Скалийка сидела в глубоком плетеном кресле и, утопая в подушках, пила чай; густые темные волосы рассыпались по плечам. На ней было что-то вроде пеньюара — свободный халат поверх синих шаровар и тонкой белой рубашки; на босых ногах — мягкие домашние туфли. Теперь в ней явственно проступили харефские корни; черные, как смоль, глаза чуть насмешливо смотрели из-под пушистых ресниц.
Тончайший шлейф пеньюара взметнулся вслед за ней, когда Урсиолла поднялась навстречу постоялице. И снова этот вечный аромат «Омченто»…
— Рано же Вы встали! У Вас какое-то дело? Присаживайтесь, я сейчас принесу чашку.
— Спасибо, я позавтракаю на кухне.
— Ну же, это всего лишь чашка чаю, она не отобьет у Вас аппетит.
Хозяйка усадила принцессу на оттоманку и вышла за чашкой.
— Вот, пожалуйста, — Урсиолла налила ей чаю. — Так что Вы хотели?
— Я хотела расплатиться.
— Как, Вы уже уезжаете? Так скоро? — удивилась скалийка. — Вам не понравился Скали? наверное, Вы просто не на то смотрели. Скали чудеснейший город, уж поверьте мне!
— Дело вовсе не в Скали. И не в Вас, — девушка предпочла отмести еще одну причину своего возможного недовольства. — Просто мне необходимо уехать.
— Ваш друг ничего не сказал мне вчера, иначе бы я…
— Он остается, Урси. Уезжаю только я. Могу ли я, — она помедлила и сделала глоток, — могу ли я попросить Вас об одной услуге?
— Конечно, можете! — Урсиолла расплылась в улыбке.
— Присмотрите за ним, пока меня не будет. Знаю, — рассмеялась Стелла, — он уже не ребенок, но может натворить столько глупостей! Если я не вернусь через месяц, скажите, чтобы он возвращался в Лиэну. И не вздумал меня искать!
— Вы пугаете меня… Куда же Вы едете?
— В Астеру. Только ему не говорите! Вот деньги, которые я Вам должна.
Она протянула хозяйке нагретую ладонью стопку монет, но та, покачав головой, не взяла их:
— Деньги никогда не бывают лишними, Вы и так достаточно мне заплатили. Пойдемте, я сама накормлю Вас и соберу еды в дорогу.
Стелле показалось, что Урси готова была расплакаться, когда укладывала в сумку головки ароматного сыра. Ее подозрения оправдались: когда хозяйка обернулась, на ресницах действительно блестели слёзы.
— Что с Вами? — Неужели ее так расстроил внезапный отъезд постоялицы? Но Урсиолла не похожа на чувствительную барышню.
— Ничего, просто мне не хочется, чтобы Вы ехали в Астеру. Куда угодно — только не туда! — с жаром выпалила Урсиолла, ухватив принцессу за рукав. — Это гиблое место, там убивают людей! Останьтесь!
Заламывая руки, хозяйка сползла на пол и с мольбой посмотрела на Стеллу.
— Почему Вы так не хотите отпускать меня в Астеру? Неужели Вы верите этим сказкам? — Если бы она не знала Урсиоллу, девушка подумала бы, что она помешенная.
— Это не сказки! — замотала головой скалийка. — Пятеро моих постояльцев, пятеро крепких мужчин, поехали туда — и не один не вернулся.
— Может, их просто что-то задержало?
— Если их что-то и задержало, то только смерть. Лошади, одна за другой, прибрели сюда через месяц, на каждой была кровь. Это демоны пригнали их сюда.
— Но Вы же говорили, что демоны не могут убить человека.
— Зато они могут сделать из человека раба. Астерцы продали души злу, они убивают Посланников. Прошу Вас, останьтесь! Боги бессмертны, а у Вас всего одна жизнь!
— О чем это Вы? — Простая ли она хозяйка гостиницы или имеет какое-то отношение к воцарившемуся небесному хаосу?
