«Почему некрасивая? – будто удивился он. – Ты человек большой внутренней красоты… Ты не эгоистка, как некоторые. Ты понимаешь меня, как никто другой…»
Он долго пел ей дифирамбы. Возносил ее до небес. А какие прекрасные слова он ей говорил… Ей даже показалось, что она ослышалась, когда он сказал:
«Сделай мне минет…»
Это резануло слух. Но в принципе она не возражала. Ради него она готова на все. Поэтому она исполнила его просьбу с таким рвением, чтобы он ни в коем случае не взял свои слова назад…
Она и сейчас не прочь была сделать ему приятное. Чтобы он знал, что ему никто не нужен, кроме нее. Что никто не сможет подарить ему столько счастья и радости, сколько она…
Нила колдовала над Олегом. Он делал вид, будто спит. Но в конце концов не выдержал, перевернул ее на спину, подмял под себя. Теперь была ее очередь получать удовольствие… Он тоже не был эгоистом, как некоторые.
Потом они лежали довольные, опустошенные.
– Знаешь, это даже хорошо, что утро начинается с секса, – сказал он.
– Хочешь, так будет всегда.
– Хочу, – кивнул он.
– Ты не уйдешь от меня? – с надеждой спросила она.
– А ты меня гонишь? – с легкой усмешкой спросил он.
– Нет, что ты?
– Тогда не уйду… Если, конечно, не буду тебе в тягость…
– Ну что ты такое говоришь?
– А как твои родители, не погонят меня поганой метлой?
– Что ты? Они у меня хорошие, добрые. Как ты… Ты ведь тоже хороший и добрый, да?
– Ха! Конечно же, да… Между прочим, я хочу есть…
– Вот я дура! – всполошилась Нила. – Про завтрак совсем забыла…
Она вспорхнула с постели. Набросила на себя халат, сунула ноги в тапки и бегом на кухню.
– Я люблю яичницу с беконом! – бросил ей вслед Олег.
Его пожелание она восприняла как приказ.
Нила приготовила яичницу, сделала салат, порезала колбаски. Хорошо бы еще пивка бутылочку. Почему бы не порадовать Олега? Супермаркет в двух шагах от дома. В пять минут обернется.
В спальне Олега не было. Зато из ванной доносился шум воды. Похоже, он принимает душ. Не стоило бы его беспокоить. Но ведь она же должна знать, нужно ей идти в магазин за пивом или нет. А потом, дверь открыта. Может, он дает ей знак, что будет не против, если она потрет ему спинку…
Нила взялась за ручку двери, потянула ее на себя. Она увидела Олега, и глаза полезли на лоб. Он стоял посреди ванной, в плавках. Правая нога поставлена на ступеньку перед душевой кабинкой. В одной руке у него шприц, второй он нащупывал вену на ноге.
– Что ты делаешь? – в ужасе спросила она. Олег обернулся к ней, его лицо исказила злая гримаса.
– Пошла отсюда! – заревел он.
Нила захлопнула дверь. Раненой горлицей заметалась по квартире. Она не знала, что ей делать. Забиться куда-нибудь в угол или бежать вон из дома. К Оксанке, например. Но подруга в институте. Это она, дура, решила сегодня прогулять. Потому что из-за своего Олега забыла обо всем на свете…
Скоро появился Олег. Злая гримаса исчезла. На лице спокойствие и умиротворение. В расширенных зрачках чувство безмерной вины. Он понял, что сотворил великую глупость. И готов покаяться перед Нилой. Так решила она, и не ошиблась.
Олег подошел к ней, обхватил руками, прижал к себе.
– Прости меня, любимая, – извинился он. – Сам не знаю, что на меня нашло… Извини, что был так груб…
Нила покачала головой. Она переживала вовсе не из-за того, что он прогнал ее вон.
– Это были наркотики? – спросила она. Можно было и не спрашивать.
Потому что ответ она знала. Да, в шприце были наркотики. И эта его злость…
Такое выражение лица может быть только у наркомана, которому помешали уколоться. Это сейчас его отпустило. Потому что, он уже принял дозу.
Он, конечно же, станет отпираться. Наркоманы врут на каждом шагу. Это входит у них в привычку, как только они попадают в зависимость от наркотика. Он сейчас соврет ей. Скажет, что это были вовсе не наркотики. Она не поверит ему.
И погонит от себя прочь. Потому что не может ему верить. Потому что все, о чем он говорил ей сегодня ночью, тоже вранье. Одно сплошное вранье…
– Да, это были наркотики, – признался он.
На душе у Нилы сразу отлегло. Нет, Олег не врун.
Он честный. Он от нее ничего не скрывает. Признается в своем грехе. Как на исповеди…
– Героин? – в расстроенных чувствах спросила она.
– Нет, морфий. Самый обыкновенный морфий.
