Мне едва хватило времени пинком забить клин, как Маршалл замолотил в дверь.
– Выпусти меня отсюда! – вопил он. – Бет! Послушай! Выпусти меня отсюда!
Задыхаясь, я навалился на дверь. Маршалл снова всем телом ударил в нее, она опасно затрещала, но выстояла.
– Кейт! – Его голос звучал слабее.
Меня бил озноб. Я твердил себе, что это не может длиться больше минуты или двух. Сдохни…, сдохни!
Маршалл снова колотил в дверь, но теперь это были слабые дробные удары, потом раздался царапающий звук – цепляясь за дверь, он сполз на пол.
Я отошел от двери, достал носовой платок и отер лицо. Ноги у меня подкашивались. Я увидел, что Бет стоит на кухне и смотрит на меня.
– Уйди! – хрипло сказал я, разозлившись, что она видит, в каком я состоянии. – Уходи!
Она поежилась под ночной рубашкой, вскочила и ушла. Я прислушался. Теперь было слышно только размеренное гудение двигателя. Я еще раз пнул ногой клин и вернулся на кухню.
Бет стояла со стаканом виски в руке. Протянула стакан мне. Я выпил, клацая зубами о стеклянный край.
Мы смотрели друг на друга.
– Дело сделано, – заговорил я, когда виски согрело меня. – Иди спать.
– Он умер? – Этот холодный, безразличный тон с тем же успехом мог относиться к коту, которого я должен был утопить.
– Умрет. Пока нет…, он без сознания, осталось еще несколько минут. – Мне хотелось еще выпить. Увидев бутылку в раковине, я схватил ее, но руки у меня так сильно дрожали, что виски попало в водосток, а не в стакан.
Бет отняла у меня бутылку и налила. Ее рука была тверда.
– Поосторожней с этим, – сказала она. – Я пойду спать. Доктору Сандерсу мы позвоним в восемь?
Я уставился на нее. Меня ужаснула и встревожила ее полная бесстрастность.
– Он умирает там, – сказал я, голос мой сломался и совсем меня не слушался. – Неужели это тебя совсем не волнует?
Ее отчужденный взгляд скользнул по моему потному лицу.
– Это была твоя идея, – сказала Бет. – Не моя. Будь поосторожней с виски, – и молча отвернувшись, ушла из кухни, а дом потряс внезапный удар грома.
Часы внизу пробили семь.
Последние несколько часов я, в полном смятении чувств, лежал на кровати.
Я совершил убийство!
Замышлять убийство – это одно. Пока я его планировал, мой разум был поглощен мыслями о Бет и богатстве. Теперь же на меня навалился страх перед наказанием. Я твердил себе, что Маршалл так или иначе умер бы от пьянства, но это не помогало. Я подумал о Бет. Когда мы с ней занимались любовью, Бет была для меня самым важным человеком на свете, но при воспоминании о том, как она стояла посреди кухни, холодная, безжалостная, абсолютно безразличная к умирающему за дверью Маршаллу, мои страстные порывы гасли.
Я взял с собой наверх бутылку виски и сейчас потянулся за ней, но, едва коснувшись рукой горлышка, остановил себя. Я не собирался из-за этой женщины уподобляться Маршаллу и становиться алкоголиком.
Я встал с кровати, снял рубашку и отправился в ванную. Я побрился и поплескал на себя водой. Потом надел ботинки и свежую рубашку. Когда я открыл дверь ванной, Бет вышла в коридор.
Она надела бесформенный свитер и слаксы, волосы ее были в беспорядке. Лицо бледное, с чернотой под глазами, но абсолютно спокойное и похожее на маску.
Мы рассматривали друг друга.
– Я пойду вниз и открою дверь гаража, – сказал я. – Там слишком много выхлопных газов, это опасно. Надо подождать, пока проветрится.
Она кивнула.
Я спустился вниз, вышел из дома и подошел к гаражу. Вытащив клинышек, я сунул его в карман. Затем с бьющимся сердцем поднял дверь гаража и отступил назад. Буравя взглядом внутренность гаража, я смог различить только “кадиллак”. Должно быть, Маршалл лежал за машиной.
