Легостаев, кстати, который сейчас прячется у знакомой братвы в Паневежисе, так и не прислал сегодня в Советск связника, через которого он должен был сообщить Боксеру свежие новости. Зря только простояли у погранперехода два с лишним часа…
А вот от ребят, которых он оставил в Вильнюсе работать в качестве «ЗАО Инвистигэйшн ЛТД» и нащупывать контакты с руководством представительства «тюменских» в Вильнюсе, пришла обнадеживающая новость: одному из этих двух башковитых ребят удалось не только доставить в их офис еще одну бандерольку, в которой «тюменские» обнаружат кое-что интересное, интригующее, лакомое в канун близящихся переговоров, но и накоротке переброситься словцом с зампредставителя Игнашевичем.
Хотя Игнашевич не дал твердого обещания, но можно было не сомневаться, что либо он, либо его начальник Шевцов, либо кто-то третий, кто экстренно прилетит из Москвы – непременно явится в указанное время в указанное им место, где уже с глазу на глаз с ним будет разговаривать не кто иной, как сам Пятрас Чеснаускас… А уже дальнейший их торг покажет, на какую сумму вознаграждения может рассчитывать лично Боксер, который вложил в это дело немало своих сил и нервов.
Он нисколько не сомневался, что «тюменские» купят у него «архив Пошкуса» – надо только добиться приемлемой для него цены. …Пошкус попал в поле зрения «паневежских» еще несколько лет назад, в пору первого этапа приватизации Мажейкяйского НПЗ и других сегментов нефтяного рынка. Боксер, пытавшийся тогда хоть с краешку внедриться в этот прибыльный бизнес, предпринял несколько попыток встретиться с ним, чтобы обсудить «взаимовыгодные проекты». Но Пошкус, хотя Чеснаускас в то время уже заметно дистанцировался от криминалитета, сохраняя, впрочем, все необходимые ему связи, каждый раз уклонялся от прямых контактов с Боксером и его доверенными лицами.
Примерно с полгода назад, когда Пошкус ушел из властных структур в частный бизнес, «паневежские» начали разрабатывать его на полном серьезе. Постепенно Боксеру удалось выяснить, что этот человек является важным передаточным звеном между российскими нефтяными компаниями, стремящимися взять под контроль прибалтийскую «трубу», и частью коррумпированных чиновников, обделенных по части «презентов» теми, кто ныне хозяйничает в компании «Мажейкю Ойл». На католическое Рождество на него вышел один его давний знакомый, выходец из спецслужб, крышевавший «паневежских» еще с начала девяностых годов по линии Министерства внутренних дел, а нынче глава службы безопасности крупной прибалтийской фирмы, работающей на местном топливном рынке.
Разговор их закончился тем, что Боксер получил из «высоких сфер» заказ на Пошкуса и топ-менеджера «тюменских» Сергачева (эти двое встречались как минимум ежемесячно; требовалось устранить их одновременно)…
В иной ситуации он отказался бы от выполнения столь деликатного поручения, хотя это и могло поссорить его с очень влиятельными людьми.
Тем более что за работу было обещано не так много – всего триста тысяч баксов. Но он и сам уже собирался пощупать за разные места этого Пошкуса, сообразив по записям подслушанных переговоров, что тот собрал горы компромата на разных дельцов, чиновников и даже сотрудников спецслужб и теперь намеревается продать этот ценный товар пробивающимся на прибалтийские рынки «тюменским». Так что карта легла в масть, как он тогда про себя рассудил: одним выстрелом можно поразить сразу две мишени – удастся оказать ценную услугу серьезным людям и в то же время, прежде чем отправить Пошкуса на убой, самому выдоить его до донышка…
Поначалу, кажется, все шло как по писаному. Двух бизнеров и водилу взяли без шума и пыли, использовав для сугубо маскарадных целей добытые на стороне комплекты настоящей полицейской формы и списанный, но вполне техпригодный автомобиль «Фольксваген Вента» с соответствующей символикой. Водителя убили на месте, когда прибыли к заброшенному водоему. Русского малость припугнули, показав ему сцену казни, но самого его, как и Пошкуса, решили пока не трогать, поскольку из той ситуации следовало извлечь максимум возможного – деньги, важная информация, все это могло в будущем пригодиться.
