Бесшерстная попятилась из логова и опустила дверь, толкнув ее задней лапой. Дверь звякнула и закрылась. Бесшерстная пошла к следующему логову, точно так же открыла вход задней лапой. Она опять положила на землю какую-то еду – на этот раз я не смогла рассмотреть, какую именно, – и тут же появилось громоздкое существо в черно-белую полоску и осторожно направилось к еде, а бесшерстная вышла из логова.
Я оглянулась по сторонам. Сквозь прутья изгороди вдали виднелось красное закатное солнце. Мой интерес к бесшерстной растаял – для меня имело значение только то, что она была занята и что она меня не заметила. Мне нужно было найти волка.
Я пошла в другую сторону, обходя логова по кругу на безопасном расстоянии, пригибаясь к земле за низкой решеткой. Между логовами ходил еще один бесшерстный, но вместо того, чтобы поднимать прутья и входить внутрь, он бросал куски мяса сквозь откидные загородки в стене.
Значит, там были такие существа, которых боялись даже бесшерстные. От этой мысли меня пробрало дрожью.
Я вспомнила вонь и размеры волка. Представила себе его зубы, способные раздробить кость. Бесшерстные были правы, испытывая страх.
Как же я найду Пайри? Если он заперт в логове волка или если он зачарован, могу ли я надеяться освободить его?
«Лис-ка! Хитрая, ловкая мошенница!»
Так сказал волк при нашей первой встрече. Я вдруг поняла, что нужно делать. Я не стану подкрадываться, не стану пытаться обмануть его. Я должна напрямую столкнуться с этим волком – потребовать, чтобы он дал мне увидеть моего брата.
Но пока я шла мимо низкой ограды, подбираясь к клетке волка, моя уверенность пошатнулась. Я уже чуяла это огромное существо, ощущала тяжелый острый запах его лохматой шкуры. От страха мои усы задрожали, но страх смешивался с обрывками надежды. Я помнила свет, что горел во мне, странное тепло, которое я ощущала после маа-шарм.
Я глубоко вздохнула.
И вот я подошла к логову, вдыхая острый волчий запах. Вонь мяса ударила мне в нос, а взгляд остановился на куске окровавленной плоти на земле внутри клетки. Я отошла подальше от входа в клетку. Опустив голову и прижав уши, я всматривалась в темноту логова. Я узнала этот кусок травянистой земли, кусты и маленький пруд.
– Лис-ка…
Шерсть встала дыбом у меня на спине.
Я уловила свет желтых глаз волка. Несмотря на высокие прутья, разделявшие нас, я невольно отпрянула.
Я почти не видела его – волк казался темным силуэтом в тени, под покровом чего-то вроде веток. Красное небо отбрасывало слабый свет на логово, окрашивая в кровавый оттенок лохматую шкуру волка.
– Что ты тут делаешь? – скрипучим голосом спросил он. – Крыс ищешь?
– Я… – Мой голос сорвался. Я откашлялась и повторила попытку: – Я здесь из-за своего брата, Пайри. Я хочу, чтобы ты мне сказал, где он.
Волк шагнул вперед. Из тени показалась лохматая голова, острые уши шевельнулись.
Я инстинктивно напряглась, выгнув спину.
Волк навис надо мной.
– Почему это я должен знать, где твой брат? – презрительно рыкнул он. – Маленькая воровка, неужели ты ничему не научилась? Мне до твоих родичей не больше дела, чем до какой-нибудь блохи.
Я ощетинилась, мой хвост вытянулся.
– Я пришла сюда не ради твоих оскорблений, волк.
– А ты становишься храбрее, лис-ка… по крайней мере, пока нас разделяют эти прутья. Может, зайдешь внутрь и мы тут поболтаем, а?
Я мельком глянула на дорожку из серого камня вокруг ограды, два ряда изгороди за ней и что-то красное вдали.
– Мне и здесь хорошо.
Сделав еще шаг тяжелыми лапами, волк окончательно выбрался из тени. Его мех горел в лучах заходящего солнца. Желтые глаза выглядели впалыми, как светящиеся шары, окруженные штормовым небом. Он похудел еще сильнее, и это только подчеркивало его рост. Под клочковатой шкурой проступали изгибы и выпуклости его костей.
Я прижала уши, воздух с трудом проникал в мою грудь, но я твердо встретила взгляд желтых глаз волка.
– Лис, потерянный для Старейшин за шкурой и сухожилиями величайшего из детей Канисты.
Нос волка напрягся.
– Что это значит, лис-ка?
Его веселый тон охладил меня. Уши волка нетерпеливо двигались. Я искала какие-то намеки в выражении его морды, но ничего не нашла.
Я сглотнула, но продолжала смотреть ему в глаза, припоминая историю Сиффрина о собаке, волке и лисице.
