– Хитро, – согласился Лазарь.
– Мы тоже не пальцем деланные, – вмешалась Дара. – Где гарантии, что старуха не соврёт и не присвоит чужие деньги? Так что первыми ничего никому говорить не будем. Пусть она сначала скажет фамилию, а мы по паспорту сверим.
– Ещё хитрее.
– Не тут-то было! – Сенсор погрозил кому-то указательным пальцем. – Старушка точно в контрразведке служила. До прописочки, говорит, паспорт полистайте – там и адресок найдётся. Зачем же людей лишний раз беспокоить?
– Очень хитро!
– Угу, – сказала Дара. – Тут я вспомнила этаж и номер квартиры в инсоне. Ну, и попала в точку.
– А вот это уже везение, – поскучнел Лазарь.
– Везение или нет, но старушка тогда всю подноготную про Янику твою нам выложила. В общем, зовут её Катя Исакова, ей то ли восемнадцать, то ли девятнадцать лет, учится в РИНХе на первом курсе юридического, живёт вдвоём...
– … с отцом, – опередил её Лазарь.
– … с отчимом, – в унисон с ним закончила Дара.
Лазарь секунду думал.
– Интересно, – сказал он. – Куда делись остальные родители, узнали?
Дарения снова поморщилась: речевые обороты Лазаря частенько действовали на неё, как рвотное.
– Остальные умерли. Отец погиб, когда она была совсем маленькой. Мать вышла за отцовского старого друга, а два года назад скоропостижно скончалась.
– Интересно, – повторил Лазарь. – Что-нибудь ещё?
Сенсор часто заморгал в попытке размять немеющие веки:
– Ещё она очень милая девочка, всегда приветливая, всегда здоровается. А иногда даже справляется о самочувствии старушки. Короче, ничего больше. И больше ничего не узнаем – по крайней мере, от бабки-управдома. Она ещё долго осыпала нас комплиментами, пока мы смывались оттуда, не отдав ни сумки, ни паспорта. А что «интересно»?
– То, что девчонка ненормальная, – ответил Лазарь, думая, как сильно хочет сейчас спать. – В смысле, ненормальная ненормальная.
– Типа недосумасшедшая? – усмехнулся Сенс. – Кому же она тогда таблетки брала?
– Не знаю.
– И чем больна? Ведь больна, ясно же.
– Не знаю.
– А что там вообще происходит?
– Не знаю! – вскричал Лазарь, хватив кулаком по столу. – Не имею ни малейшего понятия!
Дарения вздрогнула. Сенсор пружинисто выпрямился, растеряв разом всю сонливость. Айма недовольно закачала головой.
Лазарю пришло в голову, что лучше всего оставить их сейчас без объяснений, пойти к себе, растянуться на диване и хорошенько всё обдумать. Но он сомневался, что у него получится. Умственная работа, начатая в состоянии физического переутомления, обычно заканчивается отключением как тела, так и разума – часов на восемь, в норме.
Лазарь уронил голову на руки и уставился в полыхающий зев камина. Языки пламени успокаивали нервы, но вместе с тем усыпляли не хуже снотворного. Хотелось прогнать всех из комнаты и улечься спать прямо здесь, на ковре.
– Игра началась, – негромко проговорил он, – условия есть, а правил мы не знаем. И не узнаем, пока из всей информации у нас только повесть о том, какая она славная сирота. Вариантов много, а перебирать наугад – всё равно, что чикать кусачками по проводам бомбы.
К Сенсору вернулся сонный вид.
– Мы не МВД, – принялся загибать пальцы он, – не ФСБ, не ИНТЕРПОЛ, не ещё какая-нибудь крутая аббревиатура. Мы вообще никто! Горстка энтузиастов, совсем недавно вышедших из пубертатного периода. Да ещё прямые контакты с жертвой нам запрещены. Чего ты хочешь? Полное досье на неё и всех её родственников на три колена вверх по генеалогическому древу?
