В ясных глазах девушки не появилось ни тени сомнения.
– Вот. Я же сказала, про старика-то он – ни полслова.
Вадим выдержал паузу, во время которой вынул из кармана платок и громко высморкался. Складывая платок, тихо, почти по слогам спросил:
– Что было после того, как ты сообщила ему эту хрень?
Юлино личико дрогнуло.
– Почему хрень? – растерянно спросила она.
– Потому что! – взревел Иванов, однако, заметив, что на них обращают внимание, тут же понизил голос: – Я тебе потом объясню.
В разговор вмешался Кирбик:
– Простите, это моя вина, не углядел. – Он перевел глаза на Сергея. – Тот человек подошел, когда мы с вами разговаривали. Он стоял за вашей спиной, в нескольких метрах. Я краем глаза видел его, но не узнал.
Иванов, не слушая Кирбика, снова спросил девушку:
– Что было потом?
– Он ушел.
– Очень хорошо. Потом он ушел. – Взглянув на Сергея, Иванов коротко бросил: – Идем.
В комнате охранника он показал небольшой фрагмент записи с камеры наблюдения. Сергей увидел, как в дверях появился лысоватый мужчина с хвостиком. Глядя на то, как он подходит к стойке ресепшен, Дуло спросил:
– Уверен, что это тот самый?
Иванов ткнул пальцем в другой монитор, где на кадре застыли Пиньера и его визитер.
– Точно он. Я когда увидел, сделал увеличение, распечатал и сразу рванул вниз, но не успел. Что было дальше – сам видел.
– И где нам его искать?
– Если бы знать…
– Ладно, по крайней мере теперь у нас есть его фотография.
– Слава богу, успели установить новые камеры…
– Это – вовремя, – подтвердил Дуло. – Распечатай несколько экземпляров, увезу в комитет, пускай в базе поищут.
В маршрутку заскочил мужчина лет тридцати. Невысокий, волосы забраны в хвост, в темных очках, за которыми не было видно глаз. На узких, почти женских плечах – джинсовая курточка, из-под которой вываливался дряблый живот. Ноги толстые, при этом сам – далеко не толстяк.
Вместе с пассажиром в салон заползла липкая вонь дешевого парфюма, с ходу подавившая запах бензина.
Полина нехотя убрала сумку. Мужчина плюхнулся рядом с ней, продолжая говорить по телефону. В ответ на просьбу передать водителю деньги буркнул:
– Собер-р-ите со всех, потом пер-р-р-редавайте… – картавил он за троих.
Поскольку собирать было не с кого, деньги уже собрали, водителю передали деньги и без него.
Чувствуя жуткую неприязнь, Полина без стеснения изучала лицо пассажира. Нос его выглядел бутафорским и казался приделанным к массивной оправе очков. Щеки, лоб и мясистые губы лоснились масляным блеском. На макушке светилась круглая плешь.
Он продолжал говорить, сильно грассируя:
– Я свои деньги все равно получу. А если говоришь, что сучка твоя виновата, скинь по СМС ее адресок. Скинь-скинь. Мы эту мразь… Запомнит раз и навсегда.
Он угрожал и ругался, как будто в маршрутке никого не было. Все слушали и молчали.
В его манере все было мерзким: картавая речь, суетливость, агрессия. Закончив разговор, картавый снова набрал номер:
– Это я… – Ему что-то ответили, и он втянул голову в плечи. – Понял… Все понял.
Разговор закончился. Вслед за ним еще один звонок.
– Дай Леху. Спит? Разбуди. Он всегда просыпается, когда я звоню. Буди-буди. Он подходит к телефону, когда я… – Картавый на мгновенье прервался, чтобы крикнуть водителю: – На Антонова-Овсиенко останови, – и снова заговорил в телефон: – Ну, давай, иди его разбуди…
В это время маршрутка остановилась, и он выпрыгнул.
Вонь исчезла вместе с ее носителем. В маршрутку зашла ангелоподобная девушка и села на его место. Полина еле сдержалась, чтобы ее не согнать. Ей казалось, что сиденье пропиталось негативом и вонью.
