– А Катерина же…
– Ну и что? Катерина же – и что теперь Катерина? Все вокруг этой Катерины! Она даже не дает Сергею шагу без нее ступить, – фыркнула Елена Станиславовна. Я про себя только усмехнулась. Да уж, если Катерина во что-то вцепится, она никому не позволит ей мешать. Раньше она в таких же ежовых рукавицах держала меня. Я была только ее, и никто не мог без ее разрешения заполнять меня чем-то еще. Пока, соответственно, не появился Сергей. Иногда мне кажется, что и сам Сергей понадобился Катерине, чтобы я больше не смела никого любить. Кроме нее. Но только, после всего, ее-то я любить тоже больше не могла никак. Да, люблю я свою бывшую свекровь, но вот результат – стоило ей появиться, как на меня повалили воспоминания.
– Что-то ты какая-то грустная, – моментально отреагировала она. – А как у тебя вообще… жизнь?
– Собственно… я тут… – мялась и решалась, сказать или не сказать, я. – В целом все хорошо. И знаете, я ведь действительно решилась.
– Решилась? – нахмурилась свекровь. – На что?
– Ну… помните, мы с вами говорили? Когда Катерина вернулась из роддома.
– Не очень, – поморщилась она. – Напомни.
– Ну, чтобы родить для себя, – наконец выдавила я. Елена Станиславовна на секунду даже потеряла дар речи и как-то резко дернула машину. Видимо, от удивления.
– Ты серьезно? Так что, ты беременна, что ли? Или уже? Нет, ты бы не успела.
– Нет-нет, я не беременна! Я об этом же и говорю! – в замешательстве запричитала я. Ну как вот это все можно рассказать! Особенно про Владимира.
– Не беременна?
– Нет. Я встретила человека.
– Ты не любишь его? – сразу сориентировалась она. – Или…
– Не люблю. И он тоже, он вообще никого не любит. Но при этом целуется… ох, как же сложно все это объяснить! В общем, я бы хотела, чтобы вы дали мне совет. Я вообще ничего в этом не смыслю. Что мне делать? Он меня сегодня пытался поцеловать, прямо после пробежки.
– Так ты с ним бегаешь? – дошло наконец до нее. Видимо, я от природы напрочь лишена дара доходчиво изложить суть вопроса. Говорю, говорю, а туман только сгущается.
– Ну вот именно!
– Ладно! – кивнула она. – Давай я сейчас довезу тебя до работы, а вечерком приезжай-ка ты ко мне домой.
– Договорились, – радостно улыбнулась я.
– Нет! Черт, сегодня как раз Сергей с дачи ко мне заедет, смородину завезет. Давай-ка я лучше к тебе на работу приеду. Вы во сколько заканчиваете? В кафе посидим. Идет?
– Конечно, идет! – радостно согласилась я, и весь день, сидя в своем уютном (главное, кондиционированном) кабинете, составляла план – что именно у свекрови спросить. И вообще, что делать, чтобы все получилось. Хотя бы наполовину. Хотя бы как-то. И еще, хотелось бы при этом все-таки не слишком задеть чувства самого Владимира. Все-таки мне почему-то казалось, что он не самый плохой человек на свете. Хоть и тоже мужчина, это факт. Особенно, если судить по тому, что произошло с утра.
– Динка, щеки как картинка! – подскочил ко мне Димон в обеденный перерыв. – Ты, что ли, и вправду теперь бегунья?
– Да, а что?
– Да так, ничего, – ревниво пожал он плечами. – И охота тебе, в такую жару?
– Бегом от инфаркта, – бодренько продекламировала я и сделала соответствующий жест рукой. – И тебе, между прочим, тоже бы не помешало.
– У меня теща купила беговую дорожку. Так что, если что – я могу бегать прямо перед телевизором, – гордо заявил он.
– Ага, – подошла ко мне Танечка-администратор. – Прямо с пивом и сигаретами. Так ты далеко убежишь, Димочка.
