Я приказал шабашить. Що вы, Москву собрались строить? Довольно. Это же немыслимо, сколько за день лесу повалили. Я мокрый, как красная рыба. Народу надо слово теплое сказать. Я четыре года не видал такой работы. Пойдем-ка, председатель.
Глаголин. Гололоб, сам скажи, ты ведь умеешь. А я, брат, нынче как бы даже невменяемый.
Гололоб. Поручим Гололобу. Он всегда вменяемый. Постойте! Ты мне, Георгий Львович, ничего не говори. Я все знаю… Твоя жизнь стала на место. И жинка не пропала, а вернулась. Що я говорил тебе? Я говорил не так себе. Я мысль имел о настоящих людях. Но мы поговорим особо. Соберемся дома всей нашей семьей. Андрей, как же я буду выступать? Надо же двойку-тройку тезисов.
Вбегает Нона.
Нона. Товарищи, я совсем забыла. Вас всех сегодня вечером комендант города Бумагин требует… ждет… приглашает…
Колоколов. Зачем?
Нона. У нас сегодня свадьба, а у меня еще стол не накрыт.
Глаголин. Первая свадьба в городе! Прекрасно!
Гололоб. Постойте, голуби, это же, кроме шуток, для моей речи очень подходящий тезис. Опять пойдут на земле свадьбы, любовь, разлука и всякая такая жизнь.
Глаголин. Верно, верно, и все-таки не то, мой друг.
Гололоб. Любовь не то? Не знаю. Я даже думаю, что это дело государственное.
Глаголин. Ты оглянись кругом… Неувядаемый советский человек. У него множество ран, физических и душевных. Он терпит много горя, разорения, бедности. Ему трудно. И снова этот наш советский человек идет вперед и побеждает, неувядаемый, непокоримый. Вот где истинная правда.
Занавес
Сонет Петрарки
Драма в трех действиях, девяти картинахДействующие лица
Суходолов Димитрий Алексеевич
Ксения Петровна
Армандо Яков Эдуардович
Павел Михайлович
Дононов Афанасий Кузьмич
Майя
Клара
Марина
Терновников
Продавщица мороженого, толстые — муж и жена, пропойца, девушки — в сером и в голубом, перевозчик, официант, секретарь, почтальон
Действие первое
Картина перваяОбрыв над огромной рекой. Лесные дали на том берегу. А на первом плане городской бульвар. Майские сумерки с роскошной зарей за рекой. Суходолов, продавщица мороженого.
Продавщица (предлагая прохожим свой продукт, робко и весело обращается к Суходолову). Уважаемый гражданин, я, между прочим, хочу у вас спросить, но все время стесняюсь… Может быть, вы не настроены?
Суходолов. О нет, настроен… очень настроен. Спрашивайте.
Продавщица (громко назвала все сорта мороженого). Я, между прочим, наблюдаю за вами целый час… Неужели можно сидеть и ждать кого-то целый час? Это удивительно!
Суходолов (изумлен). Жду?! Я никого не жду… Нет, почему вам это показалось?
Продавщица. Взгляд выдает.
Суходолов (весело). Выдает?!
Продавщица. Определенно.
Суходолов. Ну и как же он выдает?
Продавщица. Томление в нем чувствуется.
Суходолов (серьезнее). Томление… скажи пожалуйста.
Продавщица. Очень интересный у вас взгляд! Приблизительно сказать… орлиный.
Суходолов. Орлиный… это хорошо.
Продавщица. Определенно. Но, между прочим, грустный…
Суходолов (деланное сокрушение). Ай-ай, родная!.. Какой же это взгляд? Ни два ни полтора.
Продавщица. И ждете вы не так, как все люди. Надеетесь и не надеетесь, думаете и не думаете.
Суходолов. Вам бы в цирке работать, чужие мысли отгадывать.
Продавщица. Не обижайтесь, гражданин, я наблюдаю за вами потому, что вы очень интересный человек… поневоле смотреть хочется.
Суходолов (озорно). Красивый, может быть?
Продавщица. А что?.. И красивый даже. Но не так красивый, как привлекательный. С ума сойдешь.
Суходолов. Спасибо, дорогая. Приятная характеристика… остроумная.
Продавщица. У вас, наверно, девушек… счет потеряли.
