Галина пыталась отвлечь его внимание. Она отказалась от булки с маслом по утрам. Для похудения купила пластмассовый хулахуп желтого цвета и тайно крутила его в пустой сауне.
Жора на нее как на женщину внимания не обращал, излишки со склада изъял.
Тогда Галина начала строчить докладные на имя Якова, Александра и самого Аристарха. Жору проверили пару раз на соответствие занимаемой должности, не нашли серьезных нарушений, но нервы помотали.
После третьей проверки Жора пришел к Галине для разговора. Разговор происходил в кабинете, на втором этаже банного комбината. Кабинет больше походил на квартиру. Здесь частенько ночевали сотрудницы, если задерживались на работе.
К разговору Галя основательно подготовилась. Закуски — мясное ассорти, горячее — печенка в сметане и картофельное пюре. Бутылка водки и томатный сок на запивку. По поводу меню Галина проконсультировалась с Татьяной, узнавая о вкусах Жоры. «Разговор» назначила как раз во время ужина. Вместо халата на ней была блузка с низким декольте и полупрозрачная юбка, на прическу и макияж было потрачено два часа. В свои почти пятьдесят лет выглядела Галина вполне аппетитно.
Жора не устоял, сел к столу. Говорили недолго. Галина сразу же предупредила, что больше к нему придираться не будет. За час она напоила его, достав из шкафа еще одну бутылку, и как только Жора сделал игривый жест в сторону Галининой груди, она изнасиловала его на диване. Утром, достав из кармана брюк Жоры записную книжку, она позвонила Зое и доложила об измене Жоры. Зоя бросила трубку.
Проснувшись, Жора отказался похмелиться, позавтракать и даже умыться. Он, натянув штаны, одевался по дороге к двери.
Его и без того смурное настроение подпортил звонок Зои. Она закатила Жоре скандал, минут пять кричала в трубку о его неблагодарности и невысоких сексуальных достижениях. И он впервые подумал об отъезде из Топи.
Галина приходила в гости каждый вечер, с горячим ужином и бутылкой.
Через месяц Жора не выдержал, напросился к Аристарху на разговор и уговорил отпустить его в Москву.
Не хотелось Галине отъезда Жоры, а он сбежал.
Оставался единственный человек, на которого она могла влиять, — Гена. Об этом она позаботилась полгода назад.
В сентябре Галина, поставив перед собою бутылку водки, обдумала создавшуюся ситуацию и нашла выход из положения. Она найдет Геннадию женщину. По своему выбору. Гена не откажет ей, приедет на день рождения Андрея, и тогда она подсунет ему послушную подружку. Только где ее взять, подружку?
В начале сентября весь коллектив банно-прачечного комбината сел за стол, и каждая сотрудница выложила на стол несколько фотографий. Всего их набралось полтора десятка. Племянницы, соседки, сестры, знакомые и знакомые знакомых. Надо было выбрать самую эффектную.
Рассматривалось все: внешность, рост, вес, профессия и даже то, кем работали родители.
Общим голосованием было решено, что приятельницей Гены должна быть Лариса. Женщина красивая, блудит аккуратно, работает завучем в техникуме, характер стервозный. Самое то, что нужно хорошему мужику.
Приглашать Ларису отправилась сама Галина.
Придя в техникум, она, не сомневаясь ни минуты, вошла в учительскую и позвала Ларису на разговор.
— Лариса, я к вам отношусь с большим уважением и хочу познакомить с замечательным человеком. Он врач в Зоне Топь, спас моего Андрея от смерти. Человек он спокойный, не бедный, не женатый. Приходите в пятницу на день рождения моего сына. Придете?
Немного удивленная настойчивым предложением, Лариса ничего конкретно не обещала. После ухода Галины она обзвонила знакомых, навела справки. Информация ей понравилась. Она давно искала себе в любовники достойного мужчину. В городе таких было мало, и те разобраны по женам.
Та пятница запомнилась многим. Гуляли до воскресенья. Меньше всех веселился Андрей. Он на этом дне рождения работал — помогал накрывать стол, следил за порядком и наблюдал за коллективом начальников из Зоны. Ему пора было устраиваться на работу.
Лариса, не стесняясь, демонстрировала грудь, ноги в короткой юбке, рассказывала о своем успехе у мужчин.
Гена молчал. Предлагаемая дама относилась к его кругу, была сексуальна и «не против».
И начался роман. Не сказать, что оба воспылали страстью, со стороны Геннадия чувства вообще были вялыми. Но Лариса не привыкла отступать. Она была уверена, что является первой умницей и красавицей города и Гена обязан на ней жениться.
Геннадий встречался с ней два-три раза в месяц, но жениться не спешил.