Зато пришили там же одного из «своих», а именно бойца, который был за несколько месяцев до того внедрен в охрану личного офиса бизнесмена Пошкуса. Боксер и Чяпа заподозрили, что этот братишка работает не только на них, но и на того человека, который передал Боксеру данный заказ; именно поэтому его и решили сразу же устранить… Кстати, заказчик и впрямь спустя три или четыре дня осведомился о его судьбе, и Боксеру пришлась соврать, что задержание прошло не совсем гладко и что человека, который его интересует, к их общему несчастью, успел перед собственной кончиной застрелить водитель Пошкуса…
Когда он изложил заказчику свою версию событий, тот, как показалось Боксеру, все же остался чем-то недоволен, будто и он сам, и те серьезные люди, которые, собственно, и решили покончить с подозрительной активностью Пошкуса – а заодно послать «черную метку» руководителям «тюменских», зарящихся на чужое добро, – уже тогда заподозрили, что Боксер не так уж прост и сам, кажется, готов вести сложную комбинационную игру…
Не столько выполняя требования заказчика, сколько действуя из соображений собственной безопасности, он приказал Чяпе и Антону уничтожить еще четверых бойцов из Паневежиса, принимавших участие в похищении Пошкуса и Сергачева, – чтобы избежать всякой утечки информации о причастности к этим событиям Боксера и Чяпы.
Ну а далее, чтобы не искушать судьбу, Боксер перебрался на другую сторону Немана. Находясь здесь, в безопасно удаленном от эпицентра событий месте, и лишь изредка выезжая в Литву, он надеялся уже в ближайшие дни завершить комбинацию, в результате которой у него не только прибавится денег, но и появится верная возможность внедриться в перспективный и респектабельный нефтяной бизнес…
Не только эти мысли, которые он никак не мог от себя отогнать, не позволяли ему забыться глубоким сном в канун очень важной поездки в Вильнюс, но еще и какие-то звуки, порой долетавшие до его слуха извне…
То он услышал, как сдавленно захрипела во дворе собака – этот звук долетел до него через приоткрытую дверь балкона, который он не запирал даже зимой, потому что любил спать в холодке, – но пес, звякнув цепью, тут же смолк… То ему почудилось, что кто-то тихонько скребется в дверь его спальни, которую он, в отличие от балконной двери, укладываясь спать, запирал на внутренний замок…
Вот со стороны балкона донесся какой-то странный шорох…
Чертыхнувшись, Боксер поднял голову от подушки, затем, нашарив рукой кнопку, включил прикроватный светильник.
Моргнув пару-тройку раз, он изумленно уставился на незнакомого субъекта, который, войдя в спальню через балконную дверь, наставил на него пистолет с глушителем.
Особенно не понравился Боксеру какой-то давящий, немигающий взгляд незнакомца…
– Оставь свет включенным, Боксер? – процедил киллер. – А сам ложись на пол, лицом вниз!
Поняв, что тот может выстрелить в любую секунду, Боксер, скрипнув зубами, улегся животом на палас.
Киллер, продолжая удерживать хозяина на мушке, подошел к двуспальной кровати. Открыв прикроватную тумбочку, он обнаружил там, наряду с упаковкой снотворного, пистолет «ПСМ»; но ничего брать не стал, оставив все как есть.
– Что, Боксер, нервишки шалят?..
Сталлоне переместился в другой конец комнаты, ближе к двери, аккуратно обогнув при этом распростертого на полу мужчину.
– Боксер, мне тебя заказали, – произнес он спокойным тоном, словно речь шла о пустяках. – Мы с тобой деловые люди, поэтому давай обходиться без лишних базаров. Назови мне вескую причину, почему я не должен тебя пристрелить.
– Я готов перебить своими бабками «заказ»! – прохрипел Боксер. – Плачу – вдвое! Сколько они тебе обещали?
– Деньги? – как-то даже разочарованно произнес Сталлоне. – Ты что, предлагаешь мне кинуть работодателя?! Ну не знаю, не знаю… Ты вот, Боксер, обманул своего заказчика, выйдя за пределы оговоренного контракта… И что получилось? К тебе прислали – меня!
– Я готов заплатить любые бабки!!
– Гм… Деньги в доме?
– Да. Но какие гарантии…
– Абсолютно никаких! – оборвал его Сталлоне. – Просто моли своего бога, чтобы бабок у тебя достало… Ну, показывай, Боксер, где ты прячешь свой наличный капитал!
Боксер вынужден был принять правила навязанной ему смертельной игры, в надежде на то, что у него появится хотя бы призрачный шанс на спасение.
Что касается Сталлоне, то у него имелись собственные резоны, чтобы вести себя именно так, а не иначе.
Боксер, хотя и был физически сильным, да и решительным по натуре человеком, как-то сразу понял, что если он вздумает подловить киллера на невнимательности или же попросту попытается наброситься на того в порыве отчаяния – то все закончится мгновенно, летальным исходом.
Боксер вынужден был принять правила навязанной ему смертельной игры, в надежде на то, что у него появится хотя бы призрачный шанс на спасение.
Что касается Сталлоне, то у него имелись собственные резоны, чтобы вести себя именно так, а не иначе.
