– А кто был на похоронах?
– Несколько дальних родственников, каких-то дядек и тетушек… Два молодых парня, его друзья… Администратор из отеля «Виллон»… Двое переодетых полицейских, которые снимали все это на видеокамеру… Ну а сами похороны были за счет гостиницы «Виллон».
– Понятно… Хотя ни черта не понятно… Ну-и как нам найти этого твоего Тадаса? Днем у вас тут, конечно, куча народу?
– Зачем его искать? – пожал плечами Харон. – Живет он здесь же, в пристройке, рядом с бюро ритуальных услуг. Кстати, Тадас очень любит… деньги. Он готов удавиться ради денег! Если у вас найдется, чем ему заплатить, он все расскажет… Я всегда удивлялся, зачем ему деньги?! Живет ведь один, как собака… Нет, неправильно сказал! Даже собака, и та недавно от него сбежала… В землю он их закапывает, свои деньги? Не знаю…
– Ну что ж, Харон, – усмехнувшись криво, сказал Стас. – Показывай, где живет этот ваш «жадный Тадас»…
Глава 20 ПОХОРОННЫХ ДЕЛ МАСТЕРА
Спустя какое-то время Харон привел их к небольшому зданию с асимметричной крышей, фасад которого находился уже за кладбищенской оградой. К внутренней стороне этого здания, глядящей на кладбище, прилепилась пристройка из того же оштукатуренного снаружи силикатного кирпича; в дверях этого строения и скрылся мужчина в темных одеяниях, попросивший их подождать снаружи.
– Очень странный субъект этот ваш Харон, – сказала Анна, когда они остались вдвоем. – Сильно смахивает на сумасшедшего…
– В принципе, так оно и есть…
– Что вы этим хотите сказать, Стас?
– Только то, что этот человек два с лишком года провел в стенах нашей местной «дурки»… Но вы не волнуйтесь, он не буйный и нормальных людей воспринимает совершенно адекватно.
– Похоже, он хорошо разбирается во всем этом кладбищенском укладе?
– Как никто другой, – хмыкнув, сказал Нестеров. – По части… загробного мира он считается непревзойденным специалистом в этих краях. Многие у нас о нем слышали, но сам он очень редко контачит с другими людьми… Есть, конечно, и такие, кто считают его идиотом, экзотическим типажом из галереи городских сумасшедших…
– Здесь, на кладбище, похоронены его близкие?
– Да, здесь могилы его жены и сына. Харона можно тут застать почти ежедневно, но в определенные часы – примерно с одиннадцати вечера до часу ночи…
– Со всем этим, наверное, связана какая-то трагическая история?
Расскажите… вам ведь известны детали?
Нестеров подавил в груди тяжелый вздох.
– В прошлом этот человек занимался предпринимательством. За городом есть огромный рынок Гарюнай, что-то вроде местного аналога Лужников…
Он был одним из самых крупных поставщиков, поставлял в оптовую и розничную сеть итальянскую обувь, турецкие и марокканские кожи, китайский ширпотреб – все это завозилось сюда в больших объемах. Само собой, отстегивал «крыше»… И все бы ничего, но, к своему несчастью, он попал в поле зрения банды рэкетиров, настоящих отморозков. Те прихватили его как-то у дома, вывезли в лес, избили, затем, велев собрать в недельный срок семьсот тысяч долларов, отпустили… Он сообщил о наезде своей «крыше», но «счетчик», на который его поставили, уже тикал вовсю… Вскоре беспредельщики похитили его жену и сына, выставив счет уже на «лимон» «зеленью». Его брат, имевший связи в полиции, сказал, что платить не надо, что он все уладит по своим каналам… Он же, родной брательничек Харона, когда уже стало известно о гибели жены и сына последнего и когда у Харона на этой почве слегка помутился разум, упаковал своего родственника в местную «дурку». И держали его там до тех пор, пока брат Харона, забравший его прежнее дело в свои руки, не развалил окончательно бизнес и не прогорел в связи с кризисом 98-го года…
– Стас, он назвался вашим вечным должником…
Нестеров пожал плечами…
– Это явное преувеличение. В последний год моей службы в полиции, в Департаменте по борьбе с оргпреступностью, я и мои коллеги занимались этой бандой отморозков. В конечном итоге мы их повязали. Из одного из них я вышиб правду о том, где были захоронены их жертвы, в том числе и близкие Харона. После опознания его жену и сына перезахоронили на этом кладбище…
О том, что он был единственным, кто посещал Харона в больнице для душевнобольных и приносил ему передачи – Стас приходил к нему раз в месяц, – рассказывать Головиной он не стал.
