Так в семье Виллианов остались лишь отец и дочь. Жалкая тень от огромного, дружного дома.
Сложно себе представить, через что пришлось пройти Эндрю и Мэри после таких утрат. Но им каким-то чудом удалось остаться на плаву. Каким-то божественным провидением удалось выжить и преуспеть. Конечно, пришлось заплатить детством. Мэри и ее отец работали от зари до ночи на собственных плантациях табака. Старый Свет охотно покупал дурную траву, и дела Виллианов даже пошли в гору. Но судьба преподнесла им еще один урок, окончательно и бесповоротно изменивший жизнь Мэри. Сейчас она горько улыбалась, вспоминая ту наивную восторженную девочку, которой выпал шанс отправиться с крупной партией товара в Лондон. Ей было семнадцать лет, душу переполняли мечты, и казалось, что весь мир лежит у ее ног. Сердце содрогалось от фантазий, что где-нибудь на тесных улочках дождливой столицы ей встретится настоящий принц или как минимум истинная любовь. Конечно, она и не думала о том, чтобы бросить отца. Но мечтать ведь Господь не запрещает? Особенно когда тебе семнадцать.
Бог разрешил ее романтические желания очень просто. Их торговый шлюп попался пиратам, едва выйдя в открытое море. Товар, конечно, пропал. А молодую и красивую девушку разбойники решили взять в заложники, и здесь, как посчитала Мэри, ей вновь не повезло. Сейчас она считала, что лучше бы ей было выброситься за борт. Или, может, соблазнить капитана, квартирмейстера, боцмана, да хоть кого-то из офицеров и сбежать. Но задним умом все крепки.
Корсары послали в Саванну человека с посланием для губернатора, а сами отправились в свое логово. Мэри была уверена, что отец заплатит любые деньги, чтобы освободить единственную дочь, и поначалу даже не сильно-то и испугалась плена, считая, что скоро все закончится. В тот момент она искренне радовалась тому, что жуткие бандиты ее не трогают и обращаются настолько бережно, насколько вообще на это способны морские оборванцы.
Однако шло время, корабль бандитов прозябал в бухте Акульего острова, а о заложниках словно позабыли. Впрочем, гонца пиратов могли повесить и до того, как тот успел сказать про выкуп. В тех местах на расправу народ был скор и флибустьеров вешал сноровисто. Отец, скорее всего, так ничего и не узнал о судьбе дочери. Может, он счел ее погибшей. А может, и сам умер от горя.
Впрочем, Мэри надежды не теряла. Находясь в плену, она всё равно чувствовала, что в любой момент жизнь должна измениться. Что череда унылых дней в качестве заложницы вот-вот подойдет к концу. Ей начал оказывать осторожные знаки внимания корабельный врач — сухопарый молодой человек по имени Чарли. Она вежливо принимала его ухаживания, надеясь, что смуглолицый кавалер сможет помочь в будущем и, кто знает, освободить из плена. В общем, Мэри была уверена в том, что все должно измениться.
Команда «Пчелы», захватившей девушку, косилась на нее недобро, несмотря на суровый запрет капитана даже подходить к красавице. На затхлых палубах зрело недовольство из-за подзадержавшейся на борту женщины, и рано или поздно что-то должно было случиться.
Фенн увидел ее совершенно случайно. Просто проплывал мимо пиратского барка в бухте и скользнул по нему подзорной трубой. Мэри же «посчастливилось» в тот момент оказаться на палубе. Опершись на планшир, она с грустью наблюдала за игрою волн, и еще не знала, что теперь ее судьба окончательно определена. Фенн влюбился в девушку сразу и предложил капитану двойную цену против выкупа. Тот, разумеется, согласился.
И ведь даже в момент «продажи» Мэри еще думала, что у нее есть шанс. Что она может сбежать в каком-нибудь порту, выпрыгнуть в океан недалеко от берега. Затеряться, спрятаться, исчезнуть.
Но вскоре узнала, что Фенн уже много лет не отходит далеко от Акульего острова и что теперь она обречена провести всю свою жизнь среди унылых скал его цитадели и никогда больше не увидит отца. Томас крутился вокруг нее неловким ужом, выполняя все прихоти, кроме одной, — он никогда не выходил в море. Бывалый и жестокий пират держал в страхе целый остров, но пределы бухты никогда не покидал. Люди болтали разное, многие считали, что Фенн может себе позволить обрасти корнями, пока его суда приносят ему долю с грабежей.
Но находились и те, кто был уверен, что истинная причина «оседлости» Томаса — Черный корабль.
Проклятие Карибского моря.
Неведомое судно, не оставляющее в живых даже случайных встречных.
