Второй кусок нужно было положить на тарелку Жанны. Таких мелочей эта прекрасная женщина не прощала.
– Лев! Такая чудесная музыка! – тут же выпорхнула она из-за стола и потянула за руку Корнеева. – Вы непременно должны подарить мне медленный танец. Не станете же вы давиться гусем под эти дивные звуки.
Корнеев беспомощно взглянул на Маринку, но та увлеченно щебетала о чем-то со своим бывшим учителем.
– Конечно, – кивнул он. – Какой может быть гусь…
Маринка краем глаза видела, как Жанна утянула Корнеева на танец, и ей стало неприятно. С одной стороны – ну что такого? Этого и следовало ожидать – сестра кидалась на любого мужчину, кто еще мог двигаться и говорить. А Корнеев мог не только двигаться, Маринка до сих пор не может забыть его поцелуя… Боже, о чем она думает! Да и поцелуй-то был… из жалости, можно сказать. Но если он так целуется из жалости, то как же должен целовать от искренней любви? Господи, что за ересь лезет в голову?
– А хотите, я вам покажу мамин зимний сад? – вдруг ляпнула Маринка, наклонившись к Максиму Андреевичу.
– С удовольствием, – приложил руку к сердцу Максим. – Ведите!
– Да, но только… расстаньтесь с гусем! – засмеялась Маринка и потащила учителя сначала в ванную.
– Вы знаете, Емельянова, я ужасный неряха, – пожаловался Максим Андреевич. – От меня, наверное, поэтому ушла жена. Она была очень аккуратной.
– Она была просто глупой, если не разглядела вашу прекрасную душу!
– Да? А она мне про душу ничего не говорила. Вы знаете, Емельянова, я однажды читал статью, в которой ученые доказывали, что душа у человека есть и весит где-то примерно…
– А ваша жена без ученых этого не знала?
– Нет, она и ученым не поверила, – горько вздохнул учитель.
Маринке нравилось опекать его. Он был все такой же незащищенный. И еще… ей так приятно было слышать, как он зовет ее Емельяновой. Будто не замечает, что ей уже… глубоко за тридцать. Она перед ним все еще ученица в коротенькой форме, с белыми бантами и белым фартуком, как тогда, на последнем экзамене.
Они поднялись на второй этаж и вошли в мамино царство цветов. Эмма Витольдовна очень любила цветы. Она даже за город переехала только потому, что могла дать волю своей фантазии. Это сейчас все бурно кинулись строить дома за городом, а Эмма Витольдовна поменяла роскошную квартиру на особняк еще в те времена, когда на дачах ничего, кроме морковки, не сеяли и цветов почти не выращивали. Да и цветы растили лишь для того, чтобы детей отправлять первого сентября не с пустыми руками, а с букетами. Нет, были, конечно, фанаты и в те времена, но их было мало. Эмме Витольдовне удалось продать свою квартиру в центре, оставить квартиру Маринке, а себе купить вот этот замечательный дом. Мама всегда зарабатывала неплохо, у нее и сейчас был цветочный павильончик в городе, который позволял жить безбедно.
– Какое великолепие! – воскликнул Максим Андреевич, когда Маринка открыла прозрачные двери маминого садика. – Это ж… Это джунгли, вас ставлю в известность, Емельянова.
– Если бы вы знали, какие экземпляры у нее есть! – хвасталась Маринка. – Вот посмотрите – цветок изумительный… хорошо, что он сейчас не цветет, потому что от него запах! Вонь невозможная. Мы постоянно просим маму продать его, а она упрямится. Кому, говорит, он нужен. А это… это росянка.
– Милое название, – умилился учитель.
– Ага, она мушек ест.
– Как ест? – вытаращил глаза Максим Андреевич и непроизвольно отступил на шаг.
– Чего вы испугались, вы же не муха! – засмеялась Марина. – Смотрите, а вот это… Ну подойдите сюда! Это мимоза… Потрогайте ее листики.
– А она не укусит?
