Я посмотрела на собственный мех, и мне стало стыдно. Неужели и я воняю? Я отступила на шаг назад, к стене деревянной норы.
Сиффрин снова принялся копать и наконец торжествующе взвизгнул, подняв в воздух кучу пыли и открыв что-то гладкое и серое. Я не удержалась и подобралась ближе, когда Сиффрин вытащил из тайника два маленьких серых тела и бросил их на траву.
Это оказались мыши-полевки. От голода у меня подвело живот. Я не видела ничего похожего с тех самых пор, как исчезли мои родные.
А Сиффрин выложил рядом с полевками птицу с коричневыми перьями. Он прижал лапой ее клюв и фыркнул, перед тем как оторвать одно крыло. Перья взлетели в воздух, когда он как следует встряхнул птицу. Некоторое время Сиффрин ел, не поднимая головы, отрывая куски мяса острыми зубами, придерживая лапой туловище птицы. Потом посмотрел на меня и шевельнул ушами:
– Разве ты не голодна, детеныш Серых земель?
Я осторожно сделала шаг вперед, а Сиффрин вернулся к птице, разрывая ее на части и жуя с довольным рычанием.
Прижав уши, я поползла к нему, прижимаясь к земле. Потом быстро схватила полевок и отпрыгнула назад. Я убежала, держа в зубах маленькие тела, и унесла их в деревянную нору. Там, за дверью, я проглотила их целиком.
Когда я не спеша вышла из норы, мой живот был полон вкусного мяса. Сиффрин уже сидел на траве, старательно вылизывая лапы. Он даже не посмотрел на меня, когда я подошла.
– Нам надо идти, – заговорил он.
– Идти? Куда?
Я наблюдала за тем, как он изгибал переднюю лапу и энергично слизывал с нее грязь. Я посмотрела на собственные лапы. На них остались клочки серой мышиной шерсти.
– Мы ведь оба искали Пайри. Серые земли обширны. Мы его не найдем. А тем временем Карка и ее стая могут найти нас. Я уже думал об этом. Вряд ли для нас тут безопасно, в особенности для тебя.
Я замерла:
– Я не собираюсь бросать своих родных только потому, что ты явился из Диких земель и говоришь, что я должна это сделать. Они где-то здесь, и я их отыщу.
Сиффрин несколько мгновений смотрел на меня. На его морде было непонятное мне выражение. Потом он опустил взгляд.
– Айла, я думаю, тебе нужно знать…
– Я никуда не уйду без своих родных!..
Мы произнесли это одновременно. А потом оба замолчали.
Сумерки постепенно переходили в ночь. Темная шкура наползала на небо, и в нем уже разгорались светящиеся шары. Я откашлялась:
– Я не могу уйти из Серых земель.
Сиффрин не смотрел мне в глаза. А когда он заговорил, его голос звучал гораздо мягче, чем до сих пор.
– Айла… Для тебя здесь небезопасно. Нет смысла кружить по дороге смерти, не имея плана.
– Я и не собираюсь кружить. Я хочу пойти домой.
Сиффрин никак не отреагировал, и я повысила голос:
– Ты понимаешь, ведь так? Без родных у меня ничего нет. Мама, папа, бабушка и Пайри – эти лисы и есть весь мой мир.
Я многому уже научилась в Путанице, пока бродила тут в одиночестве, но теперь я хочу лишь одного: вернуться в свою нору. Мне просто некуда больше идти.
Мне стало стыдно оттого, что я чуть не заскулила.
Сиффрин изогнул свой пушистый хвост и принялся тщательно вылизывать его. Я поневоле наблюдала за ним. Этот лис был чище кошки.
– Я знаю, что тебе хочется их найти. Я понимаю… Но нет смысла возвращаться в твою нору, – пробормотал он. – Твоих родных там нет.
– Да откуда тебе знать? Они могли вернуться.