Лазарь пожал плечами:
– Было бы неплохо. Это ведь ты мечтал в детстве стать частным сыщиком. Вот посиди сегодня днём в засаде, устрой слежку…
– Я никогда не мечтал быть сыщиком.
– …вломись в дом, когда никого не будет.
– И домушником тоже.
– Ну, хорошо! Ты хотел стать дрессировщиком диких хищников. Какая разница?
Айма смерила Сенса пытливым взглядом:
– Дрессировщиком? Правда?
– В детстве, – отмахнулся Сенсор, – хотел. Когда посмотрел первый раз «Полосатый Рейс». Воображал, как это круто: находиться в одной клетке с тиграми, кормить с руки, и всякое такое.
– А ещё писающих от восхищения одноклассниц, и делающих то же самое от зависти одноклассников, – усмехнулся Лазарь.
– Попридержал бы свою сатиру, Гриффин-невидимка! – парировал Сенс.
Теперь уже заинтересовалась Дара:
– Что хорошего быть невидимым?
– Вездесущим, – поправил Лазарь и поспешил сменить тему: – А про засаду я не шучу. Возьми с собой «Твикс», съезди к ней ещё раз. Было бы неплохо, если бы Дара посмотрела отчима, друзей, соседей. Особенно из четырнадцатой квартиры. И будет совсем хорошо, если вы найдёте этого парня, Джуду. Судя по инсону, он единственный, кому она сейчас верит.
Айма покачала головой:
– Без меня. Завтра я встречаюсь с Матвеем в городе, а вечером институт.
– Зачем? – нахмурил брови Сенсор.
– Грызть гранату науки.
– Да я про Матвея.
Определённо, уж лучше дрессировщик, чем сыщик. Некоторым иногда стоит помнить о своих детских мечтах.
– У них свидание, – Лазарь развернулся к Айме и прибавил с усмешкой: – Тайное, я полагаю? Так что спрашивать тебя о подробностях бесполезно.
Японка утвердительно кивнула:
– Матвей просил не говорить.
– Ну, ещё бы. Он всё ещё надеется сохранить свой позор втайне?
– Не беспокойся за Матвея, у него всё в порядке.
– Ну, разумеется! Именно поэтому он и не берёт тебя с собой.
– Может, ты меня возьмёшь, раз уж у тебя всё на мази? – набычилась Айма. – Для такого дела я даже специально выкрою завтра немного времени.
Лазарь хлопнул себя ладонями по коленям, вставая.
– Могу «взять» тебя прямо сейчас. Ты где предпочитаешь – на столе, на диване? Ладно, завтра так завтра. Пойду, пофа… нтазирую немного на эту тему перед сном. Надо проснуться раньше Яники.
– Ты так и не рассказал, что у вас сегодня намечается! – спохватился Сенсор.
Лазарь не смотрел на них – он уже шагал к выходу из комнаты:
– Ничего. Я рассказал, что сегодня намечается у вас.
Выйдя в коридор, он расслышал, как Сенсор растерянно спрашивает кого-то:
– «Ничего» не намечается, или «ничего», что не рассказал?
Глава 4. Девять из десяти
1
– Это безумие, – повторила Яника, свесившись из окна. – Безумие, безумие, безумие.
Они собрались на кухне. Разгоравшийся день сулил настоящее пекло – часы показывали шесть утра, а солнце уже разгулялось вовсю. Одно утешение: воздух покинутого людьми города был в разы чище обычного. Ни пыли, ни выхлопных газов. Дышалось намного легче, и даже виделось как будто дальше: воздух стал прозрачней. Удивительно, как мало нужно природе, чтобы очиститься от токсина под названием люди.
Утро началось довольно шумно – с очередного захода прокажённого соседа на приступ квартиры номер пятнадцать – и продолжилось в спешных сборах.
– Вода? – Лазарь передал Джуде три разделочных ножа.