– Разве не ты величайший из детей Канисты? Ты же самый крупный.
Волк взглянул сквозь решетку куда-то мимо меня, на красный закат. Я на мгновение обернулась, пытаясь понять, на что он уставился. Существа в логовах затихли. Бесшерстных нигде не было слышно, вокруг царила тишина сумерек, и еще снизу доносился тихий гул Путаницы. Красный закат был похож на рыжий хвост. Вместе с ним к горизонту опускались облака, как белые кончики лисьих хвостов. А над этим угасающим светом в темно-синее небо поднималась полная луна.
Я снова посмотрела на волка:
– Если поможешь мне, я выпущу тебя отсюда. Я знаю, как открывается эта дверь.
Взгляд волка на мгновение остановился на мне.
– Я тебе не верю, лис-ка. Если бы это было так просто, мы бы все были на свободе в Путанице. Вот только не все здесь жаждут свободы. Кому-то не нужно ничего, кроме хорошей еды каждый день и теплой постели.
Он вздрогнул, его глаза снова устремились к луне.
– Я знаю, как это сделать! – настойчиво повторила я. – Я наблюдала за бесшерстными.
– Хитрая лиса. Но это неважно. Я не договариваюсь с пожирателями крыс.
Мой хвост застыл. Невежественное, высокомерное существо… Мой нос стал горячим.
– Так ты не хочешь освободиться?
Он поднял длинную морду, наклонил голову набок. Его встрепанная шкура выглядела грязной, под подбородком повисли комья бежевого пуха, но голос волка прозвучал сильно и горделиво:
– Что такое свобода без чести?
Я едва поверила собственным ушам:
– Свобода – это солнце на твоих усах, это поиск собственной еды, это сон там, где тебе захочется, и ты никому ничем не обязан!
«Свобода, – подумала я, – это значит, что тебя не будут преследовать горестные крики других существ; ты не будешь заперт в клетке; ты не будешь трястись от ужаса, глядя на желтую дверь…»
– Существо, не знающее преданности, никогда этого не поймет. Ты даже не охотница!
Я тут же издала охотничье геканье.
– Да я две ночи назад поймала несколько мышей! – прорычала я, но волк все так же смотрел мимо меня, на луну.
– Мчаться как бишар – вот что такое настоящая охота, – прорычал он. – Нестись через замерзший мир, и чтобы сотня лап одновременно стучала по снегу, и метель била тебе в нос, и мороз кусал твое горло, и дух твоих предков подгонял тебя вперед… – Его огромные лапы сжимались и разжимались в неведомом мне ритме. – Как единое существо, как единое сердце, а копыта твоей жертвы колотят по тропе, словно гром… Риск безудержного движения; самопожертвование, чтобы всегда жил бишар… Никогда не умирающий. Никогда не забытый. Всегда живой в вое живых существ.
У основания моих ушей зашевелился мех, хотя воздух был совершенно спокоен.
Свет упал в глаза волка, последний отблеск горящего золота, когда солнце опустилось за горизонт.
– Сначала я звал их каждую ночь, надеясь, что услышу их голоса или почувствую на своей шкуре дыхание льда. Но больше я не вою.
Он опустил голову, повернулся и снова направился в темноту своего логова. Он даже не прикоснулся к мясу, оставленному ему бесшерстными.
– Погоди! – умоляюще вскрикнула я. – Пожалуйста, скажи, что тебе известно о Пайри? Он мой брат. Он все, что у меня есть!
Волк некоторое время молчал, чуть повернув голову, и я видела его длинную морду сбоку.
– Ты говорила и о других. Твой отец, твоя мать?
– Они мертвы, – ответила я надтреснутым голосом.
Какое-то время волк молчал. Его опущенный хвост чуть-чуть вздрагивал, как лист на слабом ветерке.
– Повтори-ка еще раз насчет того лиса…
Я откашлялась:
– Лис, потерянный для Старейшин за шкурой и сухожилиями величайшего из детей Канисты.
Хвост волка вздрогнул.
– Не могу понять, что это означает. Чьи это слова? Откуда ты знаешь, что они имеют отношение к твоему брату?
– Просто я так чувствую, – тихо ответила я. – Инстинктивно. – Я говорила едва слышно. Я понимала, как глупо все это звучит. – А слова эти сказала одна из лисьих Старейшин. Ты, наверное, не слышал о Старейшинах, но…
Волк снова двинулся в темноту, прочь с моих глаз.
– Ты пришла не туда, куда тебе нужно, – пробормотал он.
Я смотрела, как он исчезает в тенях. Мне хотелось, чтобы он вышел наружу, но в его логове было тихо. Тяжело ступая, я повернулась и посмотрела сквозь решетки на зеленое пространство. Последние отблески солнца исчезли. Лишь слабое свечение висело над коротко срезанной травой. Мне сдавило грудь, дышать стало трудно. Конечно, Пайри здесь не было. Я сама себя обманывала, позволяя надежде ослепить меня.