– Не думаю…
Его взгляд скользнул по мне, бронзовые глаза отразили слабый свет. Потом он снова занялся своим пушистым хвостом.
Я нахмурилась. Может быть, Сиффрин знал больше, чем говорил?
– Кто та одноглазая лисица, Карка? Ты так и не объяснил, что ей от меня нужно.
– Она гоняется за Пайри, но я не знаю почему. Джана не все мне объясняет. – Он облизнул губы, но на меня не посмотрел.
На ближайшем дереве что-то прочирикала птица. Я тут же насторожила уши и заметила, как она прыгает с ветки на ветку.
– Прошлой ночью ты говорил… – Я немножко подумала. – Ты говорил, что Карка командует теми лисицами и тем, который гнался за нами… Ты ведь как-то его назвал?
– Может, и назвал, – уклончиво пробормотал Сиффрин. – Я устал прошлой ночью. Плохо соображал. – Он изогнул шею, чтобы выкусить что-то у себя на спине. – Я отведу тебя к Джане. Она сможет ответить на твои вопросы. Она мудра. Она разберется, что делать.
Мои уши встали торчком.
– Она поможет найти моих родных?
Сиффрин скосил глаза в сторону:
– Не думаю, что тебе стоит так уж сосредоточиваться на них, по крайней мере сейчас… Тебе лучше… тебе лучше подумать о себе.
Он выглядел встревоженным, даже как будто сочувствовал мне.
Я возразила:
– Я не собираюсь просто забыть о них!
Сиффрин глубоко вздохнул и заговорил более строгим голосом:
– Джана – очень занятая лисица. Нельзя беспокоить ее мелкими проблемами. У Старейшин и своих проблем хватает, и это куда более важно и серьезно, чем может себе представить детеныш из Серых земель. – В его голосе снова послышалось превосходство, когда он вытянул переднюю лапу, изучая ее подушечку. – Я не жду, что ты поймешь меня, но двое из семерых не появились в последнюю сумерночь. И один из них – легендарный Черный Лис. Если он пропал, если он действительно исчез, это будет плохо для всех.
Я зацепилась за его слова. «Мелкие проблемы»? Я постаралась вообще не слышать, что он говорил дальше. Он едва ли заслуживал моего внимания, этот надменный, безмозглый лис! Почему бы ему не спать и дальше? Во сне он куда приятнее.
Я окинула взглядом темный двор. В вечернем воздухе порхал мотылек. Я подумала, не поймать ли его, но сдержала порыв: Сиффрин уж точно стал бы насмехаться надо мной, особенно если бы мотылек улетел. Несмотря на все мои усилия не обращать внимания на Сиффрина, мысли то и дело возвращались к Старейшинам, о которых он упомянул.
«Черный Лис».
Мягкий пух у основания моих ушей зашевелился. Я не могла устоять, я сгорала от любопытства.
– А что такого особенного в том пропавшем лисе? – спросила я.
Длинное тощее насекомое с бесчисленным множеством ножек пробежало по земле между травинками. Я рассеянно прихлопнула его лапой.
– Я думала, лисы всегда рыжие или рыжевато-коричневые. – Я вспомнила пятнистый мех Пайри и такой же мех бабушки… – Ну, или золотистые, или серые.
Сиффрин раздраженно вздохнул:
– Неужели ты никогда не слышала о Черном Лисе? – Он сердито посмотрел на меня. – А я ведь сказал, что на последнее собрание не пришли двое Старейшин. Черный Лис и еще один.
– Что ж, мне очень жаль, что он пропал, – сказала я, совершенно не испытывая жалости.
«Какой грубый лис, – подумала я. – Как он смеет называть меня невежественной!»
Если я не слышала о Старейшинах вообще, то вряд ли я могла слышать о ком-то одном из них, будь он черный, рыжий или какой-то еще. Я уставилась на Сиффрина, выпрямившись во весь рост, который, надо признать, едва ли превосходил рост какой-нибудь кошки.