— Харефы читают по глазам, они знают тайны хризов, знают, почему появилась пустыня Одок, но мы люди и не можем изменить ход времени. Вы не первая Посланница, до Вас было пятеро, пятеро Посланников из разных стран, и все они погибли.
— Зачем они ездили в Астеру?
— А зачем едете Вы? Я не спрашивала их, я не знаю, знаю только, что это были Посланники. Если бы в моих жилах не текла адилаская кровь, и я была старше, то знала бы, — с горечью добавила она и поднялась с пола.
— Кто Вы, Урси? — Стелла невольно отшатнулась от нее. — Волшебница?
— Нет, — покачала головой Урсиолла, — я простая смертная, всего лишь помощница.
— Помощница кого?
— Все харефы служат одному богу, тому же, которого почитают дакирцы. Это добрый бог, велящий помогать и любить всех людей. Следуя его заветам, я открыла эту гостиницу.
Скалийка вытерла слезы и поставила чайник на огонь. Принцесса в который раз удивилась быстрой смене настроения хозяйки: только что она в паническом ужасе умоляла ее остаться, а теперь невозмутима и спокойна.
— Все мы немного комедианты, — усмехнулась Урси, словно прочитав ее мысли, — только играем по-разному. К примеру, в северных королевствах эмоции скрывают под маской безразличия, ну а мы нарочито выплёскиваем их наружу. Впрочем, мы далеко не безгрешны и часто изображаем то, чего не чувствуем. Так поступают все адилаские женщины и все дакирцы. О, это самый лицемерный народ на свете! Даже женясь по любви, они разыгрывают комедию безразличия. Как-то в меня влюбился один генр (тогда я была еще юной неопытной девочкой) и долго-долго ходил под моими окнами — в то время я жила не здесь, а на одном из дакирских островов. Когда же я спросила, любит ли он меня, он ответил, что просто гулял под моими окнами, любуясь цветами. Я не сдалась и поинтересовалась, зачем же тогда он высматривает меня в окне и, увидев, тут же отводит взгляд. Он заявил, что наблюдает за отражением луны и, раз уж я его загораживаю, то и не смотрит в мои окна. Лицемер! Но он все же пришел просить моей руки, утверждая, что хочет жениться по расчету. И я бы вышла за него, если бы он не исчез. Говорят, его убили в пьяной драке. Он и тут обманул меня! — Она усмехнулась. — А ведь он мне нравился.
Чайник закипел, Урсиолла сняла его с огня и заварила чай:
— Чашка хорошего чаю скрасит долгий путь и придаст сил.
Стелла кивнула и в задумчивости присела на табурет.
В дверях появился Маркус, обвел кухню сонным взглядом и улыбнулся, увидев Урси.
— Доброе утро. Садись, а то мне не выпить весь этот чай одной! — засмеялась принцесса.
— Уже уезжаешь? — Он подошел к столу.
— Да, допью чай и поеду.
— Надеюсь, ты передумала идти пешком?
— Маркус, не начинай! И не вздумай поехать за мной, сиди тут и присматривай за Лайнес.
— Стелла, — нахмурился принц, — это уже не смешно.
— А я и не смеюсь. И не шучу.
— Стелла, брось эту безумную затею!
— Как сказал какой-то великий король: «Безумие — путь к славе». Успокойся, я думала, ты давно привык к тому, что я вечно выкидываю что-нибудь этакое.
Маркус нахмурился, но промолчал.
Хозяйка разлила чай и протянула чашку принцу:
— Грусть тоже лечится чаем. Выпейте и отпустите её. Вы же видите, что ее невозможно отговорить.
И как только она смогла проглотить завтрак, как она смогла выпить две чашки чая, когда на душе у нее кошки скреблись? Но смогла ведь.