– Ходят слухи, что Харон общается с мертвыми душами, – после паузы сказал Нестеров. – Не знаю, так это или нет… Родственники тех, у кого пропали близкие, потеряв доверие к официальным органам, частенько обращаются за помощью к Харону. Зачастую он единственный может сказать, жив или мертв тот или иной человек… И, как ни странно покажется, я что-то не слышал, чтобы он хоть раз кому-то выдал ошибочную информацию…
В одном из окон пристройки, рядом с входной дверью, вспыхнул электрический свет. А еще через несколько секунд на свежий воздух вышел и сам Харон.
– Проходите в дом, – произнес он. – Тадас сказал, что если у вас есть при себе деньги, он согласен с вами говорить.
Сразу за дверью, в коридоре, их встретил невысокий мужичок лет сорока, коренастый, с длинными, почти до колен руками, с неряшливой спутанной бородой и мохнатыми бровями, из-под которых на ночных визитеров изучающе смотрели болотного цвета, с красными прожилками, глубоко посаженные глаза.
Переведя взгляд на Нестерова, он сказал ему по-литовски, что говорить будет только с ним, а «Мергина» пусть обождет на улице или же может расположиться в другой комнате.
В крохотном помещении, где кроме стола, двух шатких стульев и массивного холодильника более ничего не было, пахло, как и во всем этом строении восковыми свечами, древесной доской и лаком, хвоей и наверченными на проволоку бумажными цветами…
– Побудьте пока здесь, – шепнул своей спутнице Нестеров. – А я попробую с ним сторговаться…
Как и Харону, Стас прежде всего показал хозяину, с которым они устроились в комнате больших размеров, фотографию Сергачева.
Результат оказался тот же: несмотря на обещание Стаса выплатить крупное вознаграждение за любые сведения о судьбе изображенного на фото человека, местный похоронных дел мастер отрицательно покачал головой.
– Харон сказал мне, что вас интересует тот парень-самоубийца, которого похоронили здесь три недели назад.
– Да, в том числе и он, – кивнул Нестеров.
Стас, правильно истолковав выражение лица хозяина, показал ему – для начала торга – две сотенные купюры.
– Не-е-е… – опять покачал головой кладбищенский знаток. – Так дела не будет.
– Вот если б ты, Тадас, про того мужика мне что-нибудь сказал, что на фото, я б тебе хорошую пачку «зелени» презентовал… Пойми, мне этот твой самоубийца нужен постольку-поскольку… Ладно… сколько ты хочешь?
Мужик поскреб своей огромной, как лопата, ладонью затылок, после чего наконец огласил свою ставку:
– Плати тыщу баксов! Тут дело темное… страшное… за меньше я тебе ничего не скажу.
Стас бросил на него задумчивый взгляд. Деньги были чужие, клиентки, но все равно жаль их отдавать этой падали, могильному червю. Можно, конечно, взять его за бороду, треснуть башкой о стену, потом, приставив к виску ствол пистолета, потребовать у него нужные сведения в обмен не на бабки, а на его собственную жизнь… Но Стас всегда придерживался принципа, что там, где можно обойтись без насилия и решить вопрос за небольшие, в сущности, деньги – лучше заплатить.
Поэтому бить смертным боем он эту кладбищенскую крысу не стал, а, похвалив себя за точный расчет – ведь он взял у клиентки на эти цели в аккурат нужную сумму, – достал из кармана еще три зеленоватые купюры.
– Я готов заплатить пятьсот баксов, Тадас, – твердо заявил визитер. – Это последняя цена! Кто приговорил этого парня, ты все равно не знаешь. А все остальное, что ты можешь мне сказать, вряд ли стоит даже этих пяти сотен…
Хозяин уставился на купюры, которые зажал в ладони его ночной гость.
Так они сидели примерно с полминуты. Наконец литовец качнулся вперед и даже протянул руку за деньгами…
Но как раз в этот момент, прежде чем деньги перекочевали к нему, снаружи кто-то громко забарабанил в оконную раму…
Лицо хозяина, и без того бледное и одутловатое, стало иссиня-белым, как у покойника.
– О-о, черт! – простонал он. – Только этого мне не хватало…
– Что это еще за ночные гости? – насторожился Нестеров. – Кто такие?
– Тихо! – полушепотом сказал хозяин. – Оставайся тут! Я узнаю, что им нужно…
Тадас выскочил из комнаты, и в эту же секунду повеяло сквозняком: кто-то снаружи вошел в строение, благо входная дверь оказалась незапертой.
Нестеров поднялся со стула, переместился к двери, за которой был коридор… Отработанным движением расстегнул наплечную кобуру…
Потянув пистолет за рукоятку, извлек его из кобуры и переложил в боковой карман куртки… Удерживая правую руку с пистолетом в кармане, прислонился плечом к дверному косяку и стал ожидать дальнейшего развития событий.
