– Мы оба были так юны, – сказала Марлена. – Мы только-только начали жить. А нас использовали, уничтожили и выбросили.
Она протянула руку Квинто Тернеру, и он ее взял. Кровь текла с него и скапливалась лужами на полу церкви, но он взял руку Марлены и поднялся.
– Теперь я его заберу, – повернулась Марлена к Еве. – Есть такое особое место для невинных. Я отведу его туда. А что ей было делать? – Марлена указала на плачущую мать, залитую кровью сына. – Ты можешь это остановить? Ты можешь остановить это насовсем, навсегда? Ты же не могла остановить то, что случалось с тобой.
– Я не могу остановить все. Не могу остановить это насовсем. Но убийство – это не ответ. Убийство ничего не решает.
– Она – его мать. Это ее ответ.
– Убийством не остановить убийство. Каждое убийство порождает новое убийство.
– А как быть с нами? Как быть с нами? Никто за меня не вступился, никто, кроме Рорка.
– И все равно это не решение. Ему приходится с этим жить.
– И тебе тоже. А теперь ты продлишь ее боль ради торжества правосудия. Тебе тоже придется с этим жить.
Держа Квинто за руку, Марлена увела его. А Ева все не сводила глаз с луж крови. По ним расходились круги.
Она смотрела, а они расходились все шире и шире.
Ева проснулась взвинченная, совершенно не чувствуя того подъема, какой обычно приносило ей успешное завершение дела. Большинство ответов было ей уже известно, она ясно видела схему и понимала то, что ей предстояло сделать. Но ясность картины не воодушевила ее, а после нескольких часов беспокойного сна она проснулась с тупой головной болью.
– Прими таблетку, – строго сказал ей Рорк. – Я же вижу, как эта чертова головная боль плющит тебе череп.
– А ты уже обзавелся глазами-рентгенами, о, супер-Рорк?
– Нечего на меня злиться. – Рорк поднялся и направился в ванную. – Я не стану с тобой пикироваться. На тебя и без того слишком много всего свалилось.
– Не хочу я принимать никакую дурацкую таблетку!
Он вернулся с таблеткой и подошел к ней, пока она нервными, дергаными движениями пристегивала кобуру.
– Или ты ее примешь, или я заставлю тебя ее принять.
– Слушай, отстань, а не то…
Рорк обхватил ладонью ее затылок. Ева уже приготовилась к тому, что он сейчас начнет заталкивать проклятую таблетку ей в глотку. По правде говоря, ей даже хотелось, чтобы он попробовал. Хотелось подраться. Но вместо этого он наклонился и поцеловал ее в губы.
Руки Евы, поднявшиеся было для драки, беспомощно упали. Ее затопила волна нежности.
– Черт бы тебя побрал, – проворчала она, когда он, оторвавшись от ее рта, запечатлел поцелуй на ее щеке.
– Ты почти не спала.
– Я в порядке. Просто хочу закрыть дело и покончить с ним.
– Прими таблетку.
– И пилит, и пилит, и пилит… – Но Ева взяла и проглотила таблетку. – Я не могу оставить дело незакрытым. Не могу сделать вид, что не знаю. Не могу позволить ей совершить убийство и уйти безнаказанно.
– Нет, не можешь.
– Да даже если б могла, даже если б я придумала, как с этим жить, если б я ее отпустила, мне пришлось бы вместе с ней отпустить Пенни Сото. Как же я могу? Я не могу.
– Ева! – Рорк принялся разминать мышцы на ее шее и плечах. – Ты не обязана оправдываться, тем более передо мной. Ты вообще ни перед кем не обязана оправдываться, но уж особенно передо мной. Я смог бы отвернуться. Мне кажется, смог бы. Я смог бы это сделать и найти какой-нибудь незаконный способ заставить Пенни заплатить. Но все это не для тебя, в этом разница между нами. Я не знаю, кто из нас прав.