Парень кивком указал на старую армейскую флягу в зелёном суконном чехле:
– Здесь.
Больше и не надо, решил Лазарь, помогая Джуде продеть поясной ремень в шлёвки на чехле. У них впереди множество разнообразных возможностей умереть от чего-нибудь, кроме жажды.
– Спички?
– У меня, – откликнулась Яника.
Лагерь выживших с самого утра прекратил вещание, и Лазаря заботило только одно – найти в магазине «Гризли» именно выживших.
– Фонарик?
– Взяли.
– Проверяем ещё раз узлы.
Все трое схватились за похожую на мёртвого удава жилистую верёвку, унизанную по всей длине тряпичными узлами, и стали передавать её друг другу по цепочке на манер заправских матросов, сматывающих швартовый. Никогда прежде не приходилось Лазарю вить верёвок из постельного белья – раньше он видел такое только по телевизору. Правда, один знакомый уверял, что лазал по таким лично, но россказни людей Лазарь привык делить надвое, а лучше не верить совсем. Не говоря уже о телевизоре.
– Порядок! – отрапортовал Джуда, ощупав последний узел.
Лазарь не мог не заметить, насколько бодро и свежо смотрелся парень. Даже спросонья, мучимый хроническим недоеданием, отсутствием личной гигиены и постоянной атмосферой страха, Джуда выглядел как с обложки журнала «Men'sHealth»: он буквально источал вокруг себя сияющий ореол здоровья и благополучия. Девчонка действительно зависела от него; пожалуй, даже больше, чем вчера. И, наверное, куда меньше, чем завтра.
Верёвка получилась надёжная, трехпрядная – в квартире нашлось много нового, почти не пользованного постельного белья. Всё, что осталось от матери Яники в приданое дочери. Прихожая то и дело вздрагивала под ударами чудовища, не щадившего себя в попытках размозжиться о железную дверь. Судя по звукам, прокажённый бросался на дверь грудью, животом и головой одновременно. Коробящий костный треск сливался со звонкими мясными шлепками.
– Кажется всё, – Джуда похлопал ладонями по карманам.
– Не всё, – Лазарь собрал верёвку в охапку, так что теперь она напоминала груду нестиранного белья. – Не хватает «Смит-Вессона» тридцать пятого калибра.
Они подступили к окну, и Яника открыла раму пошире. Температура наружного воздуха смешалась с температурой воздуха внутри комнаты, вынудив Лазаря в очередной раз удивиться, насколько подробными могут быть эти проклятые инсоны.
– И где нам взять твой «Смит-Вессон»? – спросила Яника с искренним недоумением.
– Нигде. Будь он у нас, мы бы сейчас занимались не альпинизмом, а отстрелом бешеных собак.
– Сигарет бы, – прохрипел Джуда.
Верёвка бесформенной кучей полетела вниз, разматываясь и уменьшаясь с каждым метром в объёме, точно кусочек мела, истираемый по грифельной доске в тонкую белую линию. Хлопнув о стену, она вытянулась вдоль здания напряжённой вибрирующей лентой, не достав до земли пары метров. Теперь только подоконник разделял их от свободы. Подоконник и четыре этажа высоты.
Лазарь ещё раз проверил, надёжно ли привязана верёвка к трубе радиатора под окном.
– Итак, кто первый?
Они молчали, в нерешительности заглядывая за край окна.
– Если бы среди нас был боров, – вкрадчиво начал Лазарь, – парень килограмм так под сто тридцать весом, что бы мы сделали? Пустили первым, чтобы проверить верёвку на прочность, или последним, чтобы она не лопнула под ним раньше времени? Из нас троих я самый тяжёлый, так что давайте представим...
– Я первая, – неожиданно сказала Яника.
Джуда округлял глаза:
– Не придумывай, Яни!
– Я первая, – упрямо повторила она.
– Нет уж, тогда я.
– Всё нормально, Джуд, – улыбнулась она, снимая с запястий его руки, – я самая лёгкая. Со мной ничего не будет.