Да, в трактирах и по сей день можно встретить моряков, у которых нашелся бы знакомый, товарищ которого служил в команде, где был боцман, который видел как-то раз Черный корабль, но, оговаривались эти моряки, может быть, тот боцман был пьян и ему просто почудилось. И как только доходило до дела, а любопытные начинали искать хотя бы первое звено в этой цепочке — все сразу обрывалось.
Кое-кто несведущий считал Черный корабль призраком или выдумкой, но Мэри знала, что это не так. И знала, что проклятое судно как-то связанно с Фенном. Несколько капитанов Томаса пропали, а пустой бриг одного из них год назад разбился о северные скалы острова.
На останках грот-мачты красовался рисунок Черного корабля…
Под горячую руку проклятого капитана попадались и вольные корсары, и только это еще как-то поддерживало репутацию Фенна. Ведь стоило хоть кому-то из капитанов убедиться в слабине губернатора Акульего острова, и в том, что Черный корабль действительно преследует Фенна, — то поднялась бы буря.
За беседой они дошли до восточного края скалистого острова. Последнюю милю их путь пролегал по каменному плато, поросшему хлипким кустарником. Мэри шла первой, показывая дорогу Эрику, но тот все равно спотыкался, краснел и злился на себя за нерасторопность. А девушка прыгала по камням так ловко, словно не раз ходила здесь с закрытыми глазами.
Харрис невольно ловил себя на мысли, что восхищается Мэри. Она была не похожа на тех женщин, которых он когда-либо встречал. Она не так высоко ставила этикет и лицемерные манеры «приличного общества», но при этом и не скатывалась в вульгарность и откровенное хамство. Хотя при первой их встрече и вела себя странно, но молодой Морган дал понять своему капитану, что иначе бы ее просто не поняли. Милая лань отлично научилась выть в волчьей стае.
Мэри неожиданно остановилась. Они пришли. В шаге от девушки зловещей вечностью зиял обрыв, и где-то внизу, будто совсем в другой реальности, облизывали камни темные волны. В лицо Эрику ударил ветер, взметнул волосы Мэри. Без своей широкополой шляпы та оказалась еще прекраснее. Харрис залюбовался темными длинными локонами, ему захотелось коснуться их, но он одернул себя и испуганно отступил назад.
Что это с ним?
Небо перед ними окрасилось рыжим, а из моря ослепительной монетой поднималось солнце. Волны с успокаивающим шумом накатывали на берег Акульего острова, бились о скалы и раздосадованно отступали. Над головой кружились чайки, а с каждым мигом алый диск все больше и больше выползал из-за горизонта, озаряя небеса рядом с собой болезненно-красным светом.
— Я часто прихожу сюда, — тихо шепнула Эрику завороженная Мэри.
Он лишь хмыкнул: чего-чего, а рассветов он навидался, пока плавал. Но Харрис не хотел разрушать ее святыни. Для девушки этот рассвет мог знаменовать многое. В конце концов, она настоящая пленница на холодном острове. Это удивительно, что она все еще сохранила способность так искренне радоваться обычному восходу.
— А Фенн?
— Он знает, что меня на острове никто не тронет, — фыркнула Мэри и дернула плечом. — А те, кто тронет… Португальцы, которых вы убили, еще легко отделались. Кстати… спасибо, — словно выдавила из себя она. — За то, что ты вступился за меня там, в трактире. Перед Седриком.
— Так поступил бы любой благородный человек.
— Значит, из таких там оказался только ты. И за это тоже спасибо.
Мэри повернулась к нему, и секунду они стояли молча, глядя друг другу в глаза. Сердце Харриса застыло, и мужчину бросило в жар. Что-то должно было произойти. В такие моменты обязательно что-то происходит. Он качнулся в ее сторону, но девушка предостерегающе подняла руки.
— Осторожнее, Эрик, — с улыбкой произнесла она. — Мне будет очень обидно, если тебя убьет Фенн. Тебе пора идти.
— Но…
— Уходи, Эрик. — Ее улыбка погасла.
— Я приду завтра ночью к воротам. Мы можем еще немного поболтать, — сказал Эрик. Он вдруг понял, что так ничего и не узнал о Фенне, что всю ночь вместо того, чтобы выпытывать о своем враге информацию, беседовал о чем угодно, кроме Томаса.
В глазах Мэри заплясали веселые чертики, но она ничего не ответила.
— Я буду ждать, клянусь! — торжественно пообещал ей Харрис.
— Иди, Эрик, — и она отвернулась к морю, любуясь восходом.
Он оставил ее одну на обрыве, в золотом свете восходящего солнца. Один раз Эрик обернулся, но смог увидеть лишь ее тонкий силуэт, разделяющий ослепительное светило пополам. Интересно, она хоть раз повернулась, чтобы проводить его взглядом?