– Она вас съест! – шутливо крикнула Маринка, и Максим Андреевич вздрогнул. – Да не пугайтесь! Эта девочка называется недотрога. Погладьте.
Учитель неловко ткнулся пальцем в листики, и цветок тотчас же их свернул, будто закрыл ладошку.
– Ни фига себе! – непедагогично воскликнул Максим Андреевич. – В смысле, обалдеть. А еще раз можно? Ой, нет, тогда она погибнет, как она расти будет, скукоженная?
– Она сейчас снова раскроется, – успокоила она.
Маринка показывала ему новые и новые цветы, будто хвасталась своими достижениями, а он удивлялся, словно ребенок.
– Ну ладно, – вдруг спохватилась она. – Пойдемте вниз, нас, наверное, уже потеряли.
Артемий сидел, резался с Эммой Витольдовной в «дурака», а Корнеев танцевал с Жанной и что-то шептал ей на ушко. Та смотрела на него томным взглядом и прижималась к нему. Маринка поджала губы. Видеть это было неприятно. Значит, Жанночка решила плюнуть на Артемия и заняться Корнеевым? Ну что ж, Корнеев импозантнее и интереснее, даже умнее… Ха! Умнее, а туда же! Недолго сопротивлялся! Как карась на Жанкину удочку клюнул.
Максим Андреевич тоже видел сию картину и не знал, что ему, собственно, делать.
– А давайте удерем? – тихо предложила Маринка.
– Было бы здорово, – с облегчением выдохнул кавалер.
– Выходите через кухню, – шепотом приказала Маринка. – И побыстрее, пока нас не заметили.
– А пальто? У меня пальто в прихожей.
– Тогда быстро за мной…
Маринка мышкой юркнула в прихожую, учитель сиганул за ней. Никто их не заметил. Затем они прошмыгнули обратно, уже с верхней одеждой.
– А теперь за мной! – открыв дверь во двор, позвала Маринка.
Они выскочили на улицу, пробрались к Маринкиной машине, сели и передохнули.
– А чего мы так? Мы от кого-нибудь прятались? – спросил Максим Андреевич.
– Мы? Да, – кивнула она. – А то нас могли догнать и уговорить остаться.
– Тогда поехали быстрее!
– Надо, чтобы автомобиль прогрелся. А вы на чем приехали?
Учитель посмотрел ей в лицо и вдруг предложил:
– Марин, давай на «ты»? И чего ты меня все Максим Андреевич да Максим Андреевич? Я же не намного тебя старше, – потупился он. – На… десять лет. С такой разницей люди… женятся.
Маринка невесело усмехнулась.
– Не смогу я… вас на «ты». Вы так и останетесь для меня учителем истории. Даже если бы были и младше меня.
Машина наконец прогрелась и завелась.
– Вы вообще-то не сильно из-за Жанки переживайте, – начала успокаивать Маринка. – Я понимаю, вам неприятно видеть, как она… как он… В общем…
– Чего неприятного? Нет, – пожал плечами Максим Андреевич. – Мы с ней просто соседи. Вчера зашел к ней, она мне по батарее постучала, а Жанна попросила съездить к ее матушке в гости. Дескать, мать сильно переживает, что у дочери никак не складываются отношения с мужчинами, ну и… Я согласился утешить несчастную женщину, то есть Эмму Витольдовну. А тут присмотрелся… А Эмма Витольдовна и вовсе не расстраивается. И, оказывается, Жанна бывала замужем.
– Ясно, – кивнула Маринка. – Тогда все намного легче. А то я думала, еще вас успокаивать придется.
– Меня? А кого еще? Саму себя? – хитро взглянул на нее Максим Андреевич. – Не лукавьте, я видел, какими глазами вы смотрели на того мужчину.
– На какого? – залилась краской Маринка. – Который с мамой в карты играл? Так это мой муж! Разгильдяй, конечно, но… муж!
– Нет, я не про него. Вы глаз не спускали со Льва. Гордое имя, правда?
– Какое же гордое? Вот у всех имена как имена. Александр – победитель. Виктор – тоже. Константин – постоянный. А Лев? Зверюга? Или назвали сыночка Карпом – в честь рыбы!