Стоя рядом с Лайнес, принцесса вспомнила слова Урсиоллы о лицемерии и притворстве. Интересно, у нее хорошо получилось разыгрывать беззаботность? Маркус и так был мрачнее тучи, а если бы она распустила нюни, он бы ее ни за что не отпустил. И правильно сделал бы.
Девушка в последний раз погладила лошадь. Она будто что-то почувствовала, перестала хрустеть сеном и покосилась на нее карим глазом. Интересно, Лайнес тоже ее осуждает?
Принцесса быстро вышла из конюшни; на душе было неспокойно, внутренний голос твердил: «Не уезжай!».
Маркус ждал снаружи, мрачный, как туча. Спасибо, что хотя бы молчит, ей и так тяжело.
— До свидания. — Стелла грустно улыбнулась и тут же весело добавила: — Смотри, не теряй головы!
Принц промолчал, никак не среагировал на ее намеки. Достав вину, он заиграл тоскливую мелодию.
— Перестань, мы же не навсегда расстаемся!
— Кто знает? — пожал плечами юноша. — Я, конечно, верю в лучшее, но даже если ты не уверена… Ладно, не буду. До свидания, Стелла, счастливого тебе пути. И, пожалуйста, возвращайся скорее!
Она отвернулась, чтобы не расплакаться, и быстро зашагала прочь; вслед ей потекла печальная мелодия. Мелькнула мысль: вдруг эта музыка пророческая? Но мысли так ненадежны, девушка поспешила отогнать от себя мрачные предчувствия и сосредоточилась на собственных шагах. Это было так тяжело, особенно когда вслед ей выл Шарар — уж он-то, наверное, что-то чувствует, не даром сын Даура.
Украдкой бросив взгляд через плечо, Стелла увидела, что пес бежит вслед за ней. Она не стала его прогонять: бог не настаивал на том, что ей нужно оставит собаку в Скали.
Когда черный хвост коснулся ног, принцессе полегчало — он как связь, частичка ее мира, которую ей все же позволили взять с собой.
— Чтоб они превратились в пыль, эти бесконечные лестницы! — с чувством пробормотала Стелла, остановившись, чтобы перевести дух. — Как только адиласцы умудряются целыми днями спускаться и подниматься по ним с мешками?
Когда черный хвост коснулся ног, принцессе полегчало — он как связь, частичка ее мира, которую ей все же позволили взять с собой.
— Чтоб они превратились в пыль, эти бесконечные лестницы! — с чувством пробормотала Стелла, остановившись, чтобы перевести дух. — Как только адиласцы умудряются целыми днями спускаться и подниматься по ним с мешками?
Она с завистью проводила глазами промелькнувшую в створе улицы повозку и спустилась на уровень ниже. Дальше лестниц не было, был монотонный лабиринт из тупиков и лачуг, сгрудившихся у городских ворот.
У самих ворот движение застопорилось, пришлось прокладывать путь через череду повозок и вдруг ставших на удивление медлительными носильщиков. Но вот она уже по ту сторону стены. Что дальше?
В город вели несколько дорог, разумеется, безо всяких указателей. Какая же из них? Почему-то, не задумываясь, Стелла выбрала не среднюю, а правую и, после очередной передышки, взвалив на плечи свой груз, побрела по обочине.
Впереди маячила роща, девушка решила сделать там привал.
Удобно устроившись в тени, принцесса с облегчением избавилась от тяжелой ноши. Плечи зудели, ноги и руки тоже протестовали против непомерной нагрузки.
— Все, дальше я с места не тронусь. Посижу тут, подожду свою лошадь. Если не получу ее до полудня, вернусь в «Люмьер», — решила она.
Принцесса с завистью провожала глазами всадников, взметавших пыль на дороге.
Оглянувшись на город, она заметила, как за деревьями промелькнуло что-то темное. Что-то живое. Девушка встала, подошла ближе и поняла, что это лошадь. Она стояла в дюжине шагов от нее и косилась на принцессу агатовым глазом.