– Где ты подцепил эту заразу?
– В Чечне.
Да, он говорил, что совсем недавно из армии. Только про Чечню ничего не говорил. Вчера им было не до того…
– Ты там служил?
– Я там воевал… Там и на морфий подсел…
– Но…
– Я понимаю, сейчас ты скажешь, что война и наркотики несовместимы…
– Да нет…
– Что там нет? – поморщился он. – Ты это хочешь сказать… А я тебе отвечаю. Война и наркотики – как раз совместимо. Даже больше, без наркотиков на войне жизни нет. Страшно без них, а с ними море по колено. Особенно когда в атаку идти надо…
– И часто?…
– Что часто? Кололся?
– Нет, в атаку ходил…
– Часто. Поэтому на иглу плотно подсел.
– А как же ваши командиры?
– Командиры наркоту не жаловали. Потому в ногу приходилось колоться. В руку заметно, а в ногу – нет…
– Но ты ведь уже не на войне. В атаку ходить не надо…
– Ты же не маленькая, – тоскливо посмотрел на нее Олег. – Сама знаешь, что с иглы так просто не слезть.
– Но ведь можно…
– Конечно, можно… Только зачем мне завязывать? Мне ведь жизни нет…
Он отстранился от Нилы. Сел в кресло. Откинул назад голову, расслабился. Закрыл глаза. Балдеет, кайф ловит после укола. Так это у наркоманов называется.
– Я ведь тебе вчера говорил про свою девушку, которую дома оставил. Я ее любил. Кровь за нее проливал. А она… Она замуж за другого вышла, не дождалась. Мне без нее не жить…
– Ты вчера и другое говорил. Все красавицы – эгоистки. Тебе только я нужна…
– Ты мне нужна, – кивнул Олег. – Нужна ты мне очень… Только я Светку люблю…
– Так зовут твою девушку?
– Она уже не моя девушка. Она за другого замуж вышла. За другого… А я на морфии женился. Понимаешь? Мне с ним хорошо…
– Ты не можешь так говорить.
– Твоя правда – не могу. Не могу, но ведь говорю…
– Ты хороший. Ты самый лучший. Ты должен знать, что я тебя люблю…
Нила подошла к нему, села перед ним на пол. Положила голову ему на колени. – Тебе нужен наркоман? – грустно усмехнулся он.
– Наркоман мне не нужен, – покачала она головой. – Мне нужен ты… Ты мне нужен любой…
– Я знаю, сейчас ты начнешь читать мне проповеди. Скажешь, что нельзя употреблять наркотики, что это прямой путь к могиле…
– А разве нет?
– Да! Но я ведь сам выбрал этот путь.
– Ты должен свернуть с него.
– Уже поздно…
– Нет, не поздно. Я знаю, есть частные клиники, есть высокоэффективные методики избавления человека от наркозависимости…
– Есть высокоэффективные методики избавления человека от наличности…
Деньги выкачают, а помочь не помогут – вот что такое эти самые клиники.
– У моих родителей есть знакомый, он может помочь…
– Ты хочешь, чтобы твои родители узнали, что у дочери есть друг-наркоман?
– Нет, – осеклась Нила. – Но если узнают, мне все равно… Все равно я не брошу тебя, даже если они будут настаивать.
– Ты только так говоришь.
– Ты мне не веришь? – вскинулась она.
– Не знаю, – неопределенно пожал он плечами. – Может, и верю… Вижу, что я тебе не безразличен… Да и ты мне нравишься… Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?
– Хочу…
– Поедем ко мне? Или останемся здесь?
– Нет, лучше останемся у меня… И вместе будем бороться с твоей болезнью.
– Это очень интересно. – Олегу вдруг стало весело.
– Что интересно?
– Я знаю один отличный способ против наркомании… Только он стоит денег…
– У меня есть деньги. Они в твоем распоряжении. Может, она поступает опрометчиво, что оставляет Олега у себя. Надо бы гнать из дому этого наркомана.
Но она не может так поступить. Слишком он ей дорог. И потом, не зря же говорят, что любовь познается в беде. А с Олегом случилась беда. Самая настоящая беда. И она поможет ему. Даже если ради этого ей придется отдать все, что у нее есть.
Все ее деньги в его распоряжении. Если понадобится, она продаст машину, даже. квартиру. Она вытянет его из ямы, в которую он угодил. Проклятая чеченская война! Что она делает с людьми!…
– Не надо денег, – хихикнул Олег. – Ты можешь сделать это бесплатно. В смысле, я могу тебе за это не платить…
– За что?
– Ты можешь сделать мне минет. Бесплатно…
Он уже окончательно под кайфом. Нила это понимала. Поэтому не очень-то обиделась на его бесцеремонность.
– Ты думаешь, это поможет? – лишь спросила она.