На меня обрушилась волна печали. Мне стало больно от горя. Мама, папа и бабушка… они были теперь за горизонтом, навсегда недостижимые. И Пайри был для меня потерян, нам обоим суждено отныне скитаться в одиночестве. Мои мысли вдруг споткнулись о Сиффрина и перепутались, когда я представила себе этого ярко-рыжего лиса. Он защищал меня, или, по крайней мере, так это выглядело, – но он и обманывал меня. Я уже не понимала, кто он таков, что он собой представляет, что ему нужно от меня. Но все равно оплакивала друга, которого вроде бы нашла.
Я глубоко вздохнула.
«Не доверяй никому, потому что у лис нет друзей».
У меня больше не было родных. Кроме Пайри.
Я посмотрела на луну, что держала под своей властью волка. Мир, описанный им, был таким далеким, непонятным, непохожим на Большую Путаницу.
Земля туманов и льда.
«Единое существо, единое сердце».
Я перевела взгляд с луны на мерцающие точки в темнеющем небе. Свет Канисты лился вниз, порождая во мне глубокое тепло.
Пайри быстро пробирался сквозь высокую спутанную траву. Это не было видением прошлого, это не была зеленая полоса нашей территории, окруженной высокими зданиями. Там, где бежал Пайри, трава уходила далеко вперед и ее разрезал блеск озер. Пайри облизнул пересохшие от жажды губы, но останавливаться ему было нельзя. Он должен был двигаться вперед.
Свет Канисты покалывал мне глаза, видение Пайри стало еще более живым и ярким.
Его уши двигались, рот был приоткрыт. Его пятнистый хвост слегка вильнул.
Айла, ты видишь меня? Я тебя жду!
Мое дыхание ускорилось, хвост заколотил по серой земле у изгороди. Почему я думала, что волк может мне помочь? Это огромное существо было несчастным и сломленным… он и себе-то самому едва ли способен помочь. Я посмотрела сквозь решетку, вглядываясь в логово. Пайри здесь не было. Он был в месте пышном и зеленом, на пространстве, свободном от высоких зданий. Я вздрогнула от этой мысли: в тех местах бесшерстные не имели власти.
Пайри был в Диких землях.
Надежда засверкала в воздухе, коснулась моего меха, забурлила во мне. Я бросилась было бежать, чтобы проскользнуть между прутьями, чтобы помчаться к зеленой полосе… Пайри тянулся ко мне мыслью, а я тянулась к нему в ответ. Я приостановилась, закрыв глаза, вызывая в памяти его лицо.
Пайри, я здесь… я найду тебя!
Открыв глаза, я услышала тихое кудахтанье в одной из клеток. Там сидела пара каких-то клуш. В соседнем логове раздался тревожный крик. Наверное, и у этих существ где-то далеко были родные, родители или братья, которых они никогда уже не увидят…
Я подумала о похитителях и о лисицах, ждущих, когда их унесут за желтую дверь. Я постаралась не вспоминать о тех двоих, которые остались в клетках после моего побега. Я должна была помочь им. Но как? Я поджала хвост, внезапно почувствовав себя ужасно виноватой.
Свет Канисты звал меня прочь от Путаницы, туда, где трава вырастает высокой, а земля усеяна озерами. Но я все еще колебалась, снова повернувшись к логовам. Так много одиноких существ… Лапы сами понесли меня вперед, поближе к прутьям. Я снова прислушалась к жалобным голосам. Остановилась перед одной из клеток. Там было большое существо в черно-белую полоску, которое нервно подходило к бесшерстной, когда та давала ему еду. Огромное тело существа пахло сеном и землей. Я почти не видела его морду, лишь различала блеск пристально смотревших на меня глаз.
Я подобралась ближе ко входу в его логово, и существо отскочило назад, – несмотря на огромные размеры, оно меня испугалось. Я нашла на земле приподнятую палку и нажала на нее передними лапами. Ничего не шевельнулось. Я отошла немного назад, наклонив голову набок, и присмотрелась. А потом снова нажала изо всех сил. Засов упал с негромким стуком, дверь логова открылась.
Полосатое существо выглянуло наружу, его большие круглые глаза изучали темноту. Потом оно сделало осторожный шаг вперед на узких стучащих лапах.
Приободрившись, я побежала к следующему логову. Высокое существо с темно-коричневыми пятнами неподвижно стояло у входа. Его тонкий хвост безвольно висел, глаза были закрыты. Может, это необычное существо спало стоя? Когда я прыгнула на поднимающуюся палку, оно внезапно распахнуло глаза. И, что-то проворчав, вытянуло паучьи лапы и двинулось к выходу.