Она отвернулась и стала смотреть в окно. Сквозь стекло Полина разглядела недавнего пассажира, который переходил улицу. Двигался напористо, энергично, как будто стремился на чей-то зов. Не переставая разговаривать по телефону, резко взмахивал бумажным пакетом из «Макдоналдса».
Раздался глухой звук, мужчина взлетел в воздух. Сбившая его машина уехала. К моменту его приземления подоспела другая, он влепился в нее, чтобы снова взлететь и потом упасть на раскаленный асфальт.
Скрип тормозов, крики ужаса… Рваный пакет с едой отбросило в сторону. Встречные машины плющили гамбургеры: мясной фарш с майонезом напоминал вытекшие мозги.
– Вы еще здесь? – спросил портье.
– С какой целью интересуетесь? – Дуло облокотился на стойку и осмотрел вестибюль.
– Простите, я ничего не имел в виду.
– У меня к вам еще одно дело, Эдуард Васильевич. Вещи старика перенесли в камеру хранения?
– Вчера, – сказал Кирбик.
– Сможем их по-быстрому осмотреть?
– Идемте. – Портье взял ключи и, выйдя из-за стойки, направился в кладовую. – Пожалуйста. – Он распахнул дверь и спросил: – Мне остаться? Могу подождать за дверью.
– Не нужно, – ответил Дуло. – Где они?
– Да вот же: два чемодана и саквояж.
– Что ж, начнем… – Сергей взялся за чемодан, что стоял ближе, раскрыл его и быстро перебрал сваленные в него вещи. – Кто упаковывал?
– Горничная.
– Старик был аккуратист. Из уважения к покойнику могли бы сложить по-человечески. – Он закрыл первый чемодан и взял другой.
– Не такой уж он аккуратист, – заметил Кирбик.
– Откуда такие сведения? – между делом спросил Сергей.
Эдуард Васильевич раскрыл первый чемодан и вытащил оттуда бордовый халат.
– Перхоть… На воротнике.
Дуло покосился на халат, продолжая перебирать одежду во втором чемодане.
Не дождавшись ответа, Кирбик спрятал халат и щелкнул замками.
– Ага, вот. – Сергей вытащил на свет кремовые брюки. – Как вы думаете, можно их назвать светло-серыми?
– С большой натяжкой.
Сергей нашел летние туфли.
– Теперь обувь… Посмотрим на дырочки.
– Их нет, – деликатно заметил Кирбик.
– А эти пятнышки?
– Это тиснение.
– Мог заспанный человек принять тиснение за дырочки?
– Смотря какой человек.
– Официант Ягупов.
– Этот мог.
– Вот и я говорю… Надо сфотографировать. – Сергей сделал несколько снимков на телефон. – Не знаете, Ягупов сегодня работает?
– Завтра с утра.
– Плохо, – огорчился следователь.
– Могу я поставить чемоданы на место?
– Чемоданы – да. Я осмотрю саквояж.
– В нем ничего нет.
– В смысле?
– Он пуст.
– Почему?
– Это мне неизвестно. Горничная сказала, что саквояж был пуст по приезде: она помогала Пиньере с одеждой. Когда собирали вещи, туда так ничего и не сложили.
Сергей снял со стеллажа саквояж и заглянул внутрь, потом покрутил его так и сяк, после чего поставил на место.
– Действительно.
– А я что говорил.
– Саквояж не новый. Значит, в Россию прибыл со стариком. Тогда почему пустой?
– Возможно, там были подарки?
– Подарки? – Сергей удивленно обернулся к портье. – Об этом я не подумал. Осталось найти, кому досталось все самое лучшее. – Заметив, что Кирбик не понял, о чем идет речь, Сергей добавил: – Ведь кому-то он их отдал.
– Ах, да, конечно… – согласился Эдуард Васильевич. – Вы закончили?
Направляясь к выходу, Дуло напомнил:
– Не забудьте про перевод. Жду…
Полина распахнула дверь до того, как Сергей достал из кармана ключи.