– Я тоже выходила за рамки закона. Я попросила тебя выйти за рамки закона с Робертом Лоуэллом. Я дала себе слово, что он заплатит за женщин, которых замучил и убил. Я дала слово Ариэль, что он заплатит, вот и пошла на это.
– Это не одно и то же, и ты это знаешь.
– Я переступила черту.
– Черта подвижна. – Он перестал разминать ей плечи и легонько встряхнул ее. – Если закон… если правосудие негибко, если оно не знает ни жалости, ни милосердия, как оно может быть справедливым?
– Я не смогла бы с этим жить. Я не смогла бы жить, если бы позволила ему уйти легко, хотя это было по закону: дать ему уйти легко. Мне пришлось переступить черту. Сделать вид, что черта подвижна.
– Это было справедливо, Ева?
– Мне казалось, что да.
– Тогда иди. – Рорк взял ее руки, поднес их к губам и поцеловал. – Делай свою работу.
– Ладно. – Ева двинулась к двери, но остановилась на полпути. – Мне приснилась Марлена. Марлена и Квинто Тернер. Они оба были такие, как после смерти.
– Ева!
– Но… она сказала, что заберет его, и забрала. Она сказала, что есть такое особое место для невинных и что она отведет его туда. Как ты думаешь, есть такое место? Место для невинных?
– Честно говоря, да. Я в это верю.
– Надеюсь, что ты прав.
Ева прошла в свой кабинет и стала готовиться к рабочему дню.
Когда вошли Пибоди и Макнаб, она просто показала пальцем в направлении кухни. Раздались вопли радости, и они чуть ли не наперегонки бросились на добывание сокровищ, которые таил в себе ее автоповар. Сама Ева ограничилась еще одной кружкой кофе. Таблетка сделала свое дело, а разговор с Рорком ее успокоил.
Она вопросительно выгнула бровь, когда Пибоди и Макнаб вернулись в кабинет с полными тарелками и дымящимися кружками.
– Ну как? Затарились по полной? Продержитесь до конца брифинга?
– Бельгийские вафли с ягодами. – Пибоди села и приготовилась слушать. – На этом я продержусь лет сто.
– Ладно, главное, слушай ушами, пока жуешь.
Ева начала с Ортеги и провела их по всем этапам своей версии.
– По истечении семилетнего срока он, как супруг, стал бы наследником суммы в шестьсот восемьдесят пять миллионов, и это не считая личной собственности, доходов от аренды недвижимости и коммерческих доходов, накопленных за семь лет.
– Целая куча вафель, – прокомментировал Макнаб.
– Вся жизнь в шоколаде, – согласилась Пибоди. – Ну, если бы он дожил.
– Его подружка по койке не захотела делиться вафлями. Ей хотелось забрать все себе. Мы это докажем и возьмем ее за укрывательство по Ортеге и Флоресу, за мошенничество, заговор с целью убийства Лино, ну и вообще за то, что она исключительно подлая дрянь. Сегодня мы навестим адвоката и устроим небольшую засаду. Но это позже.
– Мы на нее нажмем, – добавила Пибоди, – и заставим выдать сообщника.
– В этом нет нужды. Включить экран, – приказала Ева, и на стене вспыхнули данные Хуаниты. – Хуанита Тернер. Ее сын погиб при втором взрыве.
– Откуда ты… – Пибоди умолкла на полуслове и прищурилась, разглядывая изображение на экране. – Вроде бы я ее где-то видела. Мы ее допрашивали? Она была на похоронах Ортица?
– Если и была, – а я думаю, что была, – она покинула церковь до того, как выход закрыли. Мы видели ее в молодежном центре. Медсестра.
– Точно! В молодежном центре я ее как-то не разглядела. Ее сын?
– И не только сын, но и муж. Ровно через год – день в день – после смерти сына он повесился. – Ева бесстрастно изложила факты. – Пенни потребовалось оружие, а Хуанита подошла идеально.
