронзительно посмотрел на Рикки, дёрнул щекой, словно собираясь что-то сказать, резко повернулся и ушёл.
Ушёл, как и было запланировано – оскорблённый, а значит, вряд ли вернётся до вечера. И не помешает заполучить столь важные тридцать секунд.
Ушёл, как и было запланировано – оскорблённый, а значит, вряд ли вернётся до вечера. И не помешает заполучить столь важные тридцать секунд.
Прямо сейчас. В разгар дня.
Что может быть проще?
Оставшись один, Феллоу перешёл в гамак, повалялся, прочёл несколько страниц выданной Луминаром книги, точнее, неспешно перелистнул несколько страниц, не вникая в их содержание, затем зевнул, поднялся с кресла, подошёл к холодильнику, налил в бокал воды, сделал несколько глотков, а затем…
Весь Тайный Город знал Горностаев как стрелков, бьющих без промаха. Винтовка или лук, пистолет или рогатка – Горностаи клали снаряды точно в цель, словно насмехаясь над законами физики и неумёхами из других семей и рас. Но то, что Горностаи превосходно стреляли, вовсе не означало, что они не умели использовать другое оружие. Умели. И ещё как! И двигались они пусть не так быстро, как хваны или масаны, но уж всяко энергичнее обыкновенного чела.
И потому первая фаза операции «Домой!» прошла у Рикки без сучка и задоринки.
Сделав несколько глотков воды, чуд небрежно вернул бокал на столик, открыл холодильник, возвращая в его прохладное пузо недопитую бутылочку с водой, а обратным движением извлёк единственный доступный ему предмет, который можно было использовать в качестве оружия, – алюминиевую банку с пивом. Бокал, бутылки с водой и газировкой, тарелки, вилки, ножи – всё было пластиковым, лёгким, неспособным причинить серьёзный вред, во всяком случае – с дистанции. А вот пивная банка – дело другое. Получив соответствующее ускорение, она вошла охраннику точно в висок, начисто выбив из него дух, и, отскочив, улетела за борт, навсегда сгинув в морской пучине, а не загрохотала по палубе, сообщая окружающим, что на судне творится неладное.
«Время!»
Рикки легко добежал до свалившегося сторожа, добавил ему в голову, выводя из строя минимум на два часа, и молниеносно вернулся к борту.
Второй этап побега – прыжок с кормы. Не забыть разбежаться, чтобы войти в воду подальше от гребных винтов. И ещё не забыть как можно дольше не выныривать, а также усердно плыть, старательно считая секунды.
«…два… пять… восемь…»
Плавание у рыцарей всегда входило в число обязательных дисциплин, и хотя в его подводной разновидности Рикки чемпионом не считался, держался он неплохо.
«…двадцать два, двадцать три…. тридцать…»
Тридцать секунд – это двести с лишним ярдов.
«Пора!»
Рикки с силой надавил языком на коронку и одновременно сложил пальцы правой руки в замысловатый жест, пытаясь активизировать «Дырку жизни» резервным способом, без произнесения заклинания, но результата не добился.
«Слишком близко? Защитное поле ещё действует?»
К сожалению, получить ответ на этот вопрос можно было лишь опытным путем – плыть дальше. А поскольку воздух заканчивался, молодому чуду пришлось вынырнуть на поверхность, где…
Где на запястье его левой руки немедленно захлопнулся металлический браслет наручников.
«Дерьмо!»
– А ты хорошо плаваешь! – громко произнёс сидящий в лодке Винсент. – Но я понял, зачем ты меня оскорбил, и сразу же приказал спустить лодку на воду. Извини!
«Никаких разговоров!»
Шарге здесь, но шхуна далеко, только-только начала сбрасывать скорость, а значит, есть надежда на то, что они выскочили за пределы защитного поля.
Рикки вновь надавил на зуб, сложил пальцы и с радостью почувствовал ощутимое даже для него, лишившегося магических способностей, движение невидимой силы – заклинание сработало!
«Есть!»
– Мля!
Винсент тоже понял, что происходит, и сопроводил открытие незамысловатым ругательством.
– Что ты делаешь?!
Вода вдруг просела, продавленная вихрем нарождающегося портала, ушла вниз, и на глади моря образовался нереальный цилиндр бордовой пустоты. Мощный всплеск магической энергии пробил пространство, вышел «с той стороны», сформировав коротенький и в то же самое время – неимоверно длинный тоннель, ощутимо вздрогнул, завершая создание перехода, и не сдержавшийся Рикки выкрикнул:
– Прощай, придурок!
– Не торопись!
У Шарге было не более двух секунд, а может, даже меньше, поскольку счёт в противоборстве шёл на мельчайшие мгновения. Портал почти сформировался, пленник почти ушёл, операция почти провалилась, но опытный маг ухитрился всё исправить.
Свое заклинание Винсент прочёл за те мгновения, что у него были. И не только прочёл, но и с неимоверной точностью направил энергетический поток, намертво заблокировав почти готовую «Дырку жизни».