– Что? – спросил он.
– Ждала тебя.
– Ничего не случилось?
– Случилось.
Сергей нахмурился и быстро шагнул в прихожую. Не останавливаясь, швырнул на столик пакет с едой из «Макдоналдса». Прошел в комнату, но услышал странные звуки, похожие на рычание. Вернувшись, увидел Полину, которая скрючилась, обхватив живот.
– Что с тобой?! – Сергей кинулся к ней.
Спустя мгновение понял: ее рвет. Оглядевшись, увидел на полу выпавший из пакета гамбургер. Сергей собрался его поднять, Полина протестующе замахала руками.
– Не трогай… – прошептала она между рвотными спазмами.
– Не трогаю.
Полина быстро прошла в ванную. Когда вернулась, Сергей уже все убрал.
– Что это было? – спросил он.
– Сегодня при мне сбили человека. Он нес в руках пакет с гамбургерами. На асфальте все смешалось, мозги всмятку, котлеты, кровь, майонез. – Она резко дернулась, опять сдержав рвотный спазм.
– Выбрось из головы, – сказал Сергей. – Постарайся не вспоминать. А лучше выпей водочки. Там, в холодильнике.
Он кинул на стол папку, расстегнул ее и стал что-то искать. По ходу вытащил пару листов, в том числе один с фотографией сегодняшнего визитера отеля «Рикс». Увидев снимок, Полина опять схватилась за живот и стремглав кинулась в ванную.
– Что на этот раз? – спросил Сергей, когда она вернулась в комнату.
Полина взяла со стола фотографию, протянула ее мужу.
– Это – картавый.
– Картавый?
– Тот парень, которого сегодня сбила машина.
Сергей взял фото и недоверчиво посмотрел на жену:
– Уверена?
– Абсолютно.
– Пожалуйста, внимательно посмотри.
– Пожалуйста, внимательно посмотри.
Она повторила:
– Я уверена, что именно этого мужчину сегодня в два часа дня сбила машина на перекрестке Шмитовского проезда и улицы Антонова-Овсиенко.
Сергей посмотрел на нее долгим взглядом, потом достал телефон.
– Алло… Дежурная часть? Следователь Следственного комитета Сергей Дуло. Сегодня примерно в четырнадцать часов на перекрестке Шмитовского и Антонова-Овсиенко сбили мужчину. Мне нужно узнать, куда отправили тело. Жду…
Глава 15 Такая работа
– Разрешите? – Сергей заглянул в секционную.
На столе под яркой лампой лежал труп с раскрытой грудной клеткой. Над ним склонился мужчина в медицинском халате.
– Сюда нельзя! – Он вскинул руки в испачканных кровью перчатках.
– Следственный комитет. – Дуло на расстоянии показал удостоверение.
– Что нужно?
– Сегодня к вам привезли труп. Мужчина лет тридцати, ДТП на Шмитовском.
– Заходите. – Патологоанатом прошел к раковине, снял перчатки, выбросил их в мусорную корзину. – В холодильнике места нет. Ваш лежит в коридоре.
– На улице плюс тридцать. Кондиционер еле дышит. Вы хоть понимаете, что будет с телом к утру?
– Понимаю. – Мужчина включил воду и намылил руки. – Только холодильник на свои деньги я не куплю. А вы купите?
– Покажите, где он, – нетерпеливо сказал Дуло.
Патологоанатом неспешно вытирал полотенцем руки, доказывая всем и в первую очередь себе, что легко выдержит любое давление.
– Идем, – наконец проронил он и вышел в узкую дверь.
Следуя за ним, Сергей попал в уставленный каталками коридор, освещенный одной тусклой лампочкой.
– Который из них? – спросил он и скривился. – Лампочку поярче тоже взять негде?
– Этот. – Патологоанатом откинул серую простыню. – Я его еще не смотрел.
– Причина смерти известна – сбит автомобилем. Чего тут смотреть?
– Такая у меня работа.
– И я вам не завидую, – сказал Дуло.