– Я имела в виду «они». Мне жаль, что они пропали.
– И стоит пожалеть, – ответил Сиффрин напряженным тоном. – Черный Лис – это титул, который дается самому мудрому в нашем роду, и так каждый век. Он высший мастер лисьего искусства. Мы нуждаемся в нем во всех делах, во всем, что происходит в Диких землях. Все Старейшины должны приходить на собрания. Джана очень беспокоится.
Мой хвост шевельнуло ветром. Я импульсивно развернулась, чтобы поймать его, но он от меня ускользнул.
Сиффрин опустил собственный хвост и проворчал:
– Ты меня даже не слушаешь, детеныш! А я говорю тебе важные вещи! Это часть лисьей истории – часть борьбы, которая началась тогда, когда родился наш первый предок; борьбы, которая будет продолжаться до конца!
– Звучит не очень, – пробормотала я, усаживаясь на траве. – Но я пока что не могу беспокоиться из-за того, что происходит с твоими Старейшинами. Мои родные исчезли, и мне есть о чем подумать.
Сиффрин демонстративно посмотрел на мой хвост:
– Это точно. – Одно его ухо повернулось. – Полагаю, нет никакого смысла объяснять, как именно дела Старейшин касаются тебя? Они учат всех лис. Старейшины хранят лисьи знания. Все, что они делают, имеет значение.
Я зевнула. Уже совсем стемнело – ну, настолько, насколько вообще темнело в Большой Путанице. Я направилась через двор. Мне нужно было выбраться на дорогу смерти, где у меня был бы шанс уловить запах мамы или заметить пятнистую шубку Пайри.
– Куда это ты, детеныш?
– Искать своих родных.
– Погоди немножко! – крикнул он.
Я обернулась, выставив вверх нос.
– В чем дело?
– Не возвращайся в свою нору. Это небезопасно. Стая Карки может до сих пор следить за ней.
Я ответила не сразу. По правде говоря, я вообще сомневалась, что сумела бы найти обратную дорогу. Я так долго бродила по Путанице после того, как оставила наш зеленый участок, что понятия не имела, где нахожусь.
– Не возвращайся в свою нору. Это небезопасно. Стая Карки может до сих пор следить за ней.
Я ответила не сразу. По правде говоря, я вообще сомневалась, что сумела бы найти обратную дорогу. Я так долго бродила по Путанице после того, как оставила наш зеленый участок, что понятия не имела, где нахожусь.
– Я иду не к норе.
– Ты что, действительно собираешься бродить по дороге смерти, пока не найдешь их? Ты ведь даже не знаешь, откуда начать!
В его словах был смысл.
– Ну… где-нибудь начну.
Он снова окинул меня холодным взглядом:
– Разве ты не понимаешь, насколько велики Серые земли? И все это место битком набито бесшерстными. Ты можешь идти по дороге смерти от малинты до сумерночи и не встретить дважды одного и того же бесшерстного.
Я не знала, что такое «малинта» или «сумерночь», хотя Сиффрин уже произносил эти слова. Если бы я спросила, что они значат, он бы снова посмеялся надо мной, но я вполне поняла главное: Большая Путаница огромна. Неужели Сиффрин не догадался, что я уже и сама это сообразила? Но я должна была искать родных… что еще я могла делать?
Сиффрин поднялся на лапы.
– Ты – детеныш, оставшийся сам по себе, ты хоть понимаешь? Ты – легкая добыча для любой собаки или бесшерстного, которому захочется просто для забавы ударить тебя. Даже нашему собственному роду чужой детеныш не может доверять. И ты постоянно рискуешь пострадать на дороге смерти. Это при условии, что ты сумеешь найти достаточно жуков для пропитания.
Я злобно уставилась на него. Он никогда не даст мне забыть о жуках, при любой возможности будет надо мной смеяться.
– Но я ведь не новорожденная. Я уже почти взрослая! Я не прикасалась к молоку по крайней мере половину луны!