– Вредные вы, – обиделся он. – Обедать идете?
– Да, сейчас, – сказала Танечка, выключая монитор. Ленка еще заканчивала операции, но банк уже был закрыт. Люди, конечно, подходили все равно, дергали дверь, потом видели наше расписание и уходили, раздраженные тем, что не успели до перерыва. Так бывало каждый день, мы привыкли и в сторону дергающихся дверей даже не смотрели. Чтобы ненароком не зацепиться глазами и не застрять в офисе лишние десять минут, потому что «девушка, мне просто до зарезу надо оплатить всего одну бумажку, ну пожалуйста, ну ведь еще только 13 часов 59 минут и 59 секунд, откройте!». Обед – дело священное. Но тут я боковым зрением увидела, что за офисную дверь дернул не кто-то там, а Владимир.
– Все-все, закрыто! – строгим тоном продекламировал Димон, но я пролетела мимо него и, быстро повернув ключ, выскочила на улицу, игнорируя удивленные взгляды охранника. Да, за это мне еще придется ответить, но сейчас, особенно после нашего утреннего ЧП, надо обязательно выяснить, что его привело в наш банк. Ох, думается мне, что не баланс своего счета он пришел проверить, нет.
– Володя? – окликнула его я.
– Дина? – обернулся он. Он тоже уже успел переодеться, хотя не так формально, как я. Футболка-поло, только белоснежная, и такая же бейсболка, но вместо шорт – бежевые льняные брюки. Как же он смотрится в этом, к тому же с загаром! Просто рожай и рожай.
– Ты что-то хотел?
– Да. То есть нет, – запутался он. Взгляд у него был недобрый, какой-то колючий. Я вдруг испугалась, что он сейчас скажет, что был не прав, что бес попутал и все такое, и что во искупление совершенного греха решил отбыть в Бессарабию (интересно, где это?) на вечное поселение. И уж точно больше бегать со мной по утрам не будет.
– Ничего себе погодка, – от полной безнадеги заговорила я, уводя тему в сторону, подальше от Бессарабии хотя бы. – Жара просто невероятная. Ты как, нормально? Давление? Пульс?
– Что? – вытаращился он. Я и сама поежилась – что я несу, люди добрые.
– Слушай, а я вот тут нервничаю. Мне кажется, что у меня давление скачет. Может, что-то выпить?
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Нет! Что ты! – тут же сдала назад я. Нет, все-таки экспериментировать я не умею.
– Я хотел спросить, а что ты делаешь сегодня вечером? – вдруг ни с того ни с сего ляпнул он. Отчего уже я вытаращилась на него в немом изумлении. Не снится ли это мне, в самом деле?
– Я? Ничего, – через несколько секунд пробормотала я. И зачем-то добавила: – До пятницы я совершенно свободна.
– Что?
– Ну… это из мультика. Как Пятачок, – пояснила я, но, кажется, Владимиру от моих пояснений легче не стало.
– Так я за тобой зайду? – деловито и как-то даже сухо спросил он. Меня так и подмывало спросить, а какие у нас планы на вечер, но его хмурый вид исключал вероятность нормального ответа. Да к тому же я вдруг вспомнила про свекровь, которая тоже должна зайти за мной. Вернее, заехать. Черт, они как сговорились случайно появляться ни с того ни с сего! Просто день случайных встреч какой-то.
– Давай я сначала только домой схожу, мне надо… кое-что сделать надо, – заюлила я. – А потом я могу к тебе подъехать.
– Если ты занята…
– Нет! – выкрикнула я. – Просто заскочу на пять минут, и все.
– Ладно, – еще более хмуро кивнул он. Кажется, идея встретиться со мной его больше огорчала, чем радовала.
– Отлично. Я приду.
– Давай я тебя буду ждать на нашем месте.
– На нашем месте? – я не сразу поняла, о чем это он. НАШЕ место у меня было только с Сергеем, я до сих пор не могу смотреть спокойно на ту остановку. Но она, слава богу, далеко.