– А я не завидую вам. – Патологоанатом кивнул на труп. – С ними как-то спокойней.
– Здесь вы правы. – Сергей достал фотографию и склонился, вглядываясь в лицо мертвеца.
– Он. – Патологоанатом закурил сигарету. – Точно он.
– Вижу, – кивнул Дуло. – Мне нужно проверить его карманы.
– Валяйте. Только документов при нем не было. Пока он числится неизвестным.
Когда оба вышли во двор морга, патологоанатом прикурил новую сигарету.
– Ничего не нашли? – спросил он.
– Ничего. Ни единой бумажки. Нет даже денег.
– Деньги до нас не довозят, – заметил врач.
– Ясно, – сказал Дуло. – Завтра к вам приедет криминалист, снимет отпечатки. И прошу, – Сергей посмотрел на патологоанатома, – найди место в холодильнике.
– Для вас найдем, – ответил тот.
– Для меня не надо, – усмехнулся Сергей и кивнул на дверь морга. – Найди для него.
Сергей вошел в свой кабинет, снял трубку и набрал номер криминалистического отдела.
– Тимофеев на месте? – Выслушав ответ, сказал: – Знаю… Знаю, что выходной… Короче, есть Тимофеев или нет? Ну, так позови, если на месте! – Он дождался, когда эксперт ответит. – Ко мне сможешь зайти? Я – в своем кабинете… нет, не дежурство. В общем, зайди.
– Можно, Сергей Васильевич? – На пороге появилась девушка в форме лейтенанта юстиции.
– Зайди, – сказал Сергей. – Это у тебя трудовой порыв, Курочка? Красивая девушка на работе в субботу – нонсенс.
– Сергей Васильевич, сколько раз просила не называть меня по фамилии. Зовите Нина или, в крайнем случае, Нина Витальевна.
– Мне твоя фамилия нравится. Ну… Чего тебе, Нина Витальевна?
– Полковник Яковлев велел прийти вам на помощь.
– Так и сказал? – Сергей рылся в бумагах. – Приди, мол, Нина, на помощь Дуло? Решил, что без тебя не управлюсь…
– Нет, – Нина засмущалась. – Геннадий Петрович отправил меня в ваше распоряжение. Сказал, что дело очень важное, у него на контроле.
– И на радостях ты решила выйти на работу в субботу?
– Ну, я знала, что вы будете здесь.
– Откуда?
– Вы же всегда здесь.
– Ага… – Дуло не находил нужной бумаги и от этого был раздражен. – Теперь с помощью следователя Курочки я всех злодеев переловлю.
– Сергей Васильевич, – укоризненно заметила Нина, – у вас тоже когда-то было первое дело. Зачем же вы так…
– Прости, Нина Витальевна, никак не могу найти вчерашний факс…
– Так вот же он. – Нина вытащила из-под папки листок и протянула Сергею.
– Помощь пришла вовремя, – констатировал он. – На глазах растешь, Нина Витальевна.
– Вы дадите мне какое-нибудь поручение? – робко спросила она.
– Завтра, – пообещал ей Сергей.
– Завтра – воскресенье.
– Ну, тогда – послезавтра.
– Сергей Васильевич! – воскликнула Нина Курочка, и в ее голосе прозвучала обида.
Он поднял глаза и вдруг смягчился.
– Ну, хорошо, записывай. Анна Гиппиус. Или Анна Хиппиус. Найди мне все, что сможешь, про эту женщину.
– Какого года рождения?
– Не знаю.
– Она москвичка?
Сергей задумался.
– Видишь ли, Ниночка, эта женщина, как я думаю, давно умерла. Она актриса, снималась в кино. Жила в Германии. Временной период тридцатые – пятидесятые годы прошлого века. Ясно?
– Ясно.
– Справишься?
– Справлюсь.
– Вот и хорошо… – Сергей опять копался в бумагах на столе. – Пока ищешь… я тебе еще что-нибудь поручу…
– Могу приступать?
– Можешь.