Лошадь была необычной масти, такая же, какую она видела на Исте — вороная с серебристой гривой и хвостом.
— Ну, это уже лучше! — довольно подумала принцесса. — На вид — хорошая лошадка, жалко, без сбруи.
Осторожно, чтобы не спугнуть, Стелла попятилась к вещам за веревкой, но остановилась на полпути: лошадь пошла за ней. Пока девушка пыталась понять причину ее странного поведения, на сцене возник Шарар — он заливисто визжал и нарезал вокруг лошади круги. Интересно, чему он так радовался?
— Чудеса какие-то! — рассеянно прошептала принцесса.
Обезумевший от непонятного восторга пес с разбегу запрыгнул на спину коню, но тут же оказался на земле, сброшенный норовистым жеребцом. Вместо того, чтобы покусать обидчика (а ведь падение было болезненным), Шарар, как ни в чем ни бывало, продолжал весело лаять, виновато виляя хвостом.
— Шарар, что с тобой? — Стелла присела на корточки и позвала собаку — пес никак не среагировал. — Шарар, с тобой все в порядке?
С ним, явно, было что-то не то: Шарар бегал от хозяйки к коню, кружился на одном месте и радостно повизгивал.
Принцесса решила положить этому конец и отогнала собаку. Обиженный Шарар заскулил, но перестал беситься.
Стелла попыталась ухватить жеребца за длинную гриву, но тот мотнул головой и попытался ее укусить — она едва успела отдернуть руку.
— Ну и норов! — прокомментировала девушка. — Если это та самая лошадь, о которой говорил Мериад, приручит ее будет сложнее дикого зверя.
Стелле показалось, что конь осклабился, показав ровный ряд зубов. Несомненно, он усмехался, наблюдая за ее тщетными попытками подойти ближе, чем на пять шагов. Как только она пересекала эту незримую границу, жеребец либо отступал, либо отгонял ударами хвоста. Не выдержав, девушка в сердцах хлестнула его первым, что попалось под руку. Лучше бы она этого не делала! Реакция разгневанного животного была настолько бурной, что принцесса в мгновение ока оказалась на земле, еще в фазе полета больно ударившись обо что-то твердое.
— Вставай и извинись перед Шараром. Мозгов у него в этот раз оказалось больше, чем у тебя.
Скрючившаяся на земле девушка замерла и удивленно захлопала ресницами. Конь разговаривал!
— Ну да, я умею говорить, что из того? Это что-то сверхъестественное? Ты, к примеру, болтаешь без умолку — и никто не удивляется. Стелла, что с тобой, ты же не головой ударилась!
И тут она поняла, поняла и, позабыв о боли, испуганно вскочила на ноги.
Этого не может быть!
— Стелла, ты меня пугаешь! Перестань смотреть на меня так, будто увидела призрак Маргулая.
— Я… я… Я ведь ошибаюсь? — с трудом выдавила из себя принцесса. — Это же невозможно! Я обозналась, верно? Конечно, обозналась, ведь не может же быть, чтобы…
— Как хочешь, можешь думать, что обозналась, но Шарар меня узнал. У него-то нет никаких сомнений, он принимает меня за того, кто я есть.
— И что мне делать? — судорожно сглотнула девушка. И она ударила его? Боги, что же он с ней сделает?
— Ничего, все, что хотел, я уже сделал. Или тебе мало, не считаешь это достойным наказанием? По-моему, вполне достаточно, я не хочу ломать тебе ребра, а потом приводить их в порядок. Это ответ на твой второй вопрос. Что касается первого… У тебя есть лошадь и, как полагаю, какая-то поклажа. Что нормальные люди делают в таких случаях?
— Но я не могу, — замотала головой Стелла.
— Стелла, перестань действовать мне на нервы! Твой идиотизм скоро начнет меня бесить. Так что вперед! Только, — он усмехнулся, — будь осторожнее с веревкой — мало ли что? И, чуть не забыл, у тебя будет еще одна проблема: придется обойтись без седла. Совсем. Любого. Ничего, на пару недель станешь ашелдонкой.
