Перед вылетом, ожидая заправки «Шторьха», я зашел в нашу столовую выпить кофе. Кто-то включил радио, транслировали спектакль. Главную роль играла Анна Хиппиус. Я чуть не сошел с ума. Мне хотелось удержать каждый звук любимого голоса. В тот момент я был абсолютно уверен, что все это не случайно, Анна знает: вскоре я прибуду в Берлин, и нас ожидает встреча.
Вот уже три недели я не получал от нее вестей. Все это время перечитывал последнее послание Анны. «Я хочу тебя видеть, хочу тебя видеть…» – писала она. И я повторял: «Господи, только бы ты осталась жива».
Мой самолет приземлился на аэродроме в Гатове. В зале, где я ждал машину, на стене висели военные и партийные флаги рейха со свастикой – символы единства партии с армией. В том, что это уже не так, мне пришлось убедиться по дороге в Берлин.
Оборонительные сооружения для отступающих войск были построены без учета тактических требований. Вокруг города – множество противотанковых препятствий, от которых не было толку, они мешали передвижению своих же войск. Я сам видел, как ополченцы кирками разрушали одно из таких сооружений.
На улицах Берлина хаотично строились баррикады. Не было и намека на четкое планирование. Я рассчитывал увидеть готовность к обороне, какой ее обычно изображают историки или писатели, а увидел обычную сутолоку. Людей, занятых своими повседневными заботами.
По прибытии в Рейхсканцелярию генерал вручил мне «Дубовые листья»[2] и предписание оставаться в Берлине до нового назначения. Для проживания я получил две комнаты в бывшем посольстве Югославии.
Теперь мне предстояло главное – отыскать Анну.
Чтобы добраться до Шпандау, где она жила в последнее время, мне пришлось снова взять машину, однако на этот раз без водителя, поскольку я не знал, как долго там задержусь.
На протяжении всего пути я с горечью наблюдал последствия прошедших бомбардировок. Город на четверть лежал в руинах. Сгоревший купол Винтергартена, замусоренная, в завалах, Фридрихштрассе. Я остановился у входа в универмаг «Герти», он был закрыт. На другой стороне улицы у стены стояла беженка со свертком в руках. Я перешел улицу и поинтересовался, что она продает. Оказалось – черные атласные туфли с пряжками из камней. По счастью, оказался нужный размер, и я их купил.
На трамвайной остановке толпились люди. Трамваи, отъезжая, издавали пронзительные звонки. Подавляющее большинство прохожих – военные. Серая форма заполонила улицы.
Я сел в автомобиль, миновал Хэнингсдорф, скоро показались первые виллы Шпандау. Разрушения, которые претерпел этот район Берлина во время ночной бомбежки, были катастрофическими. Горящие здания окружали солдаты из подразделения гитлерюгенда и пожарные. Добровольцы противовоздушной обороны собирали в деревянные ящики части разорванных тел, разбросанные по тротуарам и мостовой.
Оставив машину, я подошел к месту, где еще недавно стоял дом Анны Хиппиус. Руины здания – дымящиеся камни и балки – вспыхивали от сильных порывов ветра.
Сжимая в руках сверток с туфлями, я спросил солдата, стоящего в оцеплении:
– В здании кто-нибудь уцелел?
Приветственно козырнув, тот ответил:
– Никак нет, герр офицер! Прямое попадание.
Возвращаясь в Берлин, я спрашивал себя, почему Бог не услышал мои молитвы. Все это время я просил: только бы Анна осталась жива. Только бы осталась жива. Почему он отнял у меня самое дорогое из того, что осталось?
– Жаль… – тихо сказал Дуло.
Он достал блокнот и ручку, записал два имени: Мишель Пиньера и Вальтер Штейнхофф. Ниже пометил – сделать запрос.
Рыжий шпиц проковылял мимо веранды.
– Цыц, Рыжик, цыц, – обронила Маргарита Владимировна.
Рыжик замер и удивленно уставился на хозяйку, потом сел и начал чесать лапой ухо.
Маргарита Владимировна дошла до ворот, открыла калитку. Во двор зашел плотный мужчина в кепке:
– Привет, мам. – Он взглянул на собаку. – Хрюкнул бы для приличия. Никакого толка от этой шавки.
Рыжик перестал чесать ухо и посмотрел на хозяйку. Та взяла его на руки.
– Оставь собаку в покое.
– Зачем звонила?
– С ремонтом чего надумал? Пристроечку разломал и все бросил.
– Денег нет. Не на что строить.
Они вошли в дом. Маргарита Владимировна отпустила шпица, подошла к плите и включила конфорку. Поставила на нее кастрюлю, достала из шкафа хлеб.
– Есть будешь?
– Некогда мне. Чего звонила?
– Так наливать борщ или нет, Федя?
