— Мистер Паттерсон, — с нажимом проговорил Эрик.
Боцман все понял и пожал плечами:
— Как скажете, сэр.
— Передайте матросам, мистер Паттерсон, что до завтрашнего утра все совершенно свободны. На корабле останусь я, Хайгарден и де Гран. Также оставь парочку вахтенных. Только обязательно приободри ребят. Все-таки на берег всем хочется.
— Хорошо, сэр. Будет исполнено в лучшем виде! — расплылся боцман в лисьей улыбке.
Вскоре корабль опустел. Эрик прошелся по тихому, поскрипывающему на волнах судну, наслаждаясь покоем, воцарившимся на палубе. Где-то в глубине «Восторженного» в кают-компании сидел озадаченный сводом законов Хайгарден, и хотя бы пару дней можно было вздохнуть свободно и позабыть про его интриги. Смеркалось; остров почернел, и на нем загорелись первые фонари. На «Слепом Льве» пробили четыре склянки, и в вечернем покое этот звук показался каким-то чуждым. На бриге тускло мерцал одинокий огонек. Надо бы и на «Восторженном» зажечь хотя бы один, подумал Эрик, но тут его отвлек стук подкованных сапог о доски палубы.
— Вы удивляете меня, капитан, — с ходу обратился к нему Луи де Гран. — Я, клянусь шпагой, верю в доброту и честность людей, но отпускать на берег команду, когда на борту хранятся немыслимые сокровища… Нелепо! Нет, конечно фортуна меня любит, я знаю это, и то, что я попал к столь богатому капитану — лишь очередное тому доказательство, но, проклятие, вы не боитесь, что сегодня же на вашу посудину слетится весь этот чертов остров?!
— Думаете, это возможно, — грабить уже здесь, в бухте? — с сомнением поинтересовался Эрик. — Сомневаюсь, что кто-нибудь осмелится пойти против берегового братства. Это все-таки анклав. Если здесь будут действовать обычные порядки — то и в убежище толку не будет. Воры — да, могут и заглянуть… но вы ведь будете начеку?
— О, mon ami, да я теперь спать буду среди этих сундуков!
Эрик улыбнулся. Хотя в душе его шевельнулось подозрение, которое он постарался унять. Все-таки де Гран бывший военный офицер, да и то, с какой отчаянной храбростью Луи вышел на бой против шестерых пиратов, только чтобы заступиться за незнакомую женщину, — не могло не подкупать. Не может такой человек быть бесчестным. И если он дал слово, то непременно его сдержит. Наверное… Ну а в худшем случае…
В худшем случае он всего лишь потеряет золото, тогда как в лучшем — обретет настоящего друга.
— Боюсь, так оно и произойдет, месье де Гран, — вдруг повернулся к нему Эрик.
Француз вопросительно приподнял тонкую левую бровь.
— Вам придется эту ночь провести на сундуках. Мне надо отлучиться на берег, — пояснил британец.
В глазах Луи загорелось восхищение:
— Будь я проклят, mon ami, но вы сильно рискуете, если я правильно вас понимаю.
— Вы правильно меня понимаете, Луи.
Акулий остров гулял даже после того, как стало смеркаться. Океан потемнел, и воздух стал настолько свеж, что Эрик наслаждался каждым вдохом так, как измученный жаждой путник наслаждается холодной водой. В освещенных фонарями трактирах прогуливали свое состояние бывалые морские волки, охотно спуская его на простые и такие родные сердцу блага, о которых можно только мечтать долгими и холодными ночами их порой унылых скитаний. Пират живет быстро и бесхитростно. Ему некогда задумываться о будущем. Монеты для многих есть великое зло, которое необходимо уничтожить как можно быстрее.
Эрик вернулся на берег тайком. Догреб на ялике до причала и постарался пристать так, чтобы лодка не стукнула о доски. Почти прижимаясь к земле, он выбрался на мокрый настил и, крадучись, скользнул к трактиру «На рогах». Темная ночь выступала преданным союзником. На ночной дороге не было ни души, и потому Эрик без приключений миновал сначала одну из крепостных стен, а затем и вторую. Оказавшись на уже знакомой улочке, он остановился у дороги, ведущей к приземистому замку Фенна. В кромешной мгле пиратская цитадель показалась ему особенно зловещей.