– Черт, черт, до чего ж ей, наверное, было хреново… Узнать, что парень, которого она считала священником… что это он в ответе за смерть ее сына.
– Да, ей нелегко пришлось. Но это не должно помешать следствию. Я позвонила Рио, – продолжала Ева. Шер Рио была заместительницей прокурора, с которой Ева не раз работала. – Рио считает, что улик у нас достаточно, чтобы затребовать ордер. И тут настает очередь нашего компьютерного мальчика. Я хочу, чтобы ты кое-что выкопал, – повернулась Ева к Макнабу, увлеченно поглощавшему вафли. – Бери все, хоть в отдаленной степени имеющее отношение. Мы заберем Хуаниту, и пока мы ее допрашиваем, ты найдешь связь с Пенни. Найди мемо-кубик, записную книжку, рецепт на цианид. Найди что-то конкретное, и побыстрее.
– Мы арестуем ее до Пенни? – с набитым ртом проговорила Пибоди.
– Пенни осуществила постановку, а Хуанита исполнила свою роль. Я позвонила Бакстеру, они с Трухартом будут держать Пенни под наблюдением. А теперь, если вы оба закончили начинять себя вафлями, приступаем к работе.
Пибоди не произнесла ни слова, пока они шли вниз. Она молча заняла пассажирское сиденье в машине и только после этого заговорила с Евой:
– Может, мы и сумеем пришить Пенни заговор с целью убийства, но вряд ли. Скорее уж сообщничество, да и то с большой натяжкой. Она скажет, что случайно проболталась насчет Лино или ее загрызла совесть, и она все рассказала Хуаните Тернер. – Тут Пибоди прижала руку к сердцу и состроила глазки. – «Клянусь вам, ваша честь, господа присяжные, я и не думала, что она пойдет на убийство! Откуда мне было знать?» – Опустив руку, она покачала головой. – Хуаните предъявят первую степень, ей не уйти, разве что Рио предложит ей сделку. А вот Пенни? Она, скорее всего, выскользнет.
– Это не нашего ума дела, – сухо ответила Ева.
– Но это же несправедливо! Хуанита потеряла сына и мужа. А теперь, столько лет спустя, ее элементарно использовали. И именно она пойдет ко дну камнем.
– За все надо платить. Она убила человека, Пибоди, – подал голос с заднего сиденья Макнаб. – Если Даллас все верно просчитала, а похоже, так оно и есть, она совершила предумышленное… траванула его вполне хладнокровно.
– Да знаю я, знаю! Но ее же подставили! Господи, видел бы ты фотки с места взрыва! От ее сына одни ошметки остались.
– Лино был первостатейным ублюдком, разве я спорю? И я согласен, ей здорово досталось. Но давай по-честному: это дает ей право его травить?
– Я этого не говорила, я только говорю…
– А ну заткнитесь оба! – приказала Ева.
– Я только хотела сказать, – заговорила Пибоди тоном учительницы, объясняющей очевидную истину на редкость тупому ученику, – что Хуаните здорово не повезло в жизни и теперь все шишки достанутся ей, а Пенни – небось она тоже к этому руку приложила! – ее использовала. К тому же…
– А я просто сказал, что она убийца.
Пибоди повернулась и яростно уставилась на Макнаба.
– Какой же ты вредный!
– А ты – больно жалостливая.
– Я кому велела заткнуться?! – рявкнула Ева так свирепо, что они умолкли. – Вы оба правы, так что прекратите пререкаться как пара идиотов. Я сегодня уже избавилась от головной боли. Если из-за вас у меня опять разболится голова, выброшу обоих на тротуар и закончу дело сама.
Пибоди скрестила руки на груди и возмущенно вздернула нос. Макнаб ссутулился на заднем сиденье и опустил голову. Всю дорогу до Ист-Сайда оба они сидели, надувшись в мрачном молчании.