Максим только улыбался, слушая Маринку.
– А вы с ним подходите друг другу, – заметил он. – Оба такие красивые.
– Можно подумать, Жанна не красивая! Она у нас вообще – картина! Она такая… такая…
– Да обыкновенная, краски много, а красоты… Ненастоящая она какая-то. И все фыркает, хохочет… А ничего смешного нет.
Так за разговорами они подъехали сначала к дому Максима Андреевича, а после Марина и до своего дома добралась.
Как же дома хорошо! И на кой черт Жанка вытянула ее из дома? Нет, если бы у маменьки не было столько гостей, было бы тоже неплохо. Можно было бы даже не всех гостей, а только… А нечего его приглашать! Надо же, только пришел, и сразу на Жанкину удочку клюнул! Мог бы и на других внимание обратить, там не одна Жанна женщина.
Разумеется, настроение было испорчено. Но Маринка даже себе не могла признаться, из-за чего. Хорошо, что Артемий не вернулся домой, а то еще его терпеть…
Глава 9
Утром Марину разбудил звонок.
– Кто? – хмуро спросила она в трубку домофона.
– Маляров вызывали? Открывайте! – ответил ей уверенный женский голос.
– Никого я не вызывала! Не открою! – буркнула Маринка и собралась идти досыпать.
– А у нас заказ! Это вы Беляева Марина Андреевна? У нас заказ на ремонт вашей квартиры.
Вот кого сейчас для полного счастья не хватало, так это ремонтников.
– Беляева отсюда выехала! А я ремонт делать не собираюсь! – крикнула Маринка и отключила домофон. Нет ее и не будет! Пока не выспится!
Она позвонила матери:
– Мам, это ты мне маляров вызвала?
– А-а, Мариночка! – обрадовалась та. – Куда же вы с Максимом Андреевичем вчера делись? Мы уж не знали, что и думать!
– Да домой мы делись, я его подвезла. Он очень переволновался, и… и у него случилась медвежья болезнь. Надо же было помочь бывшему учителю. Я тебя спрашиваю – маляров не ты мне вызвала?
– Я! Конечно, я! Надо же тебе как-то избавиться от вещей твоего охламона! Кстати, вещи можешь отправить прямо к Жанне, они сейчас к ней собираются ехать. Вот мы только позавтракаем… А может, и ты к нам заглянешь?
– Мам, зачем мне сейчас ремонт? Скоро Новый год, а я буду грязь разводить! Я же… – И вдруг до Маринки дошло. – Как это Жанна с Артемием к ней? Она же вчера с Корнеевым была!
– О чем ты говоришь? Корнеев сразу ушел, как только вы уехали. Его не интересует никто, кроме тебя.
– Да ты что? – задохнулась от негодования Марина и почувствовала, как сердце запрыгало где-то в животе. – Что ты придумываешь?
– Марина, жизнь так богата событиями, что и придумывать ничего не надо. Жанна! Переверни оладьи! Марина, все, я бегу! Они мне оладьи сожгли!
Марина прошла в комнату, включила телевизор и уставилась на экран. Там показывали чью-то незнакомую жизнь, люди решали проблемы, а она сидела и думала о своем. Да, пора завязывать с замужеством. Вещи ему собрать, что ли? Сам-то ведь ни за что не соберется, так и будет бегать на два дома. А если вещи соберет? Что это изменит? Да все равно не уйдет, а у Маринки не хватит решимости… И Жанка не мычит не телится…
– Он развел собак, а я в дом попасть не могу, – сокрушалась на экране какая-то пышногрудая дама.
– Разве я тебе мешаю? Заходи! Ты сама не хочешь! – слабо отбивался хиленький мужичонка.
У Маринки загорелись глаза.