Какое-то время Харрис наблюдал за молчаливой твердыней, прижавшись к нагревшейся за день стене дома. Сквозь нее он слышал глухой гомон пирующих в здании бандитов, но на улицу никто из них не рвался, позволив Эрику внимательно изучить далекий замок.
В правой башне, чернеющей на фоне темного неба, мерцал тусклый свет — может, от камина. Над воротами двумя точками горели фонари, а чуть выше, видимо, на стене, светилась еще парочка, и даже отсюда можно было увидеть, как мимо них прогуливается часовой: огоньки мигали, когда он заслонял их своим телом. Вот только вряд ли дозорный сильно бдит в ночной страже. С Томасом Фенном, судя по тому, как притихли моряки в «Доброй деве», ссориться опасно. Что ж, это к лучшему. Больший авторитет капитана — меньше бдительности у рядового бойца.
Пригнувшись и стараясь держаться в тени, Эрик неторопливо отправился к воротам.
С моря дул теплый и легкий ветерок, донося до него едва уловимый запах жаркого с одного из пиратских пиров. Желудок заурчал, словно напоминая о том, что пора бы и подкрепиться. Последний раз он нормально ел… Эрик задумался, и с удивлением понял, что не помнит. Вчера?
На окраине поселка он нашел каменистую дорогу к замку, будто проложенную прямиком сквозь гору. Слева и справа от нее вздымались в небо огромные валуны да торчали сточившиеся каменные зубья скал. Укрываясь за так удачно подвернувшимися подарками Фортуны, Эрик двинулся к цитадели.
В крепости царила мертвая тишина. За спиной Эрика шумел пьянствующий поселок, а замок Фенна хранил зловещее молчание. Странно, ведь именно здесь должна кипеть жизнь — все-таки перед Харрисом возвышался замок хозяина Акульего острова.
Стена вокруг цитадели была невысокой. При должной сноровке и с крепкой «кошкой» перебраться трудов бы не составило. Эрик с опаской приближался к замку, почти вслепую шаря перед собой руками и пробуя сапогом твердые камни. Темнота укутала остров, дорога изобиловала ямами, трещинами, скатившимися на тропу валунами, и стоило не забывать про крепостной ров, который таился где-то в потемках. Как бы не свалиться в него, когда к стене побежит…
Эрик разглядел ряды безмолвных орудийных бойниц. Если каждая из них скрывает пушку, то незавидна судьба фенновских врагов. Пока дойдут до стен — посекут их картечью. Остановившись у последнего из валунов, Харрис присел и вслушался в тишину замка. После долгого пути во тьме сердце колотилось как сумасшедшее, и от гулкого стука в ушах Эрик даже задержал дыхание, опасаясь выдать себя.
Как раз в этот момент где-то впереди раздался кашель. Часовой. Пират что-то недовольно буркнул, видимо, пожаловавшись себе под нос на тоскливую вахту, и шаркнул ногой по каменной крошке. Свет от фонаря выдернул его фигуру из темноты.
Харрис неторопливо принялся разматывать с пояса веревку, которую он предусмотрительно захватил с собой с корабля. При этом он не сводил взгляда с часового, который прислонил мушкет и с кряхтением оперся на парапет, вглядываясь в темноту. При должной удаче Эрик мог бы снять его одним выстрелом, но тогда тишина цитадели могла смениться на что-нибудь совсем неподобающее для разведки.
Где-то далеко громыхнуло, а следом за разрывом донесся чуть различимый восторженный хор пьяных глоток. Веселятся. Интересно, не его ли ребята сейчас там развлекаются?
До стены осталось шагов пятьдесят. Свет фонарей падал на площадку перед воротами, — вроде бы чисто, мусора нет никакого. Шума не будет.