– Наливай.
Она поставила на стол пустую тарелку, положила рядом с ней ложку, потом уселась на стул, расправила на коленях фартук.
– Я про чемодан с рисунками…
– Лучше не вспоминай! – вскипел сын. – Лучше не вспоминай!
– Феденька, кто же мог знать…
– Сама не знала, так спросила бы у других!
– Я спросила у Тамары-библиотекарши. Она посоветовала отдать в галерею. Тебе-то все некогда, хорошо если заедешь раз в месяц.
– И как только ты сообразила! Это ж надо, живые деньги отдать посторонним. Нате. Берите. Мне ничего не надо.
– Картинки-то никакущие, – запричитала Маргарита Владимировна. – Кто ж знал, что за них такие деньжищи пообещают?
– Кто знал… Совсем из ума выжила.
– Выжила – не выжила, а что получше – припрятала, – похвалилась старуха, надеясь на сыновнее одобрение.
И вправду тот подобрел:
– Хоть на это ума хватило.
Оживившись, Маргарита Владимировна взяла тарелку и двинулась к плите.
– Нынче утром ко мне опять приходили.
– Те же самые? – Федор насторожился.
– Нет. Другие, из музея. Мужчина и женщина.
– Мало им? Еще подавай?
– Расспрашивали. Как, мол, нашли, где…
– И что ты?..
– Так и так, говорю, внуки нашли на чердаке. А парень и спрашивает: не осталось ли там еще чего-нибудь? Я ему сразу – нет. Сын все вывез. Мусор только и был.
– Что еще?
– Та, что была с ним, спросила про чемодан.
– Ты что ответила?
– Сказала, что была в нем всякая ерунда. Дескать, дети все растащили. – Маргарита Владимировна поставила перед сыном тарелку с борщом, отрезала кусок хлеба.
– Правильно… – Федор начал размеренно хлебать борщ.
– Про тетку мою спросили… – сообщила Маргарита Владимировна.
Он поднял голову и строго взглянул на мать.
– На что она всем им сдалась?
– Та, что с парнем, пристала: найди да найди что-нибудь. Я сначала отнекивалась, потом веер ей показала, чтоб отвязалась. А там – гравировка: Анечке Гиппиус. Она и спроси: кто такая?
– Веер назад забрала?
– А как же.
– Без денег никому ничего не давай.
– Научена, слава богу.
– Что еще показала?
Маргарита Владимировна поторопилась его заверить:
– Ничего. Только веер!
– Про тетку что рассказала?
– Сказала, что ничего про нее не знаю. Научена горьким опытом…
– Хорошо, что лишнего не сболтнула. Веер не просили продать?
– Просить не просили, но сильно заинтересовались. Номер оставили.
– Телефон?
Она протянула листок. Федор пробежал по нему глазами:
– Сергей Дуло… – прочитал он и прикрепил листок магнитом на холодильник. – На этот раз не продешевим.
Глава 17 Стародачное место
Утро воскресенья прошло спокойно. Сергей старался говорить на отвлеченные темы, но долго не продержался:
– Послушай…
Как будто ожидая, когда муж заговорит именно с этой особенной интонацией, Полина обернулась.
– Да.
– Когда ты ехала в маршрутке с тем парнем, что-нибудь необычное заметила?
– Заметила. От него неприятно пахло.
Сергей поежился, вспомнив, что для Картавого не нашлось места в холодильнике.
– В смысле?
– В салоне было жарко, запах бензина, а тут он со зверским парфюмом.
– Ясно. Что еще?
– Очень противный тип.
– С чего ты взяла?
– Отказался передать деньги водителю.
– Так многие делают.
– Но у него это получилось особенно мерзко. – Полина задумалась. – Про то, что он страшно картавил, я уже говорила.
– Говорила, – кивнул Сергей. – Больше ничего?
– Он не переставая болтал по телефону. Пока ехал, несколько раз набирал.
– Какие-то имена называл?
Она покачала головой.
– По-моему – нет.
– О чем говорил?
– Адрес какой-то женщины выяснял, очень ругался, обещал с ней разобраться. Кажется, она задолжала ему деньги.
– Остальные звонки кому?
– Каким-то знакомым. – Полина задумалась. – Постой, кажется, вспомнила, он называл имя… Мужское… Точно, просил позвать Леху, но того не позвали. Потом он вышел из маршрутки, и его сбила машина.
– Ты видела, как это произошло?
– Да. Провожала его взглядом, а тут машина. Его подбросило, потом вторая машина, и он упал на асфальт. Потом – мозги вперемешку с фаршем.
– Остальные звонки кому?
– Каким-то знакомым. – Полина задумалась. – Постой, кажется, вспомнила, он называл имя… Мужское… Точно, просил позвать Леху, но того не позвали. Потом он вышел из маршрутки, и его сбила машина.