21
Ева запарковалась во втором ряду перед молодежным центром и включила знак «На дежурстве». Ребята, как и в прошлый раз, бросали мячи в корзину во дворе, а взрослые в это время вели, тащили и несли внутрь детишек поменьше.
Странную жизнь приходится вести детям, подумала Ева. С утра пораньше тебя куда-то тащат, бросают там, а в конце дня снова забирают. А пока ты там, куда тебя притащили, ты вынужден образовывать собственные маленькие сообщества, совсем непохожие на то, что сложилось у тебя дома. И ты приспосабливаешься к новым правилам, к новым людям, которые тобой командуют, постепенно привыкаешь… а потом опять все по новой. Неудивительно, что дети – такие психи.
– Жди ордера, – приказала Ева Макнабу. – Как только узнаем, что Хуанита здесь, или узнаем, где она, Пибоди тебе передаст. Доберешься до ее квартиры.
– И как же я могу что-то передать Макнабу, когда мне велено заткнуться? И даже если приказ отменят, не желаю я с ним разговаривать.
– Ты действительно хочешь, чтобы мой ботинок врезался в тебя? Ты так любишь сильные ощущения? Даже не вздумай, – повернулась Ева к Макнабу, когда он прыснул. – Детектив Вреднюга, быть наготове, детектив Жалостливое Сердце, со мной.
Ева двинулась вперед. Пибоди с обиженным видом потрусила за ней.
– Дуться будешь потом, – посоветовала Ева. – В этом деле нет ничего приятного, кто спорит! Так что сперва делай дело, а уж дуться будешь потом.
– Мне просто казалось, что я имею право высказать свое мнение и при этом…
Ева круто развернулась на ходу. В ее глазах вспыхнул огонь и обжег Пибоди.
– Думаешь, я прямо-таки жажду арестовать женщину, которой пришлось соскребать с пола и хоронить то, что осталось от ее сына? Думаешь, я потираю руки в предвкушении, как заставлю ее попотеть на допросе и выдавлю из нее признание в убийстве мерзавца, по всей вероятности, установившего бомбу?
– Нет. – Пибоди подавленно съежилась. – Нет, я так не думаю.
Огонь погас, Ева посмотрела на напарницу холодным и бесстрастным взглядом копа.
– Личные мнения, чувства, симпатии… Всему этому тут нет места. Это работа, и мы должны ее сделать.
Ева толкнула дверь, вошла и попала в утреннее столпотворение. Орущие младенцы, хнычущие малыши, издерганные родители крутились как в водовороте. Один из «ползунков» сделал бросок к свободе прямо на четвереньках, причем с ошеломляющей скоростью.
Пибоди наклонилась, подхватила беглеца и передала мужчине, который бросился за ним вдогонку.
Ева, пробившись сквозь толпу, привлекла внимание Магды.
– Хуанита Тернер.
– О, Нита присматривает за первой сменой в игровой комнате. Вот туда, – показала Магда. – Вон в те двойные двери, вверх по лестнице на один этаж. Вторая дверь налево. Там открыто.
Пибоди начала было на ходу вытаскивать коммуникатор, но Ева ее остановила:
– Погоди, сначала убедимся, что она здесь. Тут такое безумие творится, что она вполне могла улизнуть.
Следуя указаниям, Ева нашла игровую комнату. Здесь стояли столы, стулья и полки, забитые, видимо, различными играми, предположила Ева. Свет, проникавший через окна, заливал стены, окрашенные в ослепительно-яркие цвета. За столами сидели шестеро детишек. Они складывали головоломки и одновременно громко переговаривались.
Хуанита ходила между столами, заглядывала детям через плечо, поглаживала по головкам. Ее приветливая улыбка растаяла, когда она увидела Еву. Если бы у чувства вины было лицо, это было бы лицо Хуаниты.
Ева поманила ее к себе и вышла в коридор.
– Звони Макнабу, – приказала она Пибоди. – Отойди подальше.