Я помчалась от логова к логову, нажимая на палки, поднимавшие засовы, и освобождая пленников. И все это время я думала о похитителях и о тех лисицах, которые трусливо сжимались в маленьких проволочных клетках. Здесь логова были совсем не так плохи; возможно, волк прав и кое-кто действительно не захочет отсюда уходить. Некоторые из существ были слишком малы, чтобы перебраться даже через низкую ограду, или слишком велики, чтобы проскользнуть между прутьями. И все равно тем, кто выберется, придется искать выход за внешнюю изгородь.
Но по крайней мере, у них появился шанс на свободу, чего похитители никогда не давали лисицам.
Логова существ оживали. Я бежала между ними и слышала вой и рычание, визг и стук. Оглянувшись, я заметила двух птиц с хвостами длиннее, чем лисьи; я увидела, как черно-белое существо легко перепрыгнуло через изгородь и застучало лапами по серым камням. Зеленые птицы с красными головами парили в небе, то резко опускаясь к земле, то взмывая в ночное небо.
Вернувшись к логову волка, я замедлила шаг. И почувствовала, что он наблюдает за мной из темноты.
– Что ты делаешь? – прорычал он, напугав меня.
Я замялась.
– Ну… я освобождаю некоторых существ. Тех, кого могу… и кто может сбежать.
– Зачем? – Голос волка был низким, гортанным.
– Каждое существо имеет право на свободу.
– Надеюсь, ты не собираешься освобождать меня, – прохрипел волк. – Я не желаю принимать одолжение от лисицы.
Мои усы тут же ощетинились.
– А есть ли у тебя выбор?
Я шагнула к двери его логова.
Тут послышался скрип когтей, и я увидела семейство пушистых существ, похожих на кошек, но с маленькими круглыми ушами и длинными плоскими хвостами. Они промчались мимо меня и пролезли между прутьями ограды. Вокруг стало очень шумно.
Волк рыкнул, заглушая все голоса:
– Ты меня не освободишь. Ты не осмелишься. Волки терпеть не могут лисиц. Вдруг я убью тебя?
По моей спине от страха пробежал ледяной холод, я застыла на месте.
– Сомневаюсь, что ты так поступишь, – пробормотала я.
Он сверкнул глазами:
– Это почему?
– Потому что ты сам говорил о чести. А если ты меня убьешь, это будет не слишком благородный поступок. Даже если ты меня ненавидишь, твоя собственная вера тебя остановит.
Я помедлила перед входом в логово.
Хотя мой взгляд был сосредоточен на волке, я заметила какое-то движение у дальних решеток. Там что, собралась целая толпа существ? Что, если они бросятся на меня, когда я попытаюсь убежать? Я похолодела, меня охватила неуверенность.
Волк промолчал, но его желтые глаза горели. Я услышала, как стукнули его зубы. Я вспомнила, как его черные губы оттягивались назад, обнажая клыки, вспомнила его когти, длинные, как лисья лапа…
«Ты меня не освободишь. Ты не осмелишься».
Я вдруг увидела язык волка за острыми неровными клыками. Эта нежная часть тела имелась у всех живых существ. Я сказала, что все существа имеют право на свободу, но верила ли я в это на самом деле? А как начет существ с желтыми глазами и огромными клыками?
Я подумала о Пайри и его пятнистой шкуре.
О спутанной высокой траве и блестящих озерах.
О солнечном свете и лепестках цветов.
О меняющемся свете.
Мои передние лапы ударили по палке, что поднимала засов, и дверь логова волка широко распахнулась.
19
Резко повернувшись, я ринулась вдоль ограды, чуть не налетев на пару огромных белых птиц, которые не спеша шагали на плоских задних лапах. Они пронзительно закричали, отчего у меня прижались уши. И тут же я увидела какое-то пушистое существо, которое висело на низкой изгороди, зацепившись за нее длинным гибким хвостом. Существо что-то крикнуло мне, оскалив острые зубы. Морда у него была лысой. Оно было похоже на маленького бесшерстного, если не считать яркой шкуры.
Мне не понравилось, как оно скалится на меня. Я поспешила дальше, желая как можно скорее убраться из этого места, ведь логово волка больше не было заперто. Шум вокруг просто оглушал, везде слышался стук, визг, вой и еще разные звуки, которых я не понимала и не могла бы описать. Я проскочила между широко стоящими прутьями низкой ограды и оглянулась. Дверь в ближайшее логово была открыта. Внутри я заметила большое серое существо с рогом на кожистом носу – это было то существо, которое крепко спало в ту ночь, когда я впервые пришла сюда. Наблюдая маленькими глазками за беспорядком, творящимся снаружи, существо осторожно подбиралось к выходу.