Пират на воротах опять кашлянул, вновь что-то пробурчал и с тяжелым вздохом отвернулся. Вот он, шанс. Эрик скользнул вперед, чувствуя, как замерло его сердце. Ноги понесли вперед так легко, словно Харрис в одну секунду сбросил сотню фунтов.
Сорок шагов. Часовой опять тяжело вздохнул. Ладони у Эрика вспотели, и он поплотнее перехватил смотанную в кольцо веревку с «кошкой».
Тридцать шагов.
— Тоска-а-а… — протянул флибустьер и зевнул.
Эрику очень хотелось пить. Он приближался к яркому пятну света от фонарей и думал только о том, как было бы здорово попить чистой водички. Ведро бы выдул!
Двадцать шагов.
Часовой начал напевать себе под нос что-то невыразимо унылое.
Десять шагов.
Эрик оказался в пятне света и взмолился Господу, чтобы тот не позволил пирату обернуться. Молитвы Харриса оказались услышаны: бандит даже не пошевелился.
Прижавшись к створкам запертых ворот, Эрик бесшумно перевел дух, чувствуя, как кузнечным молотом стучит в груди сердце. Повезло. Часовой был точно над ним. Футов двадцать, не больше!
И что дальше?
Эрик вдруг представил, как все это выглядит со стороны и какой странной покажется эта картина случайному наблюдателю из поселка. Подстегнутый неожиданной и неприятной мыслью, он резко присел и, костеря свою глупость, забился в угол между деревянными воротами и холодными серыми камнями арки. Сжавшись, он посмотрел по сторонам. Ров оказался уже, чем ему показалось, но он был. Черный провал зиял шагах в пяти от ворот, и судя по всему, лететь там было прилично. Харрис задрал голову, слушая, как мычит наверху скучающий корсар.
Двадцать футов, значит… Эрик осторожно выбрался из своего укрытия и выглянул из арки, высматривая пирата. Тот по-прежнему стоял спиной к поселку и разглядывал что-то внутри крепости. Решение пришло быстро. Взметнулась вверх метко брошенная «кошка», перелетела через голову часового, и в этот же момент Эрик резко дернул за веревку. Сверху раздался изумленное мычание, тут же перешедшее в хрип: острые крючья вонзились бедолаге в горло. С грохотом свалился прислоненный к зубцу мушкет.
Проклиная свое невезение, британец сдернул труп вниз, едва успев уклониться от грузного тела. С глухим стуком мертвый часовой бухнулся на камни. Из его шеи толчками выливалась кровь, быстро пропитывая грязную рубаху. Эрик даже скривился от отвращения.
За стеной все было по-прежнему тихо. Пропажу часового никто не заметил, несмотря на то, что Харрис не смог провернуть свое дело бесшумно. Подхватив труп под мышки, Эрик дотащил его до рва и спихнул покойника в темноту. Грузное тело скользнуло вниз, шурша мелкими камнями, и Харрис тревожно прислушался.
Из поселка донесся очередной пьяный крик, а Эрик сноровисто смотал «кошку» и повторил бросок. Закрепив ее и убедившись, что веревка выдержит, он ловко забрался на пристройку над воротами и присел, затаившись на каменном дне боевого хода. Замок молчал. Ни единого звука не раздавалось среди хмурых и толстых стен пиратской твердыни. Раззявы.
Хотя — чего им бояться, если на входе в единственную бухту торчит галеон Белого Дельфи? Солдаты без боя не пройдут, а врагов у Фенна на острове нет.
«Не было», — поправил себя Эрик и улыбнулся. Он чувствовал, что проклятый пират рядом, что с минуты на минуту его глотка окажется совсем близко и в нее можно будет вцепиться зубами.
Капитан «Восторженного» огляделся, чуть высунувшись наружу. Узкий проход, в котором он оказался, соединял валганги, где размещались орудия. Скорее всего, из этих башенок вниз, в тесный внутренний двор, должны вести лестницы. По крайней мере, Эрик на это рассчитывал. Он собрался с силами и хотел было подняться, как вдруг услышал скрип открывающейся внизу двери. В ночную мглу ворвался деловитый гул мужской компании, а затем их прорезал звонкий голос:
— Нет!