Галина чувствовала, что сделала в своей жизни большое дело. Теперь она могла делать в поселке что хотела. И действительно, она часто пользовалась своим положением и воровала с большим размахом.
И вдруг, совершенно неожиданно, у нее на глазах любимый и обожаемый Гена смотрит влюбленными глазами на лахудру с фингалом под каждым глазом.
Пора бить тревогу.
Галина позвонила Ларисе и нажаловалась на приехавшую гостью.
У Ларисы звонок Галины вызвал ощущение удара бейсбольной битой под дых.
— Я его не отдам, — твердо пообещала Лариса. — Лохушка приехала и уехала, а я здесь останусь. Он сейчас где?
— В Зоне, будет только завтра.
— А эта… шлюха заезжая?
— В город с Таней собирается. Она же одета, как последняя бомжиха, тряпки поедет покупать.
— Ненавижу.
* * *Получив на почте деньги, Жора обернулся на Игоря. Тот мрачно рассматривал за стеклом молоденькую хорошенькую почтальоншу.
Одет охранник был в черную спецформу, в старый тулуп и кирзовые сапоги. Кроликовый треух был вида «меня выдернули из-под трактора». Сам Игорь третий день небритый, волосы плохо стрижены. В общем, на успех надеяться можно было только у вдов и разведенок после десятого года одиночества.
Жора, на которого женщины обращали гораздо больше внимания, хлопнул охранника по плечу.
— Игорь, ты идешь?
— Иду. — Охранник мял в руках шапку. — Смотри, какая пампушка, и обручального кольца на пальце нету.
— Она в два раза моложе тебя.
— Наплевать, зато у меня работа престижная.
— Психов стеречь? — Жора взял за рукав Игоря и вывел его с почты. — К подобным «пампушкам» нужно приходить на свидание с розами, с золотым кулончиком и улыбкой на лице. А у тебя, Игорь, ничего нет, даже улыбки.
— Если хорошо выпить, — буркнул Игорь и хитро посмотрел на Жору, — то я и улыбнуться могу.
Оценив охранника, Жора серьезно покачал головой.
— Лучше кулончик. Хочешь заработать?
— Уже. Я за тобой на почту не просто так потянулся. Юлия Гавриловна велела следить. За отдельные деньги.
— Игорь, я говорю о реальных деньгах. — Жора закурил. — Пятьдесят тысяч.
Цифра произвела должное впечатление. Игорь, хрюкнув, остановился.
— Директрису убить? — с надеждой спросил он.
— Вижу твою к ней неземную любовь. За удовольствие прибить Юлию Гавриловну платить не собираюсь. Мне нужен Ленчик. Поможешь украсть?
Прошаркав по заснеженному асфальту шагов десять, Игорь остановился.
— Помочь могу, но как? Он же не морковка, в нем два метра роста и сто килограммов веса.
— Мы его на моей машине вывезем. Попросим старушку покрепче погулять с ним и, того, стащим.
— Юлия меня уволит.
— А ты ей не рассказывай. Все свалим на старушку, а с нее взятки гладки. Документы достать не забудь.
— Документы достану. Я ключ от шкафа в кабинете Гавриловны на всякий выгодный случай еще в прошлом году слепил. А вот с прогулкой… Ни одна старушка на улицу в минус пятнадцать не пойдет. — Задумавшись, Игорь стал похож на дворника из бессмертного произведения «Двенадцать стульев», который вышел из винного магазина. — Придумал! Выгулять Ленчика может Сашок. Пообещай ему десять тысяч. Он за десятку Ленчика на руках вынесет.
Всю ночь и утро Жора готовился к разговору, подбирал слова, собирался торговаться, а договорился с Игорем в четыре фразы.
— Раз ты согласен, так давай со временем определимся. Во сколько крадем?
Игорь сморщился от яркого солнца, посмотрел на часы в стареньком телефоне.
— Чем раньше, тем лучше. Я перегоню машину за ограду. Сашок проведет мимо охранников Ленчика, а ты жди за воротами.
— Договорились. — Жора небрежно подал Игорю пачку сторублевок. — Десять тысяч, аванс.
Сморщившись еще сильнее, Игорь взял пачку денег, понюхал.
— А говорят, они не пахнут. Очень даже пахнут! — И Игорь улыбнулся кривой улыбкой.
Похищение прошло без проблем, если не считать кошек. Все четыре шли за Ленчиком, ведомым Сашком, по морозному снежному парку и долго еще бежали за автомобилем.
Аристарх похвалил Жору за оперативность и продиктовал по телефону последовательность действий.
Аристарх похвалил Жору за оперативность и продиктовал по телефону последовательность действий.