А события эти не заставили себя ждать.
– Ты че не спишь, Тадас? – долетел из коридора мужской голос, показавшийся ему смутно знакомым. – Или бабу себе наконец завел?
– Да так… бессонница… А ты че, Макс, по делу какому сюда приехал?
– Ну не водку же с тобой жрать! – хохотнул ночной гость. – Когда это я к тебе без дела приезжал… Слушай сюда, Тадас… Надо одного жмура в хорошее место определить… Но не так, чтобы навсегда, а на каких-то пару недель. Прикинь, где его у вас можно прикопать… А еще лучше, в каком-нибудь склепе приныкать, но так, чтоб кто-нибудь случайно на него не наткнулся.
– Не-е, Макс, не могу…
– Ты чего, охренел?! Или крыша у тебя съехала среди твоих мертвецов?
Что это еще, мать твою, за разговоры?!
– Не, не хочу я этим заниматься… Везите в какое-нибудь другое место.
– Что?! Ах ты ж крыса…
В коридоре звучно хряснуло, раздался стон, кто-то громко и возмущенно засопел…
– Вставай, урод! – сказал визитер. – Что разлегся на полу?! Ты у меня счас две ямы будешь копать! Одну для моего жмура, а другую для себя, падаль…
Из коридора вновь донеслись звуки какой-то возни. Надо было что-то решать… Во-первых, в соседней комнате находится Анна, пусть даже загримированная под Мышку, – она, конечно же, все слышит и наверняка напугана. А во-вторых, если незваный гость забьет хозяина до смерти – а именно это он и грозится сделать, – то Нестеров не сможет получить сведений, которые, возможно, пригодятся им по ходу расследования.
Он вытащил ствол из кармана и осторожно высунулся в дверной проем.
Какой-то детина, одетый в утепленную кожанку, стоящий к нему спиной, по-бычьи наклонив голову и туловище, вполсилы пинал ногами скорчившегося на полу мужичка… Стас сделал по направлению к нему два коротких скользящих шажка, перехватил поудобнее свой «ЧЗ» и треснул рукоятью пистолета верзилу по его стриженому затылку…
– Тадас, подъем! – резко скомандовал он, удерживая обмякшее тело верзилы почти на весу. – Ну!! Помоги мне!!!
Прежде чем хозяин, с кряхтеньем и оханьем поднявшийся с пола, успел прийти ему на помощь, Нестеров сам втащил стокилограммовое тело в комнату, где он до того общался с Тадасом, и положил его на пол.
– Хана мне теперь, – вытирая рукавом разбитые губы, простонал хозяин.
– Они меня живым закопают…
– Не скули! – прикрикнул на него Стас. – Один он пришел или еще кто снаружи остался?
Не успел хозяин переварить его слова, как вновь просквозило по ногам, – а следом отчетливо хлопнула входная дверь.
Нестеров приложил палец к губам и, отведя руку с пистолетом за спину, вновь переместился к дверному косяку…
Головина прежде и не подозревала, что сердце в груди может колотиться со столь страшной силой, Хотя она и не понимала всех этих реплик на литовском, не сложно было догадаться, что этих реплик, как и ночного гостя, в первоначальном сценарии Стаса Нестерова не значилось.
Когда наконец до нее донесся голос Стаса, она, несколько успокоившись, встала со стула и пошла на своих ватных ногах к выходу из каморки.
В аккурат в тот самый момент, когда она показалась в дверном проеме, открылась входная дверь… так что уже спустя секунду она оказалась лицом к лицу с еще одним любителем ночных прогулок по городским кладбищам.
Мало того, Анна сразу же узнала очередного визитера: тот самый охранник из «Тропиканы», который встречал ее на входе в стрип-бар, а затем провел в подсобку, где ее дожидались еще двое подозрительных субъектов.
На Головину в эти мгновения натурально напал столбняк. Она все слышала и видела, но не способна была сдвинуться с места. Почему-то она была уверена, что этот детина ее сразу признал (при этом у нее вылетело из головы, что она загримирована под Ирму, а следовательно, охранник «Тропиканы» никак не может признать в ней Головину). Он смотрел на нее несколько удивленно, и в то же время его широкое лицо расплылось в ухмылке… Он что-то спрашивал у нее, и она даже уловила знакомое словечко «кур», что по-русски означает «где» (за те несколько дней, что она находится в Вильнюсе, Анна успела освоить с полсотни литовских слов)… И в то же время она могла видеть боковым зрением в затемненном коридоре мужской силуэт – определенно, это Стас Нестеров держал на мушка пистолета только что вошедшего в дом верзилу…
Визитер тоже повернул голову в том направлении.