Я вернулся в дом, через кухню прошел к задней двери гаража и извлек второй клинышек. Потом пошел в котельную и бросил оба клинышка в топку. Поднимаясь по лестнице, я увидел, что Бет уже в гостиной, смотрит в окно. Она убрала кресло из оконной ниши и поставила его на обычное место.
Я взял со своего ночного столика бутылку виски и вылил содержимое в унитаз, пустую бутылку отнес на кухню и бросил в мусорное ведро.
– Ладно, – сказал я. – Пора идти. Теперь это безопасно.
– Ты можешь сделать это один, – не оборачиваясь сказала Бет.
– Мне с ним одному не справиться. Она не обернулась. Подойдя к ней, я схватил ее за руку.
– Мы оба в этом участвуем! – закричал я. – Пойдем!
Бет ссутулилась и, не глядя на меня, пошла на кухню. Обогнав ее, я прошел в тамбур и открыл дверь гаража.
Маршалл лежал лицом вниз, головой в сторону выхлопной трубы. Выглядел он так, словно его положили сюда нарочно.
Умер ли он?
Трясущимися руками я достал из кармана ключи от машины и открыл дверцу. Волна жара ударила меня в лицо. Я сунулся внутрь и выключил мотор, потом дотянулся до бардачка и за горлышко выудил полупустую бутылку виски. Эта деталь была у меня продумана. К бутылке прикасались мы оба – я и Маршалл. Насчет своих отпечатков пальцев я не беспокоился, но я хотел, чтобы на бутылке нашли отпечатки Маршалла.
Открутив колпачок, я положил бутылку на пол “кадиллака”. Виски вытекло, оставив пятно на шерстяном коврике.
Пока я это делал, Бет застыла в дверях, скрестив руки и устремив неподвижный взгляд на тело Маршалла.
Я вылез из машины. Собравшись с духом, я подошел к телу, склонился и перевернул его на спину. С одного взгляда стало ясно, что Маршалл мертв. Глаза были широко открыты и безжизненны. В уголках рта застыли крошечные хлопья пены.
– Нужно засунуть его в машину, – сказал я каким-то каркающим голосом.
– Он мертв?
– Посмотри на него! Конечно мертв! Я заметил, что ее трясет; потом она подошла ко мне. Вдвоем мы подтащили тело к дверце машины. Пока она держала его, я обошел машину кругом и открыл заднюю дверцу. Оперевшись коленом о заднее сиденье, я втягивал тело, а Бет толкала.
– Теперь звони Сандерсу. Скажи ему, что мы нашли Маршалла здесь и тебе кажется, что он мертв. Скажи, что мотор работал, и спроси, что нам теперь делать.
Она ушла.
Я подтолкнул тело, чтобы оно навалилось на рулевое колесо. В салоне пахло виски. Захлопнув заднюю дверцу, но оставив открытой дверцу водителя, я вышел на свежий воздух. Опустив дверь гаража, я осмотрел ее, чтобы убедиться, что клинышек не оставил следов. Я вернулся в гараж и осмотрел дверь, ведущую на кухню. На ней остался след, но настолько слабый, что был почти не виден. Я пришел к выводу, что никто его не заметит.
Затем я проверил все остальное, понимая, что это моя последняя возможность перед приездом шерифа.
Выглядело неплохо: Маршалл грудью навалился на руль, у ног его валялась пустая бутылка из-под виски, обогреватель был включен. Мне показалось, что эта картина красноречивее всяких слов.
Я вернулся в гостиную. Бет стояла у окна спиной ко мне.
– Что он сказал?
– Оставить его так, как мы его нашли. Он приедет и сам позвонит шерифу. Я подошел к ней и обнял:
– Теперь послушай меня! Ни шериф, ни Бернстайн никогда тебя не видели. Ради всего святого, убери с лица эту безжизненную маску! Ты же только что потеряла своего мужа! Да, ты устала от его пьянства, но это не значит, что тебе наплевать, жив он или мертв! Постарайся проявить хоть немного чувства!