– С верёвкой ничего не будет, – придвигая к окну стул, уточнил Лазарь. – Но это, в принципе, сейчас одно и то же.
Джуда продолжал упрямо мотать головой, но Лазарь видел, что сомнение на его лице уже сменилось смирением. А значит, приятие тоже не заставит ждать.
– Всё нормально, – Яника с обречённой улыбкой поцеловала Джуду в губы. – Правда.
Права Дара на счёт этих двоих, думал Лазарь. И Сенс прав. Девчонка намеренно жертвует сейчас собой, свято уверовав в свою обречённость. Осталось сущая пустяковина: найти причину столь упаднических настроений. И поиски эти начинаются внизу, на другом конце верёвки.
– Ladies first, – галантно расшаркался Лазарь, подавая Янике ладонь и помогая взобраться на подоконник. – Держись крепче руками и ногами. Вот так. Не смотри вниз, не смотри вверх, смотри перед собой. И аккуратней с отливами, не порежься.
Они с Джудой перегнулись через подоконник. Яника висела на верёвке в полуметре под ними и смотрела вверх глазами мышки, исчезающей в пасти боа-констиктора.
– Руки по очереди отпускай, – напомнил Лазарь.
– Давай, солнце, – подбодрил Джуда, – ты сможешь.
– Встретимся внизу, – испугано пискнула она и стала медленно спускаться.
Джуда приподнялся на локтях и посмотрел на Лазаря:
– Если с ней что-нибудь случится, я сверну твою огромную-преогромную голову, – предупредил он так, чтобы Яника не услышала. – Усёк?
Лазарь мельком взглянул на него, но ничего не ответил и снова посмотрел на девушку, болтавшуюся внизу на верёвке, свитой из её же постельного белья.
2
Балконы смотрели на обнесённую клумбами детскую площадку, на которой впервые появился Лазарь. Сейчас площадка казалась пустынной, если не считать останков дворняги, съеденной прошлым вечером. Лазарь разжал пальцы и спрыгнул на асфальтовую дорожку, тянувшуюся вдоль клумб. В нише между балконами первого этажа его уже дожидались Яника и Джуда. Вооружённые кухонными ножами, они лихорадочно рыскали глазами по сторонам, выискивая тех, кого хотели бы отыскать сейчас меньше всего.
– Неплохо получилось с верёвкой, – Джуда панибратски хлопнул Лазаря по спине. В другой руке он держал нож, который тут же вручил ему рукоятью вперёд. – Ползу, а она трещит подо мной, как электропровод. Ну, думаю, такого лося, как ты, точно не выдержит. А нет – выдержала!
– Слава отбеливателям без хлора, – Лазарь принял нож, с тоской вспоминая о чудесном боевом топорике, брошенном у входа в подъезд. А этот нож – что им делать? Только рыбу резать.
Яника указала пальцем на прямоугольную арку в доме напротив:
– Нам туда. Это ближайший выход на улицу. Там дорога, по ней до «Гризли» две остановки на автобусе.
– Надо добраться без остановок, – сказал Лазарь и первым перешагнул через ограду клумбы.
3
Они бежали, и топот их ног казался пистолетными выстрелами в воющей от безлюдья пустыне. Они бежали по запруженной автомобилями дороге, а те насмехались над ними своей мёртвой неподвижностью. Они бежали по разбитому, покорёженному, похожему на руины забытой цивилизации городу, и боялись оглядываться по сторонам.
Не преодолев и половины пути, пришлось остановиться.
– Стой! – закричал Джуда сзади. Они с Яникой всю дорогу немного отставали, не поспевая за гулливерским шагом Лазаря. – Эй, тормози!
Лазарь остановился и побрёл обратно. А ведь он почти не устал. Интересно, каким образом физические данные из яви проецируется в инсон?