– Извини, малыш, но у мага всегда есть преимущество перед артефактом.
«Нет!»
Но, к сожалению, – да. Бордовый вихрь чудовищной силы сдулся. Цилиндр съёжился на глазах, позволяя волнам вернуться на законное место и лишая Рикки надежды.
Матросы рывком подняли расстроенного Феллоу в лодку, и Шарге благодушно продолжил:
– Посидишь денёк взаперти, ладно?
Молодой чуд молча отвернулся.
– Не обидишься?
Тишина.
– Ну как хочешь. – Старик кивнул матросам. – Возвращаемся.
«Пусть не получилось! Главное, что я пытался! – Рикки с горечью посмотрел на наручники. – Я не сдался! Я сделал хоть что-то!»
* * *– У тебя есть пушки? – удивился Вернон.
– Если бы, – грустно вздохнул Аэрба. – Столько проблем можно было бы снять…
– Неужели не продали? – поддел капитана Кольдер.
– Я могу купить всё, что угодно, включая крылатые ракеты, – веско ответил серб. – Но возникает вопрос: как хранить? Мирное гидрографическое судно плохо сочетается с башенными артиллерийскими автоматами. Пулемёты прятать легче, чтоб им чугунный якорь приделали…
– Зачем?
– Да так, к слову.
При этом сами пулемёты не сильно уступали орудиям, во всяком случае – зенитным, поскольку весёлый капитан Аэрба оказался счастливым обладателем двух 14,5 мм «КПВТ» из древнего Коврова, что в далёкой Владимирской губернии. Пулемётные тумбы оказались выдвижными и искусно маскировались в элементах надстройки – умный Уэрбо не хотел портить мирному судну сложившуюся репутацию.
Однако в тишине и уединении открытого моря он демонстрировал вооружение «Черепахи» с понятной гордостью.
– Я эти стволы специально добыл для встречи с Герро. Уверен, ему понравится.
– А я думал, они входили в комплект советского гидрографического оборудования, – пошутил Вернон.
И шутка оказалась пророческой.
– В комплект входили устаревшие версии, – сообщил капитан. – Поразмыслив, я решил поменять их на новые.
– И правильно сделал.
– Настоящий пират должен внимательно следить за новинками, – добавил Кольдер.
– Я знаю, что должен делать настоящий пират… – Аэрба ласково провёл рукой по стволу, поправил тёмные очки на носу и задумчиво продолжил: – Называться пиратом сейчас неприлично… Слышали о PirateBay?
– Ага.
– Я не понимаю, почему умные, в общем, люди называют сетевых воришек пиратами? Чтобы меня унизить?
Вопрос прозвучал печально, чувствовалось, что капитана всерьёз задевает происходящее, поэтому де Бер постарался ответить с максимальной осторожностью:
– Смысл слова стал более миролюбивым.
– У этого слова был, есть и будет только один смысл: вооружённое нападение, – резковато возразил серб. – А в Европах, говорят, уже появились пиратские партии… Они ходят в море? Грабят? Убивают? Нет. Они – отрыжки цифровой эпохи, чтоб им чугунный якорь приделали… Прыщавые маменькины сынки, неспособные разобрать «калаш» и распускающие сопли при виде крови, называют себя пиратами. Они – пираты! Мля! А кто тогда я? Тоже пират?! В задницу таких коллег! Что они могут?
– Э-э… – Кольдер покосился на друга, Вернон едва заметно пожал плечами, и Горностаю пришлось продолжить самостоятельно: – Они отнимают чужую собственность.
– И всё? – презрительно уточнил серб. – Мошенничество, воровство, карманные кражи – отнимать чужую собственность можно различными способами. Иногда жестокими. Иногда позорными. И для каждого такого способа придумано своё название. Почему мелкий жулик зовёт себя пиратом? Чего я не понимаю?
– Ты отстал от жизни, – решился Венсон.
И услышал в ответ грустное:
– Наверное.
Уэрбо ещё раз провёл рукой по пулемёту, надавил на кнопку дистанционного пульта, вновь пряча оружие за крепкими панелями, и жестом пригласил гостей вернуться в прохладу кают-компании, где их поджидали ром и лёд: полдень давно миновал, и капитан с удовольствием распечатал бутылку.
– Уверен, вы не сочтёте меня пацифистом, если скажу, что мы не звери, что бы там о нас ни рассказывали. И если есть возможность не лить кровь – мы её не льём.
– Как так? – прищурился Вернон, в представлении которого морские разбойники редко обходились без смертоубийства.
– Да очень просто. – Аэрба поднял стакан, чуды последовали его примеру, и разговор продолжился после короткой булькающей паузы. – Угроза насилия действует не менее успешно, чем само насилие. А в некоторых случаях – она намного эффективнее, поскольку люди обладают фантазией, и эта фантазия рисует им такие ужасы, на которые даже распоследние бандиты неспособны.