Бет высвободилась из моих объятий.
– А тебе нужно взять себя в руки, – тихо прошипела она. – Ты выглядишь испуганным.
Я и был испуган! С трудом овладел собой.
– Я позвоню Бернстайну.
Подойдя к телефону, я набрал домашний номер адвоката. Когда он снял трубку, я сообщил, что Маршалл мертв, и рассказал, как это случилось.
Не считая одного-двух восклицаний, он слушал, молча, не задавая вопросов.
– Врач и шериф едут сюда, – сказал я. – Мистер Бернстайн, вы сможете появиться здесь?
– Вы уверены, что он мертв?
– Уверен.
– Я выезжаю. – И он повесил трубку. Бет ушла на кухню. Теперь она появилась с двумя чашками кофе.
– Будь очень осторожна с Бернстайном, – сказал я. – Он едет сюда. Помни, что он очень опасен.
– Хватит повторять! Я с ним справлюсь! – Тон ее был резок. Мы выпили кофе.
– Бет, я не смогу оставаться здесь, – сказал я. – Мне придется вернуться в Викстед. Мы сможем поддерживать связь по телефону. Я буду звонить тебе из телефонной будки каждый вечер в половине девятого. Если будет срочная необходимость, позвони миссис Хансен и скажи, что с “кадиллаком” что-то не так и ты хочешь, чтобы я подъехал.
Бет кивнула.
– Бет, как только ты убедишься, что скоро получишь деньги, я перееду во Фриско. А ты оставайся здесь неделю-другую, потом выстави этот дом на продажу и присоединяйся ко мне. Годится?
Она опять кивнула.
– Мне совсем не хочется надолго расставаться с тобой, но другого выхода нет. Никто не должен подозревать, что мы любим друг друга.
– Да.
Из– за этого ровного, отчужденного тона мне хотелось схватить ее и встряхнуть.
В этот момент прибыл доктор Сандерс.
– Да.
Из– за этого ровного, отчужденного тона мне хотелось схватить ее и встряхнуть.
В этот момент прибыл доктор Сандерс.
– Я займусь им, – сказал я. – Не забывай, что у тебя горе. Поднимись в спальню и ложись в постель. Держись подальше, пока не приедет шериф. С ним тебе придется поговорить.
Сохраняя на лице все то же отсутствующее выражение, Бет поднялась наверх, а я пошел к главному входу.
Доктор Сандерс окинул меня внимательным взглядом. Я объяснил, кто я такой, сказал, что миссис Маршалл расстроена и хочет побыть одна, потом провел доктора в гараж и оставил его там.
Я стоял снаружи, чувствуя, что ладони у меня потеют и сердце бьется неровно. Минут через десять Сандерс вышел из гаража.
– Оставим все как есть, пока не приедет шериф, – сказал Сандерс.
Заметив приближающееся по грунтовой дороге облачко пыли, я сказал:
– Шериф скоро будет здесь.
Мы подождали. Шериф вместе с Россом вылезли из машины около дома.
Пока Маквин говорил с Сандерсом, я стоял сзади, потом они с Сандерсом вошли в гараж в сопровождении Росса.
Я пошел в гостиную и сел на стул. Я был абсолютно уверен, что справлюсь с Маквином, но меня беспокоил Росс. От этого проклятого проныры только и жди неприятностей.
Я выкурил четыре сигареты, прежде чем увидел в окно, что доктор Сандерс уехал. Я выкурил еще три сигареты, прежде чем Маквин и Росс вошли в дом. Росс в полиэтиленовом мешке нес пустую бутылку из-под виски.
Я поднялся и пошел к двери гостиной навстречу вошедшим в холл полицейским.
– Где миссис Маршалл? – спросил Маквин, когда я провел их в гостиную.
– Она наверху, – ответил я. – Это был для нее такой удар. Я могу ее позвать, если вы хотите поговорить с ней.