– В конце бульвара, – пояснил он. – Ты перегрелась?
– Ах, там! – обрадовалась я. Да, действительно. Вполне ничего себе «наше» место. И от дома близко. К пятиэтажке я Владимира не подпускала ни разу и даже не показывала, где я живу. Во-первых, он мог бы нарваться на папочку, а тот бы потом донес о моем новом знакомом мамочке. Объясняй ей потом, что я решила рожать для себя. Нет уж, она мне все мозги снесет – что ребенку нужен отец, нужен отец… А где я при прочих равных возьму ребенку отца? Владимир, как ни крути, на эту роль не подходит. Он из тех, кто больше всего на свете ценит одиночество и свободу. И вообще, я мужчинам больше не верю и не доверяю. А во-вторых, я не хотела, чтобы Владимир встретился с Сергеем. Тоже удовольствие за гранью добра и зла. И, в-третьих, просто не хотелось, чтобы Владимир видел, в какой жуткой дыре я живу. Так он может думать обо мне что угодно. Наш райончик – та еще эклектика, в нем намешано все – от полуразвалившихся пятиэтажек до двадцатиэтажных монолитных элитных особняков. И даже в нашей пивной, то есть в «стекляшке», с другого торца здания открыли элитную клинику. Забавно, то есть теперь все, кто спился и посадил печень с одной стороны дома, может, не отходя от кассы, так сказать, подлечиться с другой его стороны. В международной клинике, а не хухры-мухры. Сдать, к примеру, бутылки и на вырученные деньги пойти, подремонтироваться. Н-да. Хватит только на первичный осмотр, наверное. В общем, где и как я живу – Владимиру знать незачем.
– Да. Давай встретимся в семь на нашем месте, – согласилась я, и тогда Володя кивнул и ушел восвояси, еще более хмурый, чем приходил. Интересно, что меня вечером-то ждет? Какой-то он невеселый совсем. Может, все-таки Бессарабия? Ладно, поживем – увидим. Я быстро вернулась в банк, схватила из сумки телефон, набрала номер свекрови и лихорадочно затрещала:
– Еленочка Станиславовна! Мне с вами срочно надо посоветоваться. Только… у меня после работы будет всего час. Вы не могли бы чуть пораньше приехать?
– Да что за спешка?
– Ох, долгий разговор. Но вы мне очень, очень нужны. Я же ничего не знаю, совершенно. А у меня тут, возможно, намечается свидание. Как раз с ним.
– Да с кем же?
– Да с ним же! О ком я вам говорила. С кем я бегаю по утрам.
– Ах, даже так! Ладно. Отпросись-ка ты, я подъеду к пяти.
– Ох, отлично, – выдохнула я. Да, судя по списку, вопросов у меня много. Ладно, это решили.
– Интересное кино. И с кем это ты бегаешь по утрам? – спросила меня Танечка, которая так и не ушла, оказывается, на обед. И наблюдала с интересом за всеми моими метаниями.
– Танечка!
– Говори! – выступила из-за ее спины Леночка. – А то расстреляем. Что у тебя происходит?
– Ничего особенного! – попыталась увернуться я.
– Ничего? А не померещилось ли мне, что там к тебе наш велосипедист приходил? Только не надо говорить, что он что-то уточнял по нашим процентным ставкам по вкладам! – добавила Танечка.
– Да? – расстроилась я. – Не проканает?
– Нет! – хором ответили они. – Даже не думай.
– Жаль. Ну, ладно. В общем, тут такое дело…
– Ничего себе! – восхищенно присвистнули обе мои подружки, после того как я вкратце ввела их в курс дела.
– И ты из-за этого тогда хромала? – поразилась Леночка. – Нет, ну вы только гляньте! В тихом омуте чертей-то просто полный омут!
– И ты бросилась к нему под велосипед?
– Не совсем так, но что-то в этом духе.
– И теперь ты хочешь родить ребенка? – еще раз переспросили обе. – А ему ничего не скажешь?