Нина выскочила из кабинета, и ее каблучки застучали по коридору.
Тимофеев пришел минут через двадцать.
– Здорово, Сергей.
– Здравствуй, Валерий Иванович. – Дуло протянул ему фотографию Картавого. – Нужно у этого снять отпечатки.
– Пусть в понедельник придет.
Сергей усмехнулся:
– Это вряд ли.
– Почему?
– Он – в морге, на Второй Боткинской.
– Понял. Съезжу, сниму. Потом поискать в следотеке?
– Точно. Есть что-то новое по Пиньере?
– Прислали протокол вскрытия. Есть гистология, но не вся. На первый взгляд – никаких следов грубого физического насилия. Небольшие синяки на ногах, у стариков такое бывает. У внешних уголков глаз, на верхней части щек и на шее обнаружены точечные кровоизлияния, которые указывают на удушье как на возможную причину смерти. Во время осмотра места преступления я сделал замеры ящика, в который сунули старика. При помощи специальной методики удалось определить запас кислорода и время, на которое этого кислорода хватило бы взрослому человеку. Результаты расчетов показали: часа на два. Но учитывая неполную герметичность ящика, а также то, что у старика могла быть легочная или сердечная недостаточность, погрешность расчетов – плюс-минус и… до хрена.
– Значит, все-таки задохнулся.
– Не факт. Если ты заметил – у старика одежда была влажной. Пока остановились на версии удушья. По крайней мере – до понедельника. В процессе вскрытия взяли пробы для микроскопического, невропатологического и дальнейшего патологоанатомического анализа.
– При чем же здесь сырая одежда?
– В его легких нашли немного воды. В стенках альвеол обнаружены разрывы и растяжки. Так что не исключено утопление. Одно точно ясно: смерть наступила от недостатка воздуха. Но каким образом ему не дали дышать, узнаем, когда придут результаты исследований.
– Больше ничего? – спросил Дуло.
– Не знаю, порадую или нет… Я кое-что нашел на жемчужинах, что подобрал в кабинете у твоей жены.
– Отпечатки?
– Ну, это слишком… Фрагменты, точнее – фрагментики отпечатков. Поверхность жемчужины маленькая, сильно изогнута. Глобальные признаки разрозненны: где дельта, где ядро – непонятно. Дело упрощается тем, что ожерелье обычно трогают двумя пальцами: большим и указательным. Реже – средним.
– Короче, полная безнадега.
– Почему же! – Тимофеев почесал лысину. – Существует методика, по которой фрагменты собираются воедино. Один только минус: подобная реконструкция не является уликой.
– К черту улику. Дай хоть что-нибудь, за что я смогу зацепиться.
Валерий Иванович улыбнулся:
– Знал, что ты так и скажешь, поэтому начал работать.
– Когда соберешь воедино?
– Дату не назову, но буду стараться. – Тимофеев развел руками. – В общих чертах – все.
Глава 16 Самое дорогое из того, что осталось
Тимофеев ушел. Сергей тоже собрался выйти из кабинета, потом передумал и вернулся к столу. Взял телефон, намереваясь позвонить Полине, но и этого делать не стал. Какая-то мысль крутилась в его голове, что-то, что он точно хотел сделать, но не успел.
Вспомнив наконец, что забыл про перевод из дневника немецкого летчика, достал из папки пару листков. Сел в кресло и стал читать.
Вторник, 27 февраля 1945 года
Сегодня в шесть утра сообщили, что меня вызывает генерал Дайхман. Я зашел на командный пункт, после чего взял «Шторьх» и вылетел в Берлин. Я не знал, с какой целью меня вызвали, однако предполагал, что речь пойдет о награде. Два дня назад из Берлина вернулись Кетлер и Фладе, которым вручили Рыцарские кресты. В личной беседе со мной Фладе высказался об этом весьма резко. Я промолчал, но внутренне его поддержал. Конец войны предрешен. Позади – гибель товарищей и потери. Впереди – ужасный итог. Все, что осталось нам, – только ждать, остальное, в том числе награды, – бессмысленно.