– Сначала я поговорю с вами. – Подергав свои висячие усы, Маквин выбрал себе стул и уселся. Росс положил бутылку на стол, тоже сел и достал записную книжку.
– Садись, сынок, – продолжал Маквин. – Не расскажешь ли ты нам все с самого начала?
Я рассказал все с начала: как Маршалл нанял меня водить его машину, как мы поехали в Сан-Франциско, про его непрерывное пьянство, про его встречу с Бернстайном, как Бернстайн попросил меня прятать от Маршалла спиртное, о том, как Маршалл вечером оказался настолько пьян, что мне пришлось вызвать врача и они с Бернстайном решили отправить Маршалла домой, как я привез его назад и он потребовал себе виски, а я ответил, что Бернстайн возложил на меня личную ответственность за то, чтобы он не мог достать алкоголя. О том, что, уложив Маршалла в постель, я выкинул единственную в доме бутылку виски, но забыл, что в бардачке оставалась еще одна бутылка. Я принялся объяснять, что позапрошлой ночью долго сидел с Маршаллом и поэтому чувствовал себя совершенно измотанным. Я лег в постель и проспал до самого утра.
– Миссис Маршалл легла позже. Она заглянула к Фрэнку. Он спал. Она тоже пошла спать, – сказал я, глядя Маквину прямо в глаза. – Наверное, ночью он проснулся и вспомнил про виски в машине, спустился вниз, решил, что в гараже холодновато, запустил двигатель, включил обогреватель…, когда я утром нашел его, обогреватель был включен, и машина сильно нагрелась…, потом начал пить. Я думаю, что он задохнулся от выхлопных газов.
Маквин кивнул.
Потом я рассказал ему, что мы оба проснулись около семи часов. Я пошел взглянуть, как там Маршалл, и обнаружил, что его кровать пуста. Мы обыскали весь дом и в конце концов нашли его в гараже. Открыв дверь гаража, я заглушил двигатель и убедился, что Фрэнк мертв, а миссис Маршалл в это время позвонила доктору Сандерсу.
Я помолчал и развел руками:
– Это все, шериф.
Маквин все это проглотил, подергал свои длинные усы и посмотрел на Росса.
– Факты сходятся, Абель, – сказал он. – Пожалуй, мы теперь поговорим с миссис Маршалл, а?
Не отрывая от него взгляда, Росс произнес:
– Мне сдается, что это дело ясное и его можно закрывать. – Он убрал свою записную книжку. – Как вы и сказали, факты сходятся. Если вы намерены в такую минуту допрашивать миссис Маршалл, это ваше право.
Я с трудом верил своим ушам. Я ожидал от Росса каких угодно неприятностей, а вместо этого, здрасьте пожалуйста, он берет и закрывает на все глаза.
Маквин прищурился.
– Ты думаешь, сейчас нам не стоит ее беспокоить? – спросил он.
– Миссис Маршалл – наследница, – спокойно ответил Росс.
Маквин понял намек. Росс без лишних слов напомнил ему, что судьба парка аттракционов в Викстеде теперь целиком зависит от доброй воли миссис Маршалл. Если сейчас лезть к ней с полицейскими вопросами, потом она, может статься, не захочет участвовать в проекте.
Маквин прочистил горло, снял шляпу и вытер лоб. Он выглядел как человек, который только что чудом не наступил на гремучую змею.
– Ладно, я не стану тревожить ее в такую минуту. Все необходимые вопросы задаст коронер. Да… – Он поднялся. – Девери, я пришлю машину “Скорой”. Скажите миссис Маршалл, чтобы не убивалась так. Передайте ей мои соболезнования. Коронерское слушание состоится через пару дней. Я дам вам знать, когда именно.
– Благодарю, шериф. – Я тоже поднялся. – Я передам миссис Маршалл, сколько такта вы проявили.
Он просиял:
– Сделайте это и подчеркните, что, если ей что-нибудь нужно, пусть сообщит мне. Скажите, что весь Викстед поддержит ее в ее горе.