– Ты видела, как это произошло?
– Да. Провожала его взглядом, а тут машина. Его подбросило, потом вторая машина, и он упал на асфальт. Потом – мозги вперемешку с фаршем.
– Спокойно… – Сергею показалось, что ее сейчас вырвет.
– Я в порядке, – сказала Полина.
Он задумчиво смотрел перед собой, потом спросил:
– Тебе не показалось, что его сбили специально?
– Точно – нет.
– Обоснуй.
– Он не смотрел по сторонам. Переходил дорогу, разговаривая по телефону.
– Что не исключает злонамеренности водителя.
– Кстати, его задержали?
– Скрылся. Потому и спрашиваю.
– Номер известен?
– Никто не запомнил.
Полина округлила глаза.
– С ума сойти, я забыла цвет машины.
– Во втором автомобиле за рулем была девушка. Водительский стаж – две недели. Когда Картавый упал на капот, она затормозила и потеряла сознание. Естественно, ничего не помнит.
– Вот видишь, – улыбнулась Полина. – Не я одна круглая дура.
– А никто и не говорил, что ты дура.
Сергей обнял жену. В ответ она поцеловала его в щеку. Где-то зазвонил телефон.
– Твой? – спросила Полина.
– Твой, – по звуку определил он.
Она отправилась в спальню, откуда доносились звонки. Взяла аппарат, так и не определив по номеру, кто звонит, ответила:
– Слушаю…
– Это Полина? – спросил женский голос.
– Я, – сказала она.
– Простите за звонок, но после того случая я никак не могу успокоиться.
– Кто это? – притихла Полина.
– Я не представилась? – Голос в трубке умолк. – Как глупо… Это Шевелева. Диана Матвеевна Шевелева.
– Здравствуйте.
– Я не знала, что Сергей – ваш муж. Мы давно не виделись, и я… В общем, теперь я виновата перед вами обоими. Простите.
– Это лишнее, – сухо сказала Полина. – Откуда у вас мой номер?
– У нас много общих знакомых… Впрочем, не буду лукавить, его дала мне ваша подруга.
– Рита? Зря она это сделала.
– Вы сердитесь?
– С чего вдруг?
– Там, в кабинете, мне показалось, что вы немного ревнуете…
– Совсем нет.
– Я рассказала мужу, как глупо все получилось. И знаете, что он посоветовал?
– Что? – Полине хотелось поскорей избавиться от Шевелевой. Она решила, что разговор закончится после того, как она узнает, что сказал Евгений Викторович.
– Он велел пригласить вас с Сергеем к нам в гости.
Во время повисшей паузы в спальню заглянул Сергей.
– Кто звонит? – спросил он.
– Диана.
У него вытянулось лицо.
– Чего она хочет?
– Приглашает нас в гости.
Полина смотрела на мужа, пытаясь определить, что он испытывает, и то, что она увидела, ей не понравилось – Сергей растерялся.
– Ну так что? – вырвалось у нее. – Идем?
Он не находил что ответить. Тогда Полина сказала в трубку:
– Мы согласны. Когда приходить?
– Сегодня. У нас все готово. – В голосе Шевелевой послышались радостные нотки.
– Сегодня?.. – Полина сообразила, что попала впросак: отказаться уже не получится. Она растерянно посмотрела на мужа. Он только развел руками. – Куда ехать? – спросила Полина.
– Вы только не удивляйтесь: мы с Евгением Викторовичем ждем вас в машине.
– Где? – обескураженно спросила Полина.
– У вашего подъезда.
– Адрес тоже дала Рита?
Диана только сказала:
– Пожалуйста, не спешите. Ехать недалеко, наш дом – во Внуково. Всего несколько километров от Кольцевой.
Полина сидела в чужой машине рядом с собственным мужем. Было непривычно видеть его притихшим. Она и сейчас не понимала, почему решила поехать в гости к Диане.
Что это? Дурацкая бравада или нежелание сознаться в том, что она ревнует?
После того как при встрече все поздоровались, никто не проронил ни слова. Чувствовалось, что Диана Матвеевна и Евгений Викторович испытывают некоторую неловкость.
– Часто бываете в консерватории? – спросил Полторак, взглянув на Полину в зеркало заднего вида.
– Нет. В прошлый раз это вышло случайно. Рита уговорила. – Полина ответила честно и без жеманства, полагая, что такой стиль поведения уместней всего.
Бородач хохотнул:
– А я-то решил, что вы заядлая меломанка.
Не зная, что на это ответить, Полина пожала плечами.
Дальше до самого Внуково ехали молча. Свернув в лес, Евгений Викторович пояснил:
– Дом мы купили недавно. Место стародачное, история на каждом шагу. Конечно, мне бы хотелось жить в композиторском поселке, здесь все больше – артисты.