Хотелось бы думать, что да…
На борт он вернулся, когда совсем рассвело. Остров все еще спал. В районе порта шатались загулявшиеся моряки, но в общем целом анклав пиратов подернулся дымкой утреннего «ничто».
Вахтенный на «Восторженном» встретил Эрика сонным и немного недовольным взглядом. Матрос наслушался веселья товарищей за ночь и, скорее всего, был готов продать душу за шанс оказаться среди друзей на берегу, а не здесь, посреди тихой бухты. Харрис прошел мимо с каменным выражением лица. Сейчас все его мысли были заняты одним: добраться до кровати в капитанской каюте и уснуть.
Окна, выбитые при нападении «Быстрого Вепря», грозили молодому капитану кривыми стеклянными зубьями. Надо бы их заменить. Надо бы заменить.
Надо бы…
ГЛАВА 7, в которой происходит приключение
— Что за кошка пробежала между вами, mon ami? — спросил де Гран. Он выглядел помятым, будто и правда всю ночь провел, неустанно охраняя сундуки. — Я имею в виду вас и первого помощника.
Эрик пожал плечами. Думать о рухнувшей дружбе он не хотел. Слишком тяжелыми были те мысли, слишком неприятными. За свою недолгую жизнь ему толком и не удалось обзавестись друзьями. Многое мешало. И бурлящая глубоко внутри ненависть к убийце родителей, и тяжелые воспоминания о душных и знойных плантациях старого полковника. Некоторые считали Харриса озлобившимся на весь мир человеком и старались держаться подальше. А он и не настаивал на общении, выстраивая свою жизнь без оглядки на окружающих. Джек же был из тех, кого не отпугнула мрачность и угрюмость Эрика.
— Он хотел капитанскую должность, — буркнул Харрис. — А выбрали меня.
— Он хороший человек, mon ami, — покачал головой француз. — Мне удалось пообщаться с ним ночью.
— Это как? — насторожился Эрик.
— Каюта стюарда находится совсем рядом с кают-компанией. Мистер Хайгарден приходил меня проведать, — хитро улыбнулся Луи. — Клянусь грудями Девы Марии — ваш первый помощник удивился, что вы поручили новичку сторожить сокровища. О, mon ami, вы бы знали, как я этому удивился! Но я ценю ваше доверие, капитан! Тем более, что я ваш должник.
— Вы бы и сами справились в той драке, Луи. Я видел, как вы сражались. Кстати, где вы так научились драться?
— Я солдат, — гордо заявил француз. — Солдат должен уметь драться!
— Солдат много, — скептично отметил Харрис.
— Я хороший солдат, mon ami. А Джек хороший моряк.
— Ему будет приятно, что у него появился заступник. — Эрику не удалось полностью убрать из своих слов сарказм.
Луи не ответил, а Харрис уставился на просыпающийся остров. Людей на берегу было немного, жаркое солнце опять загоняло жителей острова под крыши ждать прохладного вечера. Праздная жизнь островитян, должно быть, имела свою прелесть. Да и чего еще хотеть? Здесь у них свой мир, своя страна со своими законами. Республика Свободы, будь она проклята.
И посреди нее, в крепости, сидит зловещим пауком его злейший враг, до которого чертовски хотелось добраться. И чем быстрее, тем лучше! Но как это сделать? Команда «Восторженного» вряд ли будет рада обзавестись столь мощным противником, и потому рассчитывать можно только на себя. На свою силу, на свою хитрость и на свою же находчивость. Задача-то элементарная: пробраться в крепость (и он уже знает, как это сделать) и достать проклятого пирата!
Все просто. Вот только ночная вылазка показала, что Фенн не коротает дни в одиночестве, а пробиться через ряды его прихвостней задача не по Эриковским силам.
Ответ напрашивался сам собой, и заключался в сладком и томительным для его души имени. Мэри. Скорее всего, она — единственный шанс подобраться к Томасу. Но отчего в душе так противно из-за подобных мыслей?
— Корабль, — вдруг произнес де Гран.
Эрик обернулся: за то время, пока он спал, в бухте появилось еще две посудины, которые встали на якорь ближе к фарватеру, но Луи явно имел в виду не их. Из-за скальных отвесов ко входу в бухту вынырнул потрепанный фрегат. Скорее всего, он, сокрытый от «Восторженного» скалами, уже довольно долго полз по ломаной линии фарватера, и потому заметили его только сейчас. Вид у посудины был весьма жалкий. Харрис поднес к глазам подзорную трубу. Фок-мачта фрегата покосилась, часть парусов зияла прорехами, но команда пока еще контролировала ход судна. И делала это суетливо.
Пока он наблюдал за работой далекого экипажа, фрегат вдруг накренился и замер.
— Сели на мель, — прокомментировал это де Гран. — Мы можем им посочувствовать, правда, mon ami?