— А уздечки тоже не будет? — Собственно, ответ был очевиден.
— Неужели ты думаешь, что если бы она даже была, я дал бы тебе ей пользоваться? Разумеется, нет! Я тебе не какая-то скотина.
— Просто, у ашелдонцев есть уздечки, и если мне предстоит стать ашелдонкой…
— Молодец, поймала на слове! Ладно, так и быть, будет тебе уздечка. Но такая, какую захочу я. Что держишься за бок? Больно? А нечего было рукам волю давать, в следующий раз умнее будешь. Шевели ногами, мне надоело здесь стоять.
Стелла перетащила вещи к нервно рывшему землю Мериаду. Веревка была под рукой, но воспользоваться ею она не решалась.
— Взяла — и сделала, я не трону. Разумеется, если ты ничего не выкинешь.
Принцесса с благоговейным трепетом коснулась блестящей, цвета воронова крыла, шкуры и, решившись, закрепила поклажу. Проверив, не режет ли веревка, она накинула на спину коню теплый плащ. Забраться на него девушка не решилась и, чтобы потянуть время, обернулась, чтобы позвать Шарара.
За спиной раздался знакомый звук, будто лошадь недовольно мотнула головой, и звякнули удила. Помедлив, принцесса обернулась. Мериад сдержал обещание, но, как и обещал, частично: уздечка была без мундштука.
— Довольна? — Конь снова тряхнул головой. — Чего только не сделаешь ради Лучезарной звезды, — вздохнул он.
— А почему я не могла взять Лайнес? — Девушка все еще нерешительно мялась с ноги на ногу.
— Потому, что тогда я не мог бы быть рядом. Мне нельзя оставлять тебя одну и, в то же время, опасно появляться в человеческом обличие. Почему опасно, объяснять не буду. Вопросы кончились?
— Да.
— Тогда оторви ноги от земли.
Стелла замотала головой:
— Нет, я лучше пешком.
— Стелла, не дури!
— Но Вы же…
— Что я? Я же тебе разрешил. Ну?
Мериад подошел вплотную и склонил голову набок. Принцесса по-прежнему не решалась.
— Мне сделать это насильно? Или тебе просто не забраться? Если хочешь, могу помочь, но, думаю, ты и сама справишься, не в первый раз.
Девушка вздохнула и осторожно положила ладонь на холку. Замерла и, упершись, подтянулась, привычным движением перекинув ногу.
Первое время Стелле было не по себе, она боялась лишний раз пошевелиться, безуспешно пытаясь свыкнуться с божественной сущностью своего коня.
Придорожные кусты мелькали так быстро, что у нее кружилась голова. До этого так быстро она скакала только на Ферсидаре, но тогда ей не было так страшно, ее подстраховывало седло, а сейчас она боялась упасть и, в то же время, боялась держаться крепче. Радовало то, что хоть ритм движений жеребца был близок к иноходи. Правда, от этого ее бедному телу было не лучше.
— Куда мы так спешим? — решилась спросить принцесса, пригнувшись к шее коня.
— Мы пока никуда не спешим. — Вопреки логике, он даже не задыхался; голос был ровный, такой, как всегда. Сначала она удивилась, но потом поняла, в чем дело: Мериад не проговаривал слова вслух, он произносил их мысленно. В итоге они раздавались только в ее голове.
Жеребец перешел на рысь. Девушка была ему благодарна: скакать галопом без седла крайне болезненно.
— А сколько миль до Астеры?
— Порядочно. С твоими разговорами, разумеется, больше.
— Я Вам мешаю? — тихо спросила Стелла. Судя по тону, она его раздражала, наверное, отвлекала от собственных мыслей.
— Немного. Через полчаса будет небольшой лесок, там ты сможешь задать все свои вопросы.