– А зачем ему знать? – нахмурилась я. – Он живет прекрасной, обеспеченной и свободной жизнью. Что изменится, если я ему скажу? Он только убежит от меня через пять минут, как узнает, чего мне нужно. Разве вы не знаете, какие нынче мужчины пошли?
– Это уж точно. Дай им понять, что над ними нависает хотя бы тень ответственности, – пиши пропало. Не успеешь чихнуть, как его уже и рядом нет.
– Вот именно! – подняла указательный палец я. – А мне надо, чтобы он беззаботно встречался со мной, не думая ни о чем плохом, пока я не залечу. А там уж… он сам как-нибудь исчезнет из моей жизни.
– Даст денег на аборт и исчезнет, – со знанием дела добавила Леночка, причем по ее злобному лицу стало ясно, что лично с ней такое уже бывало.
– Это в лучшем случае, – грустно добавила Танечка.
Я уже не стала спрашивать, что бывает в худшем. У меня были свои планы, и мужское вероломство очень даже в эти планы вписывалось. Я на него, можно сказать, даже некоторым образом рассчитывала. Так что, когда без пятнадцати пять за мной заехала свекровь на черной кондиционированной машине, вопросы у меня были конкретные. К примеру, можно ли выпивать, если планируешь забеременеть, и если уж совсем нельзя, то сколько можно, чтобы не вызвать подозрений? Один бокал не нанесет вреда? Сколько времени может пройти, прежде чем все получится? Как бы извернуться и получить хоть какую-то информацию о здоровье Владимира? И что надо есть, чтобы увеличить вероятность зачатия? Елена Станиславовна – мудрая женщина, она жизнь прожила, все видела, все знает. Но вопросов из серии «а что, если вдруг это все-таки любовь» и «что делать, если он признается в любви и предложит руку и сердце» у меня не было. Не верила я в эти вопросы, так что и ответы на них искать было бы глупо и смешно. Я уже один раз выглядела смешно, да так смешно, что до сих пор весь двор угорает. Нет уж. Теперь мне интересно только, какие витамины лучше пить.
Глава восьмая, в которой я коварна как никогда
Мыслить надо глобально. Нельзя идти на войну, вооружившись стихами и вздохами. А ля гер ком а ля гер, как говорили незабвенные мушкетеры. Вот и свекровь была того же мнения, и, узнав подробнее, в чем заключается суть моего… м-м-м… дела, она воспылала желанием оградить меня от перекрестного огня и быстренько, за один вечер обучить правилам ведения ближнего боя в условиях, когда даже шпильку спрятать будет негде из-за наготы.
– Думаете, все так сложно? – хмурилась я, слушая ее.
– А ты думала! – вздыхала она. Оказалось, что ее личный опыт несколько отличался от моего о нем представления. Совсем немного. Я-то все это время думала, что свекровь родила ребенка вообще сама по себе, без помощи мужчин. Но оказалось, что нет. Что она в свое время тоже попала в жернова большой и светлой любви. Ее «благовредный» в свое время все-таки осыпал ее обещаниями, окутал цитатами, и, по ее же собственным словам, от этого у нее прибавилось только проблем. Которые она решала несколько лет, потеряв на время покой и здоровый сон.
– Вы были замужем? – поразилась я, ибо от Сергея Сосновского всегда слышала нечто совершенно противоположное.
– Замужем? – затуманилась она. – Нет, так далеко я не зашла. Хотя и собиралась. И даже платье у меня было.
– Платье? – смутилась я. – И что случилось?
– Да ничего особенного. Он просто решил, что еще не готов стать отцом. В принципе, Диночка, это вполне нормально, верно? Человек должен иметь возможность решать такие вещи. Подумать…
– Ну да, – пожала плечами я. Свекровь сверкнула глазами из-под дорогих очков в тонкой оправе и добавила:
– Если только невеста не на пятом месяце. Желательно все-таки думать быстрее.