Яника остановилась у автобусной остановки, опрокинутой набок въехавшим в неё жёлтым «Хаммером Н2». Одной рукой девушка держалась за исковерканный металлический скелет остановки, вторую прижимала к груди. Дышала она загнанно, мелкими короткими глотками. Тело сотрясалось от дрожи, когда она надсадно кашляла, зачем-то прикрывая рот ладонью.
– Я же сказал, остановки только для автобусов.
– Не видишь, плохо ей! – огрызнулся Джуда, оглядывая подругу сверху донизу беспокойным взглядом
Так смотрят на неразорвавшуюся бомбу люфтваффе, упавшую в гостиную из пробитой крыши.
– П-просто... сбила дыханье...
– А, по-моему, ты просто мелкая вруша, – сказал Лазарь. – Мы и километра не сделали, а ты уже похожа на лошадку, которую обычно пристреливают.
Джуда грубо ткнул Лазаря локтем под рёбра:
– Хорош умничать! Не все же такие кони, как ты.
Порядком подустав от его фамильярностей, Лазарь решил, что пора эту практику заканчивать.
– Мы больше не в квартире, – он поднял руку с ножом и направил остриё Джуде в грудь. – А конь, как я, и лягнуть может. Советую впредь в общении со мной держать локти плотно прижатыми к туловищу.
Джуда отскочил на два шага, безупречное лицо залило краской. Он подыскивал, что бы такое ответить, но его опередила Яника:
– Убери сейчас же нож!
Она воинственно выпрямилась, и красивое веснушчатое лицо исказила гримаса боли.
– Ты уже отдышалась, сладенькая? – ласково осведомился Лазарь, опуская нож. – Может, тогда продолжим?
Что-то было не так. Не меняя выражения лица, Джуда продолжал пятиться назад, остекленело уставившись Лазарю за спину. Тот обернулся. В следующее мгновение шуршащую тишину улицы нарушил приглушённый крик Яники.
На другой стороне дороги появились прокажённые. Точно раковая опухоль, обнаруженная слишком поздно, их уже собралось с два десятка. Пригибаясь к земле и улюлюкая, члены стаи вприпрыжку гонялись друг за другом, хватали ближайшего сородича скрюченными пальцами и тут же бросались наутёк. Странная игра в салки между здоровыми взрослыми мужиками вгоняла в дрожь. Прокажённые изредка поглядывали в сторону людей, оцепеневших от ужаса у автобусной остановки, но внимания не заостряли. Оставалось гадать, чего они ждут: прибытия пополнения или команды вожака?
Лазарь аккуратно взял Янику за руку, и проговорил так, чтобы его мог слышать порядком отдалившийся от них Джуда:
– Медленно отходим к машине.
– К какой? – полушёпотом спросил Джуда.
– Угадаешь – получишь «Хаммер».
Они стали пятиться к жёлтому внедорожнику, не выпуская из виду стаю.
Железная туша «Хаммера» подмяла под себя часть автобусной остановки с такой лёгкостью, словно наехала на кукольный домик. Лазарь остановился у водительской двери.
– Открывай с другой стороны, – велел он Джуде.
– А что если она закрыта? – прошептала Яника.
– Отвечу через две секунды.
Лазарь просунул пальцы в хромированную ручку и дёрнул на себя. Дверца мягко открылась, салон огласился пульсирующим звуковым сигналом. Подтверждением тому, что ключи находятся в замке зажигания, служил не только сигнал, но и мёртвый водитель, упавший окровавленной головой на кожаный руль «Хаммера». Глядя на него, Лазарь вдруг понял, почему большинство машин в городе напоминают сырые яйца, выеденные через отверстие в скорлупе. Очевидно, это стухло раньше, чем до него успели добраться: труп мужчины уже начал разлагаться.
Джуда открыл дверь и поморщился, обнаружив на пассажирском сиденье мёртвую женщину. Голова и грудь лежали на приборной доске, свисающие волосы закрывали лицо и часть бардачка.