Судя по интонации — француз скорее злорадствовал.
— Здесь сложный фарватер.
— Я знаю, капитан.
На покосившемся фрегате спустили на воду ялик, и тот резво отправился прямо в порт. Моряки на веслах гребли как безумные, и это насторожило Харриса. На терпящем бедствие судне случилось что-то более серьезное, чем встреча с отмелью. Он перевел трубу на палубу фрегата и заметил, что пираты постоянно оглядываются куда-то назад. Куда-то за монолитные скалы.
Корабль спустил на воду еще две шлюпки. Корсары прыгали в них, не теряя ни секунды, а одна из посудин ушла к берегу, даже не дождавшись последних пассажиров. Кое-кто из пиратов рискованно пустился вплавь, пользуясь низкой волной и относительным спокойствием бухты.
Тем временем ялик достиг пристани, и из него выскочил полуголый пират, сразу бросившийся куда-то в глубь острова. А вскоре над бухтой тревожно загудел набат.
— Merde! — воскликнул де Гран. — Это нападение!
Эрик не сразу понял, что имеет в виду француз. Севшие на мель бандиты решили атаковать остров? Что за ерунда? А затем он увидел, как рядом с покосившимся фрегатом из-за скал величаво выплывает уже знакомый ему корабль.
Огромный «Защитник» неторопливо просочился в узкий перешеек между двумя скалистыми обрывами — и тут же заговорили пушки форта.
— Тревога! — заорал Эрик. Встреча с англичанами, а тем более с уже знакомым многопалубным чудовищем Его Величества вряд ли будет теплой.
— Луи, найди Джека!
«Защитник» огрызнулся больше для порядка, чем для дела. И заодно разнес в щепки покосившийся пиратский фрегат. Военные обезумели, это было ясно как божий день. Лезть в узкое горло меж скал под огнем фортов, по неизвестному фарватеру…
Хотя у них был шанс. В бухте покачивались безмолвные корабли пиратов, большая часть экипажа которых пьянствовала на острове.
Хайгарден оказался на палубе быстрее, чем Харрис мог надеяться. Вопросов он не задавал, мигом оценив картину происходящего.
— Безумцы! — коротко прокомментировал верзила.
— Идем на берег, Джек. Здесь мы ничего сделать не сможем.
Первый помощник спорить не стал.
Когда шлюпка ударилась о настил причала, Луи восхищенно выдохнул:
— Отчаянные мерзавцы, клянусь шпагой! Британцы смелый народ, mon ami!
Теперь они видели, как следом за «Защитником» ко входу в бухту не спеша входит второй военный корабль. И почему-то Эрик был уверен, что это сам «Святой Яков».
Проклятие! Один линкор может везти на себе полтысячи солдат. А если их два…
На берегу царила суета: вооруженные пираты спешили к первой крепостной стене. Береговое братство занимало позиции. Один из корсарских кораблей поднял паруса, разворачиваясь к надвигающимся многопалубным монстрам. Остальные посудины так и не сдвинулись с места, отчего и пострадали: «Защитник» оставил позади себя изуродованный фрегат и поравнялся с ближайшим из спокойно покачивающихся на волнах кораблей. Прогремел еще один залп, борт линкора затянуло дымной завесой, а пострадавший бриг взорвался фейерверком щепок и частей такелажа. Грот-мачта рухнула в воду, и корсарский корабль неторопливо накренился, черпая воду оружейными портами. «Не боец», — подумал Эрик и ощутил некоторое волнение. «Восторженный» стоял в стороне от основной линии фарватера, но если англичане поставили себе цель выбить все суда в бухте и уйти — они не поленятся подобраться к нему поближе. Пока еще пушечный огонь ему был не страшен. Да и между его кораблем и линкором хлипким щитом торчал чей-то фрегат.
Заговорили орудия второго форта, и тут уже пиратам улыбнулась удача. Несколько ядер с треском вонзилось в верхнюю палубу «Защитника», хоть и не остановили тяжелого монстра. Огрызнулся залпом единственный действующий корабль пиратов, но особого урона противнику не нанес.
Эрик с товарищами поспешил наверх, к воротам, и едва успел проскочить сквозь закрывающиеся створки. Несколько матросов, подгоняя друг друга руганью, стремились побыстрее захлопнуть проход, неистово вращая скрипучий ворот. Ржавая цепь надсадно хрипела, и противный звук резал уши. Забравшись на стену и заняв первые попавшиеся свободные места между зубьев, моряки перевели дух. Вокруг царил возбужденный гомон. Пираты совершенно не ожидали нападения. Тем более, что на страже их покоя должен был стоять галеон Белого Дельфи. Как только негр пропустил мимо англичан? Сбежал он, что ли?