– Да что вы! – только и ахнула я. Выяснилось, что мистер Икс покинул Елену Станиславовну за три дня до свадьбы, и вся эта любовь ничего не оставила ей, кроме привкуса горечи и белого, так и не надетого платья. Что ж, у всех есть свои скелеты в шкафах. Висят и пылятся, прикрытые пластиковым чехлом.
– Вы сохранили платье?
– А как же! – хмыкнула она. – Обязательно сохранила, чтобы никогда не забыть. И не забыться однажды, если вдруг снова кто-то начнет петь соловьиные песни.
– Кошмар.
– Да уж, такая вот сказочка на ночь. Если удастся родить дочь, читай ей на ночь.
– Мне так жаль! – вырвалось у меня, но свекровь только удивленно посмотрела и хмыкнула:
– Если от вас ушел муж, еще неизвестно, кому повезло. Я прожила прекрасную жизнь, поверь мне. О такой жизни можно только мечтать.
– Что ж…
– Ладно, милочка моя. Объявляю вечер воспоминаний закрытым, – хлопнула в ладоши она и заказала нам еще по чашечке кофе.
– Я закурю? – робко попросила я.
– Кури, конечно. И давай-ка все-таки вернемся к нашим баранам, – усмехнулась она. – То есть, к барану. Значит, говоришь, заботится о здоровье. Все-таки хорошо бы тебе заставить его пройти хоть какие-то тесты.
– Но как? Сказать, что, мол, дорогой, я хочу тебя, не мог бы ты сдать кровь? И мочу заодно?
– Нет, это не вариант. Но можно и по-другому. Может, ты из тех современных девиц, которые пропитались всякими западными лозунгами.
– Лозунгами? – не поняла я.
– Ну, которые не ложатся в постель, пока не получат справку от врача. Правда, они еще обматываются пятью слоями презервативов… Что с тобой, Дина? Что ты краснеешь? Ой, боже мой, и этой женщине скоро будет тридцать!
– Через три года! – искренне возмутилась я.
– Что такое три года? Особенно когда на руках маленький ребенок.
– Ребенка еще надо сделать, – напомнила я. – А мой Владимир так боится всего на свете, что в любую минуту даст деру.
– Все они такие, – кивнула свекровь, изящно нанизывая на вилочку салат. Я смотрела на нее и просто не могла взять в толк, как от такой женщины можно было сбежать. Особенно тогда, в ее молодости. Я видела ее фотографии тех времен, где она улыбается и держит за ручку малюсенького Сосновского. Поверьте, если бросили ее, значит, мужики окончательно свихнулись на почве феминизма или еще чего.
– Я вообще не представляю, как можно сделать так, чтобы он не дергался, – вздохнула я, выпуская дым.
– А вот тут есть одна простая мудрость. Ты должна убедить его в том, что для тебя все это – не более чем приключение. Что ты сама ни за какие коврижки не полезешь в серьезные отношения. Нет для мужчин более волшебного слова, чем секс без обязательств.
– И для меня тоже, – пробормотала я про себя.
– Что?
– Ничего, – помотала головой я. – Значит, секс без обязательств. Это сработает?
– Еще бы. Теперь о самом деле. Надо, чтобы он даже и не заподозрил, что именно ты пытаешься сотворить. Но при этом контрацепция – это важный вопрос. Раз он у тебя такой здоровенький, наверняка запасся пачкой презервативов. Скажи, что ты сама принимаешь таблетки.
– Таблетки? – деловито уточнила я. – А какие?
– Неважно. Какая разница?
– Он может спросить, – заметила я, удивляясь, как могу быть такой циничной. И есть ли мне оправдания? Я знала, что есть. Стоило только вспомнить Катерину, сидящую с безмятежным лицом под нашим тополем на площадке – с коляской, совочками и прочей ересью, как я тут же понимала, что все средства хороши, чтобы только заполнить эту пустоту, в которую я проваливаюсь, как в зыбучие пески, с тех самых пор, как она родила. Ребенок – это единственное, чего я хотела.