– Что это за херня…
А спустя еще секунду, как подкошенный, рухнул на пол, прямо к ногам впавшей в столбняк Головиной…
Стас с удивлением скосил глаза на кончик пистолета – не случился ли ненароком выстрел? – а затем с не меньшим удивлением уставился на Харона, в руках которого было то ли древко от лопаты, то ли деревянная дубинка.
– Их всего двое, – сообщил Харон. – И еще труп… они оставили его у крыльца. Когда я их заметил, было уже поздно вас предупреждать. Эти двое – нехорошие люди…
Стас, вложив пистолет в наплечную кобуру, подошел к Анне. Заглянул ей в лицо, затем, приобняв за плечи, легонько встряхнул…
– С вами все в порядке? Скажите что-нибудь!
– Д-да… Не беспокойтесь, я в норме.
– Видите, какой неожиданно случился расклад… И откуда только эти черти на нашу голову свалились?
– Вот тот… что на полу… он был в «Тропикане».
– Да, я знаю. Поговорим обо всем этом позже.
Он посмотрел на Харона, который, присев на корточки подле нейтрализованного им же верзилы, теперь пытался нащупать у того пульс, приложив пальцы к сонной артерии.
– Ты его не убил, часом? – поинтересовался Стас.
– Такого только ломом пришибешь! – Харон поднялся на ноги. – Думаю, уже через час начнет приходить в себя…
Похоронных дел мастер Тадас проникся в результате всех этих событий таким страхом, трепетом в отношении Нестерова, о котором, впрочем, ровным счетом ничего не знал, что нужную информацию удалось выпытать у него без особого нажима, совершенно безвозмездно (таким образом Стасу, помимо всего прочего, удалось сэкономить средства своей клиентки).
Информация оказалась прелюбопытной и давала определенную пищу для ума – в свете все того же «дела Сергачева».
Выяснилось, что у парня из отеля «Виллон», мнимого самоубийцы, Тадас обнаружил на шее отчетливо видимый след от удавки. Не триангуляционная борозда, которая остается на шее висельника, а именно след от тонкой и прочной удавки (Тадас, навидавшийся за свою профессиональную карьеру висельников, не мог ошибиться)… Сразу же возникла куча вопросов: куда смотрела судмедэкспертиза, и осматривали ли вообще эксперты этого покойника; проводилось ли хоть какое-то следствие по этому явно криминальному событию; почему тело так быстро перевезли из городского морга на кладбище; почему парня похоронили уже на вторые сутки, а не на третьи, как принято… И еще много всяких «почему» и «с какой целью».
Что характерно, именно Макс, за пару часов до того, как привезли «самоубийцу», разговаривал с Тадасом и велел ему «подретушировать» покойника и сделать этот шрам незаметным.
Дальним родственникам даже не дали толком попрощаться с парнем: быстренько заколотили гроб и опустили его в могилу… А те, кажется, в душе были рады, что не им придется раскошеливаться на дорогие по нынешним временам похороны, что эти расходы взяла на себя фирма, где работал покойный…
И еще один момент, показавшийся ему прелюбопытным, узнал Нестеров из показаний допрошенного им кладбищенского спеца: один из полицейских в штатском, присутствовавших на трехнедельной давности похоронах и снимавших сие событие на видеокамеру, если судить по описанию Тадаса, подозрительно смахивал на того «технаря» из Службы спецрасследований, который не так давно в компании с Хорем и спецназовцами нанес недружественный визит в офис фирмы «Фалькон»…
Стас достал из кармана портативный диктофон, на который писалась их беседа, выключил, затем, продемонстрировав звукозаписывающую технику Тадасу, положил диктофон обратно в карман.
– Скажешь про мой визит кому-нибудь хоть слово, эта запись сразу же попадет и к бандитам, и в наши спецслужбы…
Тадас, у которого только сейчас, кажется, что-то щелкнуло в мозгу, тут же схватился за голову, завертелся, как юла, стал ныть и причитать…
– Все… хана… живым зароют… это ж звери… Э-э… свяжите меня!
Когда они очнутся… я скажу, что кто-то сюда вломился, не знаю, кто… не видел…
– Нет времени! – сказал Стас. – Советую тебе, мужик, рвать когти!
– Не-е… найдут! Из-под земли достанут!.. Что ж мне теперь с ними делать?
– Твои проблемы… Кто из нас «похоронных дел мастер»? Ты, Тадас. Вот ты – и разбирайся с ними!
Харон сопроводил Нестерова и «Мергину» до калитки, через которую они двумя часами ранее прошли на территорию кладбища.
– Спасибо тебе, Харон, – сказал Стас, прощаясь с этой странной личностью. – Ты нам здорово помог.
– Не за что, – пожал тот плечами. – Я буду держать твою просьбу в голове. Если смогу узнать что-нибудь важное по вашему делу, я сам тебя найду, Стас.