– Говорят, да… Давай попробуем. Может, в самом деле помогает…
***
Олег снова полез в свою сумку. Нила была начеку. Бесшумной тенью возникла возле него. Увидела ампулу в его руке.
– Ты же обещал, – укоризненно покачала головой.
– Обещал, – не стал спорить он. – Но это последняя ампула. Жаль ее выбрасывать…
– Тебе жаль. Мне нисколько…
– Ты пойми, главное – настроиться… Сегодня утром я принимал без настроя. А сейчас уже настроился, что это в последний раз…
Она лишь угнетенно вздохнула. Знала, что он врет. Не сможет он бросить так сразу… Он врет. Но он не врун. Потому что лжет не столько ей, сколько самому себе.
Первый раз он укололся утром. Но прошло не больше шести часов, а его уже снова тянет на иглу. Что это?… Достаточно высокая степень наркозависимости. Нила не дура, чтобы не понимать это. Нет, сам он не завяжет.
И никакой минет не поможет…
– Выйди, я сделаю укол, – попросил он.
Нила кивнула и вышла из комнаты. Олег попросил ее уйти. Значит, он.стесняется колоться при ней… Значит, он еще не совсем законченный наркоман.
Его еще можно спасти. Она очень хотела надеяться на это…
Олег принял дозу. Снова удобно устроился в кресле. Умиротворенно расслабился. Позвал Нилу к себе, она села ему на колени. Он обнял ее. На лице заиграла блаженная улыбка.
«Он хороший, – лаская его, думала она. – Любимый, хороший и такой домашний…» Ей очень нравилось, что его никуда не тянет из дома. Нравилось, что ему нужна только она… Ничего, она спасет его, не даст ему погибнуть.
Жизнь наладится. Их совместная жизнь…
Глава девятая
Следствие по делу об убийстве Цыпиной забрала окружная прокуратура.
Только что звонил капитан Слободкин из районной прокуратуры. Сообщил о столь «радостном» событии.
Только Степану все равно. Даже если его самого отстранят от дела, он не больно-то расстроится. Не потому, что это дело – лишний груз для него. Как раз напротив, после случая с Двупалым и разговора с окружным прокурором это расследование стало для него делом чести. В официальном порядке или нет, но он раскроет это дело. Убийцы и заказчик будут наказаны.
Его опера уже в работе. Пробивают подноготную Двупалого. Прощупывают все его связи. Работа эта только в самом начале. Нудная работа, кропотливая. Но очень нужная. Правда, пока безрезультатная.
Сам Степан взялся за другое направление. На нейтральной территории встретился с одним человеком из воровской среды. Миша Баланда имел пять судимостей и ни единого хоть мало-мальски почетного воровского титула. Где-то когда-то косяк упорол. Может, братва подозревала, что он постукивает ментам. А так оно и было. По негласному внештатному расписанию Миша проходил у Степана под пунктом – секретный осведомитель. Проще, сексот. Еще проще, стукач, барабанщик. Сотрудничество обоюдовыгодное – время от времени Степан получал от него интересную информацию. Миша же третий год кряду гулял на свободе. А ведь был случай, когда он мог вновь оказаться на нарах.
Встретились они на лоне природы, на берегу озера, вдали от людских глаз. В целях конспирации Миша даже удочки с собой притащил. Только в воду забрасывать их не собирался. Сейчас он сам чувствовал себя рыбой на крючке у подполковника Кручи.
– Меня, Миша, такой вопрос интересует. – Степан не собирался ходить вокруг да около. – О вчерашнем убийстве на Садовой что у вас слышно?
– Слышно, – кивнул Баланда. – Какие-то отморозки бабу замочили…
– Какие-то?
– Ага, какие-то… Никто не знает, кто они, блин, такие. Сейчас этой отморози, как грязи, на каждом шагу… Не из наших эти мокрушники – это точно…
Степан внимательно наблюдал за Мишей. В глаза ему смотрел, к интонациям прислушивался. Нет, фальши вроде бы нет. Не врет Баланда.
– Если вдруг что услышишь, ты уж не забудь обо мне, – сказал он вору с улыбкой, от которой у того мороз прошел по коже. – Да уж понятно, начальник, – кивнул Миша.
– И еще… – Степан достал из кармана несколько листков бумаги с длинным перечнем и подробным описанием вещей, которые вынесли из квартиры Цыпи-ной. – Вот, ознакомься…
– Нормальный списочек…
Непонятно, то ли вор осуждал мокрушников, то ли завидовал их добыче. А может, и то и другое.
– Нормальный, – кивнул Степан. – Квартира богатая, эти изверги вынесли все, что можно…
– Не слабо барахла прикастрюлили… А не подавятся?