– Ага! А у вас, я вижу, та же картина! Ну-ка, ну-ка…
Она просмотрела передачу до конца и тяжело вздохнула. Да, завести собак – неплохая идея. Но только где взять уже взрослых, послушных псов? Если Маринка даже и возьмет щенка, вряд ли Артемий его испугается. А если? Да ну… она и сама их боится. И все-таки…
Ближе к вечеру Марина отправилась к матери. Сегодня у нее было серьезное дело к… Корнееву. А почему нет? Что он, не может по-соседски помочь? Жанке же историк помог! И вообще – надо быть увереннее в себе, наглее, а то мужа из-под носа уже увели, сейчас еще и… Нет, ей вовсе не нужен Корнеев, ей просто нужны его собаки!
Когда она приехала, мама отдыхала в гостиной, обложившись журналами.
– Мам, ты приглашала на завтрак? Я при– ехала, – обрадовала дочь.
Эмма Витольдовна не очень удивилась.
– Маришенька, чтоб ты знала, это называется ужином. Пойдем, разогрею тебе мясо. У нас после вчерашнего столько всего осталось. Никто ничего не съел.
Она уже порхала по кухне и накрывала на стол.
– Ты такая худенькая, тебе непременно нужно пожить у меня хотя бы недельку. Ну что ж такое, вон как кости торчат!
– Мама, это, чтоб ты знала, называется руки.
– У нормальных людей руки. А у тебя одни кости! Ешь!
Маринка наскоро перекусила, а потом открыла холодильник.
– Ма, а у тебя никаких мясных отходов нет?
– Тебе зачем? У меня хорошее, нормальное мясо. Я вчера приготовила в духовке, а сегодня его Жанна разогревала Артемию, и оно сгорело. Но оно ничего.
– Нет уж, если его даже Артемий не съел, значит… Пора его отнести собакам.
– Думаешь? – растерянно произнесла Эмма Витольдовна. – Я, конечно, не возражаю, но, если у псов будет заворот кишок, мы навеки с Корнеевым рассоримся, ты этот момент учти.
Ей даже не надо было ничего говорить, она видела Маринку насквозь.
– Мама! – вспыхнула Маринка. – Мне вовсе не хочется с этим Корнеевым ссориться или мириться. Мне позарез нужны его собаки! Вот ты только послушай – ко мне въедут его псы, и тогда Артемию ничего не останется, как убраться восвояси. Он же не переваривает собак.
– Изумительная идея! Только объясни мне, как ты сама войдешь к себе в дом, который будут охранять чужие собаки? Нужно приводить собак с их хозяином.
– Я… я хочу у него проконсультироваться – будут ли собаки меня слушаться. Он вообще-то говорил, что они у него умные. К тому же я хочу с ними познакомиться. Вот сейчас… Видишь? Они на улице бегают. Я к забору подойду и отдам им мясо.
– Хорошо, детка, только надень старый пуховик на всякий случай.
Марина не стала упрямиться. Она сменила свою коротенькую дубленочку на старый пуховик матери, взяла пакетик с собачьими угощениями и вышла во двор. По своему участку она шла бодрым шагом. Но едва приблизилась к забору, как вся ее решимость исчезла.
– Ничего, сначала я через забор с ними контакт налажу, – пробормотала Марина и позвала мармеладным голоском: – Собачки! Собачки! Идите сюда! А что я вам принесла! Ай, какая вкуснятина!
Собаки быстро подбежали к забору и сразу завиляли хвостами.
– А что, мы лаять не будем? Не бу-удем мы лаять… конечно, тетя принесла мяска…
Маринка дала по кусочку мяса одной и второй собаке, но ни одна, ни другая к нему не притронулись. Они все так же смотрели на Маринку счастливыми глазами, виляли ей хвостами и по-своему, по-собачьи улыбались.
– А, вам нельзя так? Далеко? Ну давайте я к вам перелезу…
Маринка, ободренная дружескими собачьими взглядами, вошла в старенькую калитку, стала доставать мясо из пакета и даже осмелилась протянуть руку. Собаки легли и угрожающе зарычали.
– Вы чего? – испугалась она. – Это же я! Вы чего ругаетесь? Я же вам…
Собаки смотрели на нее не злобно, но и без прежнего восторга – она уже находилась на охраняемой территории.