Она дождалась, пока Хуанита не подойдет к дверям.
– Что-то случилось? Чем я могу вам помочь?
– Вам придется найти кого-то, кто вас заменит, миссис Тернер.
– Почему я должна искать кого-то себе на замену?
– Вы знаете, почему. Вам придется пройти с нами. Надеюсь, мы сможем сделать это спокойно. – Ева взглянула через плечо Хуаниты на детей. – И вам, и детям будет лучше, если мы сделаем это по-тихому.
– Я не оставлю детей. Я не…
– Хотите, чтобы я увела вас отсюда в наручниках прямо на глазах у них? – Ева выждала две секунды и проследила, чтобы до Хуаниты дошел смысл ее слов. – Вам нужно найти кого-то, кто вас заменит, миссис Тернер, а я договорюсь, чтобы вас доставили в Управление. Там вам придется подождать, пока я не найду время вас допросить.
Под тонкой пленкой негодования Хуанита не могла скрыть глубины страха. Очертания его проступали все явственнее.
– Я не понимаю, с какой стати я должна идти с вами. Я даже не знаю, о чем идет речь.
– К концу дня я арестую Пенни Сото, миссис Тернер. – Хуанита вздрогнула, и Ева удовлетворенно кивнула. – Вижу, вы прекрасно понимаете, о чем идет речь. А теперь решайте, каким образом вы предпочтете отправиться в Управление.
Хуанита прошла по коридору, кратко переговорила с молодым человеком, которого вызвала из другого помещения. Вид у парня был удивленный, но после минутных уговоров он направился в игровую комнату.
– Я не обязана ничего вам говорить. – Губы Хуаниты задрожали.
– Верно, не обязаны.
Ева взяла Хуаниту под руку, спустилась вместе с ней вниз по лестнице и вывела ее из здания. И только когда они оказались на тротуаре, вдали от подростков, все еще кидавших мяч в корзину, Ева зачитала Хуаните ее права.
В Управлении Ева распорядилась, чтобы Хуаниту отвели в комнату для допросов, а сама прошла в свой кабинет. Ей нужно было сделать кое-какие распоряжения. Свернув в загон, она заметила Джо Инеса и его жену на одной из скамеек, специально поставленных для ожидания. Джо поднялся.
– Э-э-э… мне сказали, что вы сюда едете, вот я и…
– Хорошо. Вы хотите поговорить со мной, Джо?
– Да, я… – Он бросил взгляд на жену. Она кивнула, словно ободряя и поддерживая его. – Нам нужно поговорить о прошлом. Все дело в том, что тогда случилось. О взрывах.
Ева вскинула руку.
– Почему вы пришли сюда сами?
– Мы поговорили. – Жена Джо положила руку ему на локоть. – Мы поговорили после вашего прихода, и Джо мне все рассказал. Мы хотим поступить правильно, вот и пришли. Мы с Джо пришли вместе.
– Ответьте мне на один вопрос. – Ева подошла поближе, так близко, что оказалась нос к носу с Джо. Она понизила голос, сверля его взглядом. – Я не зачитала вам права. Вы понимаете, что это значит?
– Да. Но…
– Я хочу услышать ответ на свой вопрос, прежде чем мы продолжим, прежде чем то, что вы мне скажете, будет внесено в протокол. Вы убили кого-нибудь? Вы сами замешаны в чьем-нибудь убийстве?
– Господи, нет, это не…
– Больше ни слова. Ничего мне не говорите. Я распоряжусь, чтобы вас проводили в комнату для допроса. Там вам придется подождать, пока я не подготовлюсь к беседе. – Ева подозвала одного из детективов. – Проводите мистера и миссис Инес в комнату Б. Побудьте там с ними. – Она снова повернулась к супругам Инес. – Не раскрывайте рта, молчите, пока я не разрешу вам говорить.
После этого Ева прошла к себе в кабинет и позвонила заместительнице окружного прокурора Шер Рио.