Росс вышел из комнаты, унося с собой пустую бутылку. Когда он ушел, Маквин протянул мне руку:
– Помните, Девери, миссис Маршалл теперь важная персона. Замолвите за нас словечко.
Я обещал и пожал ему руку.
Я проследил, как они уехали, потом поднялся в комнату Бет.
Она стояла в дверях и ждала меня. Я едва узнал ее. Бет переоделась в темно-серое платье с белым шарфом вокруг шеи. Она изменила прическу так, что волосы теперь обрамляли лицо. Казалось, черты лица слегка смягчились, вдобавок глаза чуть-чуть припухли. Бет выглядела в точности как женщина, которая только что потеряла мужа. Каким образом она этого добилась, я не имел ни малейшего представления, но она это сделала.
Я почувствовал, как мой страх улетучился. Сначала Росс, теперь волшебное преображение Бет. Оставалась только одна загвоздка… Бернстайн, но Бет сказала, что справится с ним. Глядя на нее, я подумал, что она действительно это сумеет.
– Они уехали?
– Да. Ты теперь миллионерша, Бет. Шериф решил тебя не беспокоить. Он сдуру испугался, что ты обидишься на их расспросы и не станешь финансировать городской парк. Мы почти у цели. Теперь все зависит от Бернстайна.
Она задумчиво поглядела на меня. Опять в ее глазах появилось отчужденное выражение.
– Нет, не от него. Теперь все зависит от меня. Шум остановившейся у дома машины заставил нас оцепенеть.
– Это он, – сказал я.
Бет быстро овладела собой. Выражение ее глаз сменилось на печальное и горестное.
– Держись в стороне, – сказала она, а затем, услышав звонок у главного входа, спустилась по лестнице, пересекла холл и открыла дверь.
***Бет и Бернстайн все еще сидели наедине в гостиной, когда приехала “скорая”.
Я спустился вниз и показал санитарам, где лежит Маршалл. Они занесли в гараж носилки, а я отправился погулять по саду. Я был теперь почти уверен, что нам обоим убийство сойдет с рук. По-прежнему многое зависело от того, как поведет себя коронер, но я надеялся, что Олсон, Пиннер и Маквин посвятят его в суть дела. Бет теперь была для них важной персоной.
И все же мне никак не давало покоя поведение Росса. Может быть, с ним поработал Пиннер? У него должна была быть какая-то причина посоветовать Маквину не проявлять излишней активности. Конечно, дело было достаточно очевидным, и, как заметил сам Росс, все факты сходились. И тем не менее его неожиданное благодушие в тот момент, когда я уже был готов к неприятностям с его стороны, оставалось для меня загадкой.
Я уселся на траву спиной к дому и снова стал размышлять о Бет. Определенно, ее поведение смущало меня, и даже больше чем просто смущало, но я твердил себе, что мы участвуем в этом деле вдвоем. Может быть, подумал я, мы с ней сумеем договориться и мне не придется жениться на ней, но такой вопрос с кондачка не решишь.
Услышав, что “скорая” уехала, я встал и побрел к дому. Войдя в холл, я увидел, что дверь гостиной открыта и там в одиночестве курит сигару Бернстайн. Завидев меня, он сделал приглашающий жест.
Я вошел.
– Садитесь. – Лицо его было каменным. – Не очень-то хорошо вы справились, не так ли? Я уселся и посмотрел ему прямо в глаза:
– Ну что там еще?
– Если бы вы не забыли об этой бутылке в машине, Фрэнк сейчас был бы жив.
– Вы так думаете? А я вам вот что скажу, мистер Бернстайн, пьянице пить не запретишь. Если бы не сейчас, это случилось бы позже.
Бернстайн долго буравил меня взглядом, потом пожал плечами.
– Я займусь делами миссис Маршалл, – сказал он. – Сколько Фрэнк платил вам?
– Семьсот долларов.
Он вынул бумажник, отсчитал семь стодолларовых бумажек и положил их на стол.