– Вы сдурели? – уже чуть не плакала Маринка и, заметив, как поднялась шерсть на загривках, крикнула: – Ма-а-ама-а-а!!!
– Кардинал! Ко мне! Атос! – снова раздался спасительный окрик, и собаки мгновенно успокоились.
Маринка уже вытирала слезы от обиды, когда к ней подошел Корнеев.
– А-а, соседка! Упорно пытаетесь проникнуть через калитку? А чем же вас ворота не устраивают? Э, да вы плачете? Марина, ты чего?
– Мне радоваться, что ли? Я им мяса принесла, а они… дикари какие-то! – всхлипывала Маринка, усевшись в сугроб. – Мы же рядом… могли бы уже и привыкнуть…
– Они научены охранять дом, – объяснил Корнеев. – И потом… я же вас не познакомил. Давайте-ка… Атос! Иди сюда. Кардинал, давай, беги скорее.
Собаки чудесным образом превратились в милых, пушистых существ, прижали от удовольствия уши и подбежали к хозяину.
– Погладь их, – предложил Корнеев, снова незаметно переходя на теплое, дружеское «ты». – Не бойся. Атос, иди сюда. Марин, давай мне свою руку.
Он взял ее руку в свою и стал гладить пса. Тот стал крутить хвостом и тыкать Маринку большой мордой. Тут же степенно подошел и другой пес. Но едва Корнеев почесал ему шею, как вся степенность куда-то делась, пес перевернулась кверху пузом и замер.
– Надо же, – улыбалась Маринка. – А сначала таким строгим казался.
– Это он больше представляется, – ласково улыбнулся хозяин. – Имечко обязывает.
Маринка уже сама гладила собак, а Корнеев все не выпускал ее руки из своей.
– Да ты замерзла совсем! – вдруг воскликнул он. – Пойдем ко мне чай пить, не все же мне у вас гостить.
– Ну почему же, – смущенно произнесла она. – Я уже тоже… гостила.
– Пойдем, пойдем. – Он помог ей подняться. – Сегодня зажжем камин! Будем сидеть у камина, пить чай и болтать.
– Вообще-то я к вам по делу.
– К нам – это ко мне и к собакам?
– Ну да, к вам всем.
– Это хорошо, а то я уж думал, мы опять на «вы», – усмехнулся Корнеев, решительно взял Маринку за руку и повел в дом. Собаки двинулись следом.
Сначала они затапливали камин. Маринка, как могла, помогала, то есть тыкала щепочкой в слабый огонек. Но очень скоро камин разгорелся, и хозяин принес на маленький столик чайник, бутылку ликера и печенье.
– Вот все, что есть, – развел он руками. – Угощайся. И рассказывай, – что у тебя за дела появились к моим собакам?
Маринка взяла кружку в руки. Она не могла смотреть Корнееву в глаза – так они лучились…
– Понимаете…
– Мы на «ты».
– Ну да… Понимаешь, мне надо ваших… твоих собак пригласить к себе в гости.
– Ого! – вздернул брови Корнеев. – А чем они заслужили подобную милость?
– Они пока не заслужили, и никакая это не милость. Мне просто нужно, чтобы собаки немного помогли. Пусть у меня поживут, и все. Придет мой муж вещи забирать – а тут собаки. А он их боится и не любит. Подумает, что они здесь живут, и больше не вернется.
– А без собак, значит, никак не уходит?
– Нет, – печально вздохнула Маринка.
Корнеев задумался.
– Не получится? – жалобно спросила она.
Она наконец сообразила, какая ересь пришла ей в голову. Как можно чужих собак оставить с чужим человеком, да еще в незнакомой квартире? А если они на Артемия кинутся? Маринка с ними не справится.
– Да, я понимаю, – проговорила она. – Идея была глупая. Но… я…
– Ну почему же, – протянул Корнеев и хитро взглянул на Маринку. – Идея может сработать, если с собаками будет их хозяин. Ты не возражаешь?