Суходолов (оглянувшись). Одна… и та, как видите, не пришла. И не пришла потому, что я ее не звал… Но ждал, хоть знал, что не придет. Вы тонко подсмотрели. Позвольте вам пожать за это руку, девочка. (Отходит.)
Продавщица (вслед). Какой, а!.. Скажите. Недаром говорится, что каждый человек — загадка. Но вот скажи мне он: «Маруся, следуйте за мной». И я бросила бы все к черту… Мороженое сливочное, пломбир, шоколадное!.. (Уходит.)
Суходолов на другом конце сцены видит появившегося Армандо.
Суходолов (восторг). Армандо?! Он. Яков Эдуардович, неужели к нам на концерты?
Армандо. К вам на концерты. Я все лето буду по Сибири концертировать. Здравствуй, дорогой Димитрий Алексеевич! Великолепно выглядишь. Загар. Но ты… Ты на бульваре?!
Суходолов. Что ж тут удивительного?
Армандо. Так ведь ответственных работников только на курорте можно встретить запросто на бульваре, а дома вы закрыто и, в общем, угрюмо живете.
Суходолов. Дома мы — ответственные, а на курорте — отдыхающие.
Армандо. Давно в Сибири?
Суходолов. Сегодня у нас первое мая… значит, ровно полгода.
Армандо. И ты успел уже так много наворочать по берегам этой великой реки. Как мы научились строить!
Суходолов. Ворочаю не я, милый мой, а тысячи людей с машинами. Так будет точнее. А строить мы все еще не научились… учимся.
Армандо. Все тот же Суходолов, беспокойный и вечно чем-то недовольный человек! О нет, не тот же. Великолепно, молодо, блистательно выглядишь… не то что я! Я, например, совсем линяю.
Суходолов. Но как приятно, что мы встретились! Иной раз подумаешь пригласить тебя в гости, а где его искать, скрипача. Ты ведь всю жизнь гастролируешь.
Армандо. Скучаешь? Не завел друзей на новом месте?
Суходолов. Трудно это… друзья. Пойдем ко мне или погуляем по берегу? Закат сегодня немилосердно красивый.
Армандо. Грандиозно!.. Вот уж просторы так просторы. Какие могучие края.
Суходолов. Сибирь, восток… Весна не по здешнему климату. Быть большим лесным пожарам.
Идет пропойца, останавливается.
Пропойца (поет).
Уважаемые коллеги, пожертвуйте на семечки калеке, пострадавшему в результате двух войн.
Армандо. Я тебя, братец, вижу в городе в десятый раз. Врешь ты… Нога у тебя самая настоящая.
Пропойца. А вы хотите за трояк иметь несчастного калеку с деревянной ногой? Стыдитесь.
Армандо. Прощай, братец… Всего хорошего.
Пропойца. А на семечки? За что же я вам пел куплеты?
Суходолов. На… (Дает деньги.) И не приставай.
Пропойца (Армандо). Ты мне в душу загляни, а ноги даже у коровы имеются. Ты можешь понять человека, который пал духом на почве женщин?.. Они… вот эти… в чулках… сломали мою чуткую душу! А я был когда-то тоже такой же, как ты, артист. (Суходолову.) Спасибо за гонорар, коллега. (Уходит.)
Армандо. Терпеть не могу этих уличных Мефистофелей. Типичный пропойца.
Суходолов. Что я слышу?! Яша, ты вышел из игры?!
Армандо. Но я же не пропойца.
Суходолов (ласково и иронически). Нет, милый, нет… Ты чистый жрец искусства. Виртуоз на скрипке, а также виртуоз по части женских сердец… сердец миокардических, ожиревших, лежачих… одним словом, усталых сердец.
Армандо. На что ты намекаешь?
Суходолов. На то хотя бы, как ты соблазнял мою супругу.
Армандо. Этого никогда не было!
Суходолов. Было.
Армандо. Нет-нет…
Суходолов. Что — нет, что — нет?! Ты моей жене на скрипке играл душераздирающие мелодии, а она спала в кресле. С первых же дней нашего знакомства ты стал беспутно ухаживать за моей женой. Но я люблю тебя со всеми твоими недостатками, как вообще принимаю жизнь, какой она есть.
Проходят двое толстых — муж и жена.
Жена. Куда ты смотришь, Васенька? Ох, до чего же нахальные пошли у нас мужья. Гуляет рядом с собственной супругой, а смотрит на сторону. Молчишь, нечего сказать… Знаем, куда вы смотрите.