С Ленчиком было легко управляться. Он молча выполнял команды Жорика.
Вечером они летели в город, где на аэродроме их ожидал вертолет.
Когда в поселке вертолет сел на плацу, Жоре показалось, что он вернулся домой. Его встречали несколько человек. Он огляделся. В сумерках тепло светились окна офицерского общежития.
Ленчика перегрузили в «газик» и увезли в Зону. Он так и не вспомнил Жору.
На шею Жорику плавно, по-балетному, бросилась Аринай.
— Жо-ор! Ну ты да-аешь, мы когда узнали — обрадовались.
Двое укутанных в шубы и платки детей с интересом смотрели на Жору. Он поразился их глазам.
— Это они? Танечка и Сережа? Как они изменились. Аринай, они становятся совершенно нормальными.
— Не да-ай Бог, — пропела Аринай. — Они будут уника-альными. Спасибо тебе за наше счастье. Мы сейчас тебя ждем в гости.
— А где Таня и Маша? Как Аня?
— Аня выздоравливает. А Маша и Та-аня в город уехали. Пойдем, Яша и Саша за столом сидят, а я детей выгуливаю.
* * *Неказистый павильон «Продукты» — вот что мне сейчас надо. И я пошла напрямик через сугробы к магазину.
Минуты через три до меня дошло, что на моих ногах не валенки, а кроссовки. Снег стал щипать щиколотки под джинсами, хотя под ними на мне были плотные рейтузы.
Войдя в холодный павильон, я была уверена, что никакой ликер не спасет теперь мои ноги от замерзания. Только водка.
Павильон принимал не только желающих купить «продукты», основной ассортимент которых составляли двести наименований алкоголя, но и компании любителей выпить.
Учитывая северный климат, павильон был выстроен на совесть. Стены утеплялись в три слоя, из-за чего подоконники в небольших окнах были широкими и удобными для распития. На них вполне умещались бутылки, пластиковые стаканчики и немудреная закуска. Мужчины стояли, опершись о стену. Один старичок сидел на складном «рыбачьем» стульчике, дремал со счастливой пьяной улыбкой.
Отдельной компанией держались две женщины. Одна выше другой на голову. Вид у обеих был полуинтеллигентный и абсолютно пьяный.
Мое появление в павильоне поначалу вызвало интерес только у молоденького продавца с веселыми, жуликоватыми глазами.
— Ну?
— Мне пол-литра водки, бутылку минеральной воды и булочку с изюмом.
Продавец выставил на прилавок бутылку, в которой плавали мыльные хлопья и пара мелких угольков. У меня к горлу подкатила тошнота.
— Ты чего, парень? Я еще пожить хочу. Ты мне вон той дай, за сто девяносто. И водичку не сладкую «Буратино», а французскую «Перье».
Все в павильоне повернулись в мою сторону с выражением лиц людей, увидевших танцующего медведя. Продавец подтянулся и быстро выставил на прилавок названный ассортимент.
— Стаканчик один? — с непривычной любезностью поинтересовался продавец.
— Один.
Накрыв горлышко бутылки стаканчиком, продавец подвинул ко мне покупки.
— Женское отделение у нас вон там, где Клава.
Из угла мне приветливо помахала бутылкой пива высокая женщина в мужском тулупе. Стоящая рядом тетка в грязной зимней куртке, видимо якутка по национальности, только кивнула головой.
Я не самый компанейский человек. Опасаясь последствий, стараюсь не общаться в пьяном виде. Но ночь и день выпивки отодвинули разумные мысли в самый дальний угол сознания. Даже три контролирующих и оценивающих внутренних голоса молчали, ожидая время похмелья. Видимо, составляли тексты обвинительных речей.
Пристроив воду и булочку на подоконнике, я вскрыла бутылку, налила в стакан на два пальца и протянула бутылку дамам.
— Будете?
— Будем! — громко захохотала Клава. — Спасибо тебе, а то мы с Якуткой на нулях. Ты откуда, чего-то я тебя не помню?
Таня Толстопопик говорит очень быстро, но она отдыхает рядом с речитативом Клавы. Местную любительницу пива можно показывать на «Евровидении» в разделе «особенности национального рэперского разговора».
— Так ты откуда, раненая? Ты где синяки споймала и гипс на руку?
— Отсюда далеко. — Выпив водку, я постояла секунду с зажмуренными глазами. После вчерашних коктейлей пятидесяти граммов водки оказалось недостаточно. — Маловато будет, — не отвечая Клаве, выдохнула я. — Я точно алкоголик.
— Я очень люблю выпить, — проголосовала бутылкой Клава.
— А я просто пьяница, — встряла в разговор Якутка. Судя по голосу, она была еще пьянее, чем выглядела.