Сиффрин не обратил внимания на мои слова и закончил свою речь:
– Даже если ты съешь достаточно, твои шансы выжить невелики. Карка постарается тебя выследить. Я видел в ее стае примерно дюжину лисиц. И каждая считает своей обязанностью найти тебя и твоего брата. Ты действительно хочешь снова с ними столкнуться? Без меня те лисы прошлой ночью поймали бы тебя… а я смог их одурачить только потому, что они не соображают в лисьем искусстве. Но если бы с ними была Карка, мы оба были бы уже мертвы.
От мысли об одноглазой лисице у меня шерсть встала дыбом.
– Да тебе какое дело, что со мной случится?
– Мне дела нет, – огрызнулся Сиффрин. – Дело не в тебе. Джана велела мне найти твоего брата. А поскольку Пайри исчез, я должен отвести к ней тебя.
Я прижала уши:
– Он не исчез! Он где-то там вместе с моими родными! И они будут искать меня! – Я выставила вперед нос. – Мне наплевать, сколько времени на это понадобится или насколько это опасно. Я собираюсь обшарить каждый уголок Большой Путаницы, которую ты называешь Серыми землями.
На морде Сиффрина появилось странное выражение, его нос напрягся, уши прижались. И голос смягчился, когда он заговорил:
– Айла, пожалуйста, выслушай…
Но я не хотела его слушать; я не хотела разочаровываться.
– Я обойду каждую нору бесшерстных, я обыщу каждый кусок дороги смерти. Я буду разыскивать каждого крылатого бесшерстного, пока не найду их!
– Что такое?
Сиффрин вдруг прыгнул ко мне. Он выпрямился во весь рост на траве, загораживая мне дорогу. Его хвост взволнованно завертелся.
Я попятилась от него, но он подошел ближе, в его глазах сверкало любопытство. Шерсть у меня на загривке встала дыбом. Я уже знала, что он куда быстрее меня… и отлично знала, что он сильнее, чем я. Тревожное чувство пробежало по моей спине и задним лапам.
– Оставь меня в покое! – проскулила я.
Сиффрин не тронулся с места.
– Если бы я хотел что-то с тобой сделать, я давно бы это сделал. – Усы вокруг его худого носа дрожали. – Что ты только что сказала?
Я ответила совсем тихо:
– Я… я сказала, что не перестану искать родных.
– Не это! – Его нос был так близко, что я отпрянула. Глаза Сиффрина изучали мое лицо. – Про крылатого бесшерстного!
– А… – Неужели он из-за этого так разволновался? Я опустила голову, чтобы избежать его пристального взгляда. – Ну, просто я видела что-то такое во сне.
– Бесшерстная женщина в длинной одежде и у нее на спине крылья? И она стоит одна в большом каменном дворе?
У меня отвисла нижняя челюсть. Он что, прочитал мои мысли?
– Но как?.. – Я невольно снова посмотрела на него. – Я же видела ее во сне!
Глаза Сиффрина торжествующе сверкнули.
– Я тоже ее видел! – взвизгнул он. – Она настоящая, она существует! Я проходил мимо нее, когда шел через Серые земли. Отсюда это далеко, придется добрую ночь идти на север. Ты не могла видеть эту бесшерстную наяву!
Птица перестала чирикать. Она сорвалась с ветки и куда-то улетела, и двор показался опустевшим. А могут ли бесшерстные летать?
Я никогда не видела у них крыльев. Я подумала об улетевшей птице, и мне показалось, будто я что-то потеряла. Мне и самой хотелось улететь…
– Не знаю, о чем ты говоришь, – пробормотала я, разворачиваясь и направляясь к изгороди. – Мои сны – это мои сны. Отстань от меня.
– Не убегай, – настойчиво произнес Сиффрин. – Тебе незачем бояться. Возможно, Пайри…
Он запнулся, и я повернулась к нему. Длинные уши Сиффрина торчали в разные стороны, хвост продолжал вертеться.