Боксер, хотя и был физически сильным, да и решительным по натуре человеком, как-то сразу понял, что если он вздумает подловить киллера на невнимательности или же попросту попытается наброситься на того в порыве отчаяния – то все закончится мгновенно, летальным исходом.
У него имелся план, который давал хоть призрачную, но все же – надежду.
Они спустились по лестнице на первый этаж.
– Не верти головой, Боксер! – процедил Сталлоне. – И твой охранник, и женщина – они оба мертвы!
Через минуту они уже оказались в цокольном этаже, где у Боксера была оборудована сауна с небольшим бассейном из нержавейки, санузел, прачечная и бойлерная с импортным комплектом оборудования.
– У тебя тут что, тайник?
– Да. Есть потайной сейф. Он в прачечной.
– Какой-нибудь инструмент тебе дополнительно нужен?
– Нет, – обливаясь потом, хотя и был лишь в трусах и майке, сказал Боксер. – Панель, за которой находится сейф, можно снять даже вручную.
– Добро, действуй Боксер!
Сталлоне видел этого человека насквозь. Ему даже казалось, что он способен читать его мысли как открытую книгу. Поэтому, как только раздался щелчок открываемого сейфа и едва лишь Боксер, закрывая ему обзор спиной, нырнул туда своей правой рукой, Сталлоне тут же нажал на спусковой крючок.
Раздался тугой хлопок… Пуля, ударив Боксера в локоть, заставила его отшатнуться и заорать от кошмарной боли… Следующий выстрел, сделанный из «беретты» с глушителем, угодил задумавшему подвох паневежцу в правое бедро, заставив его крутануться, как юла, а затем рухнуть на кафельный пол прачечной…
– Отползи в сторону, гнида! – скомандовал Сталлоне. – Не тебе, падаль, со мной в такие игры тягаться…
В металлическом чреве потайного сейфа, на верхней полке, покоился увесистый армейский «кольт» – именно к нему и тянулся в последнем отчаянном рывке Боксер.
На нижней полочке обнаружились деньги: всего около двенадцати тысяч долларов, если пересчитать по курсу хранящиеся там евро, литы и российские рубли.
– Так и знал, что ты хочешь меня кинуть, – процедил Сталлоне. – Это же мелочь… пустяк…
Но все же, не побрезговав и этой малостью, сунул найденные в сейфе дензнаки в карман куртки.
Там же, на нижней полке, он обнаружил две кассеты от видеокамеры и пластиковую непрозрачную коробочку, внутри которой оказался небольшой плоский ключ и клочок бумаги с какой-то цифирью.
Увидев эту находку, он довольно усмехнулся.
Само собой, эти вещи, найденные в сейфе Боксера, он решил прихватить с собой.
– Прощай, Боксер! – Он дважды выстрелил паневежскому дельцу в голову.
– Пора поставить точку в твоей славной биографии…
Глава 33 НА ХУТОРЕ БЛИЗ ПАНЕВЕЖИСА
Первая половина ночи прошла нормально. Стас дежурил на свежем воздухе.
Мышка захотела составить ему компанию, но он прогнал ее обратно в дом, сказав, что у него уже есть достойный компаньон – сторожевой пес Вилкас…
Собака, которую на ночь выпустили из загородки и посадили на длинную цепь, все это время преспокойно дрыхла на дощатом настильчике, не реагируя ни на ночные шорохи, ни на караульного, которого она, как и Слона, еще в прошлые их приезды признала за своего.
Когда Стас потрепал пса по загривку, четвероногий сторож хутора, действительно смахивающий внешне на крупного сильного волка, лениво приоткрыв глаза, лизнул ему руку и стих, расслабленно положив голову на лапы.
Без пяти четыре Нестеров растолкал напарника, перекурил с ним за компанию, после чего с чувством выполненного долга отправился на боковую.
Ему показалось, он проспал всего ничего, как вдруг хриплый собачий лай в клочья разорвал рассветную тишину.
Стас рывком сбросил овчинный полушубок, которым он укрывался, и, не забыв вытащить из-под подушки «ЧЗ», вскочил с топчана, на котором он спал не раздеваясь, сняв лишь сапоги с коротким голенищем.
Громко хлопнула входная дверь.
– Всем подъем! – громко скомандовал Слон. – Женщины, в темпе поднялись, барахло в руки и мигом в подпол! К сараям через двор уже не успеем проскочить! Шнель, шнель… Свет не включать!! Стас, ты где?
Нестеров к этому времени успел обуться, повесить тулуп на гвоздик и сдернуть с другого крючка кожанку.
– Я здесь, Слон.
Он выскользнул в коридор, куда через приоткрытую дверь комнатушки, где последние ночи спала старая Онуте, полосой ложился неяркий свет.