Эрик тут же вжался в камни.
— Оставь меня, Томас!
Британец застыл, осторожно полез за пистолетом Томас? Фенн?
— Глупая курица, — ответил невидимый мужчина. Еще раз хлопнула дверь, и гул голосов стих. — Я говорил тебе не ходить в поселок одной! Тебя ранили!
— Это царапина! Господи, да ты невозможен, Томас! Я тебе не рабыня. Я буду ходить там, где мне вздумается!
Лицо Эрика исказила гримаса ненависти. Он узнал голос мужчины. Прошло больше десяти лет, но он сразу же его узнал! Проклятый Фенн.
— Ой, да катись ты куда хочешь, сама же потом приползешь обратно! — рявкнул Томас. Нужно было действовать. Такой шанс выпадает редко! Его злейший враг был на расстоянии выстрела. — Эй, там, гоните эту драную кошку прочь! Откройте ворота!
— Дик? Старина? — совсем рядом послышался глубокий и чуть хрипловатый голос. Эрик, готовый было высунуться из укрытия, вздрогнул. — Ты уснул там что ли, собака шелудивая?
— Вставай, Дик! — заорал снизу еще один пират. Заскрипели открываемые ворота. — Бьюсь об заклад, Кид, эта свинья сейчас в поселке! Вот как скажу Седрику, Дик! Слышишь меня, Дик?
Эрик потянулся за вторым пистолетом, лихорадочно огляделся. Гости могли прийти как справа, так и слева, с лестницы. В любом случае придется пошуметь. И если он сейчас высунется, то вряд ли сразу отыщет во дворе Фенна, а сам окажется как на ладони.
Странно, раньше ему казалось, будто он способен пойти на смерть только ради того, чтобы заполучить шанс и убить проклятого пирата. А сейчас он сидит, прижав к груди пистолеты, и пытается мыслить рационально. Струсил?
— Дик — сволочь, — заявил пират, а его товарищ басовито хохотнул. — Слазай наверх, Кид, а? Эта сухопутная крыса, может, просто дрыхнет там без задних ног.
Хлопнула дверь. Скорее всего, это Фенн вернулся в жилую пристройку. И тут же заскрипели закрывающиеся ворота.
— Не полезу, — благоразумно отказался корсар. — Пусть Седрик лезет.
Пираты, посмеиваясь над грустной судьбой Дика, которого «Хук насадит на крюк», отошли от ворот, и Эрик очень осторожно выглянул наружу. Он понимал, что раз эти двое бандитов оказались рядом так бесшумно, то почему бы внизу не возникнуть еще кому-нибудь. Небольшой пиратской армии, например.
Но ему повезло: внутренний двор крепости был совершенно пуст.
А по каменной тропе в сторону поселка кто-то шел. Силуэт странника уже растаял в темноте, но Харрис был убежден, что это Мэри. Спустившись с ворот, он поспешил следом за девушкой. Стараясь не шуметь, спотыкаясь и молча проклиная зловредные камни, ставящие ему подножки, он почти нагнал ее, когда услышал, что девушка всхлипывает. Мэри даже наедине боролась со своими чувствами. Он шмыгала носом и всячески пыталась успокоиться, абсолютно не замечая догоняющего ее Эрика.
Видимо, «беседа» с Фенном задела ее. Немудрено, этого легко можно ожидать от такого подонка, каким являлся Томас. Что она вообще нашла в нем?
— Мэри, — тихо окликнул ее Эрик и тут же пожалел о своем необдуманном поступке: девушка резко остановилась и выхватила саблю.
— Кто здесь?
— Простите, я не хотел вас пугать, миледи. — Он прижал руки к груди, забыв, что та не увидит его жеста. — Я искренне прошу меня простить, что оказался свидетелем вашего несчастья.
— Ты кто? — грубо спросила она. — Еще один надсмотрщик Томаса?! Сирано?
— О нет! Мы встречались сегодня. Я Эрик Харрис, приятель Луи де Грана.
Пару секунд она молчала, будто пыталась вспомнить сегодняшний день, и после этой паузы в ее голосе оказалось значительно меньше злости.