Удаляются.
Армандо. А Ксения Петровна что… не едет?
Суходолов. Старая история: в Москве квартира, дача. Должна приехать месяца на полтора.
Армандо. А что вы здесь сооружаете?
Суходолов. Сооружаем… да… Я строю двадцать лет, но подобными стройками не руководил. Не снилось.
Армандо. Слушай, когда мы кончим строить?
Суходолов. Смешной вопрос. Что с музыкантов спрашивать! Ты хоть какую-нибудь политграмоту знаешь?
Армандо. Учу… сдаю… Как настроение?
Суходолов. Видишь — хорошее. Рад, что тебя встретил. С тобой можно интересно поговорить… когда ты трезв, конечно… Вот у меня парторг, давний приятель, так он до бесконечности может говорить о том, кто, и когда, и почему был, или будет, или не был и никогда не будет министром. Такие беседы меня не устраивают.
Армандо. Тебя всегда что-нибудь или кто-нибудь не устраивает.
Суходолов. Меня всегда не устраивают мещане во всех своих формациях.
Армандо. А ты не выбирай приятелей из мещан.
Суходолов. Мы с ним в прошлом были друзьями, лет двенадцать тому назад. Тогда он был другим человеком. Но деревенщина все-таки вылезла наружу. Дононов по фамилии… а по-настоящему Долдонов…
Армандо. Интересные вы приятели…
Суходолов. У него все воспоминания начинаются с мамки, которая ему блины пекла. А от блинов до мещанина дистанция короткая, а главное, прямая. Впрочем, ну его в болото. Надоело.
Армандо. Вот!..
Суходолов. Что — вот?
Армандо. Позволь задать тебе один вопрос.
Суходолов. Хоть два.
Армандо. Почему ты неузнаваем?
Суходолов. Интересные вопросы задаешь, голубчик. Пойдем-ка подальше, что ли. Вот видишь, вдали, в дымке мачты… Это Старые причалы. В твоем духе, поэтическое место… Пошли?
Армандо. Постой, дай высказаться. На тебя снова взвалили огромное дело, а ты веселый, легкий… помолодел.
Суходолов. Эх, Яков Эдуардович, неужели видно?
Армандо. И вообще, к пятидесяти — и не поседеть в нашу эпоху. Гигантский человек! Но я ставлю весь свой концертный гонорар — ты здесь в кого-то влюбился.
Суходолов. Тише… не кричи.
Армандо. Даже боишься.
Суходолов. Только намекни!.. А на нашего брата знаешь как смотрят… Легенду создадут.
Армандо. Но я не стану создавать легенду. Я не мещанин, не обыватель.
Суходолов. Ты — нет, не обыватель… Оттого и рад тебе.
Армандо. Тебе ведь хочется поделиться?.. Я не навязываюсь.
Суходолов. Эх ты, Яша… Яков Эдуардович… друг ты мой!.. Что бывает в нашей жизни?! Сижу я как-то на строительстве в тайге, в палатке, на берегу этой самой великой реки… строительство наше выше, там, за Старыми причалами. Сижу, планирую разбег на лето… Работа адская — уметь предвидеть, предусмотреть… с головой уходишь. И в это время появляется в моей палатке… даже не знаю, как тебе передать… является то самое чудное мгновение или видение, которое должно быть в жизни каждого человека. Я изумился… Слышу, как перед лицом неизвестной мне девушки что-то захватило мое сердце и оно заколотилось. Я просто потерялся под ее взглядом. Но принял посетительницу я вполне официально. А вопрос был маленький — организация передвижных библиотек. Я дал записку, и она ушла. Она ушла, а я продолжал свое планирование на лето. В общем, мелькнуло чье-то необычайно милое мне лицо и скрылось навсегда.
Армандо. Скрылось?
Суходолов. Слушай.
Армандо. Любопытно!
Суходолов. Проходит день, другой, неделя, а образ моей девушки стоит у меня перед глазами. Ее стройная фигурка и прищуренные со свету юные глаза. Я сильный человек, напористый, считаюсь даже грубым, и трудно мне переживать какую-то детскую, глупенькую встречу… Не по возрасту, не по положению!.. Но чувствую, что случилось невыразимое несчастье. Я растерялся. Зачем? Стыдно, смешно. И я решил: забудется. Стало приятней на душе. И действительно стал позабывать об этом видении. Таким путем однажды, будучи в городе, я с тем же приятным настроением подумал: «А почему бы мне не заехать к ней на службу?.. Просто… ни за чем…» Взял, представь себе, и тут же поехал. Она работает в библиотеке, ведет какой-то научный труд, была одна, встретила меня с испугом, растерялась. Но я… уж потом, на улице, понял, что я ей сказал.