– Кажется, к нам пожаловали гости, – Слон, схватив напарника за рукав, потащил его за собой в большую комнату, где ночевали девушки. – Как минимум на двух тачках едут… Спрашивается, кого еще черт несет?!
Заметив, что девушки все еще копошатся в темноте, Слон свистящим шепотом произнес:
– Давайте, милые, поторапливайтесь! Ноги в сапоги, куртки в руки, и марш за Вирасом в подпол! Сумки с барахлом я вам сам подам…
– Да, будет лучше, если мы где-нибудь спрячемся от греха подальше, – сдвигаясь к одному из занавешанных на ночь окон, приглушенно сказал Нестеров. – Слон, руководи эвакуацией! А я пока понаблюдаю!
Невесть откуда в комнате появился Вирас. Взяв за руку рыжеволосую москвичку, которой наконец удалось сунуть ноги в резиновые сапожки, он увлек ее за собой, открыв дверь, противоположную той, что вела в коридор, и далее, к входной двери. Они оказались в довольно просторном помещении, которое использовалось для хранения инвентаря, семян и прочего крестьянского добра. Вспыхнул луч фонаря, осветив открытый загодя лаз и ступени деревянной лесенки, по которым можно было спуститься в подпол. Глухонемой мужчина спустился в подпол первым, затем энергичным жестом показал москвичке, что ей следует не мешкая сделать то же самое.
Ирма нырнула в подпол следующей.
Слон вначале сбросил в лаз две большие дорожные сумки – они были упакованы еще с вечера, – а затем и сам сиганул по лестнице вниз.
Стас, чуть отодвинув занавеску, продолжал наблюдать за действиями чужаков… Светящийся циферблат часов на его запястье показывал половину седьмого утра. В столь раннее время не принято заявляться в гости, да еще без приглашения…
Пока он видел лишь один транспорт, на котором прибыли сюда неизвестные. Как раз в тот момент, когда он выглянул в щелочку, именно с его стороны, но шагах в тридцати, по другую сторону крепкой еще изгороди, остановился темного окраса микроавтобус. Водитель, сдав кормой, сманеврировал таким образом, чтобы снопы фар освещали находящийся за изгородью большой крестьянский дом.
Стас, когда это произошло, инстинктивно отшатнулся, выпустив из ладони край занавески… Но все же успел заметить, как из бокового люка принялись выскакивать какие-то фигурки в черном…
Он метнулся к другому окну. Так… Огибая усадьбу, напряженно шаря впереди себя фарами, с той стороны показалась легковушка… кажется, джип. Остановился… Похоже на то, что эти субъекты намерены вначале плотно оцепить усадьбу и лишь затем…
А что, собственно, они собираются затем предпринять? Кто они вообще такие и что их сюда привело, в эту богом забытую местность?
Пока Стас высматривал через окна чужаков, а заодно и прикрывал отход своей группы, старая Онуте не теряла и секунды времени… Хозяйка, женщина довольно преклонных лет, носилась, как электровеник… Р-раз!
Открыла большой сундук, который при желании можно было также использовать как лавку… Д-два? Схватила в охапку постель с кровати, на которой спала москвичка, и сунула ее комом в сундук, резко сбросив крышку вниз… И опять «р-раз» и «д-два», с той лишь разницей, что узел с другой постелью, на которой спала Ирма, она сунула в пузатенький колченогий шкафчик… Из того же шкафа извлекла два стареньких покрывала и постелила их на кровати поверх матрасов и подушек.
Проделав эту работу в считанные секунды, старая Онуте метнулась к выходу, успев на ходу бросить:
– Спускайся в подпол, сынок! А я к ним выйду…
Вирас, страховавший девушек внизу, когда они спускались по лесенке, дождался, когда Мажонас, у которого также имелся при себе фонарь, нырнет в подземелье, и тут же выбрался по трапику обратно в хозотсек.
Прежде чем Стас успел сигануть в лаз, глухонемой передал ему свой фонарь, жестом показав, что теперь нельзя мешкать и секунды.
Над головой Стаса почти бесшумно опустилась люковина. И тут же послышался дробный звук: это Вирас выбил крепление передней стенки огромного деревянного ящика, где хранился весь запас семенной картошки – хлынувшая из закромов бульба ровным слоем заполнила небольшой закуток, присыпав сверху и саму лючину…
Когда хозяйка выбралась на подворье, пес уже не лаял, как прежде, гулко, басовито, но и с хриплыми нотками, а яростно, заходясь в бешенстве, рычал… Одновременно он рвался с цепи: то, щеря свирепые клыки, пытался кидаться на тех, кто, преодолев невысокую изгородь, подбирались к дому со стороны микроавтобуса, то, вытягивая цепь на всю длину, рвался к темным человеческим силуэтам, которые приближались к усадебным строениям с противоположной стороны.