— Что вы тут делаете? Следите за мною?
— Конечно нет, прелестная Мэри, я оказался здесь случайно.
Не станет же он рассказывать, что собирался убить ее возлюбленного. Хотя… возлюбленного ли?
— Вы чем-то расстроены, миледи?
Тихо вздохнула вернувшаяся в ножны сталь. Мэри немного успокоилась.
— Вы сильно рискуете, Эрик, заговаривая со мною, — заметила она. — Томас может убить вас только за это.
— Пусть попробует, — хищно усмехнулся Харрис и подошел поближе. — Вы позволите проводить вас, миледи? Быть может, я могу вам чем-нибудь помочь?
Ему удалось смутно распознать нежный овал ее лица, а спустя мгновение яркий лунный свет залил все вокруг и вырвал красавицу из объятий ночи. Девушка все еще сомневалась, раздумывая над предложением Харриса. Сейчас она показалась ему такой милой, такой беззащитной. Держалась она уже не так агрессивно, как днем, после драки с португальцами.
— Проводите. Если не боитесь, — вдруг улыбнулась она. — Я собиралась прогуляться по дальнему обрыву. И если повезет, встретить рассвет на восточном краю острова.
У Харриса мелькнула мысль, что рискованно оставлять «Восторженный» так надолго без присмотра. Но в следующую секунду Эрик с раздражением отмел ее прочь. Прелестная Мэри сейчас была намного важнее.
Она могла привести его к Фенну.
Они прогуляли до утра, и эта ночь оказалась одной из самых чудесных и волшебных ночей в жизни Эрика. Поначалу Мэри осторожничала, приглядываясь к своему случайному знакомому, и потому они обменивались обычным вежливым мусором (несмотря на достаточно грубую манеру девушки вести беседу), обсуждали извечную грызню Испании, Франции и Англии, говорили о погоде, о колониях и индейцах. Но с каждым часом разговор их становился все откровеннее. Так бывает, когда хочется раскрыться собеседнику полностью. Хочется показать свои самые темные и затхлые уголки души — в надежде, что вот этот-то человек их примет. Вот он-то их оценит. Вот он-то поддержит тебя в долгом сражении с жизнью. Одним махом избавит от угрызений и страхов.
Кстати, о жизни. Эта недобрая леди обошлась с Мэри некрасиво, и то везение, которым так гордился Эрик, несчастную девушку обошло стороной. Родилась она на материке, в небольшом городке Саванна, в семье Эндрю Виллиана, тридцать лет назад переехавшего в Новый Свет из Виндзора. Ее светлое детство прошло в шумном поместье на берегу красивого озера и было оборвано краснокожими. У Мэри было пятеро братьев и две сестры, и всех она потеряла во время молниеносной, но невероятно кровопролитной войны с индейскими племенами. Ее мать не выдержала удара судьбы и вскоре от тоски сошла в могилу.
Так в семье Виллианов остались лишь отец и дочь. Жалкая тень от огромного, дружного дома.
Сложно себе представить, через что пришлось пройти Эндрю и Мэри после таких утрат. Но им каким-то чудом удалось остаться на плаву. Каким-то божественным провидением удалось выжить и преуспеть. Конечно, пришлось заплатить детством. Мэри и ее отец работали от зари до ночи на собственных плантациях табака. Старый Свет охотно покупал дурную траву, и дела Виллианов даже пошли в гору. Но судьба преподнесла им еще один урок, окончательно и бесповоротно изменивший жизнь Мэри. Сейчас она горько улыбалась, вспоминая ту наивную восторженную девочку, которой выпал шанс отправиться с крупной партией товара в Лондон. Ей было семнадцать лет, душу переполняли мечты, и казалось, что весь мир лежит у ее ног. Сердце содрогалось от фантазий, что где-нибудь на тесных улочках дождливой столицы ей встретится настоящий принц или как минимум истинная любовь. Конечно, она и не думала о том, чтобы бросить отца. Но мечтать ведь Господь не запрещает? Особенно когда тебе семнадцать.