— Значит, разливаем.
Пили мы не спеша, разговор не клеился, больше слушали мужчин, обсуждающих футбол.
И тут в палатке «нарисовалась», по-другому не скажешь, моя третья собутыльница. Сомневаться в расширении женской компании не пришлось, «дамочка» прошлепала прямо к нашему подоконнику.
— Привет, Клавка, привет, Якутка, здрассьте. — Шипение прозвучало в мою сторону. — У меня свободный вечер, и я сразу сюда. Чего пьем, за чей счет? А у меня с собой, во, фирма!
Распахнув белую облезлую шубу, «дамочка» достала литровую бутылку с яркой золотистой этикеткой.
— От благодарных зрителей. Я актриса, в театре служу, — снисходительно пояснила мне «дамочка». — Это для тех, кто не знает. Отставим это пока в сторонку и выпьем за меня!
Клаве и Якутке было все равно, из какой бутылки напиваться, а я все-таки потянулась к своей водке. Но не успела, актриса быстро налила мне полстакана.
— За успех!
Дальше все помню смутно. Пила наравне со всеми. Примерно через полчаса к нам присоединилась мужская компания.
Уже ничего не соображая, я громко и честно заявила собутыльникам:
— Мы меня теряем!
Но никто не услышал, коллектив отвлекся на возникшую драку. Двое мужиков привязались к продавцу, требуя водки в кредит, но парень не сдавался. Мужик повыше попытался насовать продавцу кулаком в лицо, но промахнулся и разбил стеклянный отсек витрины.
Невозмутимый продавец нажал несколько кнопок на сотовом телефоне, и в ту же минуту в дверях павильона возник наряд милиции.
Забрали всех. Поколачивая дубинками по тулупам, стадо пьяниц довели до ближайшей пятиэтажки, где оказалось отделение милиции, и заперли в обезьяннике.
Здесь уже скучали трое смуглых парней. При набивании обезьянника нашей компанией мелкие узбеки-таджики втиснулись в стену и смотрели испуганными глазами, боясь, что их не заметят и раздавят.
Мне было все равно. Я уселась на лавку в уголочке, рядом с Клавой, и мы тихонько допивали водку из литровой бутылки, принесенной актрисой. Куда делась она сама и Якутка, мы так и не поняли.
Мужики начали буянить. Милиционеры знали каждого из них в лицо и по паспорту, поэтому, составив акт, всех выпустили, даже таджиков-узбеков. Меня и Клаву оставили напоследок.
Коренастый небритый майор, брезгливо осматривавший меня, пытался что-то вспомнить. Не вспомнил.
— Ладно, Клавка в запой пошла, она хоть местная, а ты, коза приблудная, с какого перепуга в павильон приперлась?
— Ты глянь, Виктор Палыч, коза-то приблудная в кроссовках! — Милиционер смотрел на меня с осуждением. — Во как приперло водки хлебнуть, без валенок в магазин рванула.
— Я не из дома, — держась за стену, я встала с лавочки, — я из машины.
Клава, спрятавшая бутылку во внутренний карман тулупа, тоже встала и подошла к решеткам обезьянника.
— Мальчики, ну на кой ляд мы вам? Считайте, я взяла эту контуженую на поруки. Отпустите.
— Клава, помолчи. — Майор не переставал меня разглядывать. — Слышь, бабонька, откуда ж ты нарисовалась?
Слово «Осташков» я бы сейчас не выговорила, поэтому пошла по пути наименьшего сопротивления.
— Из Москвы, — сказала я убитым голосом, понимая, как по-дурацки звучат мои слова. — Приехала в гости вместе с подругой Анной и… свиньей Хавроньей.
И милиционеры, и Клава как-то особенно на меня посмотрели.
— Нет, я больше не могу, — начал тихо хохотать молодой милиционерик. — И где твои… подружки?
— Анна немного в коме, а Хавронья дома, у другой моей знакомой. А сюда меня привезла Татьяна, на «Хаммере».
Клава вздохнула, отошла от меня и вернулась на лавочку. Молодой милиционер, начавший составлять протокол, отложил ручку.
— Это диагноз. Белая горячка на фоне короткой продолжительности зимнего дня и беспробудного пьянства.
— «Хаммер», бабонька, — майор говорил со мной странным тоном, — у нас на всю область один. И ни у какой не у Тани, а совсем даже у Геннадия Лебедева.
— Но как врет! — перебил начальство милиционерик. — Это ж талант.
— Мало ты слышал, какие сказки сказывают наши пьянчуги. — Майор устало зевнул. — И инопланетяне их спаивают, и соседка-ведьма порчу навела, и в окрестностях у нас грибы растут размером с подушку.