В разговор вступила Диана:
– По большому счету – разницы нет. При теперешнем бардаке и там и там – одни содержанки и лавочники. – В ее голосе прозвучала брезгливость. – В соседнем доме проживает девица лет двадцати, к которой по ночам приезжает парламентарий. Раньше в этом доме жил народный артист. Вот такое у нас соседство.
– Ну, так и мы, Дианочка, не графья… – заметил Евгений Викторович. – Приехали, наконец.
Ворота поднялись, и машина въехала в просторное помещение. Гаражная дверь выходила на газон, где пахло травой и свежестью. Здесь июньский зной ощущался не так сильно.
За лужайкой буквой «П» стоял двухэтажный дом. В распахнутые двери виднелась гостиная, в которой хлопотала скромная женщина. Заметив гостей, она приветственно раскинула руки.
– Добро пожаловать.
– Спасибо, Елена Осиповна, теперь мы сами, – сказала Диана. – Идите к себе в комнату. Если что-то понадобится – я позову.
Женщина развязала передник и, аккуратно его сложив, ушла в кухню.
– Приятного аппетита, – сказала она перед тем как уйти к себе.
По центру гостиной расположился овальный стол, накрытый белой скатертью и сервированный на четыре персоны. Сама гостиная, окнами выходящая в сад, не отличалась помпезностью. Диваны обиты светлым гобеленом. Мебель в стиле шестидесятых. У окна – рояль, заваленный стопками нот. Во всем ощущалась точно рассчитанная небрежность.
Сергей прошел к дивану, сел, потом взял газету и стал читать.
– Очень красиво. – Полина сказала это, потому что нужно было что-то сказать. Муж дал понять: поскольку она сама все затеяла – отдуваться придется ей.
– Может, руки помоете? – спросила Диана. – Или за стол?
– За стол. Они же только из дома, – воскликнул Евгений Викторович, потом стремительно сел за рояль и заиграл что-то знакомое.
В красивой мелодии Полина узнала «Вальс цветов» Чайковского, но вслух ничего не сказала, а села за стол. Оставив газету, к ней присоединился Сергей. Напротив расположилась Диана.
Закончив играть, с бутылкой вина пришел Евгений Викторович.
– Первый тост. – Он разлил вино по бокалам и поднял свой. – За знакомство.
Все выпили и стали накладывать еду на тарелки.
– Я много о вас слышал и всегда хотел познакомиться, – заявил Евгений Викторович, обращаясь к Сергею, потом улыбнулся жене: – Я ничего не сказал лишнего?
Полина подняла глаза, Сергей молча жевал. Только сейчас она поняла, что с момента знакомства с Полтораком он не проронил ни слова. Ей стало не по себе, потому что она не знала, о чем он думает.
Диана дотронулась до руки Евгения Викторовича.
– Я уже сказала Полине по телефону, что нам хочется извиниться за мою бестактность. Мы с Сергеем не виделись много лет. Теперь все, что касается прошлого, кажется таким милым…
– Неплохая идея – собраться у нас дома, – поддержал ее Полторак.
Сергей взял салатник и положил себе оливье. Евгений Викторович опять наполнил бокалы.
Полина спросила:
– А кто отвезет нас домой?
Полторак протянул ей бокал.
– Об этом не беспокойтесь. Все договорено, в назначенное время приедет водитель.
Сергей заявил:
– Пить больше не буду. Завтра – работа, весь день за рулем.
Диана с участием спросила бывшего мужа:
– Где сейчас ты работаешь?
– В следственном отделе прокуратуры, – ответил он.
– Следователем или дослужился до звезд?
– Следователем.
– Понимаю, – улыбнулась Диана и повернулась к Полине. – Хорошо, что в прокуратуре служат такие люди.
– Хорошо для кого? – спросила та.
– Выпьем! – предложил Полторак.
Все, кроме Сергея, охотно выпили хотя бы для того, чтобы заполнить неловкую паузу. Заметив, что Полина больше не ест, Евгений Викторович галантно тронул ее за локоть.
– Позвольте, я покажу вам дом. Хочу похвастаться перед молодой хорошенькой женщиной, а заодно прогуляться. – Он обратился к жене и Сергею: – Не возражаете, если мы оставим вас ненадолго?
Никто не возражал. Полине ничего не оставалось, как встать и пойти с хозяином. Покидая гостиную, она обернулась. Сергей ел оливье.
Полторак распахивал перед ней двери и с увлечением рассказывал о доме.
– Три месяца назад, когда мы купили дачу, она была далека от идеала. Владельцы менялись часто, и каждый хотел что-нибудь достроить или сломать. От первоначального замысла архитектора ничего не осталось. Чтобы понять, о чем я говорю, нужно выйти и взглянуть на дом с нескольких ракурсов.