– Вы ведь с ним из одного выводка?
Я наклонила голову набок, но мои лапы были готовы бежать.
– Я слышал о редком лисьем искусстве, которое называется джерра-шарм. Лишь немногие им владеют… это одно из забытых умений. Ты ведь близка со своим братом?
Несмотря на тревогу, я буквально раздулась от гордости:
– Вряд ли можно быть ближе! Пока мои родные не исчезли, мы с ним спали бок о бок всю нашу жизнь, каждый день. Мы вместе ели, играли. Я никогда не бывала одна, без него. – У меня перехватило горло. – Я должна и теперь быть с ним.
– Бесшерстная с крыльями, – сказал Сиффрин. – Она может оказаться очень важной.
– Но я никогда ее не видела в настоящей жизни! Ты ведь сам сказал, она очень далеко отсюда.
– Есть способы видеть, для которых никуда не надо ходить. Как я уже говорил, это редкое умение. Но если две лисы настолько близки, будто у них общее сердце, то их мысли могут иногда переплетаться, как ветки деревьев, что растут рядом. И можно кое-что ощутить в уме другого.
Мое сердце подскочило к самому горлу.
Я припала к земле, в ушах у меня защекотало. То, что говорил этот рыжий лис, просто не могло быть правдой…
– А поскольку вы с братом так близки… – Хвост Сиффрина бешено завертелся, когда я договорила за него:
– То я видела бесшерстную глазами Пайри.
9
В ближайшем здании загорелся свет. В его смутных лучах рыжая шкура Сиффрина вспыхнула, как тлеющие угли. Я прижалась к траве, гадая, прав ли этот лис насчет моего брата. Неужели Пайри действительно пересек Большую Путаницу и видел ту гигантскую крылатую бесшерстную, которую я мельком увидела во сне?
Надежда заставила мой мех зашевелиться.
– Ты думаешь, мой брат был там?
Хвост Сиффрина взметнулся над травой.
– Я не знаю, как еще объяснить то, что ты видела.
Трудно было представить, что благодаря какому-то сну мне удастся найти то место, где находится мой брат, и снова встретить своих родных, отыскав ту крылатую бесшерстную. Это казалось каким-то безумием. Но я вспомнила, что говорил папа: он оставил свой дом в Диких землях, потому что увидел во сне маму.
«Сны – это начало».
Мое сердце подпрыгивало от возбуждения, хвост колотил по земле – тук-тук-тук…
– Я должна идти! – взвизгнула я. – Он, наверное, все еще где-то там! Ведь я снова видела бесшерстную в последнем сне!
– Тот каменный двор находится на пути из Серых земель. Если мы не найдем Пайри, то отправимся прямиком в Дикие земли и я отведу тебя к Джане.
Мои губы дернулись. Я должна была найти Пайри!
– Ты можешь мне точно объяснить, где это? Я не стану больше тебя беспокоить. Уверена, ты и так слишком занят. Всеми этими… лисьими знаниями.
Мне не нравилось то, как он держался со мной, постоянно диктуя, что мы будем делать. Это ведь мои родные пропали, и именно я обязана была отыскать их.
Правое ухо Сиффрина опустилось, на морде отразилось легкое раздражение.
– Я ведь не Старейшина. Это они хранят лисьи знания. А я просто посланец. – Его хвост поднялся над травой и раздраженно завертелся. – Будет лучше, если я тебя провожу. Ночь полна всяких опасностей. А ты даже мышь поймать не можешь. И как ты собираешься защищаться?
– Я прекрасно могу позаботиться о себе, – холодно произнесла я.
Я отступила к деревянной норе, стараясь не встречаться взглядом с Сиффрином. Интересно, есть ли какой-нибудь способ найти ту крылатую бесшерстную без его помощи? Я пыталась вспомнить картинки из своего сна, но они расплывались в тенях.