Армандо. А именно?
Суходолов. Как мальчик, от чистого сердца я и сказал ей, что пришел без всякого дела, ничего мне не надо, ни за чем. И помню, как внимательно и грустно глянули на меня ее умные и робкие глаза. Она сказала очень тихо, но и открыто: «Понимаю». Все. Конец. Прошло громадное мгновение, которое уже навеки вошло в мою жизнь. Что говорил потом — не знаю. Да это и не важно, что я говорил… Я вышел от нее на улицу, на улице была весенняя слякоть, шел моросящий дождь, но я отпустил свой «ЗИМ» и пошел пешком по тротуарам. За сколько лет, не помню, мне захотелось бродить одному, а этот дождь и слякоть мне страшно нравились… Словом, в этот дождливый вечер, бродя по улице, я испытывал чувство полного счастья. Вот, собственно, и вся история моей любви.
Армандо (подумав). Значит, ты, Суходолов, еще человек.
Идут те же муж и жена.
Жена. Опять ты будешь говорить, что никуда не смотришь? Бессовестная твоя личность, вот что. Ты хоть головы и не поворачиваешь, а глазами так и водишь, так и водишь по сторонам. Молчи. Знаем мы, куда вы смотрите.
Проходят.
Армандо. Желаю тебе успеха.
Суходолов. Какого?.. Милый, ты не понял. Ни о каком успехе я не помышляю… Тут другое. Да и ты знать меня должен.
Армандо. Тогда ты вдвойне человек.
Суходолов. Эх, Яков Эдуардович, ничего я тебе не рассказал. Делиться так делиться! Но смотри, предашь — убью. Вернулся я домой в свою пустопорожнюю хату и ночью, в том же прекрасном настроении, написал ей, как гулял по улицам и что при этом думал. Не понимаешь? Письмо написал.
Армандо. Сильно…
Суходолов. Ты мне не поверишь, потому что я сам иногда думаю, что сошел с ума, — я стал ей писать письма. Мы не встречаемся, это невозможно, да и не нужно, ни разу больше не виделись… только пишу. Я, Суходолов, известная личность, строитель, член партии, называю эту девочку своей песней. Страшно признаться, но я хочу, чтоб этот человек знал, что она мне как песня… И, должно быть, последняя.
Армандо. Это замечательно. Ты навел меня сейчас на воспоминание о Лауре. Именно как Лаура. Замечательно.
Суходолов. О какой Лауре?
Армандо. Ты ничего не знаешь о Лауре, о Петрарке?
Суходолов. О Петрарке?.. А что я должен знать о них?
Армандо. Должен, потому что ты человек образованный… а во-вторых, ты сам — Петрарка, поэт эпохи Возрождения, который рыцарски обожал донью Лауру и написал ей множество сонетов. Неужели не читал?
Суходолов. Не приходилось.
Армандо.
Ты и твои письма — это и есть сонет Петрарки. Митя Суходолов, если до сих пор ты был достоин моего горячего уважения, то теперь я буду перед тобой преклоняться.
Суходолов. Поэтам — что… они такие! А я стыжусь… И даже страшно… Но продолжаю. В моем существовании произошла какая-то перемена. Легче дышится, лучше к людям отношусь… Появилось вдохновение к работе… Сонет Петрарки, говоришь, Лаура… Ну что ж, пускай… Много ли этих сонетов приходится на человеческую жизнь!
Армандо. А как ее зовут?
Суходолов. Майя.
Армандо. Имя современное.
Суходолов. Да, современное.
Армандо. Эх, какие просторы!.. Могучий май… Майя… Как я тебе завидую. Я давно уж никого не люблю, а промышляю.
Суходолов. Это у меня святое… Хорошо. Но иногда тревожно, страшно.
Пауза. По реке проходит, большой пассажирский пароход.
Эх вы, манящие огни! С удовольствием уехал бы на этом пароходе вниз, к океану. Нельзя, вернут… и будут говорить, что Суходолов помешался.