– Должны подавиться… Что-нибудь из вещей эти мясники попытаются сбыть…
– Понятное дело…
– И ты по своим каналам пробьешь мне такую информацию. Кто, что, кому и когда…
– Да уж постараюсь, – не стал открещиваться Миша. – Может, что и выгорит.
– Ты уж постарайся. Очень постарайся, а я в долгу не останусь.
– Может, тебя, начальник, еще что интересует?
– А меня все интересует, – навострил ухо Степан. Похоже, Баланда какой-то сюрприз ему приготовил. И достаточно ценный – на это указывал многообещающий блеск в глазах вора.
– Давай, выкладывай, что там у тебя?
– С тебя магарыч, начальник.
– За этим не заржавеет. Если, конечно, что-то стоящее накукуешь.
– Тут поговаривают, что сегодня в одном сером доме мероприятие провернули…
– Окружная прокуратура? – напрягся Степан.
– Ага, она, радемая…
– Мероприятие, значит… Работяг обокрали?
– Ну да, ревизию провели…
– Кто?
– Да есть тут одни. Из Пскова ребята, ох и шустрые…
– Псковские, говоришь. Как их найти?
Баланда не ломался, сразу же выложил адресок. И, разумеется, добавил:
– Только я ничего не говорил…
– Конечно, нет, – усмехнулся Степан. – Это мне березки нашептали…
– Неплохая идея, – осклабился Миша. Степан достал из куртки бумажник, раскрыл его, вытянул из него пятисотенную купюру.
– Возьми, купишь себе березового сока…
– Сок – это хорошо, – кивнул Миша. И почему-то помрачнел. – Лишь бы березовой кашки не отведать…
Березовая каша – это порка. Только Баланде быть битым не грозит. Если братва узнает, что Миша стучит ментам, его просто поставят на нож. И будет большим везением, если он умрет легко и быстро.
Только напрасно он переживает. Степан своих агентов не сдает ни при каких обстоятельствах.
– Глухо, как в танке, – невесело изрек Рома.
– Кстати, Двупалый в танковых войсках служил, – сказал Эдик.
– Очень ценная информация, – фыркнул Федот. – Калибр танкового орудия не установили?
– Надо будет, установим…, А пока они установили круглосуточное наблюдение за самим Двупалым. Этот прохиндей весь день провел в окружной прокуратуре. Облил грязью битовскую милицию, заверил всех в своей невиновности. Его бы в каталажку, так нет, его отпустили с миром. Вечером Степану звонил лично Грудник. И сугубо официальным тоном посоветовал оградить гражданина Двупалого от незаконного вторжения в его жизнь. И все мероприятия, направленные на выявление его участия в убийстве гражданки Цыпиной, проводить с санкции окружного прокурора. Короче говоря, Грудник не исключает Двупалого из числа подозреваемых. Но работать с ним велит с соблюдением всех атрибутов законности. А это значит, что нельзя так просто вломиться к нему в квартиру, взять за шкирку, водворить в изолятор временного содержания, а там пропустить через ту же пресс-хату. Степан и сам не был ярым сторонником таких методов дознания. Но в случае с Двупалым так бы и поступил.
Живо бы из него чистосердечное признание выбил. Выбил, если бы не Грудник со своими высочайшими указаниями…
Федот с ребятами весь день работали по Двупалому. Только ничего не наработали. Ни единой зацепки не нашли, по которой можно было бы выйти на его подельщиков. Нет у Двупалого в Битово таких знакомых, которые отважились бы пойти на мокрое дело. Разве что могли найтись в его родном селе, откуда он прибыл в Москву лет десять назад. Иногда он туда ездил – это подтверждают многие.
Завтра в это село отправятся Комов с Лозовым. Выяснят обстоятельства на месте. Известно, что российская глубинка переживает не лучшие времена.
Безработица, дешевый алкогольный суррогат, отчаяние и беспробудное пьянство – прямой путь к полной деградации. В принципе, в родных краях Двупалый мог бы найти дегенератов, которые грохнут женщину за сотню долларов на рыло или даже на всех.
Но в командировку Федот и Рома отправятся завтра. А сегодня, на ночь глядя, у них работа. Степан – старший, при нем Комов, Лозовой, Савельев. На его машине вчетвером они едут в сторону Зеленограда. Кулик остался в Битове. У него своя задача – держать под постоянным наблюдением гражданина Двупалого. Это нетрудно. Ведь их квартиры в одном подъезде. И помощники у него есть – стажер и участковый. В квартире Двупалого установлен «жучок», телефон взят на прослушку.
Без санкции прокурора. Но санкция будет. Завтра. Степан лично прибудет за ней.
И, возможно, не с пустыми руками.
К дачному поселку за Зеленоградом они подъехали уже за полночь. Нашли нужный дом. В окнах горел свет, из открытой форточки в ночь уносились звуки лесоповальной музыки.
– Блатная романтика, ядрена вошь, – едва слышно сказал Федот.